***
Стоило звонку прозвенеть, а брюнетке, прилипшей ко мне, как банный лист, отстать, как ко мне сразу же подлетел Артем, здороваясь. Парня не было на первых уроков, потому что он то ли проспал, то ли это просто Шатохин. — Ты Машу не видел? — с хлопком пожимая мою руку, поинтересовался шатен, параллельно оборачиваясь по сторонам, видимо, ища ту самую. Я же начал на него таращиться, мол, откуда мне знать, где она. — Понял, — как-то уж слишком подозрительно он себя вёл, словно дело безумной важности. — А это кто? — кивком головы он указал на с кем-то усердно переписывающуюся девушку, которая за весь день не отошла от меня дальше, чем на пятьдесят сантиметров. И забавно, что я понятия не имел, как ответить на вопрос друга. — Понял... — задумчиво повторил шатен, вновь осматриваясь по сторонам. Стоит ли мне начинать бояться за друга, который при приходе в школу первым делом пошёл искать Иванову? — А Полина где? — я быстро сменился в лице, выпрямляясь и уже автоматически стараясь подавить любые эмоции, которые вызывало это имя. — Зачем она тебе? — То ты бегаешь за ней, то ты бегаешь от нее. В чем твоя проблема? — и всё же не такой ответ я ожидал услышать. — Перестань себя мучить, — он в последний раз взглянул на меня с сожалением, а после прошёл дальше по коридору, кажется, продолжая искать Машу или Полину. А я по итогу даже и не узнал, зачем они ему. Но, быть может, если бы мы не перешли на тему того, почему я отрёкся от девушки, тянувшей меня к себе своей непонятной особенностью, мне бы удалось это узнать. «Я сидел в дальнем углу школьного, обшарпанного временем коридора, смотря, как около расписания крутилась девушка с русыми и всегда вкусно пахнущими волосами. Она, съëживаясь оттого, что её морозило даже в здании, изредка кивала головой, когда рядом стоящая подруга что-то говорила. Местами даже могла малозаметно улыбнуться, что я автоматически повторял, ощущая странное чувство внутри. Ведь я был уверен или просто-напросто хотел верить, что мне удастся избавиться от образа Полины. Но ни она, ни мысли о ней никуда не делись. И это злило и радовало меня одновременно. Ведь её присутствие что-то во мне меняло. Только я пока не мог понять, что именно. Каждый раз, видя её на уроках и в коридорах, я специально искал девушку взглядом, иногда замечая, что она делает то же самое. Но при этом мы оба понимали, что совершили то, чего не должны были. Она, вероятнее всего, в целом считала с самого начала, что это была ошибка. А я же должен был с этим мириться только потому, что понимал, какие проблемы меня ждут, если наш секрет всплывёт. Чего стоил Ракитин, который повесил бы меня моментально. А ведь ни один человек ещё не заставлял меня о чём-то молчать. — Вишневская, ты чертовка. — Чего-чего? — рядом сидящая девушка, о существовании которой я и вовсе забыл, нахмурила свои накрашенные бровки, стоило мне тихо произнести мысли вслух. — Ты меня вообще слушал? — поправляя свои идеально прямые светлые волосы, она, видимо злясь, убрала мою руку с её плеча, резко вставая и начиная мне что-то говорить. А я даже слушать не хотел, отворачиваясь обратно в сторону расписания, у которого уже стояли какие-то пятиклашки вместо той, о которой я думал. — Боже, Голубин, я около тебя всю неделю трусь, а ты ноль внимания, — всю неделю? Неужели уже прошла неделя. — Да иди ты, — поворот на сто восемьдесят и вот расфуфыренная кукла идёт к своей новой цели. У неё хоть капля уважения к себе есть? — Чего недовольный такой? — мне даже минуту наедине с собой провести не удалось, как мигом место ушедшей девушки заняла не менее неприятная особа. — Что тебе от меня надо, Кузнецова? — и мимолётного взгляда не кинул, уже обдумывая, как свалить куда подальше от блондинки. — А вот зря ты так. Я же к тебе со всей добротой, — каждое слово, что она так томно тянула, раздражало меня всё сильнее. Я уже даже жалел о том, что избавился от компании той няшной милашной синеглазки, что пыталась до меня достучаться последние дни. — К Полине ведь ты со всей нежностью. Влюбился, что ли? — я косо покосился на глупо улыбающуюся девушку, которая специально выводила меня. И смотря на её худое хитрое личико, в голове был лишь один вопрос: и как Шатохин когда-то мог видеть в ней что-то хорошее? — Мне уж точно не с тобой говорить о любви. — Да ну? И почему это, — прищурившись, я пытался понять, что же нужно было Даше. Ведь она не могла просто так начать говорить об этом. Точно не могла. — А потому что человек, который в отношениях трахался с другим, не может любить, — уголки её ярко накрашенных губ слегка сползли, но полностью стереть улыбку мне, к сожалению, не удалось. — Так что, будь добра, иди куда шла и больше не доебывайся до меня и Артёма, — я встал с насиженного места, решив, что пора бы найти где-нибудь в школьных коридорах Шатохина, а после рассказать ему о том, что его бывшая подружка поехала крышей. — Упрекаешь меня за это, а сам же поступаешь точно так же, — не поворачиваясь к сидящей на небольшом диванчике Даше, я, совсем ничего не понимая, нахмурил брови и опустил взгляд в пол. — Или ты будешь отрицать, что, бегая за Вишневской, ты по выходным встречаешься в одной кровати с Дианой? — в один момент внутри что-то неприятно ёкнуло. А ёкнуло потому, что знать об этом никто не должен был. Тем более Полина. — Когда вы там с ней виделись последний раз, не напомнишь? Вроде бы как раз за день до того, как бедняжка Полина обеспокоенно искала тебя, пока ты прекрасно проводил время со своей подружкой. — Молчи, — челюсть непроизвольно сжалась от злости. — Или мне самому тебя заткнуть? — Очень интересно узнать, как ты это сделаешь, Голубин, — она ещё больше расползлась в улыбке, расслабленно откидываясь на мягкую спинку красного диванчика. — Ведь мне терять нечего. Артёма я и так уже потеряла, — её слабость. Шатен — её слабость. Потому что только говоря о нем, она, теряясь, отводила взгляд, словно до сих пор чувствуя себя виноватой перед ним. Как будто только он может пробудить в ней хоть что-то человеческое. Но и этого слишком мало. — Что тебе нужно?»***
— В общем, пошли они, — лёжа на моих коленках и теребя ткань чёрных джинс, бодро усмехнулась Маша, параллельно делая затяжку. — Они? — единственным звуком в тот момент была только ледяная вода, приливающая к берегу, на котором мы сидели. Даже листва не шумела от ветра, ведь её просто-напросто уже не было на деревьях. — Ну да, — девушка хихикала, бесстыдно смотря мне в глаза, по которым было понятно, что я ещё не дозрела до чтения мыслей. Но мне было спокойно видеть, что её это забавило. Пусть будет так. — Ты же из-за Голубина вся не своя? Он никак не оставит тебя в покое, гаденыш, — я усмехнулась, поражаясь тому, как же та меня хорошо знала. Она буквально без слов могла понять, кто виноват в том, что я опять потащила ее куда-то, чтобы отвлечься. Потому что только она могла мне помочь. Что бы ни случилось. — В этот раз я сама виновата, — я подняла глаза на пасмурное серое небо, отражающееся в тёмной воде. Все же отсюда открывался невероятный вид. — Не верю. А ну рассказывай, — она перевернулась с бока на спину, уставившись на меня. А я и не знала, как начать. — Помнишь, как в позапрошлые выходные ко мне домой пришёл Егор и Слава, ища Глеба, — я громко вдохнула холодный воздух, пытаясь сообразить, что говорить дальше. — Помню, — девушка сделала последнюю затяжку и выкинула окурок куда-то между камней. — Я в тот день сказала им и тебе, что не знаю, где он, — вновь тянула паузу, скукоживаясь от резко подувшего ветра, заставляющего меня покрыться мурашками. Хотя, возможно, они появились из-за воспоминаний. — Но это было не совсем так. Я догадывалась, где он мог быть, поэтому, сама не понимая зачем, поехала в то место, куда он приводил нас на крышу. Но когда я вышла из дома, там был Артём. А я, как ты понимаешь, последним делом хотела ему что-либо объяснять, — на светлом лице брюнетки появилась малозаметная улыбка, кажется, которая появилась оттого, что я упомянула шатена. И всё встало на свои места. «—Да ладно тебе, шучу. Лучше что-нибудь получше мне подари, — физически мне закатить глаза почему-то не удалось, зато мысленно они у меня чуть ли не выкатились. Особенно, когда я заметила, что Шатохин, видимо, серьёзно задумался, что бы он хотел на Новый год. — И что же? — Артём продолжил молчать, мечтательно смотря вдаль, чем начинал меня уже настораживать. Как минимум потому, что он был, напомню, за рулём и вез не только себя, но и меня, которая вообще оказалась здесь, как сумка, быстро закинутая на сиденье. — Машу, например, — мне послышалось? — Чего? — надеюсь, послышалось. — Да ну, ты правда веришь в то, что она без ума от Славы? До этого она его, видимо, по приколу френдзонила. » — Между вами что-то явно есть, — коротко отрезала я, наблюдая за реакцией подруги. — Между кем? — уголки её губ быстро сползли, но глаза сверкать не переставали. — Ты же поняла, про кого я, — довольно покачивая головой, я начала улыбаться ей в ответ, пока она смущённо отводила глаза на верхушки голых деревьев. — А ты хитро с темы слезла. Давай, продолжай, — щекотно тыкая в меня указательным пальцем, Маша заулыбалась. А я со словами «ай, ай, ай» начала вновь вспоминать и рассказывать позапрошлые выходные. Не верится, что уже прошло полторы недели... — Артём довёз меня до того дома, и я пошла на крышу. Так волновалась в тот момент, боялась, что его там не найду. По итогу действительно не нашла, — усмехнувшись, я отвела взгляд, потому что перед глазами была та лестничная площадка, на которой я тогда услышала сонный голос Глеба. — Даже написала уже Шатохину, что облажалась и его здесь нет. А потом спустилась на пару этажей вниз и на одном из них встретила его. Только вот не знала, что мне делать, — Маша удивлённо смотрела на меня, продолжая молчать. Но я, наоборот, хотела, чтобы она хоть что-нибудь сказала. — Я просто, как дурочка, хлопала глазами, представляешь... Наверное, там несколько часов бы так простояла, если бы он за руку меня бы не завёл к себе в квартиру. — Вы поговорили? — неожиданно её взгляд поменялся, и она воодушевленно начала глазеть на меня, отчего я ещё больше смущалась, отрицательно мотая головой. Потому что нет, Маш. Мы не поговорили. — Стой... — девушка резко приложила ладошку ко рту, широко улыбаясь, пока я сгорала от стыда. Мне стоило больших усилий рассказать всё это. Очень больших. — Да это получается... о боже. Я так и знала! — пришло время мне удивлённо таращиться на подругу. Потому что в голове был вопрос «в смысле так и знала?». — В те выходные ко мне вечером заявился Артём и всё рассказал. Про то, как отвёз тебя, и про то, как сомневается в том, что ты действительно его там не нашла. Но я тогда смутилась и подумала, что Шатохин уже с ума сошел, — неловкий смешок, после которого и она, и я прибываем в шоке. — Но знаешь, ты для него не как все те девушки, с которыми он спал. В этом я точно уверена, — только я хотела ей возразить, приводя в пример то, что наши с ним отношения вернулись вновь в самое начало, как она опередила меня, понимая, что я хочу сказать. — Я тоже не понимаю, почему он себя так ведёт. Но этому есть объяснение, Поль, — опираясь на локти, Маша чуть привстала, потому что кто-то ей позвонил. И увидев, кто именно, она быстро извинилась, поднялась на ноги и отошла. Около двух минут она с кем-то разговаривала, а я по губам пыталась понять о чем. Но получалось у меня, мягко говоря, не очень. Короче, вообще не получалось. Наверное, поэтому я просто уставилась на воду перед собой, ожидая, когда девушка вернётся и, если захочет, сама расскажет мне, кто был её собеседником. — Кто звонил? — Маша выглядела слегка встревоженной, но всё же, насколько это возможно, спокойно ответила «сейчас покажу», садясь рядом и открывая диалог. К слову, диалог-то был с Шатохиным... — Смотри, — брюнетка протянула мне свой телефон, на котором была открыта наша фотография с выпускного. Я посмотрела на неё, ничего не понимая, на что она в ответ приблизила толпу людей, смотрящую на то, как нам вручали аттестаты. Множество незнакомых мне людей, среди которых... Лера? На фотографии была высокая, худая русоволосая девушка, которая выглядела с точностью, как я через пять лет. Она улыбалась, хлопая в ладоши вместе с людьми вокруг и прекрасно сливаясь с этой до тошноты счастливой массой. — Это не может быть она, — мотая головой из стороны в сторону, отрицала я, хотя прекрасно понимала, кого я вижу на экране. — Я бы её заметила. Мы бы точно пересеклись, — не знаю, кому и что я доказывала в тот момент. Но я однозначно не хотела её видеть и не хотела осознавать, что она может быть в городе.***
Тусклые фонари светили во дворе, в котором я сидела на старой холодной качели. Уже через несколько дней наступит ноябрь. Как же быстро летит время. Тому подтверждение — снег, который сейчас шёл впервые за эту осень. Маленькие белые хлопья падали на асфальт, покрывая его тонким слоем. И хоть я была более чем уверена, что он ещё успеет растаять, холодом уже веяло конкретно. И осенним балом, кстати, тоже. Неужели вся эта суматоха по поводу его чëртового оформления и прочего окончится уже в эту пятницу? Остаётся только надеяться, что после него придёт конец всему тому, что меня мучает. И я не только про бал. «Всё в силе?» Ещё в какой. Поэтому я и встала с насиженного места, посильнее закутавшись в шарф, и пошла в водящее меня в смятение место встречи. Тем более с человеком, который, кажется, действительно не тот, с кем мне стоит видеться. Но как мне ещё отцепиться от этого написывающего незнакомца, если уже, наконец, не встретиться с ним? Так я хотя бы буду уверена, что не сошла с ума. А может, ещё больше буду убеждена в обратном. Короче, эта встреча, правда, стоит того. Тем более, я разве защитить себя не смогу? У меня вот в кармане ключи и гигиеническая помада. Да тут уже по-любому победа на моей стороне. Хотя вряд ли это хороший знак, что всю дорогу до местной небольшой кафешки, в которой я должна буду один на один встретиться с одним из своих кошмаров, я шла, разговаривая сама с собой. Может, мне пора начать бояться себя, а не других? После этой мысли я уж слишком печально шмыгнула носом, поднимая глаза и замечая, что повсюду был мрак, хотя часовая стрелка ещё даже для семи не дошла. Вот правда, не будь тут этих жёлтых противных фонарей, я бы уже унесла отсюда ноги. Потому что голова мне нужна не только для того, чтобы болеть. Уж точно не для этого. И слава Богу, что нужное здание уже виднелось, отчего я облегчено выдохнула, видя, что в нём были люди. Причём живые. Что ж, весьма оптимистично. Только вот этому мне удалось порадоваться буквально секунду. Потому что спустя мгновение я почувствовала около своего рта чью-то ладонь, крепко держащую тряпку, которая определённо была смочена тем, что должно было меня вырубить. И, наверное, если бы я не перепугалась в тот момент до смерти, за время, что вещество действовало на мой организм, я бы смогла выкарабкаться. Но, к сожалению, я начала беспомощно брыкаться из стороны в сторону слишком поздно, когда моё тело постепенно охватывала не только паника. По ощущениям так мучительно прошло полчаса, а то и больше. Но знание всяких, как мне казалось до этого дня, ненужных штук подсказывало, что на деле мой ад длился всего минут пять. И всё это время я пыталась понять, кто стоит позади меня, ожидая моей отключки. Правда, сделать это было невозможно. Потому что подводила меня пелена перед глазами, вызванная то ли подступающими слезами, то ли тем, что я теряла сознание.