***
18 июля 2001 год, Шесть часов утра.
Ранним утром в комнате всё ещё стояла тишина и прохлада. Сейшу всегда просыпался в одно и то же время, чтобы насладиться покоем, царившим в этот момент. Он медленно и бесшумно садился на кровать, свесив худенькие ножки вниз, и заглядывал в приоткрытое окошко, вдыхая прохладный свежий воздух. Вопреки летней, привычно жаркой погоде, на улице сгущались серые тучи. Ночью шёл дождь — Сейшу определил это по сырым крышам зданий напротив его окна. Пасмурная погода его успокаивала, приносила внутреннее умиротворение. Возможно, поэтому сегодняшняя ночь обошлась без страшных снов — не успевший разгореться огонь был потушен сильнейшим ночным ливнем. В один миг Инуи преодолел расстояние от постели к окну, чтобы распахнуть форточку пошире и впустить в комнату побольше влаги и свежести. Забираясь с ногами на подоконник, он облокотился на оконную раму и закрыл глаза. Холодный ветер обволакивал лицо, путал светлые локоны и отгонял плохие мысли. Сейшу потянулся в наслаждении — наверное, впервые за три месяца жизни в приюте он ощутил себя настоящим, живым. Но счастье не продлилось долго: неожиданно в спальне что-то зашуршало, прерывая дремотный покой. Следом, послышался скрип прогнивших половиц, также не предвещающий Инуи ничего хорошего. Судя по неторопливому шагу, кто-то медленно направлялся в его сторону. — Это ты окно открыл? — сонный голосок раздался чуть ниже плеча Сейшу. — Нет, — коротко ответил, недовольно разлепляя глаза. А ведь утро могло выдаться таким замечательным, если бы не этот зевака. — Оно было открытым, когда я проснулся. — Закрой. Холодно, — угрюмо пробормотал мальчишка лет десяти, чьё имя Инуи благополучно забыл ещё в день знакомства. А может быть и вовсе не знал. — Кофту надень, — смерил его безразличным взглядом. — Не мои проблемы, что ты замёрз. — Если не закроешь окно, то я расскажу Ёсико-сан, что ты на подоконнике сидишь, — гадко усмехнулся, поднимая на Сейшу осоловелый взгляд. — Только и умеешь жаловаться старшим, — сказал Инуи, подперев голову коленями. Мальчик начинал его раздражать. — Сраный эгоист, — выругался он, грозно топая маленькой ножкой. — Чтоб тебя ветром сдуло с пятого этажа, соломинка. «И тебе того же.» — Сейшу нахмурился и обиженно отвернулся. Тут, словно по щелчку пальцев, в окно ворвался сильный поток ветра, сметающий всё на своём пути. Тело сотряс толчок, и Сейшу вместе с разозлённым соседом оказались на полу. Позвоночник противно заныл, заболел ушибленный локоть, а слух раздражали ужасно громкие удары оконной рамы о стенку. Лютый холод пробрался внутрь, заставив окончательно пробудиться остальных соседей по комнате. От недавней сонной атмосферы не осталось и следа. — Поздравляю, — пробурчал Сейшу, поднимаясь с пола и закрывая окно. — Твоё желание частично сбылось. Не нужно быть гением, чтобы догадаться о последствиях, которые ожидали его после утренней выходки. Мальчик по имени Аки — Сейшу всё же узнал его имя — растрепал о случившемся воспитателю и детям из комнаты, из-за чего Инуи лишили завтрака и наказали дополнительными отработками. День был испорчен и снова не по его вине.
***
18 июля 2001 год, Четыре часа дня.
Сейшу жил на последнем — третьем — этаже приюта, где потолки украшал толстый слой паутины, а странные коридоры приводили в бесполезные тупики причудливой формы или недокомнаты с недостроенными гипсокартонными стенами. На этот этаж селили всех, кто не подавал каких-либо надежд или не попадал в стандарты «красоты», назначенные администрацией приюта. Однако почти в каждой комнате обитали вполне адекватные и смышлёные дети, Сейшу в этом убедился в первый же месяц прибытия, но всё равно был отвергнут. Все боролись за свою значимость, пытались доказать невесть кому, что вот Он — идеальный ребёнок. Но тем временем под одеждой скрывались многочисленные шрамы, нанесённые судьбой за недолгую жизнь. Они отвергали взор, заставляли чувствовать себя ненужным и одиноким. Вынуждали становится сильнее, но злее. Инуи не из тех, кто стал бы бороться за существование в этом несправедливом месте. Мальчик в принципе не собирался ни с кем соперничать, он лишь хотел вернуть свою привычную жизнь. Но, раз за разом натыкаясь на грабли, он терял надежду. Наказание. Сейшу давно с ним знаком, оно преследовало его каждый день. Что-то не то сделал, как-то не так выразился или просто попался на глаза в неподходящее время — за всем этим следовала отработка. И он принимал это как в порядке вещей. Усмиренный судьбой, он и сейчас брал наказание за чужую глупость. На этот раз, работа Инуи заключалась в качественном мытье полов первого этажа — там было грязнее всего из-за совмещенного коридора с выходом на улицу. Ему выдали тряпку, переломанную засаленную швабру и два часа на выполнение задачи. Удрученно вздыхая, Сейшу принял атрибуты как родные и направился в санитарную комнату, чтобы набрать воды. Его времяпровождение обещало стать весьма занятным и утомляющим. Закончить с уборкой вышло только к шестому часу вечера. Инуи в буквальном смысле валился с ног от усталости, запинался о неровности в полу и при этом в обмякших руках старался удержать швабру с ведром. У него выходило это вплоть до момента столкновения с воспитателем, внезапно появившемся в дверном проёме. Рено-сан пронизывающе оглядел мальчика своим хмурым взглядом и кашлянул в заключении: — Оставляйте вещи здесь и пройдёмте со мной. Сейшу ничего не оставалось, как проследовать за воспитателем. Они быстро пересекли коридор, прошли лестничный участок и оказались напротив изумительно чистой и красивой дубовой двери. Она наверняка привела бы его в комнату какой-нибудь важной шишки. Интуиция его не подвела, впрочем, как и всегда. Зайдя внутрь, Инуи почувствовал приятный аромат кофе с нотками каких-то пряностей и заметил отсутствие сырости, обычно присущей каждой комнате приюта. Свет здесь был идеальный — сливочный, густой и даже как будто жирный, но приятный. Не резал глаза, в отличие от люминесцентных ламп в их комнатах. Сейшу мог до бесконечности искать разницу в обителях их приюта, но глаза зацепились за более интересный объект, а конкретно высокого мужчину, возраста двадцати-двадцати пяти лет на вид. Его смолистые волосы неаккуратно топорщились по бокам — мужчина, по-видимому, не стремился к идеализации их вида, — белая, широкая, слегка помятая футболка висела на худом теле и казалась сильно поношенной. Он выглядел неопрятно, но как-то по-домашнему, и улыбался при виде Сейшу так, как будто знал его всю жизнь. — Здравствуй, Сейшу, — бархатный голос мужчины очаровывал слух. — Мы наконец-то встретились. Тишина последовала вслед за сказанными словами. Сейшу непонимающе глядел на незнакомца, изумленно хлопая своими длинными белоснежными ресницами. — Попрошу нас с господином Инуи оставить наедине, — звонко заявил брюнет, махнув рукой на дверь. С неохотой и принудительно, но Рено-сан и неизвестный низкорослый старикашка — которого Сейшу даже не заметил — покидают помещение, оставляя за собой тихое недовольство. «Грубиян!»— различил Инуи в чужих словах. — Мы с Вами знакомы? — осторожно начал Сейшу, когда за дверью послышались отдаляющиеся шаги. — Нет, — всё так же лучезарно улыбнулся незнакомец, облокотившись бедром о чужой стол. — Я Шиничиро Сано. Но твоё имя мне давно известно. — Откуда Вы меня знаете, Шиничиро-сан? — мальчик глубоко вздохнул, устремляя заинтересованный взгляд на собеседника. — Ну, — Шиничиро неожиданно осёкся, подбирая правильные слова. — Мы — профессора, всех своих студентов знаем. Даже будущих. — Вы преподаватель из нашей школы? — озадачился Сейшу, до конца не осознавая причём он здесь вообще. — Да нет же! Не совсем, — Сано выразительно посмотрел на него, как будто глупее никого на свете не видел. Инуи становилось неловко от чужого созерцания. — Не пойми меня неправильно, я впервые занимаюсь подобной деятельностью, — мужчина рассеяно почесал затылок, из-за чего его волосы ещё больше взъерошились, и выглядеть он стал забавнее прежнего. — Но ты — волшебник, Сейшу. Не такой как все. Особенный. Инуи посмотрел на него недоверчиво, а следом улыбнулся, с трудом сдерживая смех. Ещё никто с таким серьёзным видом не внушал ему эдакую чушь. — Я проходил психологическое тестирование несколько раз, и оно не показывало никаких отклонений. Можете прочитать в медицинских справках, — уклончиво ответил Сейшу, не желая слушать весь этот завуалированный бред. Он наслышан о историях про внушительных детей, которые клюнули на удочку администрации и с полным набором нелепых заболеваний оказались в психлечебнице. Инуи гораздо умнее и не повелся на россказни хитрого лиса. — Чего? — в этот раз недопонимание возникло у Шиничиро. Улыбка с лица пропала вслед за исходящим от него теплом. — Вы же психиатр, верно? Пришли спровадить меня отсюда и освободить место? Сейшу увидел неоднозначную картину. Шиничиро улыбнулся как-то натянуто, с грустью посмотрел на него и замолк. Долго и напряженно что-то обдумывал. — Кажется, я не с того начал, — наконец произнёс он, прерывая тишину. — Сейшу, скажи мне: случалось ли с тобой что-то странное? Задавался ли ты вопросом — каким чудом уцелел во время пожара и отделался одним ожогом? Мальчик промолчал и стал прокручивать в голове события из прошлого. Он делал это практический каждую ночь, пытался осмыслить и пережить большую часть из них, но терпел крах. А сейчас, как на зло, в голову вообще ничего не лезло. Усталость перебивала любые попытки проявить сообразительность, кою блистал он всегда. — Не торопись, у нас в запасе уйма времени. До сентября, примерно, — Шиничиро хмыкнул, удовлетворённый запустившимся мыслительным процессом. Сейшу воспроизвёл в памяти ночь, когда в их доме случился пожар. Вспомнил расплывчатое белое сияние, вмиг исчезнувшее под натиском огня — он принял его за вспышку электричества. Припоминал боль от соприкосновения языков пламени с нежной кожей лица. И навсегда запомнил запах горелой кожи — своей, сестринской, родительской. Но следом Инуи вспомнил о днях в приюте, о странном закольцевавшем его пламени после внезапного пробуждения ночью, о чудом уцелевшем теле, — однажды он поскользнулся на лестнице и пролетел головой вниз порядка двадцати ступенек, — и сегодняшнем случае, больше походившим на совпадение. На всё он находил отговорки и трусил искать правду. — Допустим, я понял, о чём Вы. Но какое обычная случайность имеет отношение к волшебству? — протянул Сейшу, заглядывая в чёрные глаза напротив. — Случайность — это некое волшебство. Как и удача, — ответил он, поднимаясь с нагретого места. — А магией обладают только избранные. Инуи остолбенел, ожидая от Сано последующих действий. Мужчина улыбнулся этому шире, доставая из кармана помятый конверт. — Чёрт, какой я неаккуратный, — он ругнулся на самого себя, чем вызывал у Сейшу улыбку. — Прочитай это письмо на досуге. Там перечислено всё самое необходимое для дальнейшего обучения. Я вернусь к тебе через месяц, и мы вместе сходим в Косой переулок. Принарядим тебя и обеспечим. — Но я по-прежнему не давал согласия, — успел возмутиться Сейшу, перед тем как Шиничиро подошёл к двери. — И чего же ты хочешь услышать? — беззлобно усмехнулся, оборачиваясь на мальчика. — Хочу увидеть Ваше волшебство. Я не могу поверить, пока Вы не продемонстрируете. — Как знаешь, — на этих словах Шиничиро достал тонкую и ровную палочку, демонстративно махнув ею вперёд и направив на стол, заваленный исписанными листами бумаги, наверняка очень важными для его обладателя. В то же мгновение с деревянной поверхности соскальзывают пятеро бумажных ласточек. Они, словно живые, метались в замкнутом пространстве, пытаясь найти выход. Инуи непроизвольно ахнул, когда одна из них врезалась в его голову. — Достаточно правдоподобно? — засмеялся Шиничиро, при виде в обиде надувшегося Сейшу. — Даже слишком, — пробормотал он в ответ. — Тогда я забираю твоих ласточек и ещё вот эти бумаги, — мужчина навёл палочку на оставшиеся бумаги, и те, собранные в аккуратную стопочку, прилетели прямо в его руки. Ласточки к тому времени приобрели свой прежний вид и порхнули в стопку к остальным документам. — Твои, кстати. По ним, официально, ты переводишься в другой приют с 1 сентября. А по правде, едешь со всеми студентами в Хогвартс. Только никому не рассказывай. И о моих ласточках тоже. Усёк? — Ваши ласточки напрочно останутся пришибленными к моему затылку, не более того, — усмехнулся Сейшу, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. — До встречи в августе, остряк, — на прощание произнес Сано и покинул кабинет. После ухода Шиничиро, Сейшу ещё долгое время всматривался в бумажное оригами, оставленное ему в качестве сувенира и кремово-желтый конверт. Он медленно осознавал точку невозврата в своей жизни. Она обозначилась на отрезке длиною в целое столетие и, как оказалось, повлияла не только на его судьбу, но и на угнетающие по ночам мысли. Теперь Инуи думал только об одном: Он волшебник.