Бюрократическая возня 3

Ноябрь, 2009 год.

      Гарри задумчиво кусал губы, пустым взглядом уставившись на совершенно очаровательную картину перед собой.       Вильгельм уже второй час пытался играть и коммуницировать с Лили, но у сына Алистера получалось так себе. Причина крылась далеко не в потомке рода Батори, а в том, что юная леди Малфой всё так же предпочитала фыркать на всё подряд и кидала в голову нерадивого Вильгельма игрушки, демонстрируя свой взбалмошный характер.       Старший ребёнок рода Батори казался Гарри поразительно пассивным, тихим, но нездоровая дотошность уже начала проявляться у почти четырёхлетнего мальчишки. Чувствовалось, что характер Вильгельму во многом достался от отца. Внешне же сын Алистера не особо походил на кого-то конкретного. Поттер бы сказал, что получилась помесь обоих родов, притом отсылающая на несколько поколений назад.       Одно было понятно уже сейчас: в рейтинги красавчиков по версии Ведьмополитена юный Батори не попадёт никогда. С другой стороны, вряд ли их семье было до этого дело.       Дочь Алистера участия в играх не принимала, будучи ещё совсем стеснительной в силу возраста. Джулиане пока и двух лет не было, а в присутствии посторонних единственная наследница рода Батори начинала плакать.       За последние полгода Поттер успел стать завсегдатаем в доме Алистера, внезапно смягчившись и заметно потеплев по отношению к Батори. Тем более что Офелия почти всё время проводила в командировках, всё так же трудясь во благо Министерства магии Великобритании. Драко днём дома тоже не было, так что Гарри развлекался как мог.       В целом же, смена настроения произошла, когда Поттер поймал себя на том, что Батори для него был прост и понятен. Сложно объяснить, но Гарри будто проникся его духом.       Алистер уже практически бросил заниматься журналом, без сожалений спихнув всё на Симуса. Батори почти полностью потерял интерес к этому мероприятию, едва издание стало приносить стабильный доход и впереди замаячили перспективы. Финниган зато загорелся донельзя, резко став очень трудолюбивым и инициативным, хоть и оставался полным нулём в ведении бизнеса ввиду отсутствия опыта.       Алистер признался Гарри, что наигрался в начинающего предпринимателя и вскоре отдаст вообще почти всё под чужое управление, но оставит за Финниганом должность креативного директора. Заниматься дальнейшим масштабированием бизнеса в планы Батори никогда не входило. К тому же хитрый Алистер уже заработал донельзя, выдав самому себе кредит, когда решил приобрести интимные фото Джинни. Так-то журналу всё равно придётся его отдавать, кому бы Батори его ни передал. Продуманный банкир оформил всё на юридическое лицо, а не на себя лично.       Так что Алистер тоже скучал, занимался воспитанием детей и всё так же баловался ростовщичеством в разных объёмах. Иногда даже в особо крупных, но полное возвращение в банковскую стезю не рассматривал.       И да, Поттер был искренне поражён, что Батори всей душой любил детей. Настолько, что с радостью принимал у себя дома гостей с наследниками и возился с ребятишками. Редкое качество для мужчины, если уж честно говорить.       Сложив все вводные и зная лично ни один десяток аристократов, Гарри пришёл к выводу, что Алистер далеко не так плох, как казалось изначально. Конечно, загонов у Батори хватало, но ни один из них не находился в той же плоскости, что и у Поттера. А вот общие интересы были.       К тому же никуда не девались чудеснейшие магические соглашения с родом Батори, которыми Драко успел украдкой обмазать себя с головы до ног: Малфой до сих пор активно участвовал в проектах Офелии, несмотря на свой уход из Министерства. Это лишь в очередной подтверждало то, что за место Драко держался только ради статуса.       На прямой вопрос Гарри, что конкретно их связывало, Алистер спокойно ответил, что в основном финансовые обязательства и конфиденциальность. Ничего за гранью, вполне стандартные соглашения между бизнес-партнёрами, гарантирующие честность. Однако, с учётом махинаций обеих сторон, их возлюбленные добавили ещё парочку клятв, обязывающих держать некоторые нюансы в тайне.       — Не понимаю, — спросил тогда Поттер. — Почему это касается и нас? Мы же с вами вообще никакого отношения к их делам не имеем.       — Обычная практика, — со смешком проговорил Батори. — Вдруг узнаю что-то секретное и решу из вредности сдать вашего супруга, а доступ ко всем финансам и бухгалтерии у меня есть. Или вы пойдёте подсаживать Офелию, дабы ваш род полностью завладел бизнесом. Всё логично. Муж и жена — одна сатана, как многие любят говорить. Так что наши соглашения в принципе распространяются на три поколения. Опять-таки, всё стандартно и давно продумано. Мы с вами никак не будем конкурентами ближайшие лет сто.       Поттер лишь в очередной раз порадовался, что решил не касаться напрямую прекрасного мира крупного бизнеса. Наверное, его предки думали так же, учитывая оставленное ему наследство. Лезть в эту мясорубку никто не захотел.       Но Гарри очень нравилось, что Алистер никогда не оскорблял Поттера за незнание якобы элементарных вещей. Напротив, спокойно объяснял, мог рассказывать всякие байки и был крайне милым, хоть всё так же внешне напоминал воплощение дьявола с козлиной бородкой и прекрасно закрученными усами. А как Батори свалил с Косой Аллеи, так ещё и антикварные костюмы вернулись.       — Меня удивляет, что вы всегда спокойны донельзя, — признался как-то Гарри, когда Алистер наконец бросил терпеливые получасовые попытки объяснить Поттеру разницу между аннуитетными и дифференцированными платежами.       Батори тогда заливисто рассмеялся.       — Гарри, вы ведь и сами прекрасно понимаете, что в моей профессии излишняя нервозность и импульсивность ведут в никуда, — прокомментировал Алистер. — Я бы обанкротился уже раз двадцать вместо стратегических трёх, постоянно переживая и мотаясь из стороны в сторону.       — Да, — подтвердил Поттер. — Но вы же абсолютно непробивной. Как скала.       Батори покачал головой.       — Гарри, эмоциональность — совсем ненужный рудимент. Я был бы нищим, если бы постоянно корчил морды, задирал нос и рассказывал всем какой я умный, а все вокруг — идиоты. Так что предпочитаю гордиться тем, что скрупулёзен и педантичен. Зачем мне нервничать?       Поттер тогда резко понял, что Алистер фактически занимался тем, что просто втирался к нему в доверие. Притом наверняка неосознанно, скорее по привычке.       И, конечно, Батори ни одного своего потенциального клиента и в жизни бы не назвал идиотом. Напротив, именно такие «дураки» и были основной целевой аудиторией хитрого Алистера, рьяного любителя финансовых махинаций.       — А вы, кстати, никогда не говорили, на чём именно сколотили своё первое состояние, — лениво и словно невзначай напомнил Гарри.       Батори глубоко задумался, поджав губы. Спустя почти минутную паузу, он всё же признался.       — Не буду вдаваться в детали, но я стоял у истоков одной финансовой пирамиды. Не особо горжусь этим.       Поттер знал Алистера достаточно, чтобы услышать лукавство в его словах. Да, Батори точно не гордился той ситуацией, а откровенно тащился от собственного гения.       Гарри же было плевать. Судить он никого не собирался.       Сегодня же, уже в который раз сидя в гостиной крайне своеобразного музея, которым и был дом Батори, Поттер пытался собрать мысли в кучу.       Гарри не хотел лишний раз грузить Драко своими нелепыми проблемами, но дурные сны откровенно достали Поттера.       Кошмары накатывали на Гарри короткими периодами, а причину он до сих пор не нашёл. Поттер перелопатил абсолютно всё, что смог найти в библиотеке на эту тему, но столкнулся лишь с ещё большим непониманием происходящего.       Малфой не врал: тёмная магия действительно не давала возможности открыться дару провидения. Совсем. То есть, вариант с тем, что Поттер якобы видел будущее, отпадал сразу. Проклятие? Гарри уже трижды провёл диагностику и почистился столько же, наплевав на отрицательный результат чар. Просто на всякий случай.       Ну и раз Поттер не хотел грузить Драко своими нелепыми проблемами, Гарри решил свалить их на голову Батори.       — Алистер, вот скажите, — задумчиво проговорил Поттер, — что вы знаете о вещих снах?       Батори заинтересованно глянул на Гарри.       — Немного, но я бы хотел обладать этим даром, — мечтательно протянул Алистер. — Такие перспективы! Но, увы, наличие тёмных волшебников в роду и дар прорицания несовместимы.       Поттер вновь покусал губу, собираясь с мыслями.       — Но вы ведь человек умный, — наконец спросил он, — может, найдутся предположения? Перелопатил уже всю библиотеку, но ничего не нашёл.       Алистер кивнул, показывая, что весь внимание.       — Меня уже некоторое время посещают странные сны, — принялся объяснять Гарри. — Даже скорее кошмары. Довольно реалистичные, будто со мной пытаются говорить образы из другой реальности. Есть идеи, что за чертовщина?       Батори тоже ненадолго задумался, а потом вдруг крикнул:       — Катрина, подойди сюда!       Названная дама откликнулась на зов практически мгновенно, а Гарри с трудом удержал подступившую к горлу тошноту. Вот что Поттеру совсем не нравилось в этом доме, так это обитающие здесь приведения. Все встреченные им девушки были молоды, но жестоко убиты. Как Гарри узнал по чистой случайности, так ещё и представителями своей же семьи, но это оказалось лишь верхушкой айсберга. Потому что Поттер попутно выяснил, что подобное зверство Батори окрестили в семнадцатом веке традицией.       Средневековые нравы были хороши настолько, что те, кому не выпала честь стать наследниками, но чьи качества хотели сохранить для пользования потомками, просто вырезались своими более успешными родственниками. Отличная семейка, не правда ли?       Прекратили это чудо, лишь когда список добровольцев на вечное существование вдруг превысил количество желающих нормально жить. Только тогда Батори пересмотрели свои взгляды, поскольку изначально всё так-то задумывалось в качестве наказания за несовершенство, а тут вдруг стало величайшим даром среди поехавших и чистокровных фанатиков. Однако было бы странно ожидать другого: в загробной тусовке на тот момент уже собрались лучшие умы рода и талантливые волшебники, которым просто оказалось не суждено продолжить династию.       В общем, если коротко и без деталей, то Катрине на вид было лет двадцать, а из правой глазницы у неё торчал кинжал. Старая дева по тем меркам, если уж говорить совсем честно.       — Дорогуша, помоги нашему гостю, пожалуйста, — вежливо попросил Алистер. — Что ты знаешь о вещих снах?       Катрина поморщила нос, отчего кровавые подтёки на щеке заблестели с новой силой.       — Я так и не овладела этим искусством, как бы ни пыталась, — с явным разочарованием произнесла Батори. — Айзек всегда говорил, что тому виной чернокнижие, которому я посвятила свою мирскую жизнь.       У Гарри заболела голова. Алистер зато воодушевился.       — А я и забыл про него! — радостно воскликнул Батори, хлопнув в ладоши. — Айзек, подойди сюда!       Мужская половина рода не была настолько открыта к общению, как женская, что Поттер давно заметил. Гарри вообще за столько времени ни разу мужчин не видел, хоть и знал, что они тоже есть. Но стоит отдать призракам должное: они почти никогда не мешались, предпочитая скрываться от гостей. На глаза попадалась лишь парочка вполне миловидных по меркам рода дам. Вроде той, что всегда открывала дверь.       Судя по тому, что за минуту в гостиной так никто и не появился, Айзек одаривать их своим присутствием не собирался. Поттер даже успел обрадоваться, но тут Катрина раздражённо фыркнула, меняясь в лице.       — Быстро подошёл сюда, — агрессивно рявкнула она. — Не заставляй гостя и меня ждать.       Батори кричала с такой яростью и отвращением, что Гарри поёжился. Судя по тону, к скотине относятся лучше. И да, леди наверняка сдерживалась при госте в выражениях.       Однако крик озлобленной Катрины подействовал волшебно, потому что Поттер впервые узрел абсолютно ненужного роду наследника. Совсем ещё мальчишка, зашуганный и донельзя печальный. Гарри стало его искренне жаль. Отчасти сказывалось и то, что Поттер, оценивая внешность забитого аристократа, невольно провёл аналогию с собой.       Выглядел бы Гарри лучше, оставшись у Дурслей и будучи простым магглом? Поттер надеялся, что ответа никогда не узнает, но был уже не уверен. Он ни капли не удивится, если ночной бред поведёт его и в эту возможную сторону реальности.       — Чем могу помочь, милорд? — тихо произнёс призрак, отвешивая поклон, но не поднимая головы. — Айзек Батори всецело к вашим услугам.       Гарри почти сформулировал вопрос, но тут в мозг вклинилась совсем ненужная сейчас мысль. Идиотская донельзя, однако всплывшая, поскольку терзала Поттера долгое время.       Такое сокровище прямо под носом! Это ведь огромный, хоть и никому сейчас ненужный штат чернокнижников прямиком из средневековья, скрытый от общественности воротами родового поместья Батори. Наверняка кто-то из этих людей собственноручно составлял контракт, над которым Гарри корпел столько времени, пытаясь разгадать тайны связавшей их с Малфоем бумажки.       И вот вроде бы уже ничего не надо, но незакрытый гештальт давал о себе знать. Ведь нет ничего плохого в том, чтобы просто понять, как всё работает? Поттер же пользоваться этим знанием не собирался.       Гарри казалось, что он слышал, как крутятся шестерёнки в его голове.       Поймав пристальный взгляд всех присутствующих, включая замерших при виде своеобразных призраков детей, Поттер отвесил себе мысленную оплеуху.       — Я пытаюсь понять природу своих кошмаров, — спокойно проговорил он. — Они словно вещие, но будто из другой реальности. Узнаваемые образы, существующие и здесь люди. Говорят со мной, но я не понимаю, что им надо. Смысла никакого. И да, даром прорицаний я совсем не владею.       Айзек слегка тряхнул головой, сильнее скрывая лицо под лохмами и прячась от зрительного контакта.       — А вы спрашивали сами, что они желают поведать? Что духи хотят сказать сновидцу? — давно почивший Батори уточнил, наверное, самую очевидную вещь из всех, но Гарри отвесил себе ещё одну мысленную оплеуху.       За тупость, недальновидность и полное отсутствие стратегического мышления.              Вернувшись домой от Батори, Гарри сдал совсем раскапризничавшуюся дочь эльфам и отправился на поиски супруга, чтобы просто поприветствовать его после работы. Сегодня они знатно засиделись в гостях, настолько, что Малфой уже давно должен быть дома.       Так и оказалось. Драко обнаружился в одной из небольших и укромных гостиных. Он тихонько сидел там с толстой, засаленной книгой и бокалом вина.       Поттер изначально хотел просто поздороваться с Малфоем и оставить его в покое, но передумал и плюхнулся рядом с Драко на диван. Супруг никак не отреагировал, а Гарри принялся молча разглядывать чужой профиль.       Рука сама потянулась к мирно лежащей на плече пряди. Поттер начал осторожно перебирать светлые волосы, пытаясь в очередной раз собраться с силами и начать разговор, но получалось только сопеть и молчать.       На самом деле ни с того ни с сего вновь пришедшие сновидения составляли лишь небольшую часть волнующих сейчас Гарри проблем, потому что он уже вторую неделю не знал, как подступиться к интересующей его теме. Будто стеснялся, хоть и убеждал себя, что всё хорошо и никто его не съест, но так и не созрел, чтобы задать супругу прямой вопрос.       Малфой наверняка заметил перемену в настроении Поттера, вдруг резко ставшего скрытным и удивительно молчаливым на фоне очередных душевных терзаний, однако никак не комментировал.       Гарри находил ситуацию ироничной. Сколько Поттер твердил Драко, что им нужно доверять друг другу и откровенно говорить обо всём, что тревожит, а сам — ходит и молчит, под стать супругу. Просто пример для подражания.       Задумчивый Гарри неторопливо накручивал чужие волосы на палец, уже в сотый раз пытаясь себя убедить, что сразу две ноши он тянуть не хочет и стоит избавиться хотя бы от одной. Физически проще казался разговор с Драко, но никак не эмоционально. И что самое идиотское: Поттер не мог определиться, какого всё-таки ответа он ждёт от супруга.       Сомнения Гарри были вызваны целым рядом причин, и чем дольше он пытался сложить для себя желаемую картинку, тем больше погружался в неизвестность.       Основным катализатором послужила маячившая на горизонте дата. Десять, мать его, лет совместной жизни. Тут и говорить нечего: Поттеру иногда казалось, что он только позавчера получал Орден Мерлина из рук Кингсли.       Однако Гарри прекрасно осознавал, что это всё — лишь начало. То, что когда-то ему казалось ужасным будущим, допустить которое нельзя ни в коем случае — реальность и отправная точка его дальнейшей жизни. Всё только-только пустило корни, если так подумать. До дерева ещё очень далеко.       И Поттер вроде как хотел видеть себя в этом будущем частью большого и дружного семейства, но внезапно столкнулся аж с тремя нюансами, любезно предоставленными реальностью.       Гарри пытался отучиться врать самому себе, поэтому признал, что немаловажным аспектом в сомнениях служило то, что вынашивать потомство придётся ему. Поттер бы уже давно созрел, если бы находился с другой стороны процесса. Ладно, будем совсем честны — он бы не сомневался ни минуты, а уже давно и радостно записался в многодетные отцы.       Казалось, можно просто отпустить ситуацию, хотя бы временно, но сроки вдруг начали гореть в голове у Гарри и требовали срочно принять решение, полыхая только сильнее из-за предстоящей годовщины. Ему ведь всегда хотелось, чтобы ребятишки были почти одного возраста, а не с разницей в пятнадцать лет.       Вторым нюансом стало то, что благодаря логике чар у него точно будет двойня, — Поттер уже перепроверил. Были некоторые сомнения касательно готовности сразу к трём детям вместо одной Лили.       И последним, но не по значению, стало совершенное безразличие Малфоя к этой теме. Если вспомнить, как Драко наседал, требуя наследника, то сейчас супругу было абсолютно всё равно. Малфой ни разу даже в шутку не упомянул о желании заиметь ещё детей. И это — после признания Гарри в том, что он размышляет о такой возможности.       Так что Поттер откровенно метался, пытаясь раз и навсегда понять, точно ли ему надо воплощать в жизнь мечту о большом семействе, а безынициативность Драко только подливала масла в огонь сомнений.       Ну и куда же без ехидного голоска, вечно предполагающего всякую дурь. Потому что именно он вклинился с гипотезой, что Малфою просто неинтересны их совместные дети. Не обязательные наследники, а так, для души и общего развития.       Ладно, если резать, то лучше сразу. Иначе так и свихнуться недолго, застряв в пучине очередных самокопаний и кошмаров.       — Малфой, скажи мне, только честно, — тихо произнёс Поттер, сам не веря, что всё же поднял эту тему. — Ты хочешь ещё детей?       Драко отреагировал быстро. Он коротко глянул на супруга, уже минут десять играющегося с его волосами, ласково улыбнулся и выдал:       — Милый, если ты хотел позвать меня делать детей, то давай хотя бы после ужина, а ещё лучше — перед сном. Я бы хотел кое-что сначала закончить.       — Драко, я серьёзно! — обиженно воскликнул Гарри, разом растеряв весь настрой на сложный разговор, который упорно взращивал в себе столько времени.       — Да я вроде тоже, — пробормотал Малфой, пожимая плечами и возвращаясь к чтению.       Оскорблённый и непонятый в своих чистейших любовных порывах, Поттер вырвал книгу из рук опешившего супруга и дерзко уселся тому на колени. Драко обречённо вздохнул, но посмотрел ему в лицо.       Гарри хотел сказать что-то очень умное, но, встретившись взглядами с Малфоем, тоскливо всхлипнул и уткнулся носом ему в шею, крепко обнимая за плечи. Драко трепетно обхватил его в ответ, легонько потрепав по спине.       — Ну чего ты такой грустный уже который день? — осуждающе проговорил Малфой. — Случилось у тебя что?       — Нет, — пробубнил в чужую рубашку Поттер. — Просто я дурак. И сны мне снятся дурацкие.       Драко вдруг взял его за плечи и отлепил от шеи, заглядывая в глаза.       — Прекращай себя накручивать, — строго сказал супруг. — И ты не дурак. Импульсивный, взбалмошный и недальновидный — да, но уж точно не тупой.       Гарри фыркнул.       — Осталось только добавить, что ты меня любишь и считай, что покорил, — со смешком ответил Поттер.       — Конечно, люблю, — подтвердил Малфой. — И если ты успел весь испереживаться на тему того, хочу ли я ещё от тебя детей, то мой ответ: решай сам. Я не вижу никаких препятствий для того, чтобы обеспечить наше потомство в количестве хоть трёх человек, хоть тридцати трёх.       Такая реакция показалась Гарри худшей из всех возможных, поскольку она лишь подчёркивала абсолютное безразличие Драко к вопросу.       Поэтому Поттер расстроился только сильнее. Лучше бы ему сказали, что совместные дети Малфою неинтересны. Сейчас же Гарри казалось, что любым ответом он будет навязывать супругу своё мнение.       Новая порция огорчений, видимо, отразилась на лице Поттера, потому что Драко игриво поддел его за кончик носа.       — Какой же ты невероятно и невообразимо сложный, — осуждающе произнёс Малфой. — Честно, иногда я сочувствую самому себе. Милый, скажи вот нормально, какого ответа ты ждёшь? Если скажу, что очень хочу — ты потом будешь рассказывать, как я на тебя давлю и во всём виноват. Скажу, что нет — то всё, развод и девичья фамилия.       Гарри обиженно зыркнул на супруга, а Драко похлопал его по щеке.       — Так ты хотел узнать моё мнение? — вдруг продолжил Малфой. — Повторю: я воспитаю и подниму столько наших детей, сколько тебе угодно. И да, Поттер, напомню тебе в миллионный раз — никуда и никогда мы друг от друга не денемся, теперь уже точно. Так что можешь поразмышлять на досуге, что я действительно думаю по поводу наших совместных детей, если у меня нет шансов отвязаться от прекрасного Гарольда Малфоя, с которым обвенчался по доброй воле.       Поттер совсем насупился, на что Драко рассмеялся.       — Наверное, никогда не пойму, что ещё мне нужно сделать, чтобы ты наконец перестал сомневаться в моих чувствах на каждом шагу, — миролюбиво закончил Малфой. — И этот человек ещё ухитряется что-то постоянно твердить о доверии.       Гарри порой пугало, насколько он сросся с супругом. Отбросим даже, что Драко легко считывал его настроение и также бесцеремонно им манипулировал, так ещё и умудрялся произносить вслух самые потайные мысли Поттера.       И наверняка Гарри делал так же, просто не замечал. Муж и жена — одна сатана, так ведь говорят?       От этого открытия Поттер вздрогнул и решил перевести тему. На совсем нейтральную. Поэтому он плотнее уселся задницей на колени Драко и по-собственнически положил руки ему на плечи.       — Представляешь, я тут думал по поводу нашей скорой годовщины и совсем не придумал, как можно отпраздновать, — поделился Гарри. — Никаких идей.       Поттер не врал. Он перебрал ровным счётом всё, что знал о романтике в целом, но как сделать из этого праздник не придумал. Всё казалось таким обыденным и привычным. Судите сами: они постоянно куда-то ходили вместе, подарками Малфой заваливал его и без повода, цветы супруг ему тоже регулярно таскал. Не хватало духа праздника и какой-то изюминки в идеях Гарри.       — А нам так нужно это отмечать? — полюбопытствовал Драко. — По мне, так самый обычный день.       В принципе Поттер уже тоже склонялся к такому мнению.       — Можем, конечно, устроить подобие первой брачной ночи. Я же давно хотел нормальной романтики, — легко разоткровенничался Малфой. — Просто представь: гостевая спальня, свечи, лепестки роз, шёлковые простыни. Наколдуешь нам музыки, выпьем холодного шампанского с устрицами и неторопливо предадимся пылающей страсти.       Гарри нахмурился, а Драко хихикнул.       — Мерлин, я же перечислил всё, что ты не любишь в одном предложении, — с усмешкой выдал Малфой. — Ладно, кроме устриц.       Поттер осуждающе поджал губы.       — Драко, я всё, конечно, понимаю, — сказал он, — но есть один малюсенький нюанс в твоём плане. Если ты и впрямь хочешь устроить нам пылкую ночь любви в таком духе, то невинная дева из меня очень так себе. Никакого шарма и очарования ночи не будет.       Гарри же старался не врать самому себе лишний раз, поэтому адекватно оценивал многогранные возможности своего тела.       — Не переживай, — игриво парировал Малфой, напоследок помяв ягодицы супруга и приподнимая с колен. — Мы что-нибудь придумаем. Пойдём лучше ужинать. Время уже восемь.