Бюрократическая возня 3

Август, 2008 год.

      Проходя мимо зеркала в коридоре, Гарри остановился. Поттер придирчиво рассматривал себя минут десять, уверенный, что у него появились седые волосы.       Учитывая, что последние дни Гарри находился в состоянии нескончаемого стресса, это было более чем ожидаемо. Такое чувство, будто мир сговорился и разом решил сойти с ума, потому что иного объяснения происходящему хаосу не находилось. Поттеру совсем не нравилось то, что их семью всеми силами пытались приобщить к публичному безумию. Словно своих проблем ему не хватало.       Начиналось всё, как оказалось, довольно невинно. Двадцать восьмого июля Драко покинул свою должность.       Пресса, естественно, начала обгладывать это событие до косточек, полезла в невероятные теории заговора и закидала Гарри письмами, пытаясь выудить подробности. С учётом того, что Поттер уже давно сам получал и отвечал на личную почту Малфоя, количество макулатуры увеличилось раз в двадцать.       Спустя четыре дня, едва страсти слегка поутихли, разразился новый скандал.       Джинни Уизли во всеуслышание бросила Блейза Забини, попутно дав парочку интервью.       Такого поворота не ожидал никто, включая несчастного жениха.       Немного предыстории.       Как Гарри было известно от Драко, Блейз до сих пор находился в глубочайшей печали из-за того, что его бросила подружка. Всё бы ничего, но пассия Забини со вкусом прошлась по всем «достоинствам» бывшего, уделив особое внимание его постельным навыкам, втоптав самооценку блистательного ловеласа в грязь.       Самым здравым решением было бы успокоиться, выдохнуть и спокойно жить дальше, не вынося междоусобицу за пределы магической элиты, поскольку такое точно дойдёт до цепкого на подобную грязь Ведьмополитена и прочие низкосортные издания, но нет.       Обиженный Блейз поступил… своеобразно.       Забини резко перевоплотился в достойного аристократа, пытаясь завоевать сердце столь вожделенной девы, которая посмела от него отказаться. Блейз начал активно ходить по приличным мероприятиям, заинтересовался бизнесом, бросил пить, употреблять чего похлеще и прекратил общение со спорными друзьями, но дама сердца оставалась неприступна. Он отчаялся настолько, что лично таскал цветы, заваливал подарками и исполнял серенады под окнами, заказав себе аккомпанемент в виде оркестра из восьмидесяти человек.       Нужно ли говорить, что такие романтичные песнопения в Лас-Вегасе сложно оставить не замеченными публикой?       Заинтересовавшись дамочкой, покорившей Забини, сплетница в лице мистера Поттера раскопала всё, что могла, о возлюбленной Блейза.       Честно говоря, Гарри опешил.       Диана Кастеллано оказалась вполне заурядной чистокровной леди, но уже не первой свежести, успевшей охомутать парочку крайне успешных мужчин, а посему теперь со вкусом прожигала свою жизнь, транжиря нажитое состояние. Абсолютно ничего выдающегося, таких на каждом приёме собирается ползала. Поттер ожидал гораздо большего.       Однако по сравнению с этим стервозным и откровенно потасканным чудом Забини казался ангелочком.       Мерлин, Гарри считал Джинни лучшим выбором, а это уже о чём-то говорит.       В общем, Уизли, видимо, устала от серенад под чужими окнами и публично сообщила, что встретила любовь всей жизни, а Блейз — мудак, бабник и идиот. Невеста разорвала помолвку и свалила в закат.       И она не просто свалила. Джинни пропала с концами.       Напомним, что Уизли была успешной фотомоделью и светской львицей, без которой не проходило ни одно мероприятие, где собиралась богема уровня Забини, то есть бездельники и раздолбаи.       Блейз, конечно, оттуда тоже пропал, но все знали, что он денно и нощно торчит под окнами Дианы, а вот исчезновение Джинни оказалось окутано тайной.       Так как министерские разборки — это скучно и вяло, да и суровая физиономия Малфоя не особо повышала рейтинги с продажами, все переключились на сексапильную Уизли.       Вот тогда начался настоящий ад.       Про Джинни принялись писать все. Тонна интервью, каких-то невнятных откровений, газетчики прошлись по её квиддичной карьере, докопались до Кормака, семьи и бывших однокурсников. Ну и куда же без Поттера.       Только Гарри перестал получать письма на тему заговоров в Министерстве, как на него свалилась Уизли в таком количестве, что глаз задёргался к концу первых суток. О ней и так буквально кричали на каждом углу, а теперь Джинни пробралалась и в личную почту. Малфою, кстати, тоже немного досталось.       Щупать почву писаки начали с вежливых писем, но не прошло и пары дней, как неприступному и молчаливому Поттеру принялись предлагать астрономические суммы за любые интервью. Отношения, их неудавшаяся свадьба, разрыв, знакомство, учёба — всё что угодно. А если у Гарри вдруг остались колдографии, то ценник вырастал в три раза.       Когда Поттер увидел первое из предложений, он подавился чаем. Гарри просто не представлял, какие реально рейтинги у этого дерьма, раз ему были готовы влёгкую дать половину стоимости его новых туфель. И он ещё даже не начинал торговаться, но точно знал — бюджет там заложен намного выше.       Среди этого безумия Гарри вдруг получил ещё одно письмо, заставившее сорваться с места и броситься на Косую Аллею. Он даже не переоделся.       — Алистер, что случилось? — испуганно воскликнул Поттер, врываясь в редакцию Батори. Судя по встревоженному тону послания, здесь намечался как минимум конец света.       Явно опешивший Симус сидел в углу и тупым взглядом смотрел в стену, а Алистер заламывал руки и так счастливо улыбался, что Гарри стало дурно. Последний раз Батори так ликовал, когда его конкурент по финансовому бизнесу сломал ногу в трёх местах.       — Мистер Малфой, смотрите, что у меня есть, — восторженно провозгласил Алистер, подзывая Гарри к себе.       Поттер опасливо приблизился, а Батори всучил ему папку, едва ли не хлопая в ладоши от счастья.       Гарри осторожно раскрыл предложенное нечто и, мягко говоря, ошалел.       Это были, мать его, фотографии Джинни. По большей части донельзя фривольные и компрометирующие. Так сказать, с огоньком.       Полноценная и частная коллекция прямиком из рук какого-то сталкера, который не один год занимался слежкой за Уизли.       Там была даже колдография их поцелуя в Германии. Это был девяносто девятый, если что. Никто и слова не написал о короткой поездке, случившейся во время подготовки к свадьбе Гарри и Джинни.       — Где вы это взяли? — обескураженно пролепетал Поттер, во все глаза испуганно уставившись на Батори.       Алистер стыдливо сложил руки за спиной и шаркнул ножкой.       — Купил, — с тяжёлым и трагичным вздохом сообщил он. — Гарри, я не удержался!       Поттер осуждающе покачал головой. И Батори туда же.       — Эх, Алистер, — изображая крайнюю степень разочарования, протянул он, листая коллекцию. — Я был о вас лучшего мнения. Вы же начинающий предприниматель.       Батори вскинул руки.       — Гарри, всё полностью легально! — принялся оправдываться Алистер. — Я взял кредит у самого себя. По моим предварительным подсчётам, смогу отдать его через двести пятьдесят лет.       Поттер ахнул.       — Мерлин, сколько же вы отвалили за этот эксклюзив? — озадаченно пробормотал он.       — Неважно, — мягко сообщил Алистер, небрежно и быстро отмахиваясь, как от назойливой мухи. — Так, мелочь.       Гарри не сомневался.       Поболтав с самодовольным Батори ни о чём, Поттер покинул редакцию, оставив партнёров наедине. Симус так и не отошёл от шока. Ещё бы, Гарри бы тоже опешил, вдруг спустя год работы практически за спасибо узнав, что у Алистера бюджет не двести тридцати тысяч.       Возвращаться в Эдинбург, однако, пока не хотелось, как и бродить по торговым площадям. Появляться на публике сейчас было просто опасно, поскольку Гарри сразу же загнали бы в угол журналисты, да и всё вокруг увешано славным личиком Уизли, что не способствовало поднятию настроения. Дома же Поттера ждала тонна писем от писак разного уровня, а Малфой забрал Лили и свалил с ней куда-то ещё утром. Гарри немного поразмыслил и решился на шалость.       Он же пообещал подарить Малфою платье Джинни? Можно за ним и сходить, всё равно Гарри в Лондоне.       Недолго думая Поттер аппарировал на полупустую площадь Гриммо, где не был с самого их переезда в две тысячи шестом. Дом стоял под консервирующими и охранными чарами, но был вполне пригодным для проживания, хоть мебели, как и украшений, можно немного докупить.       Едва Гарри открыл дверь и переступил порог, как тут же замер в самом начале коридора. Накатила такая невероятная ностальгия, что Поттер покрылся мурашками.       Как ни крути, здесь прошла огромная глава его жизни с Малфоем. С Джинни, конечно, тоже немного было, но элегантное убранство в светлых тонах с ней не ассоциировалось, в отличие от угрюмого штаба Ордена, которым теперь и не пахло.       Гарри медленно двинулся по коридору, но резко остановился, едва сделал несколько шагов.       Что-то здесь было не так.       Поттер крепче сжал украшенную рукоять палочки, больно впившуюся в ладонь, и придирчиво осмотрелся. Он нутром чуял присутствие… чёрной магии.       Оказывается, если постоянно читать книги по тёмным ритуалам, они начинают невольно впиваться в мозг и пускать корни, позволяя проникнуться тем, как именно работают и ощущаются подобные заклинания. Туда же отнесём и артефакты, которые Гарри успел подержать в руках.       Комментировать то, что Поттер случайно выучил не только текст, но и сложные пасы нескольких очень спорных заклятий, он сам не собирался.       От Гриммо веяло тем самым, сладковатым, тягучим, но ни с чем не сравнимым ароматом чёрных чар. Скорее даже разило, но короткая диагностика ничего не показала, хотя при таком магическом фоне она была обязана дать результат.       Гарри дошёл до лестницы, ведущей на второй этаж, и глубоко задумался. Чары обволакивали, словно пропитывали дом. Может, здесь всегда так было, а он просто не замечал?       С потолка сорвалась крупная капля и упала рядом со входом.       Поттер развернулся и раздражённо поправил чары. Эта грёбаная труба опять подтекала.       Словно в насмешку, после явно успешного и правильно наложенного заклинания на пол плюхнулась особенно крупная капля. Гарри тяжело вздохнул.       Предположение, что Гриммо держалось на чёрной магии, было хорошо всем, кроме того, что ранее здесь и правда обитал Орден Феникса. Да, Гарри был малолетним и наивным, но тут бывали авроры. Неужели бы никто этого не заметил? И обыски потом были.       Поттер всё же поднялся на второй этаж, который более значительно опустел. Все любимые безделушки Драко ранее располагались именно здесь, да и практически полностью лишённая книг библиотека угнетала.       Мельком заглянув в комнаты, не забывая закатить глаза при виде заваленной старыми вещами гардеробной, которая когда-то была то спальней Гарри, то лабораторией для варки зелий, Поттер пошёл на третий.       Здесь было повеселее.       Этаж, принадлежащий Гарри, традиционно вонял тухлятиной, а замершая пыль висела в воздухе. Стараясь лишний раз не дышать, Поттер добрался до кладовки.       Искомое платье он призвал простым Акцио, напоследок ещё раз прошёлся по всем комнатам и вернулся в Эдинбург.       Задумчивый донельзя, Гарри полез в уже нормальную библиотеку. Там он пролистал пару книг на латыни, которую совсем позабыл, и переместился в гостиную, где принялся ходить кругами. Также он мысленно дал себе по голове и пообещал возобновить изучение языка, если планирует быстро выуживать полезные знания из книг, а не перечитывать по сотне раз одно и то же предложение.       Размышления прервал Драко, вернувшийся часом позже. Деятельный супруг, несмотря на уход из Министерства, продолжал чем-то активно заниматься, но Поттера в свои труды не посвящал, а Гарри и не спрашивал. Если Малфой захочет, сам всё расскажет.       Драко и не подозревал, но он тоже ухитрился внести некоторую смуту в размеренное существование супруга.       В их семейной жизни случились новшества. Поттер несказанно удивился, но венчание странным образом повлияло на Драко. Сам же Гарри в своём поведении и отношении различий не замечал, будучи и так влюблённым по уши романтичным дурачком. Наверное, ещё не успел до конца проникнуться новым статусом, кто его знает.       Малфой же будто стал мягче, спокойнее и отзывчивее. Страшно говорить, но даже ласковее. По крайней мере, позволял себе такие вольности, каких раньше не было, и отчасти неловко, но открыто демонстрировал свою привязанность.       Холодный, гордый и по большей части бесстрастный супруг вдруг полюбил шутливо тискать Гарри и постоянно инициировал физические контакты. Драко принялся чаще обнимать, прижимался ближе, словно искал тепла, да и в целом стал очарователен, чем приводил Поттера в восторженный трепет.       Складывалось такое впечатление, будто Малфой выпустил наружу тщательно запрятанную, сентиментальную сторону, которой раньше стыдился. Не вылизанную натуру излишне романтичного аристократа, поющего оды, таскающего цветы и одаривающего украшениями, а именно отчаянно влюблённого мальчишки. Безрассудного и наивного, боящегося быть отвергнутым из-за собственной слабости.       И он опять начал откровенно лапать супруга, конечно, куда же без этого.       Ладно, Драко никогда и не заканчивал, но сейчас принялся втройне и с особым усердием. Не сказать, что Поттер был сильно рад, но рьяного восторга по этому поводу он никогда и не выказывал, как и сопротивления. Да и втянулся со временем. Ну нравилось супругу просто так его щупать и жадно мять, что с этим поделать. К тому же те времена, когда Гарри краснел и смущался от столь страстных проявлений симпатий к его телу, прошли.       После всего, что между ними с Малфоем было, стыд давно помахал ручкой и свалил в закат, уподобившись Уизлетте.       Но чудеса случаются. Новое амплуа сентиментального Драко всё-таки сумело пару раз смутить романтичного донельзя Поттера, который всегда таял от любых попыток флиртовать со стороны возлюбленного. Та ещё неприступная дева, что уж говорить.       Первый раз случился вечером, когда Драко нагло зажал его у стенки в коридоре и с чувством разминал ягодицы, словно впервые до них дорвался. Ничего нового, но Поттер услышал, пожалуй, самый дикий комплимент в своей жизни. Из уст супруга так точно.       — Какой же ты у меня мягкий и милый медвежонок, — страстно прошептал ему на ухо Малфой, не забывая влажно поцеловать в шею. — Такой сладкий, просто плюшевый.       Гарри тогда смутился до невозможности, покраснев до корней волос. Право слово, лучше бы его и дальше называли похотливой сучкой, к этому он давно привык. Всё-таки сомнительные комплименты всегда были коньком Драко.       Чересчур ласковый Малфой влиял на и без того чувственного Поттера очень деструктивно. Постоянные прикосновения вводили Гарри в состояние транса, а Драко лишь дразнил его и отпускал.       Именно это и привело ко второму случаю, после которого Поттер ходил красный как рак весь последующий день, считая произошедшее просто невероятным позором.       Под ночь, когда они мирно сидели на диванчике, возбуждённо сопящий Гарри не выдержал непрекращающегося любовного натиска и сам полез на супруга, намереваясь скинуть скопившееся у него за день напряжение. Стало уже просто невыносимо.       И всё бы ничего, но Поттер ухитрился обкончаться спустя пару фрикций, заляпав пол в гостиной. Трясясь от резко пробившего удовольствия, кусая до крови руку, лишь бы не издать жалобный крик, он словно со стороны наблюдал за тем, как из его привставшего члена тонкой струйкой вытекает семя, крупными пятнами оседая на паркете.       Они же даже начать нормально не успели.       Стоящий за спиной Малфой замер, видимо, тоже удивившись такому повороту, а потом вдруг потрепал по ягодице.       — Милый, потерпи немножко, — ласково попросил он. — Хочу кончить в тебя.       Не дожидаясь согласия, супруг начал грубо вбиваться в ещё не отошедшее от оргазма и сжимающееся тело, отчего Гарри всё же взвыл в голос, обеими руками вцепившись в подлокотник дивана, лишь бы не упасть.       Внутри полыхало, только сильнее обхватывая невероятно горячий и каменный член, а ноги непроизвольно разъехались, словно предлагая взять его глубже.       Заметив движение абсолютно непослушного тела, Малфой решил изменить позу, заставив Поттера поставить колено на тот самый злополучный диван, и принялся толкаться под другим углом. Глубоко и резко, заставляя балансировать на тонкой грани с болью от тянущих ощущений в животе.       — Помоги мне, — томно прошептал Драко. — Раздвинь ягодицы пошире, я тебя подержу.       Всхлипывая, уже ничего не соображая и не видя от скопившихся в глазах слёз, Гарри подчинился.       Чужие руки отточенным движением легли на грудь, щипая и оттягивая соски сквозь ткань рубашки. Поттер разомлел и поплыл окончательно.       Сам в это не веря, чувствуя лишь знакомую тяжесть в яичках и горячую волну, пронёсшуюся по всей промежности, Гарри задрожал вновь, пытаясь выдавить из себя хоть каплю семени.       Опустошённое тело справлялось плохо, оно лишь билось в руках супруга и истекало прозрачным соком, старательно выбиваемым из предстательной железы.       — Дыши, мой милый, — хрипло и чуть слышно посоветовал Малфой, чувственно обводя и щипая грудь. — Совсем чуть-чуть.       Одурманенный Гарри так и не понял, к кому это относилось, но тут его резко дёрнули на себя и нутро начала толчками заполнять горячая жидкость.       От смены угла и оттого усилившегося давления на измученный орган, Поттер взвизгнул, а на кончике его члена наконец показались скромные капли семени.       Крепко обнимая и влажно целуя в щёку, супруг остановился. Он тяжело дышал, ожидая, пока не изольётся полностью.       Вытянув из тела Гарри практически опавший член, Драко провёл пальцами по развороченному анусу, из которого почти сразу начала вытекать его же сперма.       Поттер слегка пошевелился, пытаясь избежать прикосновения к крайне чувствительному месту, но Малфой шикнул.       — Я так и не понял, милый, — с явной и горделивой ухмылкой прошелестел Драко. — Ты всё же сумел кончить во второй раз?       — Да, — кое-как ответил Гарри, утыкаясь лбом в мягкую ткань и сам в это не веря. Он считал, что уже не способен на подобный подвиг.       Такого с ним не случалось чуть ли не с самого начала их половой жизни, когда Поттер не мог думать ни о чём другом, кроме внезапно открывшихся прелестей анального секса, и хотел круглосуточно. В те славные времена он мог и трижды за час кончить, разве что с небольшой передышкой.       У Поттера тогда и впрямь снесло крышу, а от подскочившего в разы либидо он был готов лезть на стену и действительно молил его взять. Длительное воздержание, конечно, тоже отчасти сказывалось, но ощущения для неискушённого тела были невероятные. Гарри никогда не думал, что ему может быть настолько приятно. Особой остроты придавало и то, что Поттер до последнего считал их роман быстротечным и порочным, поэтому хотел успеть насытиться, пока всё не закончилось.       Всё-таки похотливой сучкой его начали называть не просто так.       Малфой скептически хмыкнул.       — Точно? — ехидно поинтересовался он, легко проникая сразу тремя пальцами внутрь.       Не в силах ответить, Поттер попытался дёрнуться, недовольный излишней и уже откровенно болезненной стимуляцией, но это привело к тому, что он случайно насадился на кисть Драко, как раз скользнувшую глубже.       Вскрикнув, Гарри вдруг отключился.       Нормально очнулся он уже в постели, любезно одетый в пижаму. Предыдущие вялые попытки открыть глаза было решено проигнорировать, хоть и оклемался он почти сразу: вряд ли даже половина минуты прошла. Малфой лежал рядом и читал книгу при тусклом свете лампы.       — Вот что ты со мной делаешь, — сипло проворчал Поттер, разглядывая профиль супруга.       Драко лениво повернул к нему голову и потрепал по волосам.       — Люблю, — спокойно ответил он. — Тебе не нравится?       Гарри фыркнул и обиженно отвернулся. Это был грёбаный третий раз, когда он отключился после секса. И впервые после настолько невинного. Они же вообще ничего такого не делали.       Хотя Поттер не мог и припомнить, когда в последний раз ухитрился настолько перевозбудиться. Просто так притом, ни с чего.       — Не обижайся, милый, — с теплотой проговорил Малфой, снова погладив по голове. — Тебе же было хорошо.       Поспорить сложно.       — Иди лучше сюда, — ласково позвал Драко, убирая книгу и выключая свет.       Конечно, произошедший конфуз можно было бы легко стереть из памяти, но именно после него Гарри окончательно перестал быть «дорогим». Он эволюционировал и превратился в милого, нежного и самого любимого медвежонка.       Всё, пути назад не было. Теперь дома был зоопарк из сладкого зайчонка (изредка мышонка) в лице Лили и плюшевого Поттера.       Ужасно, хоть и по-своему очаровательно. Гарри всё-таки когда-то хотел быть мужественным и спасать людей.       Однако вернёмся в август, когда Поттер бродил кругами посреди гостиной и размышлял о природе чар, окутывающих Гриммо, но был прерван внезапно появившимся супругом.       — Милый, мне кажется, что ты напряжён, — сообщил Драко, который уже некоторое время стоял в дверях, прислонившись к косяку и сложив руки на груди.       Гарри вздрогнул, остановился и обернулся на Малфоя.       — Да, — подтвердил Поттер. — Я был на Гриммо. Ты знал, что это место — рассадник чёрной магии?       Драко на секунду призадумался.       — Что ты имеешь в виду? — уточнил он. — В каком плане?       Гарри медленно потёр подбородок.       — Не знаю, как нормально объяснить, — произнёс он, — но такое чувство, будто там всё ей пропитано. От пола до потолка. Это не заклинание, проросшее из «зерна», там весь дом — одно сплошное проклятие.       Малфой хмыкнул.       — Ну так вызови кого-нибудь, — легко предложил он. — Пускай проведут нормальную диагностику.       — Кого? — ехидно поинтересовался Гарри. — Авроров? Чтобы мы потом дружно отправились на новые допросы, а принадлежащий тебе дом опечатали с целью проведения расследования? Вот уж спасибо, твой ненаглядный Кингсли с ума сойдёт от радости. Мало того что избавился от тебя в Министерстве, так теперь ещё и отличная возможность засадить в Азкабан, чтобы точно не мешался.       Драко помрачнел, но согласно кивнул.       — Нужен профильный и опытный специалист по тёмным чарам, — пробормотал Поттер, не дожидаясь ответа. — Надёжный, который не будет задавать ненужных вопросов. Есть идеи, где найти такого энтузиаста?       Повисло молчание.       — Только одна, — с тяжёлым вздохом наконец выдал Драко. — К сожалению, я близко знаком и уверен лишь в одном прожжённом авантюристе, который обладает огромными связями вне юрисдикции Великобритании и не имеет никакого отношения к местной власти. Особенно сильно он любит тех, кто никогда не задаёт лишних вопросов. И что-то мне подсказывает, что ты тоже знаком с этим человеком.