Всё, что угодно.

Ленка просыпается в чужой постели резко, будто от толчка. Пятно света движется по потолку, в окно влетает ветер, рядом сопит круглое тело. Ленка тянется к сигаретам на тумбочке. Блять. Опять двадцать пять. Женщина дышит ей в плечо, прижимая тонкую Ленкину руку к своей пышной груди. Блять. Выбраться из постели ей удаётся без труда. Сигареты опять не её, хотя тумбочка стоит там, где должна стоять Ленкина тумбочка — рядом. На кухне тихо шумит огромный серебристый холодильник. Ленка не понимает того, что здесь происходит. Мозг привычно выстраивает действующий алгоритм. ОНА: андрогин, владелица, по словам То-мы, отдельной квартиры в доме, жить в котором могут только высшие. Не то чтобы она не могла себе позволить такой роскоши — мысли никогда не возникало захотеть подобного. Работает она, опять же по словам То-мы, около года в конференц-зале. Около года работает. И посмотрела на женщину. С ума сойти. Ленка хмыкает. Её жизнь всегда была проста и понятна: тело, желания, работа, секс, еда — всё как у людей. А тут... ТОМА: женщина, радуется отсутствию мужа и хочет быть с Ленкой и дальше. Бред какой-то. Мало того, они состоят в длительных отношениях. Подумать только: месяц. Спят вместе то у одной, то у другой. И у обеих отдельные квартиры, с отдельными спальнями и кухнями. ПАРЕНЬ-АНДРОГИН В СЕРОЙ ФОРМЕ: даже не взглянул на Ленку. А они ведь одинаковые: стройные, тонкокостные, узкобёдрые... Андрогин не увидел, не почувствовал в ней свою. Если она здесь живёт давно, то почему не помнит этого времени? Вот! В голове начинает проясняться: Ленка, какое твоё последнее воспоминание из нормальной жизни? Где ты была? С кем? Что ты такого пила-ела-курила-колола, что находишься в этой непонятной неправильной реальности чёрт-те сколько и ни хера не помнишь? — Са-ав, су-ука, — Ленка улыбается. — Са-а-ав!.. Сав — высший. Похож на андрогина, но не андрогин. Высший. Знакомясь, пожимает руки. Целует небрежно в щёку. В губы. Жалуется на скуку ей, Ленке, заурядному андрогину. Высшему скучно! Ленка знает как помочь: адреналин найти легко, и ещё легче на него подсесть. Она и сидит. Давно и прочно. Байк летит по мокрому шоссе. Ленка прижимается грудью к спине, обтянутой чёрной кожей. А просыпается уже тут, в постели с круглым телом. — Су-ка, — радостно тянет Ленка. — Высший... Томку разбудить проще простого: достаточно приложить холодные ладони к горячему животу под тёплым одеялом. — Томка! Просыпайся! Я вспомнила! Та до сих пор, кажется, спит: хлопает ресницами, пытается сфокусировать взгляд на Ленке. — Я всё вспомнила, Томка! Просыпайся! Целует удивлённо-приоткрытые губы и бежит ставить кофе: выпив чай эта женщина опять уснёт. Стоит поставить чайник на плиту, как влетает Томка: растрёпанная, зрачки расширены, футболка, одёргиваемая пухлой рукой, едва прикрывает бёдра. — Том, выдохни, — улыбается Ленка. — Сейчас всё расскажу. Андрогин гремит чашками, насыпая растворимый кофе, звякает ложкой в сахарнице и улыбается. — Короче: я всё вспомнила, Том. И тебя, и работу, и своих. И всё — правда, — глаза горят. Женщина привстаёт в нетерпении. — Ленк, говори уже! Андрогин хохочет. — Ох, То-ма... — Смотрит ласково. — Я стала высшей! Сав, сука, помог: я теперь тут останусь, у вас. — Ле-ен, — угрозы на Ленку не действуют, но, может, она хоть намёк поймёт? Та быстро кивает, разливает кипяток по кружкам, придвигает одну к Томке, другую обхватывает тонкими пальцами. — Том, тут такое дело... Не перебивай: больше рассказывать не буду. Я андрогин, ты знаешь, — ищет взглядом пепельницу. — У нас не бывает таких отношений, на месяц. И, Том, я никогда нигде больше недели не работала. Ну, там, у нас, не работала. Пепельница найдена. — Это так классно! — Щелчки следуют один за другим. — Так классно! Мягкая рука аккуратно отбирает зажигалку, помогает прикурить. — Лен! Хохочет опять. — Вы ведь даже не знаете, что вы все высшие! Вы все всё можете! Том! — Глаза горят. — Вы ведь всё можете, только забыли об этом! Я тоже могу забыть... Надо записать. Томка! Это так классно! — Ты меня пугаешь. Ленка вскакивает и, подлетев, порывисто обнимает. — Ох! Всё будет хорошо, Томк, не бойся: я знаю правду! Женщина тихонько целует подставленную щёку. — Мы всё можем получить! Всё, что угодно! Вот только вы про это забыли: вам всё дают, а вы только ноете, жалеете и ни хера не цените! Андрогин сильно сжимает руки. Сильно, до боли. — Кто нам всё даёт, Лен? — Как это кто? Они! Вот ты чего-то хочешь — они дают. Хочешь отношений на месяц — получи. Хочешь, чтоб я тебя не видела — пожалуйста. Хочешь, чтоб я не брала трубку — вуаля! Всё, что угодно! Смотрит в упор. Ждёт вопросов или не осознаёт, как можно не понимать простых для неё вещей. — А ты? — А я хотела квартиру — и вот она. Я хотела стать высшей — и о-па! Сав подсказал, ну, я хотела увидеть подсказку — и увидела! Томк! Ленка утыкается лицом в мягкое плечо, присаживается рядом, не размыкая объятий. Сигарета летит в пепельницу. — Блять, Томк! Мы всё можем! Я столько всего хочу! Это так классно — хотеть! Тело под серой футболкой напрягается. — Лен... — К херам! Вот ты чего хочешь? Блять, Том! Правду! Пожалуйста. Томка гладит её по рукам. Собирается с духом. Всё, что угодно? — Тебя. Ремонт. Отпуск. На море. Тишины, шума, денег, свободы... Ленк... Блять. Я хочу свободы, — женщина расцепляет тонкие руки, перехватывая за кисти. — Ленк. Я. Хочу. Свободы. Андрогин хохочет. — Томка! Всё, что захочешь! Целует мягкие губы, отодвигается, хохочет и опять целует. Томка почти не отвечает, смотрит в пустоту, осознавая, что и так, сидя на кухне рядом с сумасшедшей Ленкой, она свободна. — Ленка, блять... — Да-да-да, — смеётся. — Ленк, ведь всё, что угодно!