Целовать самое ценное

Сегодня я загнался сильнее обычного, я не спорю Я даже трезвый, ведь тебе доказывал, что природа — это не наркотики Помнишь, как в первый раз мы накурились вместе Тебя затошнило, ты просидела около унитаза часа два А потом я целовал тебя, дорогая… Это было так мило, на самом деле Я упал в ту ночь, не в состоянии был подняться А ты сидела рядышком и любила, не терпела, а именно любила *** Взволнованная женщина маячит из стороны в сторону, держит в руках телефон, уже восьмой раз набирая номер дочери. — Ну что? — еë муж подходит ближе и кладёт руки ей на плечи. — Не отвечает, — громко вздыхает, не поворачиваясь к мужчине. Хочет смахнуть его руки с себя, но не решается. Все должны думать, что они — любящая пара. — Куда она пропала? — его голос строг, а взгляд, направленный ровно перед собой, полон злости. — Наверняка уехала с Кирой, еë я тут тоже не наблюдаю. Видимо, не понравилось ей знакомство, — усмехается. Будь она на месте дочери, поступила бы точно также. Характером они были слишком похожи, что нельзя сказать о внешности: дочь была точной копией отца. Тот же взгляд, улыбка, походка. От матери ей достались лишь русые волосы, которые она давно перекрасила в красный. — Не понравилось, — цитирует еë слова, медленно качает головой, — она раз за разом подводит нас. Я же говорил, что с ней нужно быть строже, — повышает голос, грозно возвышаясь над супругой. — Прекрати, — утомлëнная этим разговором женщина усаживается на диван. Элегантно закидывает ногу на ногу и откидывает волосы с плеч. Она задумчиво смотрит перед собой, лакая дорогое вино. Размышляет та о прошлом, и на хмуром лице появляется полная ностальгии улыбка. — Flashback — — Мамочка, давай вон туда пойдем! — просит семилетняя девчушка, указывая на огромное колесо обозрения. Весь еë рот перепачкан в любимом клубничном мороженом, которое вот-вот растает и начнëт капать на асфальт. В другой руке она крепко держит и прижимает к себе любимого плюшевого медведя, что был с ней ещë с раннего детства. Девочка везде таскала его с собой, не расставаясь с тем ни на минуту. Сегодняшний день был самым лучшим в еë жизни, ведь они наконец-то гуляли с мамой. Было досадно, что папа вечно был занят и не мог провести время с ними. За это Алина сильно обижалась на него. Неужели, дела ему были важнее дочери? — Тебе не страшно разве? — мама садится перед ней, салфеткой стирая с румяных щëк мороженое. Гладит ту по волосам, заплетëнными в две косички. — Конечно, нет! Я высоты совсем не боюсь, — заявила та с гордостью. Еë храбрости могли позавидовать бы многие. — Ты ж моя смелая, маленькая девочка, — целует еë в крошечный носик, от чего та смешно морщится. — Я уже взрослая! — поправляет маму Лина, складывая руки на груди, — да, ведь? — Взрослая, Алинка, взрослая, — уступает и берёт еë за ручку, уводя в сторону кассы. — Мам, скажи, — обращается к ней она, — а папа меня любит? — С чего такие вопросы? — ошарашенно смотрит в её сторону, — любит, конечно. Просто проявлять это не всегда умеет, — на это девочка ничего не отвечает и переводит тему. Мать еë слова заставляют задуматься. *** — Reality — Еë телефон вновь и вновь издаёт вибрацию. Лина принимает решение отключить его и швыряет подальше от себя, лишь бы в глаза не бросался. — Как же мне всë это надоело! — прикрывает лицо руками, готовая вот-вот разреветься. Кира пододвигается к ней ближе и заключает ту в крепкие объятия, прижимая к себе маленькое, дрожащее от всхлипов тельце. Она утыкается ей в грудь, сильно сжимая кулачком футболку, — всегда они всë за меня решают! Я так устала уже. От всего, — говорит быстро, зло. Сейчас она выглядит такой беззащитной, и Кире очень хочется помочь ей и поддержать. Но та молчит. Не знает, что сказать и нужно ли вообще. Кира гладит еë по волосам, стирает горькие слёзы, льющиеся из карих глаз без остановки. — Мы ведь с мамой всегда вдвоём были. Я так хочу, чтобы всë было, как раньше, — говорит почти шёпотом, — но не будет, как раньше. Не до меня ей теперь, — из еë уст вырывается смешок, а в душе таится детская обида. — Знаешь, — спустя недолгое молчание, обращается Кира к ней. Та поднимает на неë свой взгляд, внимательно слушая, — моей матери вообще на меня плевать. Она лишь делает вид, что ей не всë равно. Помнишь, говорила, что она мне квартиру подарила? — Лина кивает, — матушка сделала это, чтобы я ей не мешала. Так что я тебя хорошо понимаю, — блондинка приобнимает девушку за плечи. — Мне жаль, — единственное, что Алина может сказать. Она лишь сжимает еë руку в знак поддержки. — Не стоит меня жалеть, — опускает взгляд, но чувствует чужую руку на своей щеке. — Кира, посмотри на меня, — и она делает так, как говорит Лина, — я что-то не то сказала? — Нет, — отрицательно качает головой, — конечно, нет. Просто, понимаешь ли, я не привыкла с кем-то откровенничать. Не привыкла о себе говорить. — Я понимаю, но знай, что я всегда готова тебя выслушать. Я всегда пойму. — Спасибо, — утыкается в еë шею, глубоко вздыхая. — За что? — произносит удивленно. — Просто за то, что ты рядом. *** Лина Заснуть я не могла долго, в отличии от Киры, которая уже давно спала, обнимая меня со спины. В груди засело чувство тревоги, которое никак не уходило. Я думала о сегодняшнем дне. Самым приятным из воспоминаний было признание Киры. Было понятно, что она говорила это от чистого сердца. Я не понимала, почему тогда Виолетта сказала о том, что мне нужно быть осторожнее? Разве Кира может сделать что-то плохое? Или это было как-то связано с её прошлым? Ведь я о нём ничего не знала. Нужно было поговорить с ней о этом. *** Я допивала остатки кофе, купленном в кофейне. Так как мы проспали, то не успели нормально позавтракать и даже выпить кофе. Выбросив стаканчик в мусорное ведро, я уставилась на Киру, которая тем временем общалась к каким-то парнем, по всей видимости еë другом. Он что-то рассказывал ей, а та с интересом слушала и иногда кивала. — Пошли, Линка, — обратилась она ко мне, пожав перед этим брюнету руку, — короче, сегодня вечером туса будет. Мы обязаны пойти. У тебя ведь нет планов? — Нет, вроде, — пожимаю плечами. Даже если бы они были, Кира всë равно не оставила мне выбора. — Отлично. *** Как только мы зашли в клуб, громкая музыка оглушила меня. Людей было огромное количество, поэтому мы кое-как пролезли к бару. Кира заказала нам какие-то напитки, чьи названия я пропустила мимо ушей, заверив меня, что они нереально вкусные. Медведева снова беседовала с незнакомыми мне людьми, а я ощущала себя как не в своей тарелке. Блондинка шутила, отчего девушка рядом громко смеялась, положив свою руку ей на плечо. — А кто это, Кир? — она указывает в мою сторону, оглядев с ног до головы презрительным взглядом. — Это… — мешкается и чешет затылок, — подруга моя. Громко поставив пустой стакан на стол, я развернулась в сторону зала. Меня переполняла ярость. Злилась я на Киру. После признания в чувствах и вчерашних откровениях я — просто подруга, значит? Хорошо. Я заметила Виолетту и направилась к ней. Нужно было остыть и отвлечься. — Привет, красотка. Ты чего не с Кирой? — она говорила громко, стараясь перекричать музыку. — Давай потанцуем, — проигнорировав еë вопрос, я потянула ту в центр танцпола. — Кира на нас так смотрит, — подметила она, — просто взглядом пожирает. — Не обращай внимания, — я махнула рукой, продолжая двигаться в такт музыки. Спустя время, я осталась одна. Малышенко куда-то незаметно упорхала, а я продолжала танцевать. Пока не почувствовала чужие руки на себе. Они обвили мою талию, прижав к себе ближе. Я резко повернулась, увидев перед собой высокого парня. — Прикольно танцуешь, — он наклонился к моему уху. Я отпрянула от него, пытаясь вырваться из крепкой хватки, — не хочешь уединиться? — мерзкая улыбка появилась на его лице, по которому мне так хотелось врезать. — Отъебись от меня, — я понимала, что после этих слов он может разозлиться, и будет только хуже. Но не могла не промолчать. — Как грубо, — качает головой, касаясь моего бедра. — Ты не понял что-ли? Отошëл от неë, — до боли знакомый голос раздался сзади. Он принадлежит Кире. Как вовремя. Я выдохнула с облегчением, ведь успела перепугаться не на шутку, — а то пизды получишь, — она закатила рукава и сжала кулаки, готовясь к удару. — Чë? Да что ты… — не успел он договорить, как Медведева со всей силы ударила того по лицу, повалив его на пол. — Кира! — крикнула я, подбежав к ней, — пожалуйста, остановись! — стала умолять еë, готовая уже разреветься. Я ненавидела смотреть за драками, особенно, когда в них участвовал близкий мне человек. И она остановилась по моей просьбе, пнув его в бок напоследок. Тот жалобно заскулил, скрючившись от боли. — Как скажешь, — она посмотрела на меня и на еë лице появляется улыбка. Вроде, ей не сильно досталось, лишь губа была разбита, а над бровью ссадина, — сильно испугалась? — заправляет прядь моих волос за ухо. — Ещë как, — по щеке всë же скатывается слеза, которую Кира сразу же вытирает. — Ну, ты чего? — смеётся и заключает в объятия, — всë же хорошо. Всю мою злость как рукой снимает, и я прижимаюсь к ней, словно она — спасательный круг. На самом деле, так и было. Она оказалась рядом в нужный момент и заступилась за меня, чему я была сильно благодарна. — Кир, почему ты сказала, что я твоя подруга? — отсраняюсь и смотрю на неë, не скрывая обиды. — Тебя это так задело, кисуль? — улыбается, но глядя на моë лицо, принимает не менее серьёзный вид, — пошли-ка за мной, — уводит от покалечущего ею идиота, около которого бегают его друзья, стараясь привести в чувства. — С ним всë нормально будет? — Линочка, неужели тебе его жаль? — по-доброму усмехается и берëт нашу верхнюю одежду. — Нет, просто за тебя переживаю, — надеваю куртку, и мы выходим из клуба. Улица встречает прохладной, что заставляет меня поежиться. — За меня не надо переживать. А на счëт того, что я тебя подружкой своей назвала, — достаёт две сигареты и протягивает одну мне, — прости меня за это. Ляпнула, не подумав. В следующий раз, скажу, что ты — жена моя, идëт? — смеëтся со своей же шутки и поджигает сигарету. — Как смешно, — закатываю глаза. — Ну так что? Извинения приняты? — облакачивается о стену и засовывает руку в карман. — Приняты. Так уж и быть, — говорю, не скрывая улыбки, — кстати, спасибо тебе за то, что за меня заступилась. У тебя ничего не болит? — Всë нормально, малыш, — подмигивает и задумывается на минуту,— ты к Виолетте больше не лезь, — вмиг становиться серьёзной. — Ревнуешь? — это было очевидно, ведь она вовсе не умеет скрывать свою ревность. — Так, всë. Давай, поехали, — игнорирует меня и идëт к машине. Это заставляет меня рассмеяться. — Ты же выпила! — останавливаю еë и поворачиваю к себе. — Совсем чуть-чуть, — разводит руки в стороны. — Это ничего не меняет, — смотрю строго, и она всë же сдаётся. — Ладно, на такси поедем.