Всевышний направляет руку игрока.
Но кем же движима Всевышнего рука?….
Х.Л. Борхес
***
В приподнятом настроении я зашёл в свою комнату, чувствуя, что руки начинают уставать от долговременного ношения с собой огромной кипы бумаг. Тележку что ли начать таскать с собой? Или может всегда просить Эда их мне приносить?… Да ну, бред какой. Антон, пора тебе отдохнуть, пока голова твоя не отвалилась окончательно и не покатилась репкой под ноги какому-нибудь… — Чт… Не успел я дойти до стола, чтобы водрузить туда тяжелую стопку, как глаза мои увидели его. Он сидел в моей комнате, на моем стуле, разложив на моем столе свой ноутбук. Я насторожился, всё-таки скидывая ненавистные книги и подходя ближе, всматриваясь в экран. Когда же я разглядел то, во что он так усердно вглядывался, в немом крике ужаса я зажал себе рот ладонью, будто вмиг испугавшись своей реакции. На экранчике ноутбука красовалась запись полового акта, а конкретно, моего с Эдом. Видео было в цвете и со звуком, я не мог поверить ни своим глазам, ни своим ушам. Но когда он ко мне повернулся, чуть скрипнув стулом, я ощутил, как мое сердце, кажется, вмиг застыло, прекращая свою деятельность. — Красиво, неправда ли? Мастер несколько секунд смотрел мне в глаза, будто бы действительно ожидая ответ на свой риторический вопрос, а затем снова повернулся к охающей и стонущей моим голосом записи. Я шагнул к столу, мгновенно закрывая крышку ноутбука и краснея от кончиков ушей до скул. — Откуда это у тебя? — Я не мог говорить в полный свой голос, почти сипя, но зато мог четко видеть нахальные, ненавистные черты лица Попова. — Откуда?! — Поставить видеонаблюдение за этой комнатой было, знаешь ли, делом одним из самых простых в моей жизни. — Его гадкая ухмылочка не сходила с лица, и я может быть убрал бы её тяжелым кулаком, да вот только не было у меня ни тяжёлого кулака, ни сил на это действие. — Ты правда сумасшедший придурок! Зачем ты сделал это?! — Глаза мои уже застилала пелена непрошенных слез, но я уперто смаргивал их. — Хм… — Усмехнулся голубоглазый, потирая подбородок двумя пальцами. — Давай-ка подумаем. Как ты считаешь, нравится ли мне это? Антон, мне понравилось то, чем ты занимался вчера? Нравится ли мне видеть тебя стонущего под Эдом?… Насколько же ты всё-таки жалок, малолетняя шлюха. — Он словно выплюнул эти слова мне в лицо, а я продолжал копить гнев, ожидая, пока этот расхититель личной собственности соизволит закрыть хоть на минуту свою пасть. — Как думаешь, Антон Шастун, попади эта запись в руки директора академии, он будет возбуждаться при виде неё каждый раз? — Он лениво встал, словно нарочно делая медленные, запугивающие, как у пантеры, движения. — Хотя нет, это ведь слишком муторно… Проще выставить его просто в интернет. Тогда будет приятно гораздо большему количеству человек. Как думаешь, а, Антон? — ПСИХ! Ты ебаный псих! НЕТ! Ты не сделаешь этого! — Я почти кричал, в порыве эмоций хватая ноут и швыряя его со всей силы в другой конец комнаты. — НИКОГДА, Арсений!!! Брюнет проследил спокойным взглядом за полетом несчастного компьютера, а затем только опустился на широкую кровать, что стояла рядом с письменным столом. — Подойди ко мне. — Я услышал его приказной тон и не осмелился ослушаться, ведь ко мне секундой позже пришло горькое осознание: я разбил дорогую и чужую вещь, за которую стоит по-хорошему отдать несколько тысяч долларов, ну или разбить что-нибудь в ответ. И в перспективе сейчас было, например, моё лицо. — Сядь на колени, мне не удобно разговаривать с задранной головой. — Стиснув кулаки, я исполнил просьбу, усаживаясь перед Мастером на колени и кладя на них трясущиеся руки. — Вот так. — Арсений, я… — Тише. — Темноволосый облокотился на свои колени, свешивая с них кисти рук. — Ответь мне на один вопрос, Антон… — Мне захотелось хорошенько плюнуть в это до трещин выученное лицо и пронзительные небесные глаза. — На записи… там ты так сладко стонал. Кажется, почти сорвал голос… — Он впился в меня своими ледяными глазами, совсем не моргая. — Тебе действительно было хорошо, когда он тебя трахал? Волна жара прошлась по затылку и кончикам ушей, замедленно моргнув, я ощутил прилив злости, а затем резкий её спад. Я вздернул голову, снова заливаясь краской и теперь нервно теребя руки. — Это не то, что ты подумал, Арс, м… — Не то, что я подумал? А что же? Разве не ты раздвигал ноги и царапал ногтями простыни? Смотри на меня, Антон. — Ещё сильнее стиснув зубы, кажется, до треска, я вспыхнул, открывая было рот ответить этому наглому уебку, но… — Как думаешь, мне понравилось видео? Мне понравилось видеть, как тебя вбивает в простыни Эд, корчась от удовольствия? — Я был пьян! — В своё оправдание я попытался пойти на пролом этому титану, но он только презрительно вздёрнул свою бровь, смотря на меня будто бы с отвращением. — Пьян… — Тихо повторил он за мной, словно эхом, и вдруг резко схватил меня за подбородок, сдавливая нижнюю челюсть в своей лапище. — Ты знаешь, Антон, только настоящие шлюхи ложатся под каждого, кто даст им, успевая перед этим накидаться. Я был лучшего мнения о тебе. Мастер слишком крепко держал меня за скулы, я не смог бы даже при желании дернуться в его руке. Он смотрел на меня сверху вниз и в этом читалась его надменность надо мной, его показушная власть и неизменная сила, которую он жаждал показать. Придурок специально поставил меня на колени, он всегда пытался быть выше меня, он всегда пытался унизить меня, втоптать в землю вместе с травой и упавшими листьями, превратить в кровавую кашу, а потом выкопать заново лопатой и заточить в прозрачную банку, которую всегда бы носил при себе, словно самое сокровенное. Мастер был страшен и я знал это, ведь однажды мне доводилось видеть больше, чем видели другие… Я не во время подумал о том, что этот человек передо мной всегда лишь насмехался надо мной, и из моих изумрудных глаз невольно покатились слёзы. Я снова показывал ему свою слабость, я снова признавал своё поражение. — Шлюха, какая же ты мерзкая шлюха. — Его образ расплылся из-за слез, что застилали мне взор, но я попрежнему отчетливо слышал тяжёлый запах мужского парфюма, который в близи ощущался отчётливее, и слышал этот низкий голос, что говорил мне такие гадости, нанося царапины на чувствительное сердце. На миг он сжал руку ещё сильнее, из-за чего я пискнул, моргая, и прозрачная слеза скатилась по моей щеке, касаясь пальцев Мастера. Тот вдруг ослабил хватку, приближаясь ко мне своим лицом. Я не шелохнулся, боясь его непредсказуемых действий, доверчиво смотря распахнутыми глазами в голубые, холодные ареолы. — Ты заключишь со мной договор. — Моей щеки коснулся горячий язык, а затем я почувствовал мимолетный холод от слюны. Арсений слизывал бесконтрольно стекающие слезы, говоря полушепотом. — Каждый вечер, ровно в девять часов ты должен быть здесь. Это будет место и время наших ежедневных встреч. Он отстранился, заглядывая в мои заплаканные глаза. Он не спрашивал, не договаривался со мной, он утверждал, он приказывал мне, обрекал меня на противные действия, не желая слушать моего мнения. Мне осталось лишь легонько кивнуть, не моргая и не отводя наивного взгляда, который так сильно действовал на Мастера. — Умница. Он переместил руку с подбородка на затылок, рывком прижимая меня к своей груди и вдруг нежно перебирая волосы, замолкая. Я закрыл глаза, чувствуя себя безвольной куклой, в которую превратил меня этот человек, взяв надо мной страшную власть, от которой не было спасения ни во сне, ни в смерти. Больше всего на свете мне хотелось сейчас вскочить на ноги и, схватив ручку со стола, со всей силы вогнать её в эту тёплую грудь, к которой сейчас прижимался. Чтобы из неё ручьём хлынула алая кровь, а на ненавистном лице образовалось мимолетное удивление, а затем горечь, которой я наслаждался бы сполна, словно делая огромные, долгожданные глотки свежего воздуха. Но открыв глаза я обнаружил что всё ещё нахожусь в полуобъятьях Мастера, пытаясь снова погрузиться в тот мир, где я наконец-то убью его, прикрывая уставшие глаза.***
К указанному времени я подошел к скверу, заворачивая в него и находя неподалёку миловидную лавочку, на которую тут же присел. Мне не было понятно правило «девушки должны опаздывать на встречи минимум на 3 минуты». Взять хотя бы тот факт, что я не являлся девушкой и тем более, ненавидел опаздывать. Поэтому я сидел в нужном месте за десять минут до встречи, оглядывая темно-зелёные, пошатывающиеся кроны деревьев. В груди не было излишнего беспокойства или горящего возбуждения от предвкушения предстоящей встречи, потому как мысли мои текли довольно далеко от этого места. Тупая игла, засевшая в моем сердце не желала уходить и мне чертовски было больно. Я всё ещё вспоминал наглые, такие строгие голубые ареолы. На минуту мне даже показалось, что вот они прямо передо мной, выглядывают из-за кустов, наблюдая за мной, за каждым моим вздохом и шорохом. По коже пробежались щекочущиеся мурашки, чувство сталкинга только усиливалось, я будто галлюцинировал, представляя себе Мастера. Но вздрогнув от резкого крика ребенка в коляске неподалёку, я проморгался, понимая, что никаких глаз в кустах не было и быть не может. Тупая игла в сердце чуть усмирилась, переставая давить на мою грудную клетку с мощнейшей силой. Я смог полноценно вдохнуть, устало прикрывая глаза и прислушиваясь к округе. Шелест листьев и ветер, что нарушил мой призрачный покой, принёс мне отдаленный приятный запах незнакомого альфы. Я повертел головой и моему взору предстала довольно крупная фигура, которая вышагивала по, аккуратно выстланной плиткой, дорожке. На автомате чуть приподнимая уголки губ, я выпрямился, складывая белоснежные руки у себя на коленях. Будто бы пытаясь казаться женственнее, но и без этих замысловатых жестов я знал, что выгляжу очень вкусно. Альфа, идущий ко мне едва-едва улыбался, чуть приподнимая свои тёмные, густые брови. От него приятно пахло властью и ненавязчивым одеколоном, который заглушал настоящий аромат мужчины. Самая распространённая и простая заглушка настоящих феромонов. Таким образом, чтобы ощутить природный запах альфы, следовало бы встать на носочки и дотянуться до открытого участка кожи или приблизиться к телу, но подождав, чтобы аромат успел раскрыться. Я спешно, еле заметно, качнул головой, отбрасывая накинувшиеся мысли, сосредоточиваясь на подошедшем мужчине. — Привет. — Чуть улыбаясь глазами и губами, я встал с лавочки, протягивая руку, которой тут же коснулись мягкие губы. — Начинать свидание со смущения, это наверняка хороший знак, неправда ли? — Как хорошо, когда наши мнения совпадают. — Знакомые карие глаза привычно заискрились и я улыбнулся им в ответ. — Идём? Моим спутником был мой давний знакомый, с которым по судьбе пришлось отучиться в университете целых пять лет. Давид был высок, плечист и, в целом, имел все, подобающие альфе, признаки. От него веяло надежностью и крепкой силой. Смотря на него, я по неволе отчего-то вспоминал образ Мастера. — Я не задержу тебя надолго. — Проговорил я, поворачивая голову к альфе и смущенно улыбаясь ему. — Моя усталость слишком сказалась на мне, я стал слабее. — Уводя теперь свои глаза от внимательных карих, я рассматривал плитку, по которой мы медленно двигались вперёд. — Антош, я говорил тебе, чтобы ты не переусердствовал. Почему ты никогда никого не слушаешь, а? — Он вздохнул, шагая ко мне чуть ближе и соприкасаясь своей тёплой рукой с моей. — Замёрз? Чуть качнув светлой головой в положительном жесте, я снова повернул голову вбок. Меня уже не настораживало то чувство, которое пришло ко мне ещё на скамейке, но начинало раздражать. Ощущение того, что за мной наблюдают должно было бы испугать меня, но я знал, кто сталкерит меня. — Спасибо… — Я очаровательно улыбнулся, когда на мои хрупкие плечи, покрытые одной тонкой футболкой, опустилась массивная кофта, которая укрывала теперь всю спину и создавала четкое ощущение защиты, которая так нужна была мне на инстинктивном уровне. — Как продвигается твой бизнес? Я задавал осторожные вопросы Давиду, который с охотой отвечал на них, словно не было огромного перерыва в нашем общении, будто бы вот только вчера мы ходили на пары и весело шутили над смешным историком. Этот мужчина создавал ощущение комфорта и полной безопасности, отчего становилось тепло где-то в районе солнечного сплетения. Мы прошли весь сквер, выходя к улочкам и теперь медленно двигались по ним, рассматривая редко попадающихся людей, желтые фонари и ночное небо, которое мерцало яркими, белыми точками - звёздами. Гадкое ощущение слежки преследовало меня до конца нашей прогулки, но я уперто пытался от него отделаться, хотя заранее знал, что бесполезно. И будто бы назло, зная, что голубые глаза с мелкими морщинками вокруг неотрывно следят за мной, я старался быть физически ближе к Давиду. То подходя совсем близко-близко, то цепляясь руками за его предплечье. Мне нравилось это, нравилась эта странная, опасная игра. Мне до дрожи хотелось посмотреть, что же будет дальше. Он проводил меня до самой академии, останавливаясь только на дорожке, которая была украшена вдоль посаженными деревьями и несколькими фонарями, освещающими местность. — Благодарю. — Я снял кофту, и он подхватил её, забирая. — Мне было очень приятно провести этот вечер в твоей компании, спасибо тебе. Где-то почти вдалеке, но одновременно так близко послышался звук мотора машины. Я понял, что звучание доносилось из-за здания, с обратной стороны, с фасада. — Я тоже тебе благодарен. Мне было приятно скрасить свой вечер в такой прекрасной компании. — Он снова поцеловал мою кисть, не отрывая темных глаз от моих. — До встречи. Напиши, пожалуйста, когда будешь в комнате. — До встречи. — Я позволил себе широко улыбнуться другу, кивая ему на просьбу. Только когда я развернулся и пошагал в академию, на душе моей были совсем не умиротворенность и послевкусие приятного вечера, а странная тревога и тихий страх, начинающий пробираться по ногам к голове. Провернув ключ в замке своей комнаты, я осторожно вошёл, тихо прикрывая её за собой. Когда я хотел сделать шаг к кровати, после того, как снял обувь, меня будто парализовало. Он стоял около окна, повёрнутый ко мне спиной, но оттого его спина, которую оттеняла чернота комнаты, казалась не большой, она была просто огромной. Словно притаившийся коршун он тихо стоял, не шевелясь и чуть сгорбившись, но не сделавшись меньше. Страшная, величественная фигура навевала на себя отчужденность, холод и сплошную, непроглядную тьму, которая, почему-то притягивала меня. На миг мне показались сгорбленные плечи и седина, но потом я рассмотрел снова привычные изгибы широких плеч, чуть взлохмаченные волосы и узкие джинсы на стройных ногах. Я сделал шаг, понимая, что объясниться за своё опоздание, как никак, мне придётся. — Арс… — Подойди. — Тихо, но из-за этого ещё пугающе перебил меня Мастер. Я почувствовал, что дыхание сбивается из-за тупого волнения, но спешно прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Шаг. — Ближе. Он не оборачивался, словно чувствуя спиной мою робость и мой страх. Я действительно испытывал его, но крепко стискивал зубы и сжимал кулаки, уперто шагая дальше, ведь шанса на отступ, шанса на спасение - не предоставлялось. Я уже пересёк середину комнаты и оставалось сделать ещё шаг, чтобы быть в легкой доступности Мастера, но не успел. Тот сам развернулся ко мне, оказываясь слишком близко. Лунный свет от окна падал на меня, а потому его чёрная фигура, в лице которой я разглядел приторное, слишком сладкое, вязкое спокойствие и тонкую линию губ, в которую те вытянулись. — Ты опоздал. — Словно приговор, озвучил Арсений. Наклонившись вперёд, он почти коснулся моего уха, щекоча висок, щеку, волосы и скулу своим дыханием. — Кто это? — Кт-то? — Строить дурачка получалось не очень, но стоило ведь попытаться, верно? — Мне просто интересно понять, что ты из себя строишь. Играешь страшную историю? От тебя несёт им за километр. Даже после хорошего секса такого эффекта нет. Интересно… — Мастер резко отпрянул, внимательно смотря в мои глаза. — Интересно, со сколькими своими знакомыми ты переспал? Ты ведь уже давно занял роль продажной шлюхи. Отчего же не ушёл с ним? — Мастер говорил тихо и едко, почти шептал, словно кроме них в комнате кто-нибудь спал, но в маленькой отведённой комнатке кроме двух силуэтов у окна не было ни души. — А может быть и ушёл бы, если бы завтра был выходной. Я буквально наблюдал за взлетевшими тёмными бровями в полумраке, а потом меня схватили тёплые руки, обвивая за спину и таща вперед, а лицо Попова стало слишком близко. В следующую секунду меня крутанули на месте, словно тряпичную куклу, а тёплых губ коснулись чужие, чуть менее тёплые. Мастер сильно укусил меня за нижнюю губу и мне по-неволе пришлось открыть рот, куда он тут же скользнул скользким языком. Не в силах что либо сделать, я лишь пытался жалко повторить его движения, не сопротивляясь, ведь альфа был намного крупнее меня. Он мог с легкостью свернуть мне сейчас шею или переломать конечность, не особо заботясь о последствиях. Боль в спине от того, насколько сильно Арсений сжимал меня в своих руках, пронеслась от шеи до копчика и обратно, заставляя меня болезненно пискнуть под таким напором. Он не выпускал меня из рук, продолжая напирать, напирать и почти кусать мои губы, хотел сделать больно, хотел унизить, в попытке какой-то дурной мести. Также резко отстранившись, как и начав, Мастер облизался, рассматривая меня тяжелыми глазами, в которые я уже не смотрел. — На первый раз хватит. — На его лице появилась мерзкая улыбочка, а я вытирал рукавом кофты рот, чувствуя, как слёзы снова начинают подкатывать к самому горлу. — Что ты себе позволяешь?! — Я отшатнулся от него, пытаясь разглядеть голубые глаза в этой кромешной темноте комнаты. — Тебе не нравится? — Его улыбка исказилась в оскале, а лицо, казалось, побагровело, но я был уже ни в чём не уверен. — Тебе не привыкать. С шлюхами ведь именно так и обращаются, знал? — Он чуть повернулся и я успел заметить чистую голубизну его ореол. — Ты же и есть обычная шавка, услужливая, бездушная шлюха, ищущая только выгоду для себя во всем и всех. Гадкое, мерзкое чувство беспомощности, которая взяло вверх над сознанием, а потому я, не успев обдумать свой шаг, замахнулся и моя ладонь врезалась в чужую щеку, отчего та стала тут же наливаться кровью. Я тяжело дышал, смотря на Попова, который медленно поворачивался ко мне. Я увидел, что на скулах у голубоглазого заиграли жевалки и это было мне совсем не на руку. Осторожно отшагнув от начинающегося злиться брюнета, я захотел в эти секунды превратиться во что-то очень маленькое, чтобы избежать всего этого, я впервые в своей жизни захотел убежать от реальности. Я уже не чувствовал беспомощности, она словно растворилась в этой давящей атмосфере. Мимолетно я ощутил страх, а за ним жалость, и он прочёл это всё в моих огромных глазах, которые почти налились слезами. Я еле удержался от того, чтобы закрыть рот руками, как это делают маленькие дети, совершив пакость. Мне вдруг стало так плохо от этого всего. От того, что зачем-то договаривался о встрече с Давидом, что всё-таки пошёл на неё, что не успел вернуться вовремя и нарушил условия договора, что Арсений теперь зол на меня, что ударил его… — Арс… извини, Арс… — Я видел в голубых глазах яркие искорки раздражения и злости, видел, что он готов метать молнии и в любой момент смог бы уложить меня одной рукой, я всё это видел. Но не обратил внимания, не стал бояться. — Прости. Шагнув навстречу Мастеру, я крепко обнял его, обвивая руками плечи и шею брюнета и тыкаясь своим холодным носом почти в ухо, будто бы кот, зализывающий собственный укус на руке хозяина. Спустя несколько секунд большие тёплые руки обвили мой торс, в ответ обнимая. — Я просто хочу чтобы ты не нарушал условий договора. Это не так сложно, Антош. — От былой злости не осталось и следа, Попов поглаживал меня по спине, по голове, словно успокаивая маленького ребёнка. — Будь честен со мной, хорошо? — У-угу… — Я ещё сильнее прижался к сильному телу, ощущая его запах, который заполнил, кажется, не только мои лёгкие, но и весь мир вокруг, поглощая его в свои феромоны. Сейчас тело напротив не казалось мне отвратительным, оно наоборот представилось мне самым родным, самым близким и приятным, что я когда-либо встречал. От этого внезапного, секундного чувства мне стало не по себе и я поспешил отстраниться. Наши взгляды встретились, я без страха разглядывал ледяные глаза напротив, чувствуя, как их холод касается и меня, заставляя поежиться. — Я останусь у тебя. — Я приоткрыл рот, распахивая глаза в возмущении, но был перебит. — Ты провинился, будь послушным мальчиком. Спустя долгие минуты, которые тянулись, словно нарочито, медленнее, чем обычно, я, помывшись, лежал в своей кровати, старательно закрывая глаза. Мне хотелось поскорее заснуть, чтобы никогда больше не видеть Мастера подле себя, чтобы не слышать запах его тела и звук движений, дыхания. Кровать позади меня прогнулась и я ещё сильнее вжался в стену, около которой лежал, желая совсем провалиться сквозь неё, словно какой-нибудь призрак. Тяжесть чужого тела ощутилась позади и мимолетное желание прижаться к альфе ослепило меня на секунду, но я тут же поспешил его развеять. Позади меня лежал не просто альфа, позади меня лежал страшный человек, испачкавший свои руки не в одной крови, несущий на своих плечах наполненный доверху мешок грехов и бед. Поэтому я старался как можно ближе прижиматься к холодной стене, чем к этому ублюдку. — Подумай над своим поведением. Прилетело мне в спину, а потом крупные руки потянулись к моей хрупкой талии, обвивая её, будто собираясь удушить, вместо шеи. А большие, тёплые, оголенные ноги сплелись с моими прохладными под одеялом. Я тяжело выдохнул, принимая своё положение. Полная власть со стороны Арсения была приятна омежьей сущности, но не сущности Антона. Я правда ненавидел Попова, я презирал его и желал убить эту сволочь, если судьба сама не распорядится и не будет благосклонна на то, чтобы преподнести холодную месть. Выхода нет, также, как и личных границ. Я закрыл глаза, чувствуя как Арсений прижимается ко мне в полудреме, стискивая в своих руках и медленно, глубоко дышит. Вслушиваясь в это дыхание, я не заметил, как мои мысли постепенно стихли, перерастая в бездонную черноту.