***
Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь! Михаил Афанасьевич Булгаков «Мастер и Маргарита»
В комнате слышны звуки игры на клавишах. Ноты слишком резкие, хочется закрыть уши, чтобы перестать чувствовать неприятную боль. Конечно, играющий (если его можно так назвать) прямо стучит по несчастным клавишам. Они жалобно «стонут», словно умоляя прекратить их мучить. Однако у Поручика, решившего освоить игру на клавишах, в планы не входит так просто и легко сдаваться. Он не перестанет «пытать» клавиши, пока не научится играть хоть какую-то лёгкую и более-менее красивую мелодию. Правда для этого нужен либо хороший учебник, либо качественный видео-урок. Так ведь намного-намного проще разобраться в бесконечном множестве белых «педалек для пальцев». Только Поручику не хочется учиться, а развлекаться и, проще говоря, дурковать. Поэтому он даже не думает о том, чтобы воспользоваться посторонней помощью. Поручик пытается прислушаться к внутреннему музыкальному чутью в надежде, что появится то самое озарение. Оно просто обязано помочь сыграть нечто настолько прекрасное, что любой пианист от восторга ласты склеит или хотя бы потеряет дар речи. Ладно, Поручик не настолько самолюбив, он будет вполне доволен и простыми аплодисментами. Поручик нажимает на клавиши и широко-широко улыбается, весело хихикая. Настроение по-настоящему прекрасное, да и никто с утра мозги не ковыряет чайной ложечкой (пришибленные фанаты не считаются). Сегодня Поручик расслаблен, спокоен и весел. Он не думает о конфликтах с бывшими коллегами по «оружию», возрасте Моти и о прочих бытовых мелочах. По правде говоря, Поручик сегодня намного живее, чем обычно. Виной всему день рождение и планы на вечер. Последний должен пройти в компании самого родного и близкого человека. Телефон будет переведён на беззвучный режим, дверь закрыта на ключ, а в самой квартире — двое людей: сам Поручик, виновник «торжества», и Паша, тот самый любимый человек. Телом Поручик по-прежнему находится в студии, но его мысли — в уютной квартире, где никто-никто посторонний никогда не достанет. Щиголев полностью отдаётся воображение и начинает нажимать на клавиши более мягко, но намного-намного быстрее, чем несколько минут назад. Изменения в скорости не делают музыку лучше. Она по-прежнему ужасна и отвратительна, но Поручик будто бы не замечает этого. Конечно, ему всё равно, что до великого пианиста ему, как раком до Китая. — Поручик, а ты не боишься? — Спрашивает Саша, лежащий на диване, расположенном в той же комнате, что и клавиши. — Чего именно? — Поручик не отрывается от игры (пыток и клавиш, и всех, кто способен слышать). Саша тяжело вздыхает и меняет положение с лежачего на сидячее. Ренегат не говорит прямо, но Поручик чувствует, что доводит тёзку до белого каления и дёргающегося глаза. Сегодня Саша не скажет ничего прямо: Поручик в конце концов — именинник, который в данный момент имеет власть над всей группой. — Того, что Паша оторвёт тебе голову за эти клавиши. Он никому не разрешает их трогать, — Саша явно пытается мягко намекнуть, что пора перестать «играть» на клавишах и, наконец, дать всем отдохнуть от этих чудовищных звуков. — Он меня чуть не убил, настолько ими дорожит. Я на сто процентов уверен, что Паша не посмотрит, что у тебя сегодня день рождение. Помнишь, как он Куликова чуть не убил, когда тот случайно задел эти клавиши? Лучше не рискуй. Поручик убирает пальцы от «ступенечек» и хитро смотрит на собеседника. Последний облегчённо вздыхает. — Ты, правда, думаешь, что мне что-то будет за это? — Поручик демонстративно бьёт по клавишам. Саша невольно закрывает уши руками, а после кивает. Очевидно, что он искренне верит, что Паша взбесится и даст Поручику нагоняй и заставит убрать руки прочь от бедного инструмента. — Ну, Саня, смотри, — Поручик довольно улыбается, показушно кашляет в кулак, «прочищая» горло. Леонтьев убирает ладони от ушей и начинает прислушиваться. Конечно, Саше слабо верится, что его тёзка сможет признаться грозному Паше в фактической порче столь дорогого инструмента. Плевать, что эти противные звуки слышит, кажется, весь город. Всё говорить подобное Паше опасно для физического и морального здоровья. Лучше просто сбежать с места преступления. — Паша, ты не против, что я играю на твоих клавишах?! Ты же не злишься на меня? — Кричит Поручик. В ответ Паша ничего не говорит, он быстро приходит в комнату, где находятся двое Саш и осматривает их. Вопреки ожиданиям Леонтьева, Паша не выглядит ни злым, ни раздражённым, ни грустным. Наоборот, на его лице прямо-таки сияет счастливая улыбка от уха до уха. Глядя на такого Пашу, Саша очевидно понимает — Поручику никто не даст трындюлей и не попросит его перестать подаваться в клавишники. Это значит, что придётся продолжать слушать столь «прекрасный» концерт. — Не злюсь, не злюсь, — Паша подходит со спины к Поручику и накрывает его ладони своими. — Только давай я быстренько научу тебя играть простую мелодию? А то твоим способом никуда не продвинешься. — Буду очень благодарен, — «мурлычет» Поручик и, кажется, искорки счастья сильнее разгораются в его глазах. Саша облегчённо вздыхает. Ему больше не придётся мучиться из-за невыносимых звуков. А парочку, которая нежничает между собой, можно и потерпеть.***