На страже надежды

      Середина июля. Среда. С момента судьбоноснейшего решения, перечеркнувшего всю его жизнь на до и после, прошло чуть меньше месяца. За это время не то чтобы жизнь Блу как-то кардинально изменилась, просто будь он человеком, уже непременно несколько раз успел бы поседеть. Но обо всём по порядку.       Солнце лениво заходит за крыши высоток, и на улице становится хоть чуточку посвежее. Блу задерживается всего на секунду, застывая в бурном потоке людей и монстров, прежде чем ныряет в подземные коммуникации метро. Многоуровневая система этажей, переходы с ветку на ветку, разные платформы и пути. Всё это было так привычно и знакомо. Блу заходит в вагон, садится на свободное место и закрывает глазницы. Пока поезд довезёт его до нужной станции, он успеет отдохнуть и хоть немного побыть наедине с собой. В Хоуполисе с его бешеным ритмом жизни Блу радуется даже таким мимолётным мгновениям, пусть и иллюзорного, но одиночества. Других у него попросту не бывало.       Киллер до сих пор отбывал свой условный срок, как сам Киллер его позднее назвал — челлендж. Вот уже почти месяц он был тише воды ниже травы. Хоуполис, да что там — весь мир, успел так сильно выдохнуть, что Блу всерьёз боится, как бы тот не поперхнулся. Разморенный отсутствием Киллера в ежедневных сводках новостях мир уже и знать забыл о выходках вежливого убийцы, но это, конечно, чего не скажешь о его приближённых, в число которых Блу недавно так скоропостижно посчастливилось войти.       Киллер изнывал от скуки. Блу не сразу пришёл к этому выводу, просто в какой-то момент регулярные случайные встречи с Киллером, постоянные переписки, которые Блу то и дело забывал подчищать, звонки посередь ночи, стали нормой. Первым серьёзным звоночком стал Даст.       Ежедневно заскакивая в бар «У Гриллби» после работы, Блу всё чаще начал заставать там Даста. Первое время Блу даже мысли не допускал, что это как-то может быть связано с Киллером. Подумаешь, по какой одним звёздам понятной причине монстр с букетом психологических заболеваний заливается виски по вечерам? Блу просто увидел в этом прекрасную возможность выудить парочку клочков ценной информации.       Даст шёл на диалог неохотно, если вообще шёл. В основном говорить приходилось именно Блу, и это выглядело с точностью до наоборот от его изначального плана. Он сливал информацию, а не получал её. Это был провал. Но Даст продолжал приходить в бар.       Со временем в своей бездумной болтовне Блу научился определять по мимике и жестам, какие темы заинтересовывали Даста больше всего. В основном — это была наука. Даст нередко поправлял Блу в его рассуждениях, верно определял, о чём он вообще хотел сказать, сыпал терминами или смеялся, если Блу начинал нести откровенную ерунду. Но когда дело доходило до реальных вопросов, Даст всегда быстро сливался. Ошибался Киллер, когда советовал начинать налаживать контакт с ним с вопросов. Блу вообще не исключает, что это Киллер над ним так тонко подшутил.       Киллер, в принципе, по натуре, как оказалось, тот ещё клоун. Геймер по гороскопу и топ-модель по-рахафатски. Последнее убивало сильнее всего. Каждый день Киллер был в новой одежде, а то и вовсе менял её по нескольку раз на дню. В какой-то момент Блу всерьёз начал задумываться, есть ли пределы его одержимости одеждой, но лишь со временем он убедился, что его гардероб не бесконечный — одежда начала повторяться. Тогда Киллер сделал просто гениальный ход конём — пригласил его на шоппинг. Отказ не принимался.       Весь следующий день Блу провёл на ногах. Не то чтобы ему не привыкать, просто на побегушках у преступников он ещё не бывал. Киллер, разумеется, и ему кое-что посоветовал. И что-то Блу даже купил. Но факт остаётся фактом — Блу весь день таскался за Киллером с горой пакетов, из-под которых его даже не было видно, а в благодарность получил лишь селфи на фоне фонтана и круассан — и то только потому, что в Киллера больше не лезло.       Всё своё возмущение Блу в этот же день вывалил в баре, на что Даст как бы и не ему вовсе проронил:       — Скости ему срок.       И пожалуй только тогда Блу понял, почему Даст повадился зависать в баре аккурат в тот промежуток времени, когда сам Блу выпадал из поля зрения Киллера.       — Я всю свою жизнь инвестировал в капание окружающим на мозги, — как-то раз чистосердечно признался сам Киллер.       Блу вдруг стало так смешно. «Сейв-зона» для него и окружающих оказалась ещё и «сейв-зоной» для самого Даста. И то ли усталость, то ли алкоголь в кои-то веки решил ударить в голову, но как Блу не старался, смеха сдержать ему не удалось. Сквозь плотно прижатые ладони смешинки всё равно пробивались. Косой взгляд Даста резал без ножа, но ничем более своего недовольства он не выказал, продолжая методично допивать свой виски.       При нём в бар Гриллби Киллер ещё ни разу не заглядывал, хотя наверняка знал, или по крайней мере догадывался, где тот прохлаждается. Блу тогда не стал на этом долго зацикливаться, откладывая эту мысль до лучших времён, обещая, что обязательно к ней ещё вернётся. Но не сегодня. Этот день и так ужасно сильно вымотал его и следующий не обещал быть проще. Как в целом и вся неделя.       В какой-то момент от Киллера начал вешаться даже Найтмер.       Одним прекрасным, ничем не предвещающим беды утром Блу выходил из круглосуточного магазина с полными пакетами продуктов на неделю вперёд. Он успел сделать буквально пару шагов в сторону дома, как прямо перед его лицом вектором из земли был выплюнут Киллер.       — Вы же приютите меня, если меня вдруг выселят? — с абсолютно бесстыжей улыбкой промурлыкал он.       Подавив в себе сильное желание пройти мимо, Блу обречённо выдохнул:       — Мне будет некуда тебя разместить.       — Уверен, вы сможете поспать на полу.       На первый взгляд замечательная сделка вышла боком всем.       Диктор объявляет следующую остановку, и Блу открывает глазницы. Уезжать на конечную ему опять как-то не хочется. Он подходит к дверям и хватается за поручень. Поезд трогается.       Вообще, много чего успело произойти, только потому что Киллер исправно соблюдал свой челлендж. Парочка из таких происшествий, к слову, спокойно прибавила бы на голове Блу седин.       Иногда Блу ловил себя на мысли, что ему действительно очень жаль, что бар Гриллби работает только по ночам. Если бы он предоставлял такой прекрасный повод порефлексировать в тихой спокойной обстановке в дневное время суток — цены бы ему не было. Да, ночной бар с натяжкой можно описать как тихое место. И да, рядом с монстром, на счету которого висит не одна сотня душ, мало кому может оказаться спокойно. Блу успокаивал сам бар. Блу успокаивала сама мысль, что каждый мог найти в нём свою точку сохранения.       Киллер как-то сказал:       — Даже если весь мир полыхнёт, этот бар откроется ровно в 20:00.       Как покрывало для детей — бар «У Гриллби» был для Хоуполиса. Блу находил это по-детскому наивным, но таким удивительным. Его самого, конечно, от Киллера бар не застраховывал, но Блу продолжал в него исправно приходить. Иногда он даже ухитрялся проскользнуть до открытия, когда хозяин заведения уже находился на рабочем месте, а у Блу накапливалось слишком много головной боли.       В один из таких дней Блу потерялся над бумагами во времени. У него никак не сходились цифры. Он сидел над ними весь рабочий день, думал в перерывах на обед, спрашивал совета у коллег, уже забился в бар в надежде, что здесь ему придёт решение, но нет. Это была какая-то шарада. Инк специально подкинул ему такую задачку, решения которой попросту не было и быть не могло.       Блу специально выбрал для своего мозгового штурма самый дальний столик, но видимо Дасту было слишком скучно пить сегодня в одиночестве, раз он сам притащился с двумя стаканами виски прямиком с излюбленного места. Даст развалился на диване, закидывая ноги на столик — чего только как приличный монстр за барной стойкой предпочитает сидеть, когда на столы в зале можно ноги закидывать? — и без интереса заложил руку за голову.       Блу прорывает почти моментально. Всё возмущение, копившееся весь день, полилось из него как из рога изобилия. Он, казалось, никогда до этого не испытывал столько злости к бюрократии, сколько испытал тогда.       Увлечённый своей праведной тирадой Блу слишком поздно осознал всю глубину своей ошибки. Даст бросил короткое:       — Дай гляну, — и выхватил листы из резко ослабевших рук.       Блу вспомнил каждое упоминание «Стражи», каждый логотип, штамп или печать на двух несчастных листах в руках преступника. Ему потребовалось ровно три секунды, чтобы врубить экстренную перезагрузку нервной системы, придумать с десяток оправданий и уже подорваться выхватывать листы, как Даст задумчиво пробормотал:       — Откуда ты вообще взял этот коэффициент?       — Какой? — и Блу уже подался вперёд, заглядывая в строчки формул, прежде чем нервная система, напоследок окончательно сдавшая, наконец перезапустилась. — Подожди… Тебя реально только это сейчас удивляет?!       У Блу душа вся по струнке вытягивается, голова тяжелеет, каждый вдох даётся с трудом. Ему кажется, что он вот-вот вырубится. И видят звёзды, только чудо помогло ему тогда сохранить сознание.       Блу сидит как в прострации и приходит в себя только, когда Даст отшвыривает листы на стол и, цепляя виски со льдом, откидывается обратно. Голова ходуном идёт, но Блу не подаёт и вида. Даст закидывает локти на спинку дивана и в одной только ему свойственной манере по-дурацки держать стакан, скалясь, беспечно отпивает свой виски.       Издевается. Чтоб его. Издевается, пока организм Блу на пределах своих возможностей пашет… Картинка складывается. Все мыслительные процессы выдают один единственный результат:       — Ты знаешь… — пожалуй, Блу впервые в жизни пожалел, что не может напиться. Рука потянулась к лицу, чтобы хоть как-то закрыться от этих колко-насмешливых глазниц. — И… кому это ещё известно? — без энтузиазма выдохнул следом.       Даст усмехнулся и то ли с вопросом, то ли с утверждением кинул:       — Всем?       Если раньше Блу было просто плохо, сейчас ему стало откровенно хреново. Он обессиленно рухнул на столик, закрывая голову руками, и чтобы совсем себя добить, пробурчал в столешницу:       — И как давно?       Нет. Всё. Это был предел. Блу было очень сложно как-то адекватно реагировать на этот внезапный ушат ледяной воды на голову, поэтому он просто ушёл тогда. Ночной воздух совсем не помогал. Мысли всё по одному склону скатывались. Сколько?! Сколько времени он притворялся, увиливал, лгал, пытался сохранить в секрете то, что ни для кого секретом и в помине не было?       А они знали. Они просто знали. И ведь это ещё не самое паршивое. Что там! Они все знали, и хоть одна бы сволочь об этом обмолвилась.       Нет. Они смотрели на его весьма посредственную актёрскую игру и подыгрывали. Это Киллер называл игрой?! Мерзавец.       В тот день он честно пытался не наломать дров сгоряча. Дойти благополучно до дома, лечь спать и наконец-таки выспаться. Он, честно, пытался. Но идея выбить всю дурь из Киллера, оказалась наиболее привлекательной.       Знал бы он тогда, к чему это приведёт, за шкирку бы себя до дома, как нашкодившего котёнка, отволок.       — Да… было время поспокойней, — выдыхает Блу, опираясь на перила пешеходного моста.       Ветер пробегает по глади воды, треплет листья деревьев и проносится сквозь Блу. Давно он так просто не любовался красотами Хоуполиса, провожая последние лучи уходящего солнца. Возможно, ему тогда нужно было, чтобы с него уже сняли эти розовые очки. И слегка разбили их об асфальт. И в грязь втоптали… Блу слишком удобно устроился. Когда-то это должно было закончится.       — Ты — мерзавец, — безо всяких прелюдий бросился он в атаку.       — А почему только я? — сразу показательно возмутился Киллер.       — Почему? Ты ещё спрашиваешь?! — были ещё надежды на тихое мирное разрешение конфликта, но сверкнувшие ехидством дольки глазниц всё равно что красная тряпка для быка — в конец раздраконили Блу. — А по чьей, прости меня, прихоти разыгрался весь этот спектакль? Почему жутко фальшивящему актёру продолжали пускать пыль в глаза вместо того, чтобы открыть их? Конечно, ведь проболтайся кто, что я — никудышный лжец и двойной агент из меня не ахти, раньше, сколько бы прекрасных возможностей поиздеваться надо мной было бы упущено! Это ведь было бы так скучно, да, Киллер?!       У Блу чуть ли не пар из ушных раковин валил, а Киллер только глазницы сильнее прищурил и невинно улыбнулся:       — Ладно, ваша правда.       Блу запрокинул голову и громко выкрикнул в ночное небо короткое: «А!» Где-то во дворах залаяло пару собак. Этот монстр имел просто феноменальную способность выводить из себя.       — Значит, вы узнали, — сделал простенький вывод Киллер, — жаль.       — Уверен, будь на то твоя воля — я бы никогда не узнал.       — Не моя вина, что вы оказались так наивны, — с дружелюбной улыбкой сказал как отрезал Киллер, — или наоборот — расчётливо хитры. — Блу передёрнуло, улыбка плавно перетекла в снисходительную.       — О чём ты? — поёжился Блу. У него всегда мороз по костям пробегал, когда Киллер из дурочка-приколиста переключался в хладнокровного убийцу. Сразу стиралась эта тонкая грань, разделяющая два образа, иллюзорная вуаль, позволяющая на секунду забыть, что это один и тот же монстр.       — Вы же — Страж. Служитель порядка, Защитник спокойствия, а так настойчиво нарывались на убийц, что я подумал, что вы играете. Серьёзно, глупость ваших действий местами была настолько вызывающей, что в какой-то момент я поймал себя на мысли, что смотрю спектакль. И вы либо непревзойдённый актёр, либо обыкновенный простофиля.       «Вот уж спасибо!» — оскорблённо нахмурился Блу. Манера Киллера оскорблять комплиментами или льстить оскорблениями была одной из тех вещей, которые никак не удавалось предсказать. Каждый раз неожиданный и каждый не самый, если честно сказать, приятный.       — Но ты же не сразу понял, что я Страж.       На лице Киллера расцвела, наверное, одна из самых самодовольных из его улыбок:       — Именно поэтому я склонился ко второму. — И Блу был готов прикусить себе язык со стыда. Неужели он правда настолько прозрачен?! — Вы себя со стороны вообще видели? — только подтвердил его мысли Киллер. — Думали нацепили фондовский платок и сразу непонятно стало? Помните, как он выглядел на мне? Так вот на вас — точно также. — Блу помнил. Идея докопаться до Киллера становилась всё менее и менее привлекательной с каждой секундой. — Вместе с этой вашей формой вам только табличку на груди оставалось повесить: «Страж».       Блу подавил в себе желание заикнуться о деталях, которые отличают его униформу от типичной хоуполиской. И правильно сделал. Киллер с широкой улыбкой продолжил разбивать его по фактам:       — Да, она слегка отличается от формы Стражей Хоуполиса, но я могу назвать с десяток городов, где Стражи носят точно такую же форму, как вы. Точно такого же цвета. Носи вы хотя бы повседневную одежду, я бы ещё подумал провожать вас до работы или нет. Хотя нет. В любом случае проводил бы. Слежка, знаете ли, — простейший приём добычи информации. — Блу склонен назвать это сталкеризмом, правда что не вслух. На лице и так всё было написано, не зря же Киллер поспешил оправдаться. — Не осуждайте меня, я просто убедился в своей наблюдательности. Да даже Даст, сумевший проявить толику внимательности, распознал в вас Стража, — и не собирался униматься Киллер, выжимая максимум из сложившейся ситуации, — полдня, правда, пришлось при этом за ним проходить, не переставая повторять: «Заметил? Заметил? Заметил-заметил-заметил-заметилзаметил?» Но оно того бесспорно стоило.       Блу захотел заорать: «Хватит! Я хотел до тебя докопаться! Не наоборот! Прояви, пожалуйста, уважение к служителям порядка и дай мне подобрать с пола остатки гордости, пока она ещё осталась». Но Киллер словно и не замечал этого крика души:       — Теперь понимаете, как это выглядело со стороны? И вы действительно думали, что я не узнаю. Я?! Серьёзно? — Киллер показательно положил ладонь на грудь поверх круга души в натурально сыгранном изумлении. — Если так, то я, честно, в некотором роде даже оскорблён, — подытожил он. — Видите ли, я не исключал, что такое поведение может быть лишь частью вашей игры. Это подогревало мой интерес. Какие на самом деле цели вы преследовали? Поверхностные и довольно далёкие от меня или же скрытые и более знакомые? Вы либо реально представляли собой крайне мягкотелого Стража, и к моему некоторому сожалению — ровного как рельса, либо в тайне пытались переиграть меня, чтобы передолбить нас поодиночке или разом всех прихлопнуть. Оба варианта устраивали меня одинаково.       — Ещё бы… — усмехнулся Блу. — Ты бы в любом случае выиграл. С твоей-то фантазией, — едва выпал шанс, быстро перенял Блу эстафету в подтрунивании у Киллера, — ты сделал меня двуличнее, чем я есть на самом деле.       Киллер безразлично пожал плечами:       — Это делало любое взаимодействие с вами в разы интереснее.       Честно, Блу даже не подозревал, что логика Киллера работает именно так. Сочинить на его базе настолько скользкую личность, это надо постараться. Он, конечно, предполагал, что может вызывать подозрения, но чтобы такие? Не будь перед ним Киллер, Блу бы подумал, что у сочинившего этого паранойя. Но Киллер едва ли был параноиком. Вероятнее, он судил его по себе. Или по кому-то из своего опыта. Киллер всё-таки киллер. Мало каких людей и монстров ему повстречалось на своём профессиональном пути?       — Зато сейчас-то я уже убеждён, что вы простофиля, каких ещё поискать надо. — Киллер лучезарно улыбнулся, Блу же вновь нахмурил надбровные дуги. За этим монстром нужен глаз, да глаз. Оглянуться не успеешь, как он опять поддевает. — Но если вы меня всё же переиграете, я буду сильно удивлён. И впечатлён.       — Прости, что не оправдаю твоих ожиданий, — парирует Блу.       — Никогда не поздно, — стреляет Киллер пальцами в ответ. Дурочка опять включает, но тут же задумчиво тянет, — кто знает? Может, за вами стоит кто-то более хитрый. Кто действительно правит балом.       От этих слов у Блу почему-то бежит неприятный холодок по лопаткам. Он неловким движением смахивает озноб с предплечья в эту ясную летнюю ночь и заключает уверенно:       — У меня нет тайных покровителей, если ты об этом.       — Я же фантазёр! — в насмешливо-дурашливой манере восклицает Киллер, — просто продолжаю закручивать сюжет. Не обращайте внимания. В чём я уверен точно, так это в том, что вы правы, — было бы невероятно скучно, узнай вы всё сразу.       — О, да, — несказанно обрадовался Блу, что диалог вернулся на круги своя, да так сильно, что непроизвольно глазницы с радости закатил. Иногда он кажется такой язвой, что самому от себя тошно становится. Хочется сразу же извиниться, да моменты всё для желчи уместными складываются. От этого становится тошно вдвойне.       — Хотите сказать, что такой формат, как допрос, пришёлся бы вам по душе больше, да? — Киллер круто щурит хитрые глазницы, чуть ли не хвостом из стороны в сторону виляет. — Вы бы тогда задали все интересующие вас вопросы напрямую, не так ли?       Речь Киллера сквозила настолько откровенным подвохом, что его казалось можно было пощупать, но Блу всё равно ответил:       — Да.       — Верно, — вторил Киллер, — всё скучно и прямолинейно, никакой игры, вы задаёте свой вопрос и получаете ответ. Нравится он вам или нет. Вы перестанете пользоваться извилистыми путями, осторожно прощупывать почву, думать на несколько ходов вперёд, отфильтровывать лишнее, ну и конечно, — контролировать получаемую информацию. — С каждым новым словом в Блу сильнее нарастало напряжение, он не понимал, к чему клонил Киллер, и это не на шутку расшатывало нервы. — Вы можете не верить, но всё это было для вашего же удобства.       — Это ещё как? — сглотнул Блу внезапный ком в горле.       Киллер привычно-буднично улыбнулся, как улыбаются секретари или администраторы, сдержанно, без лишних усилий, потому что это их работа:       — Позвольте объяснить, — льстиво приступает он, и тон его становится безжалостно снисходительным, — вы нашли своего убийцу, Погонщик?       Во второй раз за день внутри у Блу всё застывает.       — О ком ты? — бездумно спрашивает он, но лишь по старой привычке, въевшейся под корку двойной игры. Блу прекрасно понимал о ком Киллер. Непонятно было зачем он его припомнил. Почему именно сейчас.       — Грузный мужчина средних лет с престранной татуировкой-обручем из широких кривых линий чуть ниже плеча. Помните такого?       — Да, помню.       — Вы нашли его?       Взгляд Киллера такой выжидающий и снисходительный сверлил насквозь. Блу не знал, откуда он узнал информацию по этому делу, через СМИ, какие-то свои каналы связи или из первых уст. Но то, что ему обо всём было известно, он понимал превосходно.       — Нет. — Блу сжимает зубы так, что сводит челюсти. Если Киллер знает, то он уже знает всё. Увиливать смысла нет. — Его след оборвался в подворотне, где он пытался спрятать душу в мусорном баке. Там же был обнаружен энергетический след телепорта. Экспертиза выдала приличный список, кому он мог принадлежать. У большинства было алиби, отсутствовал мотив и какое-либо криминальное прошлое. В этом списке был Даст.       Киллер слушал, не перебивая, не шевелился и не моргал, улыбка только его всё ширилась и ширилась. Блу не понимал его радости. Напряжение росло с бешеной скоростью то сжимая в пружинку каждый нерв, то натягивая его как тетиву.       — О, так значит Даст попал под подозрение, — перекатился Киллер с пятки на носок, едва не лучась от переполняющего его веселья, — и как? Вы его опросили?       — Нет, я… Я не… — Блу мысленно зарядил себе звонкую оплеуху. Возьми уже себя в руки. — Я не допрашивал его.       Всякий раз когда он, наконец, решался задать этот вопрос, Даст был так слишком удачно в дрова для связной речи. Да и что он мог ему ответить? «Я убил его. Или, постой, это был другой человек. Или всё же этот. Ты бы ещё через пару лет спросил. Это единичная акция, или мне тебе теперь за каждую душу отчитываться, а, Погонщик?»       — А знаете почему? — вклинился в вереницу невесёлых мыслей Киллер, пересекаясь с затравленным взглядом, который сочился таким отчаянием и мольбой, который не всякий бы вывез. Киллер лишь понимающе улыбнулся: — Ведь гораздо проще играть вот так, — и легко накрыл пустые глазницы фалангами пальцев.       В тот день ему словно открыли глаза.       Блу стоял, не в силах оторвать от Киллера немигающий взгляд, но видел перед собой лишь собственные сомнения, страхи, самообман. А где-то за спиной с грохотом обрушился крохотный хрупкий мост. Его личная проторенная дорожка к побегу из этой жестокой реальности. Все пути к отступлению рухнули и вот он чувствует, как уходит последняя почва из-под ног.       Он смотрел на Киллера таким взглядом, словно оказался на краю крыши и был вот-вот готов сорваться. Он жаждал хоть какой-то поддержки, забывая, что это именно Киллер подвёл его к этому краю. А Киллер всё смотрел на него сквозь пальцы, прямо как Блу всё это время, и улыбался.       Верно. «Всё верно», — смиренно кивает Блу. Вот она — причина, по которой он даже не попробовал узнать уровень кого-либо из них. Пускай у Киллера и было это сделать проще всего. У него ведь «душа нараспашку», как однажды пошутил сам Киллер. У него весь уровень как на ладони. Бери, да смотри. Но он не делал этого. Он не принимал никаких решительных действий, играя в эту игру, потому что она была ему удобна. Блу просто боялся, что проверив его однажды, он увидит другое число. И что он будет делать в этом случае, он попросту не знал.       Блу ясно помнит тот день, когда Киллер показал ему, сколько звонков с разных номеров ему ежедневно приходит, а он всё говорит, что в отпуске. Он будто нарочно уже тогда поднимал такие темы, которые Блу предпочитал обходить стороной.       — Неужели все эти люди и монстры жаждут кого-то убрать? — озвучил он тогда первую приемлемую мысль.       — Да не, — отмахнулся Киллер, — вы что? Мне о-о-очень редко звонят по действительно годным заказам. В основном это что-то бытовое, помочь сделать домашку например, посидеть с питомцем, посоветовать фильм или место для свидания, дать жизненный совет и ещё много всякой лабуды, — откровенно жаловался Киллер, размахивая руками для большего эффекта. — Мне даже несколько раз предлагали интим! Вот это была умора! — Киллер показательно просмеялся, прежде чем перейти на снисходительно деловитый тон. — Мне крупно повезёт, если во всём этом списке дел на понедельник найдётся заказ на убийство. Думаете, почему я вообще согласился на вашу авантюру, — покрутил он стаканчик фруктового коктейля, — скука.       Пожалуй, именно в тот день Блу ясно понял, что не имеет ни малейшего понятия, что будет делать, когда челлендж Киллера подойдёт к концу. И уж тем более он не собирался собственноручно приближать этот день, пытаясь найти способ скостить ему срок.       — Знаете, у того человека чью душу пытались спрятать в мусорный бак была семья, — напомнил о себе Киллер, предусмотрительно тихим голосом, стремясь не спровоцировать инсульт. Но Блу так глубоко погрузился в собственные мысли, что на время выпав из реальности, всё равно дёрнулся всем телом, беспомощно заморгав глазницами. — Жена, двое детей и пожилые родители, похоронившие сына вперёд себя. Неприятная картина, не правда ли? — вкрадчиво, как по ступенькам, выстраивал свою речь Киллер. — Как думаете, им нужно чтобы убийца нашёлся?       — Я... не знаю, — честно признался Блу. Он уже ничего не знает и не понимает. Он хочет, чтобы этот диалог закончился. Ему плохо. Он даже замечать не хочет, как основательно Киллер подготовился к нему. Только часа, когда он наступит, ждал.       — Подавляющая часть населения планеты желает убийцам своих близких только смерти, — озвучил правильный ответ Киллер, — пусть и не все это признают. Им не нужно, чтобы ублюдки, возомнившие себя вершителями судеб, отбывали своё заключение, а после выходили на свободу. Им нужна справедливость.       Киллер не говорил ничего удивительного, не говорил чего-то вымышленного или искажённого, только сухую ничем не прикрытую правду. Блу думает — его собственный брат к этой части населения тоже относится, и все эти тяжёлые темы становятся ближе.       Брат всегда создавал впечатление спокойного, уравновешенного, чуть ленивого монстра. Он таким по сути и являлся. Просто однажды, когда Блу было лет пять, они шли по саннедаутским улочкам в компании какого-то паренька. Брат о чём-то разговаривал с ним, так что у Блу сложилось стойкое впечатление, что это был его приятель. Пока он ему не врезал… Разнять драку в том возрасте он, конечно, не смог, поэтому просто разрыдался посреди улицы. Их разняли прохожие.       По итогу, досталось брату тогда сильнее, чем человеку.       — Я так понимаю, с лестницы упал? — вечером того же дня спросила мать, прекрасно всё понимая. На что брат чистосердечно кивнул. — А что скажет наш малыш Блу? Братик падал с лестницы?       — ...нет.       Мама не ругалась и не сердилась, не прибавляла и так распереживавшемуся ребёнку детских травм. Но тот инцидент всё равно прочно отложился в памяти, и когда с возрастом Блу его припомнил, брат не сразу нашёл, что сказать.       — Он был придурком.       — Ты за это его ударил?       В глазницах брата проскользнула обида и какая-то потаённая боль, он хотел было отмахнуться, замять эту тему и больше никогда к ней не возвращаться, но признался:       — Он сказал, что из-за тебя наши родители развелись, — смотрел он прямо в глазницы, но потом виновато отвёл взгляд. — Он сказал это с такой лёгкостью, так чертовски уверенно, словно наверняка это знал, что я… на секунду в это поверил.       Эта правда отложилась неприятным осадком на душе. Но так Блу хотя бы смог его понять. Разрыв родителей брат переживал сильнее, чем он ввиду своего возраста мог. Блу знал, что брат любил его и ни в чём, конечно, не винил, просто это стало той последней каплей, когда хочется закричать.       Тот парень просто оклеветал Блу, что сделает брат, если его вдруг убьют, Блу страшно даже представить.       — А к какому типу монстров относитесь вы? — спрашивает Киллер.       Блу хочет считать ко второму.       — Справедливости можно добиться и иными методами.       — Мои клиенты так не считают. Вдова с двумя детьми на руках так не считает. Она готова была заплатить любые деньги, если бы этот человек уже не был мёртв. Как всё удачно сложилось, не находите?       Значит, мёртв. Причастен Даст к этому или нет, пятьдесят на пятьдесят. Блу зажмурился, он всеми фибрами души не хочет спрашивать об этом у Киллера. Киллер знает. Киллер выяснил.       — Эррор говорит — мы ошибки и жизни не заслуживаем. Я в какой-то мере с ним даже согласен. Но, если не будет меня, на моём месте будет кто-то другой. Я в этом уверен, — Киллер постоял, сделал вид, что подумал немного, и предложил, — может, лучше сделаем вид, что этого разговора и не было, м?       Солнце заходит за горизонт, оставляя после себя пылающее зарево, и Блу наконец отлипает от перил моста. Смеётся про себя — самый судьбонеснейший выбор в своей жизни он сделал тогда, а не почти месяц назад.       Блу помнит, как провёл остаток ночи, неотрывно глядя в потолок. Снедаемый сомнениями, тревожными мыслями и вполне реальными опасениями. Знал бы он тогда, что поступил правильно, переживал бы меньше? Блу не знает. Он, честно признаться, до сих пор не знает, правильно ли поступает. Просто надеется на это. И привносит свою надежду в этот мир.       Солнце заходит над городом, но не над ним.