Бюрократическая возня 3

Июль, 2015 год.

      Гарри стоял посреди кухни, уткнувшись в изученный вдоль и поперёк текст, задумчиво тёр бороду и пытался понять, почему у него в очередной раз ничего не получается.       Шёл второй день, как этот грёбаный рецепт саботировал любые попытки стать визуально приличным и желательно вкусным муссом, что совершенно не устраивало Поттера.       Интерес Гарри к готовке сумело воскресить открытие первого полностью собственного ресторана, которое произошло полгода назад, в начале две тысячи пятнадцатого. Примерно в то же время Поттер и выгнал эльфов с этой кухни, чтобы впервые за долгое время самому встать за плиту.       Очень неожиданно по всем пунктам, если говорить честно. Начать можно с того, что до недавнего времени любые попытки добровольно представить себя за готовкой обычно напоминали о крайне счастливом детстве у Дурслей и вгоняли в тоску, но Поттер морально собрался и пришёл к тому, что есть вещи, через которые точно можно переступить, если хочется нормально жить дальше. Лишние переживания здесь только мешают, да и создание десертов, которым Гарри теперь скрашивал свой досуг, вряд ли можно отнести к неприятному опыту прошлого.       Намного больше Поттер всё равно гордился своими ресторанными делами, которые в целом шли очень даже неплохо. Не сказать чтобы Гарри добился прямо невероятных успехов за эти три года, но и провалом его начинания никто не считал. Более того, по какой-то неведомой причине Поттер избегал любых авантюр, вёл дела вдумчиво и вообще изображал из себя ответственного и здравомыслящего человека, который в состоянии что-то тщательно планировать. И что более важно: следовать намеченной схеме.       Новое расчётливое амплуа удивляло самого Гарри, но нравилось намного больше, чем ипостась импульсивного и наивного полудурка, которым он привык быть. К тому же Поттера очень радовало впервые полностью заслуженное им внимание: например, он ухитрился дважды промелькнуть в крайне авторитетном издании, посвящённом бизнесу. От счастья чуть со стула не грохнулся, а следом и список близких знакомых пополнился очень достойными представителями приличного общества. Приятно до безумия и намного более лестно, чем все предыдущие заслуги, от которых Гарри всячески открещивался, а сейчас и вовсе старался не вспоминать. Все эти навязанные ему подвиги вкупе с ролью спасителя всех и вся навевали тоску похлеще детства у Дурслей.       Драко, конечно, всё так же периодически ворчал, предлагая и дальше быть любимым медвежонком-бездельником, но Гарри внимания на бубнёж супруга не обращал. В конце концов, если бы Поттер всерьёз воспринимал любые недовольства Малфоя, то забился в подвал ещё на первом году совместной жизни, где рыдал без остановки.       Супруг побесится и успокоится, ничего нового.       С готовкой, например, так и получилось. Чего Поттер только не наслушался! Начиная с того, что Гарри надумал стать прислугой в собственном доме, и заканчивая истерикой на тему несостоятельности Драко как главы чистокровного рода, раз его супруг записался в кухарки.       Недостойное по всем параметрам хобби активно поливалось грязью рекордные четыре дня, поскольку Поттер в этот раз полностью проигнорировал все подначки. Закончилась история тем, что Малфой обиделся (видимо, на самого себя), попутно придумал, что Гарри его разлюбил, и побежал спешно извиняться, пока Поттер не собрал вещи, чтобы сбежать к очередному любовнику, которого во время ужина нафантазировал Драко.       Гарри искренне забавляло, как Малфой до сих пор ухитрялся сочетать раздутое эго и абсолютную неуверенность себе. Умиляло ещё и то, что в далёком прошлом Драко светился от радости, стоило Поттеру хоть немного намекнуть на всецелую принадлежность супругу, а сейчас такой фокус не прокатывал. Теперь сердце Малфоя таяло только от ласки.       Эволюция Драко в нежное создание закончилась успешно.       Покой Гарри был прерван осторожно открытой дверью, тихими шагами за спиной и обхватившими за пояс руками.       Вспомнишь, называется.       Малфой потёрся носом о его шею, шумно вдохнул и удовлетворённо хмыкнул.       — Какой у тебя совершенно потрясающий новый парфюм, — промурлыкал Драко, прижимаясь бёдрами чуть сильнее. — Пахнешь просто великолепно.       Поттер никак не отреагировал на комплимент, слишком увлечённый своей бородой и размышлениями о рецепте.       — Гарри, любовь моя… — начал было Драко, но стоящий истуканом Поттер резко прервал супруга.       — Стоп, — грубо выпалил он. — Я знаю этот чересчур ласковый тон, который никогда не предвещает ничего хорошего. Если хочешь порадовать меня порцией плохих новостей, то давай потом. Я очень занят.       Малфой обиженно засопел.       — Ты так говоришь, будто я не имею права побыть романтичным, — возмутился он.       — Имеешь, — согласился Поттер. — Только никогда бескорыстно этим правом не пользуешься. Очень удивлюсь, если вдруг решил начать, а в последний раз «твоим любимым Гарри» я был, когда ты без спроса сплавил Лили Люциусу на выходные. Как ты там сказал? Дедушка немолодой и очень одинокий? Ты точно до сих пор в своём уме?       — Поттер, я же извинился! — пылко возразил Драко. — И письмо ты читал.       О да, Гарри тоже выпала честь сполна насладиться чрезмерно трагичным посланием Люциуса. Особенно Поттеру понравилась бумага, которая выглядела так, будто тесть над ней рыдал несколько часов.       В общем, у Люциуса там случилось горе: он поругался с министром магии Франции. Следом же, по классике — развод, девичья фамилия и бегство с дачи в Париж, пока месье Рош не одумается и не прибежит просить прощения. Уровень драмы невероятный.       И всё бы ничего, но днём позже Поттер случайно узнал подробности этой ссоры, о которых тесть тактично умолчал.       В разделе политики в одной из газет.       От всей новости даже для не особо искушённого в государственных делах Франции Гарри веяло откровенной махинацией, однако супруг чудом повёлся на печальную поэму за авторством Люциуса, посвящённую одинокой жизни никому не нужного и немолодого аристократа.       Поттер предположил, что хитрый тесть обработал письмо каким-то составом, временно отключившим любой намёк на здравый смысл и рассудок у Драко, но выветрившимся к тому моменту, как послание попало в руки Гарри.       Ладно, сделанного уже не воротишь, поэтому смысла ругаться нет. Только настроение портить.       — Мой сладкий, так ты придумал, как мы отметим твой день рождения? — дружелюбно и крайне невинно поинтересовался Малфой, будто не спрашивал то же самое уже в сотый раз за эту неделю.       Гарри выбрался из объятий и развернулся к Драко. Смотреть на блаженно улыбающегося Малфоя было ошибкой, поскольку резко захотелось повторить подвиг Люциуса и сбежать в Париж.       В этом году чрезмерно романтичный Драко надумал опять добавить новизны в их отношения и поэтому загорелся идеей устроить Поттеру незабываемое празднество в честь тридцатипятилетия последнего. Учитывая, что они никогда особо не отмечали дни рождения, предложение обескуражило Гарри и вогнало в ступор.       Вариант ограничиться подарком был воспринят Малфоем в штыки, потому что супруг жаждал проявить себя во всей красе. Когда Поттер прямо спросил, зачем всё это нужно, Драко пробормотал что-то невразумительное.       Гарри пришла на ум прекрасная идея, как спровадить Малфоя восвояси, чтобы и дальше спокойно готовить.       — Знаешь, а у меня есть предложение, — с хитрой улыбочкой произнёс Поттер. — Если так хочешь добавить искры в наши отношения, то купи себе тоже новый одеколон. Для меня это станет лучшим подарком, хоть и не уверен, что узнаю тебя без фирменного аромата. Честно, меня уже тошнит от него похлеще, чем до рождения Лили. И да, сейчас он тебе абсолютно не идёт и совершенно не вяжется с нынешним образом.       Драко нахмурился. Эта тема их внеочередной холодной войны, продолжающейся уже уйму времени, ему очень не нравилась, но Малфой пока позиции сдавать не собирался. Ещё бы, избавиться от любимого парфюма, которым обливался уже второй десяток лет.       — Нет, это не считается, — заспорил он. — Я ведь хочу подарить тебе эмоции, а не очередное барахло. Приятные воспоминания о проведённом вместе времени. Память обо мне. И о нас.       У Гарри от столь пафосных речей резко заболела голова настолько, будто её сдавили тисками.       — Мерлин, ты что, опять напился и начитался журналов для девочек-подростков, пока я этого не видел? Как ты можешь всерьёз считать, что я смогу забыть первого мальчишку-волшебника, которого встретил в своей жизни? Просто… как? И я молчу об остальных твоих подвигах, включая трёх общих детей. Трёх, Драко!       Супруг гордо вздёрнул подбородок и сложил руки на груди.       — Какой же ты чёрствый.       — Я бы ещё добавил, что алчный, — посоветовал Гарри, — чтобы полностью соответствовать краткому определению любого Малфоя.       — То есть ты хочешь сказать, что я чёрствый и алчный? — с плохо скрываемым подозрением переспросил Драко.       — Малфой, я вообще ничего не хочу сказать, — устало ответил Поттер. — Ты зачем пришёл мне мешать? Уйди, пожалуйста.       Драко всплеснул руками.       — Вот и вся любовь, — трагично выдал он. — Даже пять минут уделить мне не может.       Гарри невольно улыбнулся, повторяя привычное и блаженное выражение лица Малфоя, которое, как недавно выяснилось, почти полностью имитировало мимику самого Поттера. Открытие прошлого года, между прочим.       — Драко, мне очень приятно, что ты крайне настойчиво хочешь устроить праздник, но у меня правда нет идей, — вкрадчиво проговорил Гарри. — Можешь проявить самодеятельность, я не против.       Малфой легонько приобнял его за плечи.       — На самом деле я очень хотел устроить максимально дурацкий праздник, — со смешком произнёс он. — Такой, о котором ты мог мечтать, когда был мальчишкой лет так восьми. Мне кажется, это будет забавно, а подобного у тебя точно никогда не было. Вот о чём ты мечтал в детстве на день рождения?       Поттер поморщился.       — О нормальной семье, — без раздумий ответил Гарри. — Поверь, когда тебя даже не кормят нормально, о праздниках не думаешь. Только радуешься, что стал старше и скоро это закончится.       Драко покачал головой.       — А вот я тебе не верю, — самодовольно сообщил он. — Не отрицаю, что мы росли в совершенно разных условиях, но ко мне всегда относились как к безропотному продолжению династии и запрещали почти всё, включая самостоятельный выбор друзей. Вот и оставалось только мечтать о всякой ерунде. Уверен, ты занимался тем же самым, хоть и не признаёшься. Не будь занудой. Осуждать тебя я не собираюсь.       Глупость, наверное, но сейчас легкомысленный Малфой нравился Поттеру намного больше, чем когда-либо. На поверку временем оказалось, что общаться с таким Драко всё же намного проще, потому что конфликтов он избегал, легко признавал неправоту, почти не обижался, козни не строил, да и маску идеального аристократа сбросил окончательно, позволяя себе глупости и просто невероятный уровень искренности. Совсем расслабился.       Однако это касалось только их семейных отношений, потому что вне дома Драко олицетворял собой дьявола во плоти, по сравнению с которым Малфой из прошлого казался ангелочком. Можно сказать, что за закрытыми дверьми особняка Драко всей душой наслаждался отдыхом от публичной жизни, поскольку в обществе он тоже раскрылся далеко не с самой приятной стороны. Сказывалось, опять-таки, отсутствие необходимости плясать под дудку навязанных идеалов, а характер у Малфоя всё же был далёкий от добродетельного. Воспитание здесь ни при чём.       С другой же стороны, Поттер без колебаний признавал, что вот в такого мягкого и домашнего Драко он бы точно никогда не влюбился, хоть никаких проблем с ним не имел. Всё-таки именно властный и строгий аристократ сумел покорить юного Гарри, надолго поселившись в мыслях и заставляя тянуть в паху от вскользь брошенного холодного взгляда. Да вот только жить с таким Малфоем намного сложнее, здесь Поттер иллюзий не строил. Сейчас Драко и в голову не приходило вымещать на супруге плохое настроение, старался не обижать, обожал пуще прежнего и легко уступал по многим вопросам.       Гарри мог впервые назвать их с Малфоем настоящими друзьями.       Следом за Драко, Поттер поймал себя на том, что тоже позволял себе больше, чем раньше. Мог лишний раз поспорить, откровенно высказывал недовольство, делился любыми переживаниями и даже начал обсуждать с супругом такие темы, которых раньше избегал, потому что боялся показаться слишком глупым или наивным. Шалости тоже себе разрешал.       Любимой в этом списке пока значилась та, когда Гарри ни с того ни с сего взбрело в голову подарить супругу цветы, чего до этого он никогда не делал. Просто так.       Реакция Малфоя на гордо вручённый букет была бесценной. Всё-таки Поттеру удалось растрогать Драко чуть ли не в первый раз в жизни.       Окончательно же сложить картинку происходящего помог недавний разговор, заставивший Гарри немного иначе взглянуть на некоторые вещи.       Малфой тогда признался, что искренне благодарен за то, что они вместе. Гарри хотел отшутиться, пока всё не зашло слишком далеко, но Драко его опередил и продолжил мысль.       — Ты подарил мне свободу, — чуть слышно произнёс супруг в тот вечер. — Возможность быть собой, не оглядываясь на навязанные поколениями идеалы. Я бы, наверное, к этой минуте уже рехнулся, если бы сделал всё так, как положено Малфою. Я ведь и правда слабак, неспособный жить чужой жизнью и ежедневно врать себе, что счастлив.       Слова отозвались с неожиданной силой, ведь Поттер мог сказать то же самое и про себя.       Между ними было намного больше общего, чем могло показаться на первый взгляд. С юных лет они оба стали заложниками образа и чужих ожиданий, что оставило след на долгие годы. Потребовалось время, чтобы святой Поттер научился быть беспринципным эгоистом, а хладнокровный Малфой — давать слабину.       Они по итогу взяли лучшее от партнёра, и Гарри мог со всей уверенностью сказать, что прекрасно дополняли друг друга. Поттер, например, сейчас ощущал себя крайне гармонично, признавая, что распустившиеся в нём пороки всецело удовлетворяли его далеко не золотое сердце. Драко, напротив, позволил себе перестать быть бесчувственным Малфоем.       Ещё одна причина, почему предложение супруга подарить воспоминания о себе воспринималось идиотской шуткой.       Гарри искренне улыбнулся, заглянул в глаза стоящего напротив супруга и не удержался.       — Драко, ты мне уже подарил весь мир, — с трепетом проговорил Поттер. — А идеи для дурацкого детского праздника можешь приберечь для Лили или сыновей. Уверен, они будут в восторге, а я и так счастлив. Мне ничего от тебя не нужно.       — Прямо совсем ничего, мой сладкий? — с наглой ухмылкой уточнил Малфой.       Гарри коротко кивнул, а Драко отступил на шаг и поддел его за кончик носа.       — Как скажешь, мистер Малфой, — хмыкнув, с напускной серьёзностью произнёс Драко и неторопливо направился к выходу из кухни.       Следивший за супругом Гарри невольно вздрогнул, когда чуть слышно хлопнула дверь. Горло резко пересохло.       Мистер Малфой, великий и ужасный, увековеченный в истории чистокровных родов.       Драко очень редко называл его по настоящей фамилии, а всерьёз так и вовсе никогда, обычно предпочитая короткую версию «моего сладкого плюшевого медвежонка». Ну и Поттером ещё, когда начинал злиться.       По имени Малфой его назвал, наверное, раз десять за всю жизнь и столько же раз в порыве страсти. Почему-то не прижилось, но Гарри проблем не видел. Какая вообще разница, как друг друга называют люди в отношениях не первой свежести.       Если бы Поттер продолжал сидеть дома, то и дальше бы внимание на этом не заострял, но сейчас ему приходилось постоянно бывать в обществе, где его почти все называли мистером Малфоем, притом не иронично, а с уважением и нужной долей почтения. Лишь пара знакомых обращались к нему по имени.       Не сказать, что Гарри привык к этому сразу. Более того, ему потребовалось месяца два, чтобы начать полноценно откликаться на Малфоя. Особенно непривычно было, когда его звали подойти из другой комнаты без зрительного контакта.       Но как же приятно услышать всё то же самое из уст супруга. Даже более лестно, чем самое пылкое признание в любви. Никто же не заставлял Малфоя венчаться с Гарри, а мы все знаем, что судить нужно по поступкам. Слова недорого стоят.       Сейчас Поттер немного жалел, что поспешил с предложением, не дождавшись момента прекращения контракта, но какая уже разница. К тому же Гарри не мог знать наверняка, что всё закончится, а жить в постоянных переживаниях — так себе затея, особенно зная свою склонность к иррациональным терзаниям.       И вот, казалось бы, типичный импульсивный поступок Поттера, но зато какой результат. Витавший в облаках Гарри и представить не мог, что наступит день, когда он будет с гордостью представляться Гарольдом Малфоем и всецело наслаждаться реакцией на собственное имя. Далеко не самой дружелюбной.       Поразительно рациональный Поттер прекрасно осознавал, что есть вещи, которые не изменить. Например, репутацию их семьи не отмыть никогда. Пытаться бессмысленно, хоть Драко и пробовал.       Про тестя, который прямо сейчас активно воплощает все лучшие качества рода, лучше и вовсе промолчать.       Ужасно ли это? Наивный Гарри из прошлого, мечтавший о светлом будущем с Джинни, без сомнений ответил бы, что да. Поттер же из настоящего сказал бы, что нет ничего прекраснее. Публика не требовала от Гарри соответствовать идеалам героя, быть добрым, понимающим и далее по списку. Его уважали и боялись, потому что так испокон веков положено относиться к любому Малфою, заочно приписывая традиционные качества рода. Никто не ждал от членов их семьи быть светлым лучиком надежды, считая всех амбициозными и бессовестными мразями, а супруги у Малфоев всегда были под стать, что логично.       Конечно, для идеалистичного мальчишки, желающего творить добрые дела во благо непонятно чего, такая перспектива хуже каторги. Ещё бы, когда твоё любое бескорыстное начинание разглядывают под лупой, пытаясь отыскать второе дно.       Но у Поттера просто не было возможности оценить все достоинства своего положения, а выбравшись из-под добровольного домашнего ареста, Гарри понял, как много упустил за эти годы.       Этот мир словно ждал момента, чтобы без остатка отдаться ему в руки.       Вся эта якобы бессмысленная возня во имя власти и состояния заиграла новыми красками. Она чертовски увлекала и с трепетом ждала новых жертв в свои объятия, готовых повестись на сладкие истории о перспективах и невероятном будущем, чтобы потом в слезах расплачиваться с Батори последними штанами после триумфального провала.       И именно во время одного из чаепитий с Алистером, где тот возбуждённо рассказывал о своей очередной потрясающей схеме, из которой Поттер понял от силы треть, на Гарри снизошло озарение.       Галерея портретов Малфоев, под властью тёмной магии уже много веков носящих почти одинаковые черты, сотворила невероятное, удержавшись на вершине мира. И продолжала это делать поколение за поколением, что далеко не так просто, как может показаться неискушённому глупцу. Не удача и не воля случая, а систематический труд.       Наверняка среди них всё же были наследники-неудачники, пустившие жизнь под откос и растранжирившие состояние, но история семьи их не сохранила. Поттер был уверен, что их просто с позором выжигали с семейного древа, и осудить за это не мог. Любовь любовью, но благоразумие сохранять стоит. Терпимость к взбалмошным и распоясавшимся наследникам вряд ли входит в перечень нужных качеств для сохранения величия рода на длинной дистанции.       Гарри никогда не оценивал своего супруга с точки зрения продолжателя династии, но задумавшись над этой темой, вдруг проникся к Драко уважением.       Вот что бы делал Поттер, оказавшись в положении Малфоя аккурат после школы? Погруженному в переживания о собственной персоне Гарри и в голову не приходило поставить себя на место Драко, особенно когда приходил ругаться из-за свадьбы с Джинни. Поттер тогда только позлорадствовать мог, что белобрысый гадёныш получил по заслугам. К тому же он Малфой, а так этим сволочам и надо. Все вокруг так говорили.       Немного неловко получилось, конечно.       Однако это не умаляет того, что Драко совершил невозможное по меркам Гарри. Жил достойно, добился нужного уважения и не обращал внимания на завистников, ставящих ему в укор фамилию. Поттер бы точно не смог выбраться из подобного дерьма и сломался, а уж тем более без какой-либо поддержки.       Не то что некоторые. Цветёт и пахнет, притом тем же грёбаным одеколоном, который совершенно ему не подходит. Просто невозможно уже. Эти непонятные ностальгические порывы находились за гранью понимания Гарри.       Поняв, что с такими темпами готовки мусса сегодня не получится, Поттер ушёл с кухни.       Недолго думая, Гарри направился в гостиную первого этажа, где почти наверняка сидел Драко, если ещё не собрался на конную прогулку.       Правда оказалась где-то посередине, потому что в комнате обнаружился полностью одетый для езды Малфой. Невозможно красивый в этом обтягивающем со всех сторон костюме, с собранными в хвост волосами и пьющий чай.       Драко обернулся на подошедшего супруга.       — Привет, — жизнерадостно проговорил Малфой. — Давно не виделись, мой сладкий. Неужели ты уже закончил свой кулинарный шедевр?       Гарри не удержался и закатил глаза.       — Пойдёшь с нами? — предложил Драко. — Я как раз жду Лили.       Поттер совсем не разделял этой массовой страсти к коням. Более того, он вообще их боялся, будучи единственным сквибом в этом доме. Хороший, конечно, вопрос, как это связано, но не суть.       — Спасибо, воздержусь, — пробурчал Гарри. — Не фанат конной езды. И только попробуй опять очень тонко пошутить на эту тему. Ты понимаешь, что наши дети уже слышали как минимум половину твоих изысканных каламбуров? Задумался бы хоть раз, что однажды до Лили дойдёт смысл всех этих шуток и вряд ли она будет рада.       — Ты не иронично называешь меня папочкой, — парировал Драко. — Это до неё тоже однажды дойдёт.       Поттер фыркнул и решил не продолжать бессмысленный спор, вместо этого усевшись рядом с Малфоем на диван. Отчего-то чувствуя себя неловко, Гарри скользнул взглядом по обтянутым плотной тканью бёдрам супруга и совсем потерялся.       — Поттер, ты чего? — заботливо спросил Драко. — Какой-то ты у меня сегодня непонятный с самого утра.       — Не знаю, — честно ответил Гарри. — Как всегда, в голову лезет всякая чушь. Хотел хоть на тебя красивого посмотреть, чтобы поднять себе настроение, но что-то не помогает.       — Меня ещё и потрогать можно, — легко предложил Малфой. — Но вообще заканчивай хандрить, мой сладкий. Лучше иди ко мне.       Драко недвусмысленно поманил в объятия, а Поттер сопротивляться не стал, придвигаясь чуть ближе. Обхватив супруга в ответ, Гарри молча слушал тихое, размеренное и невероятно уютное дыхание Малфоя.       Тишину нарушили шаги Лили, сопровождаемые цоканьем когтей Феи по паркету.       — Папа, ты тоже пойдёшь с нами? — восторженно, но немного дерзко проговорила дочь, очень плохо скрывая проклёвывающийся в истерично-высоком голосе властный характер.       Гарри отлип от супруга и посмотрел на совершенно очаровательную Лили в костюме для конной езды и волосами, собранными в тугую косу. Слишком худая и высокая для своих восьми лет, от дочери несло духом Малфоев за версту.       Совсем взрослая.       — Пойдём уже, — несколько раздражённо позвал и Драко, отвлекая от созерцания Лили. — Надоел. Погода же хорошая, чего дома торчать и хандрить? Мы устроим тебе мастер-класс.       Гарри повернул голову к невинно улыбающемуся Малфою и мысленно досчитал до трёх. Именно столько обычно требовалось супругу для очередной низкосортной отсылки к постельной теме.       — Всё-таки некоторые твои навыки требуют доработки, — протянул Драко. — Но потенциал у тебя хороший. К твоему вчерашнему представлению, например, у меня претензий почти нет.       — Почти нет? — изумился Поттер. — Это теперь так называется?       Супруг расплылся в совершенно нахальной улыбке и поддел Гарри за кончик носа, прежде чем подняться на ноги и потянуть за собой.       — Ну же, давай отправимся навстречу невероятным приключениям, мой сладкий, — властно позвал он. — Негоже мистеру Малфою отказываться от столь заманчивых предложений.       Гарри не нашёл, что возразить.