Целовать самое ценное

У тебя депрессия, у меня — синдром Бога Я тебе желаю только плохого Тем не менее, я всегда с тобой на балконе Чтоб пока ты тут куришь, я туплю в телефоне *** Утро не задалось. Кира была какой-то взвинченной, отвечала мне на отвали. На мои вопросы о том, что же случилось, лишь молчала. — Кир, объяснить. Что с тобой вообще такое? — в ответ молчание. Закатываю глаза и присаживаюсь на диван. Смотрит на меня сверху вниз, а потом отворачивается. Приступает к готовке кофе, — ты издеваешься что-ли? — Хватит, и без тебя тошно, — и тут я встала в ступор. Такого я не ожидала точно. — Блять, — подскакиваю с места и направляюсь к ней, развернув ту за руку, — либо ты объясняешься, либо я ухожу. Я не хочу это терпеть, ясно? — сверлю еë прожигающим взглядом. Ну уж нет, со мной так разговаривать не будет никто. Я уже не та Алина, какой была раньше. С меня хватит. — Какая же ты… — умолкает на время, вдумываясь в мои слова, — не смей уходить, поняла? — Какая? Продолжай, — поднимаю брови и складываю руки на груди. — Только попробуй уйти, — приближается к моему лицу. — А то что? — губы расплываются в усмешке. — С огнëм играешь, новенькая. — Не называй меня так, — вмиг улыбка сходит с моего лица, делая его сердитым. — Ух, какая злюка, — медленно облизывает губы, — а то что? Больше она ничего не говорит и выходит с кухни, оставляя меня в недоумении. *** Она смотрела ровно перед собой, сильно сжимая руль. Вечно серьёзное лицо стало напряжённым. Девушка была сосредоточена лишь на дороге, совсем не обращая внимания на меня. Я недовольно отвела взгляд и уставилась в окно. Настроения не было вовсе. Странно, что оно зависло от неë. Шëл сильный дождь. Небо заслонило тёмными тучами, которые не желали давать проход солнцу. Лужи разлетались во все стороны, стоило проехать по ним машине. Такая погода заставила погрустнеть меня ещё сильнее. Она полностью олицетворяла моë состояние на данный момент. Сегодня я должна была съездить домой, дабы навестить родных. Не сказать, что я сильно соскучилась, ведь рядом всегда была Кира. Мы весело проводили время вместе: смотрели сериалы и фильмы, слушали музыку на полную громкость, готовили еду. Также я помогала девушке с уроками, особенно с математикой. Поджигаю уже четвëртую по счëту сигарету. Это в какой-то степени позволяет отвлечься и успокоиться. Чуть открываю окно и делаю затяжку, откидываясь на сиденье. Мокрые капли бьются о моë лицо, что прям выбешивает. — Может хватит курить? — первая фраза, сказанная за последний час. Не думаю разговаривать с ней, даже не поворачиваюсь. Не говоря ни слова, выхватывает сигарету из рук и выбрасывает ту в окно. Ничего не мешает ей сделать это, ведь мы попали в пробку. — Ненормальная, — шепчу, но она слышит. Разворачивает меня к себе за подбородок. Взгляд карих глаз не открывается от моих, заставляя чувствовать себя некомфортно. Но я не поддаюсь, и мы продолжаем пялиться друг на друга. — Повтори. — Ты ненормальная, — на лице появляется улыбка. — Кто бы говорил, блять. Мы не спешим отвернуться. Моë сердце замирает в ожидании еë первого шага к примирению. Кажется, она вот-вот услышит его биение. Но ничего не происходит. Мы отрывается друг друга, как только слышим сигнал стоящей позади машины. Кира ворчит что-то невнятное в адрес водителя и трогается с места. *** Весь день мы практически не разговаривали. Кира избегала меня, а на переменах зависала с Крис или уходила из класса. Я же тупо пялилась в экран смартфона, чтобы хоть как-то отвлечь себя. — Линка, — шепчет Вилка, развернувшись ко мне. — Чего? — отрываюсь от телефона, гляжу ей в глаза. Девушка улыбается, оперевшись щекой о руку. — Ты странная какая-то, — хмурит брови, — с Кирой поссорились что-ли? — попадает точно в цель. — Тебе то какая разница? — кидаю безразлично. — Чë какая злая? — так и не дождавшись ответа, продолжает, — да ладно тебе, как поссорились, так и помиритесь, — наконец-то садится спиной ко мне, скрипя деревянным стулом. Начинает рассказывать что-то Ронни, на что та поддакивает и часто качает головой. Урок начинается с очередной контрольной. Малышенко нередко поворачивается ко мне, дабы подглядеть ответы, а затем передаëт их тем, с кем у нас один вариант. Задания не кажутся мне сложными. Обществознание я люблю и хорошо знаю, в отличие от своей соседки по парте, которая списывает всë с телефона. Странно, что училка ещё не запалила еë. Она то ходит по рядам, то садиться обратно. И так по кругу. Могу сдать работу первая, но не подставляю одноклассниц, на которых учитель обращает особое внимание, всë сверлит и сверлит взглядом, от которого холодок бежит по коже. Сдаëм тетради и приступаем к изучению нового параграфа. Стараюсь слушать внимательно, но всë отвлекаюсь на раздумья. Пытаюсь выбросить Киру из головы. Интересно, а она думает обо мне сейчас? Или о ком-то другом? Мне так хочется залезть в еë голову, чтобы понять причину еë плохого настроения. Я хочу, чтобы она доверяла мне и не скрывала ничего. Мне чертовски обидно из-за этого. *** Время идёт слишком медленно. Я чуть ли не засыпаю на уроке от скуки. Радует лишь то, что он последний. Каждую минуту смотрю на часы, висящие рядом с доской. Осталось 29 минут. Почему же так долго? На экране высвечивается сообщение от Киры. Незаметно протягиваю руку к телефону, пока учитель пишет что-то на доске. «Домой сама доедешь, у меня дела срочные» Ничего не отвечаю и смахиваю уведомление. Почти сразу приходит ещë одно. «Не обижайся)» Перевожу на неë взгляд, а она подмигивает и улыбается, как ни в чëм не бывало. Никак не реагирую и утыкаюсь в учебник. Чувствую, как еë дыхание опаляет мою шею, а руки поглаживают спину. Ей так нравится приставать ко мне на уроке? — Сильно обиделась? — целует в щёку, заправляет прядь волос за ухо, — обещаю загладить вину, — еë рука опускается мне на бедро. — Бесстыжие, — Малышенко шепчет через плечо и смеётся в кулак. — Виолетта! Ты успокоишься сегодня? — голос учителя заставляет Киру резко отпрянуть от меня, — все спокойно сидят, а ты чего? — Ну да, очень спокойно, — говорит себе под нос. — Чего ты там мямлишь? — физичка, имя которой я не помню или даже не знаю, опирается руками о парту. — Да так, — пожимает плечами, а затем смотрит на нас, намекая. Кира показывает ей средний палец, с чего мы с Вилкой смеëмся, но в этот раз тише. — Я смотрю последним партам смешно очень, — громко хлопает по столу, — тогда выходим из класса. Вас тут никто не держит. Все взгляды прикованы к нам. Мы переглядываемся и киваем друг другу, не скрывая довольных улыбок. Перед уходом Вилка делает что-то вроде поклона, чем злит физичку ещë сильнее. Но мы уже успеваем захлопнуть дверь, прежде чем она начнëт кричать. Идëм к выходу, не сдерживая смеха. Кира лишь улыбается с того, как мы уже задыхаемся и не перестаëм шутить, от чего становится ещë хуже. Быстро пробегаем через охранника и выходим на свободу. Дождь всë ещë идёт. Не думаю, что он скоро закончится, хотя прогноз обещает обратное. Я любила этот запах свежести во время дождя или после. Мне всегда казалось, что пахло как-то особенно приятно. Но ничего не сравнится с тем ароматом и атмосферой в деревне, там совсем по-другому. Однажды, когда мы с подругой решили погостить недельку у бабушки, попали под сильный ливень, который начался слишком неожиданно. Пришлось бежать до дома, но к тому времени мы уже насквозь промокли. Бабушка долго ругала нас, грозила тем, что гулять больше не отпустит. А мы были радостными и счастливыми, пили горячий чай с бутербродами. И хоть мы с Олей не общаемся уже, воспоминания о том дне остались в моëм сердце навсегда. *** Давно наступила ночь. В квартире было темно, спасал лишь свет от экрана телевизора. Кира всë ещë не вернулась. Не знаю, что за дела у неë появились, но я начинала сильно переживать, и поэтому уснуть не получалось. На звонки девушка не отвечала. Слышу шебуршание, доносящееся из прихожей. Выпутываюсь из одеяла и бегу туда. Вижу Киру и с облегчением выдыхаю. Переживания были напрасны. — Почему так долго? Где ты была вообще? — Кис, давай потом, ладно? Я устала, — по еë голосу понятно то, что она говорит правду. — Кир, всë точно нормально? — в ответ лишь кивает и кидает короткое «ага», — точно? Ты ведëшь себя как-то странно. — Я же сказала, что всë нормально, — старается говорить как можно спокойнее, но еë выдает взгляд, избегающий контакта со мной. — В глаза мне посмотри, — сначала сопротивляется, но всë же сдаётся, — что случилось? — Ничего. — Кир, скажи честно, ты мне доверяешь вообще? — Конечно, — проходит на кухню, а я плетусь за ней. — Тогда почему скрываешь то, что с тобой происходит? — Знать тебе не обязательно. Это правда неважно. Давай просто забудем, ладно? Ничего серьëзного не случилось. — Точно? — Точно-точно, — тут она поворачивается ко мне и раскидывает руки в стороны, зазывая меня в свои объятия. Крепко прижимаюсь к ней всем телом, не желая отпускать. — Ты меня сейчас задушишь, новенькая.