На страже надежды

      Играть с закрытыми глазами было удобно. Можно было сколько угодно делать вид, что являешься законным участником этой игры, что не зря сидишь со всеми за общим столом, имеешь на руках свои потом и потом добытые карты, но при этом постоянно спасовывать. Очень удобно. Фактически — да, Блу играл. Но он не рисковал ни проиграть, ни выиграть, опасаясь, что даже выигрыш принесёт ему только больше проблем. Больше карт, с которыми он лишь, вероятнее, останется в дураках.       Блу до сих пор не знал, на что похожа эта игра: на покер, блэкджек или любую другую азартную игру. Ему, в сущности, было всё равно. Какой смысл задумываться над правилами игры, когда каждый, кроме него, в ней был грёбаным дилером? Киллер уж точно. Он раздавал только те карты, которые хотел раздать. Самые на его взгляд интересные.       Тяжело выдохнув, Блу растёр бессонницу по лицу. В спокойной домашней обстановке мысли складывались не самые, честно сказать, оптимистичные. Блу не думал об этом, застыв перед Киллером, безжалостно поставленный перед выбором, делать который он не имел никаких моральных ресурсов. Блу думал о том, что Киллер чертовски прав.       У Блу были свои вопросы, у Блу были веские основания подозревать Даста в убийстве преступника в розыске, но он не играл этими картами. Киллеру бы естественно нашлось, чем их покрыть, и даже больше — ему бы нашлось, чем сходить в ответку. Играя словами, как картами, нанести сокрушительный контрудар. Он бы вывернул всю суть наизнанку, заставил усомниться каверзными вопросами и, чего таить… небезосновательно.       Блу знает, что правильно, согласно букве закона. Устоявшимся моральным нормам. Никто не рассматривал каждый частный случай. Да никто бы и в мыслях не допустил взглянуть со стороны виновного. Со стороны убийцы. Ни один нормальный человек или монстр такой опрометчивой глупости бы не совершил. Ни один нормальный им в принципе и шанса бы не дал… Будь они теми типичными представителями преступного мира, о которых Блу столько узнал за время обучения, они бы и шанса никому не дали тоже. Ни ему, ни кому бы то ни было. Как, впрочем, и он им.       После Эррора, с его образом равнодушного грубияна поверх уязвимой души, Блу допустил возможность, что и с остальными не всё так просто. И не прогадал. У них была своя мораль. Серая и циничная. Блу не может принять её, но и отрицать тоже не берётся. Она существует. Именно поэтому Киллер добросовестно выполняет заказы по-настоящему отчаявшихся и на полную отрывается на законченных подонках.       Блу не так давно об этом начал задумываться. Когда он нашёл в Архиве дело, по которому Киллер проходил соучастником, он даже не сразу придал ему какое-либо значение. Подумаешь, выполнил заказ сразу на три цели. Да таких дел — целый блок Архива. Загвоздка была в другом — Киллер никого из них не убил. Просто нашёл. Просто достал из-под земли.       Его заказчиком стал пожилой мужчина. Человек, потерявший последнюю родную душу — единственную дочь. Её похитили трое отморозков. Держали в заложниках, требовали выкуп. До обмена дело не дошло, девушка не выдержала постоянных измывательств и погибла.       Блу хотел поговорить с ним лично. Он бы всего-то задал пару вопросов, не затрагивая больные темы, просто прояснил некоторые моменты... если бы этот старик не отбывал свой пятый год заключения в тюрьме близ города Рахафат. Ему нужен был Киллер, только чтобы найти их. Остальное он сделал сам.       Патрули «Стражи» прибыли в частный дом по жалобам соседей о выстрелах. Запрещённое во всём мире огнестрельное оружие послужило орудием преступления. Подвал — местом. Старик сразу признался в содеянном. Не сопротивлялся аресту, помогал следствию. Состав преступления был очевиден как день. Мотив, орудие, три трупа в подвале. Каждому по пуле в лоб. Если судить по чёткому энергетическому следу, Киллер оставался там до последнего.       Блу бы хотел задать старику пару вопросов, но, пожалуй, он и так знал ответы на них. Пожилой мужчина хотел отомстить, но не мог самостоятельно найти мучителей своей дочери. Он ничего о них не знал, кроме мерзкой натуры и места предполагаемого обмена. Ему нужна была помощь. Ему нужен был Киллер.       И Киллер предоставил ему такую помощь, которую никто не предоставил в своё время ему.       Блу не оправдывает Киллера. Таких случаев он раскопал не больше десяти. Таких случаев «Страже» известно не больше десяти… Скольким он помог у всех за спиной? Скольких никогда не постигнет участь пребывать в местах... не столь отдалённых. Согласно букве закона — это неправильно. За заказное убийство каждому должно понести наказание. Но не все, как тот пожилой мужчина, готовы расплачиваться за свои грехи. Не все и магическим образом сухими из воды выходили. Некоторым везло и того меньше.       Часть из заказчиков Киллера, не маравшая своих рук, удивительным образом за решётку попадала с уровнем коэффициентным жестокому убийству. На Киллера могло указывать всё: показания свидетелей, улики, записи с камер видеонаблюдения, всё. Так один богатый бизнесмен заказал убрать конкурента. Киллер его убрал, но уровень почему-то получил именно бизнесмен. Множество лучших умов мира ломало голову над этим вопросом, но безрезультатно. Логичного объяснения этому попросту не было.       Рокировка с уровнем была необъяснимым явлением, но её можно было считать лишь шалостью. Лично этот случай с бизнесменом мог бы и не получить широкой огласки, всё решили бы деньги, если бы не одно «но»:       — Кажется, я только что кого-то убил, — с широкой улыбкой промурлыкал Киллер побелевшей от страха секретарше. — Будьте любезны, где тут выход?       Напрочь перепуганная женщина на грани обморока судорожно зажимала тревожную кнопку, пока Киллер, насвистывая, вышагивал в указанном направлении, оставляя за собой кровавый след. «Стража» прибыла на место преступления за считанные минуты, но нашла лишь монстра в деловом костюме, истерично пытающегося спрятать труп в ящике комода.       Киллер не гнушается выводить «Стражу» на своих клиентов.       Блу сомневается, что он делает это из лучших побуждений. Не во имя закона это уж точно. Скорее просто потому, что может. Киллер решает судьбы своих заказчиков. Ни угрозы, ни подкуп на него влияние не оказывают никакого. Он давно сделал себе имя и теперь делает, что хочет. Хочет, чтобы его работа получила огласку? — Она её получает. Хочет запутать следы так, что никто не найдёт ни начала, ни конца? — Так и будет. Если он захочет — никто ничего в жизни не узнает.       Несмотря на всё, Киллер продолжает оставаться востребованным киллером. Алчные бизнесмены или пожилые люди потерявшие смысл жизни, неважно, Блу уверен, к нему обращаются в равной степени и как к простому способу достижения личных целей… и как к последней надежде.       За окном вовсю бьёт солнечный свет, Блу садится на край матраса и растерянно заламывает пальцы.       Киллер — убийца. Если судить объективно, он не заслуживает ни милосердия, ни понимания. Блу тяжело выдыхает и роняет растерянный взгляд в пол. Убийца с собственной моралью. Преступники с собственной моралью.       Они просто не должны были такими быть. Это ненормально. Почему они придерживаются собственной морали? Почему не скатываются в абсолютное зло, как о них весь мир считает? Как Блу уже не может считать.       Киллер иногда говорит такие вещи…       — Я не был задуман, чтобы любить кошек или горький шоколад, не был рассчитан на дружбу или привязанность. Не для этого все мои близкие систематически убивались.       Что Блу кажется — что они жертвы.       Может, не все. Не Даст, понять мотивы которого Блу, возможно, никогда не сможет. Нет в мире ни одного хоть сколько-нибудь убедительного основания для убийства родного монстра. Брата. Семьи. Но Киллер… Потерявший всех своих близких и родных по прихоти больного подонка, подходит под это определение как никто другой. Есть ещё неоднозначный Эррор и Найтмер, судьба которого сложилась не самым лучшим, честно говоря, образом. Блу просто не мог не сказать:       — Нет.       И Киллер расплывается в довольной улыбке, словно ничего другого и не ожидал.       — Не боитесь пожалеть? То что вы можете узнать, может вам по меньшей мере, — Киллер вдохнул, выдерживая драматичную паузу, — не понравиться.       Блу знает, но от слов своих не отказывается:       — Правда не обязана нравится, — стойко держится он на одной лишь уверенности. Пора уже отойти от роли игрового нпс. — Давно нужно было начать на чистоту.       — И какими будут ваши дальнейшие действия, а, Погонщик? — продолжил Киллер испытать его на прочность. — Что вы будете делать, если я скажу, что Даст — убил вашего пропавшего убийцу, м?       Для начала Блу бы хотел умерить давление на свою скромную персону, но Киллер, видимо, был слишком серьёзно настроен вытрясти из него весь дух своим пристальным немигающим взглядом.       — Захочу узнать детали, — включает Блу Стража, сомневается с секунду, что это заговорил в нём именно Страж, но цепляется за эту мысль, — при каких обстоятельствах это произошло, что послужило причиной, поводом, если такой имелся. Был ли какой-то скрытый мотив. Какие действия были предприняты как со стороны убитого, так и со стороны Даста. Мне бы потребовались любые подробности.       — Значит, — обобщил Киллер, — вы бы захотели во всём разобраться.       — Да.       — И что потом? — улыбнулся он.       — Я бы сделал выводы, — ни на секунду не засомневался Блу. Разговор шёл как на духу, — но чтобы сделать их, мне нужно будет узнать действительно всё. — Киллер моргнул и его надбровные дуги едва сместились вверх. Он не ожидал подобного ответа? Если так, то Блу в правильном направлении. — Мне нужно будет узнать все предпосылки, все факты, так или иначе повлиявшие на то, почему не только Даст стал таким, какой он есть сейчас, но и все вы. Я хочу разобраться абсолютно во всём.       Блу играет в карты с дилерами, что само по себе дохлый номер, но Блу играет, не чтобы выиграть, а чтобы сыграть. В этой игре он не станет победителем, как ни крути. Ему бы просто не выбыть из игры. Дойти до её конца. И только когда все карты будут сыграны, когда он полностью во всём убедится, и не останется места для сомнений, он надеется, что сможет сделать выбор.       — Я могу вывалить на вас всё хоть прямо сейчас. Мне не сложно, — с улыбкой заверяет Киллер, уже тасуя карты за спиной. — Вопрос в том — сможете ли вы вывезти всё разом, не тронувшись попутно кукухой? Видите ли, некоторые вещи могут вам не просто не понравиться, а неплохо так вдарить по психике. И их будет много, рассказ этот не на пару минут, информации в нём будет хоть завались. Всё это не просто свалится на вас как снежный ком, а скорее — как лавина, — Киллер давил неукоснительно, играл на расшатанных нервах, но за его бесконечной болтовнёй Блу внезапно кое-что осознал. — Вас едва ли будут волновать детали, когда я изложу все факты. Сами посудите, вам будет лучше сварить всё содержимое вашей черепной коробки за один присест? Чем повременить с убийством своей нервной системы и позволить мне разделить этот процесс на отрезки? Чтобы дать вам время проанализировать отдельные моменты, связать факты и просто переварить услышанное?       Блу в любом случае сделает выводы. Но какие Киллер хочет, чтобы он сделал выводы? Зачем ему это вообще нужно? Почему он так хочет, чтобы Блу что-то правильно понял???       Несмотря на давление, голова резко прояснилась:       — Почему ты так хочешь, чтобы я всё узнал? — Киллер уже было открыл рот, но Блу его опередил, — и ответы из серии «мне просто интересно» не принимаются. Ты хочешь, чтобы я всё понял самым что ни на есть правильным образом. Зачем? Чего ты этим действительно хочешь добиться?       Киллер замолчал и внезапно стало так тихо, что Блу услышал, как стучит о рёбра собственная душа. Дышать из-за этого стало как-то неудобно, будто он мог этим помешать. Сбить с мысли. Блу очень редко удаётся заставить Киллера задуматься. Все эти случаи можно пересчитать по пальцам одной руки. Для него это сродни достижению. Затаив дыхание, он смотрел, как пустые глазницы налились, казалось, лишь большей чернотой, и Блу был готов поспорить, что Киллер в этот момент посмотрел перед собой точно также, как это делает Даст — ничего вокруг не замечая.       Немыслимо, что Киллер, с его-то бесчувственностью, вообще способен на замешательство. Но сам ответ поражает только сильнее:       — Не знаю. — И Блу дважды моргает не в силах подавить удивление. Киллер равнодушно пожимает плечами, для него это не впервой. — Может это и не моё желание вовсе, — он обращается внутрь себя, в самые недра мишени души, — а того, кто умер уже давно. — Блу вопросительно приподнимает надбровные дуги, но Киллер ничего не замечает. Или делает вид, что не замечает. — Мне тогда никто не верил. Ему никто не верил, — поправил он, — я не знаю, может мне действительно просто интересно, как вы на все отреагируете, а может это что-то подсознательное. Что-то… от прежнего меня.       Хоуполис дышит, бегут по артериям дорог машины, пульсируют неоновые вывески домов, шумит и кипит жизнь миллионов существ. Город дышит так громко, что Блу иногда кажется, что он задыхается. Хотел бы он хоть кому-нибудь облегчить жизнь, но пока не может облегчить даже себе.       Блу думал, что знал на что идёт. Акцент на «думал». На первый взгляд предложение Киллера — узнавать всё маленькими ложечками, чтобы ненароком не подавиться, его полностью устраивало. Весьма удачная сделка, можно было подумать. Если бы этот паршивец, один чёрт, как всегда, не перевернул всё в свою пользу. По-настоящему злиться на Киллера за это Блу, впрочем, не мог. Не после того, что узнал.       В тот день, после бессонной ночи, он, словно на автопилоте, зарулил в бар. Нахмурился слегка, он не хотел, чтобы что-то подобное входило в привычку, но назад не повернул. Нет, он не питал особых надежд на душевный разговор или что-то в этом роде, хватаясь за ручку двери, но в том, что застанет Даста в баре, почему-то не сомневался. Что и вышло. Даст стал слишком много времени проводить в баре, и когда-нибудь он был просто обязан пересечься с Эррором. Это был лишь вопрос времени. Просто… все звёзды сошлись в конкретно эту пятницу.       Блу подошёл к барной стойке и с невероятным усилием взгромоздил своё бренное тело на кресло. Перед ним уже стоял стакан с виски, и Блу, недолго думая, залпом опрокинул его. Со стороны Даста послышался смешок.       Может, Блу вообще зря себя накручивал, и Даст конкретно к этому делу не имел никакого отношения? Но тогда почему Киллер просто не сказал ему об этом? Значит ли это, что Даст всё же убил того преступника? Ведь если бы он не был виновен в его убийстве, Киллер бы об этом сразу и сказал, ведь так?.. Или как раз-таки нет. Он бы намеренно не стал упрощать столь интересную ситуацию.       Блу уронил лицо в столешницу. Строить какие бы то ни было логичные выводы, исходя только из поведения Киллера, было попросту нереально. Киллер живёт игрой. Буквально.       — Говори.       Блу положил голову набок и пересёкся взглядом с Дастом.       — У тебя очень опасный друг, — самым серьёзным тоном выдохнул он, и Даст хмыкнул, цепляя на лицо усмешку, говорящую лишь — «удивил».       Вот это отзывчивость. Кажется, у кого-то сегодня было до безобразия хорошее настроение. Не из-за того ли, что Киллер посвятил Даста в детали их диалога, и теперь они вместе его троллируют? Блу всё равно.       — Помнишь, что было вчера?       Блу не станет допрашивать Даста. Киллер ему разжуёт всё куда более охотно.       — Нет, — уклончиво переводит Даст взгляд. Скалится, не переставая.       «Ну конечно», — Блу мысленно всплеснул руками, — «а как иначе-то». Почему его не могут окружать нормальные монстры? Не успевает он разразиться праведной тирадой, как Даст со стуком роняет бедный стакан на столешницу, бросая короткое:       — Дерьмо, — и пулей слетает со своего места.       Блу сначала с неожиданности в пространстве теряется, забывая, где он вообще, но когда оборачивается, всё встаёт на свои места. Он сразу понимает, почему Даст так резво поспешил смыться — в бар залетел донельзя разгорячённый Эррор.       — И почему я, чёрт возьми, не удивлён?! — с ходу нападает он, сталкиваясь в середине зала с Дастом, который, ловко проскользнув мимо него, примирительно подняв руки, бодро зашагал к выходу.       — Меня здесь не было.       — Да как же! — уже в спину прорычал Эррор. — Какого хрена ты тогда улепётываешь, а?! Тебя же здесь нет!       Блу соскочил со стула, Эррор выглядел слишком разозлённым, того и гляди порвёт.       — Я могу всё объяснить! — посчитал он своим долгом разрулить ситуацию, пока дело не дошло до драки. Ведь в этом могла быть и его вина.       Эррор порывисто обернулся, Блу уже было набрал в грудь побольше воздуха, как вдруг неуклюже и так по-идиотски поскользнулся на, как назло, пролитом недавно напитке, что разом проглотил все слова. И вот не минутой позже! Гриллби же прямо при нём вышел в подсобку за шваброй! Как можно быть настолько рассеянным?!       Все мысли ураганом пронеслись в голове, пока он летел прямиком на Эррора, беспомощно расставившего руки в стороны. Блу уже был готов впечататься в него, как вдруг на полной скорости резко остановился. Из грудной клетки выбило весь воздух — и не заметил, ситуация справилась с этим не хуже того. Блу завис в метре от Эррора, как тряпичная кукла. Его перехватил Даст.       Блу краем глазницы заметил, как он вынырнул из-за Эррора, выбросил руку вперёд и принял его как подачу. Всё произошло за доли секунды, но Блу видел словно в замедленной съёмке. В мельчайших подробностях, каждую чёрточку, каждую мелочь, каждый штришок в цельной картине отчаяния, въевшийся прямо в душу. И вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях или извинениях перед Дастом, Блу, неотрывно глядя в испуганное лицо Эррора, произнёс:       — Прости.       Эррор выглядел так, словно был готов вот-вот рассыпаться на части. Он стоял за спиной Даста напрочь растерянный, с дрожащими руками и взглядом. Он хотел его подхватить. На одних рефлексах, но он бы его подхватил. Чего бы ему это только стоило… Блу не знает, как гаптофобия проявляется в Эрроре. Блу не знает, как любые прикосновения могут терзать каждую клеточку тела. Он не хотел. Это было не специально, Эррор должен понять. Блу старательно успокаивал себя, но, едва почувствовав опору под ногами, чуть было не провалился сквозь землю.       — Ты вВвввообще в своём уме, — по словам с трудом проговорил Эррор, отрывая подрагивающий взгляд от Блу. И видят звёзды, он впервые слышал, чтобы Эррор так сильно заикался. — Если кто-либо здесь найдёт твой энергетический след — бару хана.       Эррор делал вид, что в порядке, что не находится сейчас на грани панической атаки и колотит его в данный момент исключительно от злости. Блу стало от этого только больней.       — Я не использовал телепорт, — не разрывая зрительного контакта, спокойно доложил Даст, как докладывают о выполненном задании. Сухо и по факту. Казалось, он всегда был самым собранным на свете монстром, а то, что пьёт в баре по вечерам, так это Блу показалось.       — Ты уже был в чёртовых дверях…       — Я могу подтвердить, — вклинился Блу. — Он не телепортировался, — сказал, но быстро пожалел, что вообще открыл рот. Эррор посмотрел на него с такой болью, словно ему в душу иголку вогнали.       Блу почувствовал себя лишним. Паршиво кольнуло в груди, как бы он не старался, ему не стать своим. Блу вдруг ясно увидел, что, являясь виновником текущего состояния Эррора, не находится сейчас в числе тех, кто входит в зону его комфорта. Казалось бы, чего грустить, радуйся! Твоё счастье! Но ему захотелось лишь извиниться вдвойне.       — Если бы дело было только в этом, — процедил Эррор, после чего вновь перевёл взгляд на Даста. — Существует миллион баров, на которые мне плевать, но ты торчишь исключительно в этом! Какого чёрта?       Даст пожал плечами, легко парируя фразой:       — Ты знаешь.       Эррор почти отчётливо зарычал, начиная искренне раздражаться. Блу больше не пытался вмешиваться в диалог, мечтая незаметно исчезнуть из бара, будто его и не было. Да, хоть телепортироваться! Что угодно. Уж его-то энергетический след, если бы он и был, никого бы не заподозрил. Всё равно он тут только мешает.       — Знаю-не знаю, иди нахер. Если с баром что-нибудь случится…       — Не случится.       Блу осторожно покосился на Даста, его спокойствию можно было только позавидовать. Он не отвечал на агрессию Эррора, не повышал голос, не менял даже тона. Он, в общем-то, вёл себя донельзя расслабленно. И, кажется, Блу понимал почему.       — Иди в пень, — послал его Эррор уже по более цензурному направлению.       Даст усмехнулся и лениво окинул рукой бар:       — Оглянись, — сказал он, — меня уже и след простыл. — Не упуская возможности наследить своими каламбурами, Даст развернулся и зашагал к выходу, но перед тем, как уйти, через плечо то ли посоветовал, то ли подколол. — Перезагрузись. Должно сработать.       Оглядываясь назад, Блу не знает, что бы делал, не будь тогда в баре Даста. Из очевидного: всей этой ситуации, наверное, и не сложилось бы. Но если судить по тому, как он сам позднее попал под раздачу… Блу бы спровоцировал гаптофобию Эррора и потом банально не знал, что с этим делать. Как его успокоить.       Блу остановился и глубоко выдохнул. Прохладный воздух остужал горячую голову едва-едва. Этого было недостаточно для его рядовых каждодневных происшествий, но в самый раз для принятия простенького вывода, который он сделал ещё тогда. Даст подхватил его не потому, что он мог упасть, а потому, что он мог упасть на Эррора.       Сколько дней уже прошло, а ему до сих пор с себя стыдно. Бессонная ночь тому поспособствовала или что, но он словно прокатился не по выпивке, а по клише. Если бы это не было нелепой случайностью, можно было подумать, что он специально. Решил таким образом проверить, как поведёт себя Даст, вот и поскользнулся. Как будто он вообще знал, как он себя поведёт.       Блу задумчиво окинул кипящий жизнью ночной Хоуполис. Даст тогда ушёл не сразу, хотя мог, ему ничего не мешало. Он оставался, пока Эррор не успокоился достаточно, чтобы присутствие Блу его не напрягало. Сделал бы то же самое Киллер? Или Найтмер? Блу почему-то не испытывал сомнений.       — Слушай, Эррор, прости. Я правда не специально, — заговорил он, когда молчание затянулось. Эррор тогда словно отвис. Его, казалось, совсем не заботило, что они стояли посередь бара как два памятника нагнетанию обстановки.       — Ага, — небрежно пробурчал он, — так я и подумал. — Эррор шаркнул сланцем по паркету и бросил такой мрачный взгляд, словно Блу нанёс ему глубочайшее оскорбление и бессовестно это проигнорировал. И слова больше не проронив, он вышел из бара, громко захлопнув за собою дверью.       В ушах запоздало зазвенело, приглушая все внешние звуки. Блу остался ошарашенно хлопать глазницами посреди шумного зала, битком набитого безразличными посетителями, серой разномастной толпой, среди живых существ, но в полном одиночестве. Что-то явно с самого начала не задалось. Блу не спешит грешить на жизнь, почти сразу вылетая следом. Слава звёздам, Эррор не успел никуда уйти. Если вообще собирался.       — Послушай, Эррор, я понимаю, что виноват, но пойми меня, — эта ситуация не нравилась ему от слова совсем. Он не мог всё так оставить, — я не хотел…       — Не хотел, значит, — Эррор резко перебил его, зло сверкая искрами из глазниц, и вдруг разразился настоящим бешенством, — а чтобы жизнь твоя под откос покатилась, ты хотел?! — Блу словно молнией ударило. — Хотел, а?! Ведь, если да, то у тебя это пиздец как получается! Браво! Возьми себе с полки пирожок! Я тебе, что, думаешь просто так говорю из раза в раз одно и то же?!       — Эррор, я не… — «понимаю», хотел закончить Блу, но Эррор не давал ему и шанса:       — Сколько?! Сколько я тебе говорил, предупреждал, советовал. И что ты делаешь, скажи мне? Что?! Ты словно и не слышишь меня вовсе! Для кого я всё это делаю?! Для ко-го?! Или это всё было для тебя лишь пустым звуком?! Отвечай!       Блу стоял в полнейшей растерянности, зажатый в одной неловкой позе, пока Эррор, исходившийся на ярость, активно размахивал руками и топтался на месте. Какая муха его укусила, Блу по прежнему не понимал.       — Если ты про Даста, — попытался он мыслить логически, но логика с визгом пробуксовала.       — Да к чёрту Даста! Треплом ещё тем оказался, а с виду-то ведь и не скажешь. Думал у Киллера язык за зубами не держится, но не об этом сейчас вообще! Чёрт! Серьёзно! Не переводи стрелки! Когда ты мне собирался сказать? Собирался ли вообще?!       — Собирался сказать что?       Блу никак не мог врубиться, чем Эррор так разозлён. Они только пару дней назад весело общались в баре за стаканом шоколадного молока, до того… До того, как он узнал, что они все знали.       — Думаю, Эррор узнал первым, — ответил Даст в тот злополучный день. — Для него не стало неожиданностью, когда об этом на каждом углу затвердил Киллер.       У него как-то эти слова из головы вылетели. Эррор тоже знал. И тоже не спешил ему это раскрыть. А теперь стоит посреди тёмной улицы, прямо как Блу в баре парой минут ранее — словно в полном одиночестве. Вся злость испарилась, как будто её и не было, и под этой коркой проступила уязвимая душа.       — Ну, да, — тихо проронил Эррор ломанным голосом. Покивал головой, как болванчик, — конечно. Кто я вообще такой, чтобы мне что-то там рассказывать.       Эррор бывает ведёт себя так непосредственно, то вспыхивая с любой мелочи, то затухая в следующий миг. Понять его порою очень непросто. Он слишком часто прячет за злостью себя. Замыкается в застенках защитного механизма, никого к себе не подпуская, смотрит на всех враждебно, но стоит только этой защите надломиться, надтреснуться — застывает с такой вселенской обидой в глазницах, что Блу иногда кажется…       — Ты мой друг.       — Тогда почему нельзя было мне просто довериться?!       …что перед ним ребёнок.       Секунда растянулась в вечность, чтобы потом обернуться в миг. Эррор заломил надбровные дуги, поджал зубы и отвернулся. Его поднятые плечи были напряжены до предела, сам Эррор был напряжён до предела. Он топтался с секунду на одном месте так опасливо, будто асфальт в любой момент мог провалиться, прежде чем пройти вверх по улице и сесть в гамак из синих нитей. Блу наблюдал за всем этим с болью в душе.       Эррор, разумеется, не ребёнок. Ему более трёх сотен лет. Но он сидит сейчас под фонарным столбом, вцепившись руками в переплетения нитей, весь ссутулившись, сжавшись в комок неоправданных ожиданий и пустых обид, и не может ничего с собой поделать. Блу подходит и осторожно садится рядом.       Гамак оказался туго натянут и почти совсем не прогибался. Прямо как убеждённость Эррора в собственной правоте. Блу не осуждает. Эррор в этом не виноват. Он чрезмерно злится, обижается или гордится собой совсем не потому, что плохой, а потому что что-то произошло в его детстве, что заставило его сейчас реагировать теми же механизмами, что и тогда. Это следствие детских травм. Он таким не родился — а стал.       — Эррор, я хочу, чтобы ты меня сейчас понял, — вкрадчиво заговорил Блу, поворачиваясь полукорпусом к Эррору, слегка наклоняясь, оперевшись в переплетение нитей, — я не говорил тебе, что Страж совсем не потому, что хотел тебя расстроить.       — У тебя всё равно это прекрасно получилось, — буркнул Эррор себе под нос, так и не поворачиваясь лицом.       — И всё же это не было моей целью. Я — Страж, — «а ты — преступник», если Блу так скажет, то ничего этим не добьётся. То что Эррор преступник, для самого Эррора не станет ни причиной, ни оправданием. — Ты можешь быть не согласен, но я бы даже близко подступиться не смог ни к тебе, ни к кому-либо ещё, если бы не скрыл этот факт. — Эррор фыркнул, Блу не удивился. — Всё началось с обмана, да, я не спорю. Но другого выхода, кроме прикрытия, я не нашёл.       — Так и хочется тебя, бывает, прикрыть парой метров земли.       Блу выдыхает. Эррор щетинится, весь как ёжик, свято уверенный, что лучшая защита — это нападение. Ещё одно следствие детских травм.       — Эррор, я начал общение с тобой с обмана. Я с самого начала заклеймил себя лжецом, продолжал поддерживать этот образ, загнал себя в замкнутый круг, и ты поймёшь меня, если сталкивался с подобным — очень сложно порою этот круг разорвать. — Эррор едва поднял взгляд на него, но тут же уронил в пол. — В обычной-то ситуации с этим не всякий справляется, а мне… Согласись, было сложнее. Я не мог никому из вас рассказать. Я банально не знал, как вы отреагируете.       — Да нормально я бы отреагировал! — наконец повернулся Эррор.       — Это ты так в этом уверен. Потому что ты себя знаешь. Потому что смотришь только со своей стороны. Я был уверен лишь в том, что в лучшем случае — потеряю любое доверие.       В худшем — это могла быть жизнь.       По лицу Эррора полоснуло запоздалым пониманием, он снова отвернулся, сжимаясь, в попытке закрыть голову плечами. Наблюдать за тем, как трещит его детская убеждённость, было почти физически больно.       — Я не хотел, чтобы наши отношения ухудшились из-за этой лжи. Ты, правда, так много для меня сделал. Если бы я знал тебя с самого начала, я бы даже не подумал тебя обманывать. Но я не знал тебя. Я знал лишь то, каким ты выглядел в глазах общества. Я знал представление о тебе. Я знал угрозу.       — Прости… — тихо, едва на грани слышимости, шепчет Эррор, и Блу совсем неважно, за что он извиняется. Он не в обиде и уж тем более не злится. В конце-концов в этом тоже есть его вина.       — И ты меня, — тепло улыбается он, подмигивая, — ну что, мир, дружба, жвачка? — смеётся про себя, пользуясь фразочкой Киллера.       Эррор поднимает на него такой глубоко болезненный взгляд, что Блу становится не до улыбок. Киллера тоже можно назвать ребёнком, Блу его частенько за него и принимает. Но если Киллер крайне избалованный ребёнок, то Эррор — недолюбленный.       — Дай руку.       — Что? Зачем? — недоумевает Блу.       — Дай, говорю.       Блу неуверенно протягивает правую руку, Эррор же поднимает навстречу свою. Блу сначала даже не сразу понимает, что Эррор хочет сделать, застывая в странном замешательстве. Будто зачарованный он смотрит, как к его руке приближается рука с жёлто-красно-чёрными фалангами, с каждым мгновением замедляясь всё сильней, словно её, как магнит противоположного полюса, тупо отталкивало.       Они одёргивают руки одновременно. Блу к прочему отшатывает дальше вдоль гамака. Ещё бы чуть-чуть и... Взгляд замыкается на Эрроре. Точнее — на клубке оголённых нервов в чёрной толстовке, который с такой силой зажмуривает глазницы, прижимая руку к груди почти до хруста, что у Блу сжимается душа.       С Кио было просто, с Киллером проблем тоже не возникло, Алая Орхидея, он сам. У Блу было слишком много примеров, чтобы укрепиться во мнении, что Эррору нормально в узком кругу, и ровно один, чтобы увидеть, как он ошибался. И вот он опять наступает на те же грабли. И дня, чтоб его, не прошло.       Блу не знал, что делать. Он было подлетел к нему, свернувшемуся в три погибели, как тут же отпрянул, боясь сделать хуже. Здесь больше нет Даста, нет никого, кто смог бы успокоить одним своим присутствием.       — Всё хорошо. Не волнуйся. Тебе ничего не угрожает, — бездумно выдавал он стандартные фразы с приличного расстояния. Хотя какое расстояние было наиболее приличным, навскидку сказать было сложно. Даст стоял к нему ближе, но Эррора напрягал только Блу. Возможно дело не в расстоянии...       — Хорошо? — разлепил глазницы Эррор, сильно щурясь. — Да чёрта с два! Я даже коснуться тебя не могу! — резко подорвался он с места. — А если тебе понадобится помощь, а я даже руку тебе подать не смогу?! Как же бесит! Бесит, бесит, бесит, бесит!       — Не страшно! У тебя же есть нити! — подорвался Блу следом.       — А если у меня не будет возможности их призвать? Не одна только «Стража» умеет накидывать блядские барьеры! Что тогда?!       — Я просто не буду попадать в истории?.. — настолько неуверенно проронил Блу, что даже вновь разошедшийся пламенем Эррор, как по щелчку пальцев, скептично нахмурил надбровные дуги и серьёзно проговорил:       — Ты так не можешь.       Блу неловко почесал затылок:       — Если только са-а-амую малость.       Эррор посмотрел на него как на дурака. Не впервой. Агрессивно уронил таз на гамак, скрестил руки на груди, постукивая пальцем по локтю, и выразительно отвёл взгляд, на этот раз в идеально сыгранном театральном оскорблении. Почти что классика. Блу захотелось потрепать его по голове. Или по плечу, тыкнуть в бок или вообще защекотать. Что угодно лишь бы он перестал дуться.       Иногда Блу так сильно хочется его обнять… Что это, наверное, читается по глазницам. Но Эррор не видит, продолжает держать планку непревзойдённой королевы драмы. Блу лишь садится всё в тот же гамак и печально выдыхает. Самый простой из способов поддержки, который ему только известен, на Эррора не сработает. А между тем переживания пробиваются сквозь театральный образ, и Блу понимает, что его тревоги никуда не испарились. И желание обнять его становится больше.       Эррор опасается, что, случись, Блу нужно будет подхватить — он не сможет. Ничего плохого пока не произошло, но он уже представляет худшее. Кажется, Эррор переполнен ещё большим количеством беспокойных мыслей, чем сам Блу. И корни у этого, он уверен, растут из всё того же детства. Из детства, которое оставило глубокие отпечатки на его душе.       Как же Блу хотелось бы этого не допустить. Но прошлого не вернуть. Ему остаётся работать только с настоящим. И в нём Эррор довольно сложнопрошибаемая личность. С ним сложно найти общий язык, сложно договориться, сложно понять. И когда, казалось, шансов уже нет — в нём, прямо как сейчас, прибивается ребёнок и начинает помогать.       — Может, хочешь заглянуть ко мне на пару серий лучшего в мире сериала?       Эррор приглашает в гости, и Блу не может и не хочет отказать.