Довыёбывался, детка?

~

— Да твою же мать! — Тэхён со всей силы ударяет грубым ботинком по спущенному колесу своего несчастного автомобиля. — Вот же сука! — яростно рычит во весь голос, отходя на пару метров от машины. — Да что ж за день-то такой?! — закидывает голову назад, разминая шею, шумно выдыхает и всматривается в тёмное небо, неторопливо вдыхая тёплый летний воздух, словно пытается успокоить сам себя, но тщетно. — Блядство! — очередной злобный рык.       Сегодня действительно не его день. Всё через жопу с самого утра. Начиная с неприятностей на работе, заканчивая тем, что прямо сейчас он застрял посреди безлюдной трассы, окружённой лесом, в десяти километрах от города. Хоть бы кто-нибудь проехал, но нет ведь, как назло, ни души. Шустро возвращается к автомобилю твёрдыми шагами, снова залезает в него, наверно, уже раз пятый за последние полчаса, явно надеясь на какое-то дьявольское чудо, и пробует завести, хаотично дёргая ключ зажигания. Ничего не изменилось — двигатель по-прежнему не хочет работать, хотя даже на спущенном колесе можно было бы проехать ещё немного, если сильно не разгоняться. Несдержанно ударяет обеими руками по рулю, опять срываясь на крик: — Сука! Сука! Сука!       Ночную тишину нарушает громкий и резкий хлопок тяжёлой металлической двери, разносящийся по всей округе. Молодой человек выходит из машины, достаёт из кармана чёрной кожаной куртки небольшую картонную пачку с ярким логотипом, сразу же подносит её к своему рту и вытягивает зубами сигарету, прикусывая оранжевый фильтр. Ловко щёлкает зажигалкой и закуривает, запрыгивая и усаживаясь на капот своего автомобиля. Внимание привлекает глухой рёв мотора, доносящийся из глубины шоссе, а также мягкий и тусклый желтоватый свет фар, издалека освещающий асфальт тёмно-графитового цвета. — Ну, неужели?! Бог, ты что, есть?! — облегчённо выдыхает Тэхён, выпуская клубы густого сизого дыма, которые моментально растворяются в воздухе. — Наконец-то! — внимательно щурится, поворачивая голову набок, с интересом присматривается, а сосредоточенное лицо за несколько секунд облачается в маску полного разочарования, перемешанного с внезапно обрушившимся на него смущением. С таким, при котором хочется сбежать или моментально спрятаться куда угодно. — Да блять… Только не он… — обречённо хрипит юноша, жадно затягиваясь и наполняя свои лёгкие новой порцией никотина.       В метре от поломанного автомобиля останавливается чёрный мотоцикл, глянцево поблёскивающий в тусклом свечении ночных фонарей, точечно расставленных вдоль всей трассы. Несколько секунд рычание мотора беспрерывно бьёт по ушам. Ощущение, будто водитель намеренно издевается, увлечённо рассматривает молодого человека, а через несколько мгновений с усмешкой рванёт вперёд, просто проезжая мимо. Мужчина отпускает руль, плавным движением руки зачёсывает копну тёмных волос назад, поправляя их пальцами, и поднимает изучающий взгляд на застрявшего на дороге бедолагу. — Проблемы? — раздаётся низкий холодный голос, как только громкое рычание двигателя наконец-то затихает.       Тэхён демонстративно закатывает глаза. Издаёт театральный усталый выдох. Только его не хватало для полного счастья. Ну, почему именно сейчас?! — Преследуешь меня, что ли? — презрительно фыркает в ответ, игнорирует вопрос, немного наклоняясь назад, и упирается ладонью о твёрдую металлическую поверхность машины. — Езжай мимо, — кивает в сторону.       Мужчина пробует скрыть саркастичную ухмылку на своих губах. Эта постоянная юношеская дерзость не раздражает, а, скорее, забавляет его, каждый раз вызывая смешанные чувства, переплетающиеся с желанием укротить и подчинить. И такие искры между ними продолжаются уже несколько месяцев, как только они познакомились. С самого начала. С самой первой встречи. — Мне ещё раз повторить свой вопрос, детка? — пробегает глазами по старенькому Шевроле глубокого изумрудного цвета, глухо хмыкая и не обращая внимание на очередную грубость в свой адрес. — Не поверишь, старый пень, но главная моя проблема в эту секунду — это ты, Чон! — сквозь зубы выдавливает из себя молодой человек, чуть шире раздвигая ноги и принимая более расслабленную, вальяжную и уверенную в себе позу. — Говорю же, езжай дальше. Сам разберусь.       Тэхён нагло лжёт. Хотя, скорее, просто не договаривает в силу юного возраста — в двадцать один не каждый может смело заявлять о том, о чём действительно думает, даже будучи таким же дерзким, наглым, нахрапистым, самоуверенным, решительным и гордым, как Ким. У Тэхёна несколько проблем, но Чон Чонгук, родной брат владельца бара, в котором работает молодой человек, точно входит в этот список и занимает почётное первое место среди ещё нескольких:       🏍️ влюблённости в этого старого пня;       🏍️ необъяснимой тяги к нему, которая каждый раз раздражает и вынуждает выглядеть полным идиотом и нести отъявленную чушь;       🏍️ неудавшегося свидания, на котором Тэхён умудрился напиться так сильно, что знает о последствиях исключительно по рассказам очевидцев.       И вот как раз-таки из-за последнего неприятного нюанса Ким и принял для себя решение, что лучшая защита — это постоянное нападение. По делу и без. Коль уж он опозорился однажды, то единственное, что остаётся — это сохранять образ дикого, неприступного и наглого говнюка, к которому никак не подобраться и не подступиться, лишая какой-либо возможности разглядеть в себе хоть что-то иное. Хуёвый выбор, Ким Тэхён. И такой глупый. От себя всё равно не убежишь. Как и от Чонгука. — Рано или поздно ты договоришься, детка, — голос Чона звучит спокойно, уверенно, непоколебимо. Так, что у Тэхёна перехватывает дыхание от этой ледяной интонации, от этих слов, произнесённых с ехидной ухмылкой на губах. Он даже не бесится, а все колкости будто пролетают мимо его ушей.       Чонгук слезает с мотоцикла. В это же мгновение сердце юноши замирает, а после начинает стучать с неистовой и новой силой, когда высокий мужчина в облегающей крепкую грудь футболке, надетой под кожаную косуху с серебристыми молниями и заклёпками, принимается медленно двигаться к нему, пожирая хищным сосредоточенным взглядом. Даже не скрывает его, а напротив — демонстративно впивается тёмными глазами. Тэхён прикусывает нижнюю губу, рвано выдыхает себе под нос, но пробует взять над собой полный контроль, чтобы ни в коем случае не выдать какого-либо смятения. — Заканчивай курить, — длинные пальцы касаются смятого фильтра, и мужчина беспрепятственно забирает почти что уже окурок, кидает его на асфальт и давит массивным ботинком с грубой подошвой, оставляя на асфальте след от жжённого табака. — Сколько раз тебе повторять, мм?       Тэхён робко вздрагивает, не понимая, какие именно чувства он сейчас испытывает на самом деле: хочется возмутиться такому нахальству и начать тут же по привычке пререкаться, но вместе с этим подобное внутренне заводит его, создавая странное ощущение… Ощущение заботы, переплетающейся с собственничеством, с желанием контролировать, указывать, направлять. Это всегда вызывало трепет и возбуждение у Тэхёна. Особенно, когда такую манеру поведения выбирает именно Чонгук. Так и хочется ответить что-то похожее на «…да, папочка, а теперь накажи меня, грубо накажи…» и специально закурить ещё одну сигарету, выпуская серый горьковатый дым прямо в лицо Чону, чтобы тот окончательно пришёл в ярость. — С чего ты взял, что можешь мне указывать? — юноша изо всех сил старается скрыть дрожь в пухлых розоватых губах. Тянется к карману, пробуя нащупать пачку, и чувствует прикосновение чужих пальцев, которые тут же крепко сжимаются на его предплечье. Волнительный момент для него. Хочется шумно выдохнуть, а потом сразу же вдохнуть как можно глубже, чтобы не задохнуться к чёртовой матери. Поднимает растерянный карамельный взгляд чуть выше, всматриваясь в бледноватое серьёзное лицо напротив себя, и отстраняется назад. — Слезай, — спокойно отвечает Чон и тянет его на себя, не обращая внимания на эту забавную и тут же улавливаемую скованность, которую не спрятать за напускной дерзостью. — Я проверю двигатель. — Я в состоянии сам о себе позаботиться, — решительно отказывается Тэхён от столь щедрого предложения, отрицательно машет головой и напрягает каждую мышцу в своём теле, словно пытается стать тяжелее и сильнее, чем есть в действительности. — Сам ты заработаешь лишь проблемы на свою задницу, — осматривается по сторонам мужчина, оценивая обстановку вокруг, вновь возвращает тёмный взгляд на молодого человека, наклоняется к его лицу чуть ближе и довольно хмыкает. — Не боишься, что тебя подберёт на обочине какой-нибудь больной ублюдок и трахнет во все щели прямо посреди дороги, мм? — произносит протяжно каждое своё слово, прижимается немного плотнее, располагаясь прямо между напряжённых бёдер Кима. — Не хотелось бы этого допустить.       Тэхён нервно сглатывает, когда чувствует, как чужое горячее дыхание ударяет в его хрупкий подбородок. Во рту моментально пересыхает, а в горле образовывается давящий неприятный ком. Он пробует отвернуться, но Чон не позволяет, всё более пристально и изучающе заглядывая в смущённое лицо перед собой. — Ты про себя, извращенец?! — шипит сквозь зубы Ким, приподнимая голову наверх. — Не нужно мне угрожать.       Вопрос заставляет Чонгука издать удовлетворённый тихий смешок. Дитя, изо всех сил пытающееся казаться взрослым и способным решить абсолютно любую проблему. Но в действительности — милый и наивный ребёнок, так и выпрашивающий защиту от сурового внешнего мира. К тому же ведь есть проблемы, от которых так просто уже не отделаться. — Если бы я хотел тебя натянуть на свой член, детка, то ты бы уже давно мычал подо мной и извивался, — хищный взгляд загорается яркими искрами в ночном полумраке, а от произнесённых фраз по телу Тэхёна пробегает шквал предательских мурашек. — Полагаю, уже несколько месяцев подряд, — грязно подчёркивает Чон, опуская глаза на пухлые губы, расположенные всего в нескольких сантиметрах от него. Блять, так ведь и выпрашивают жадный, грубый и мокрый поцелуй. — Сейчас меня интересуют двигатель и колесо твоего блядского автомобиля, который я тебе несколько раз настоятельно рекомендовал сдать в сервис. Слезай, — на этот раз голос звучит чуть более требовательно и властно.       Тэхёна не покидает буйствующее в нём чувство, будто он загнанный в угол зверёк, с которым играет довольный охотник, старательно подавляя своей силой. Соблазнительно, но… Так дело не пойдёт. — Я же сказал, что сам…       Не успевает закончить очередную колкую фразочку. Крепкие и сильные руки обвивают его талию, намертво сжимаются вокруг неё, окольцовывают в своей хватке, а после Чонгук с лёгкостью приподнимает Тэхёна, стаскивает с капота автомобиля и опускает на асфальт в нескольких шагах от машины. — Ты дохуя говоришь, но всё так мимо, — скептически приподнимает бровь Чон. — Отдохни пока что, детка. Дай взрослому дяде разобраться в поломке и позволить довезти твою попку в целости и сохранности до дома. — Она тебе покоя не даёт? — язвительно переспрашивает Ким, медленно подходя к огромному и массивному мотоциклу, внимательно и с интересом рассматривая его со всех сторон. — Снится по ночам? Небось дрочишь, представляя её? — дерзко поворачивается к мужчине, а губы мгновенно расползаются в наглой унизительной ухмылке. — Хотя… — задумывается. — В твоём-то возрасте и дрочить уже не надо, да? Яйца-то давно уже пустые.       Чонгук терпеливо игнорирует. Обходит машину со стороны. Молча открывает крышку капота и заглядывает внутрь, оценивая состояние двигателя. Печальное зрелище. Автомобиль явно изжил уже себя. — Тебе бы не помешало сменить машину, — уверенно произносит Чон. — Даже если ты её починишь, особо далеко ты не уедешь. Она будет глохнуть из раза в раз. Это уже металлолом. — Металлолом — это твой чёртов байк, старик, — игриво хмыкает Тэхён, шустро усаживаясь на мотоцикл.       Чонгук прикрывает глаза, вздыхает, поворачивается в сторону говорливого юнца и в эту же секунду напряжённо замирает. Он окидывает довольным взглядом молодого человека, оценивая весьма соблазнительную и раскрепощённую позу, проводит кончиком влажного языка по своей верхней губе, охотно рассматривая, как Тэхён прогибается в пояснице, выпячивая обтянутую узкими джинсами задницу кверху. — Байк тебе к лицу, — утробно заключает Чон, подходя немного ближе к нему. — Управлял мотоциклом когда-нибудь?       Ким замечает на себе жадный и одновременно восторженный взгляд, от которого заводится ещё больше. Это приятное чувство. Трепетное. Разливающееся по телу сковывающим жаром. — Я предпочитаю кататься на крепких членах, — с дерзкой интонацией в бархатном голосе вновь пробует осадить его Тэхён, срываясь на провокационный смешок. — На таких, как этот?       Большие карамельные глаза расширяются, становясь ещё больше. Ким размыкает непослушные губы от полной неожиданности происходящего, приоткрывает рот и изо всех сил сдерживается, чтобы не простонать от ядовитого смущения. В руке у Чонгука анальная пробка. Его пробка, которую он забыл достать из своего рюкзака, так и проездив с ней в машине весь этот грёбаный день. Сухость во рту достигает своего максимума. Даже сглотнуть становится невыносимо сложно и тяжело. Мышцы напрягаются ещё сильнее, а руки начинают предательски дрожать. Так, будто только что воришку застали врасплох на месте преступления. — Хм… Какая прелесть, — Чонгук бросает ехидный взгляд на небольшую игрушку, оценивающе смотрит на неё, а после снова поворачивается к обескураженному юноше. — И далеко ты на таком «члене», — специально делает акцент именно на этом слове. — Уехал? Видимо, так же, как и на своей развалюхе?       Тэхён пытается понять для себя, когда тот успел уже порыться в его вещах, ведь прошло всего несколько минут, но решительно приходит к мысли, что это, блять, вообще не имеет никакого значения, а подобные выходки проглатывать точно не стоит. — Какого хуя ты трогаешь мои личные вещи своими грязными лапами? — злобно рявкает Тэхён на него, а тело настолько напряжено, что он даже не в силах сразу слезть с байка. — Положи, где взял, мудак, и вали уже отсюда. Я ещё раз тебе повторяю, что со своей развалюхой разберусь как-нибудь сам и без твоей никчёмной помощи! — Надеюсь, ты не против, что я прихватил из твоих личных вещиц ещё и эту штучку? Она нам пригодится, — Чон торопливо шарит в кармане своей кожаной куртки и достаёт тюбик со смазкой, на котором виднеется позорный рисунок банана, обозначающий, что она именно с этим запахом. — Какого?!…       Ким даже не успевает договорить, как мужчина перекидывает ногу, забираясь на свой байк, и оказывается позади него, плотно прижимаясь крепкой грудью к хрупкой спине. Не успевает опомниться, как тихий и горячий шёпот разносится прямо возле его уха настолько близко, что хочется съёжиться и исчезнуть: — У меня есть идея поинтереснее, Тэ.       Тэхён предпринимает вялую попытку слезть с мотоцикла, но чужие руки намертво фиксируют его в одном положении, ещё крепче и грубее прижимая к холодному металлу. — Я вызову эвакуатор, — спокойно, но при этом так возбуждающе властно начинает объяснять мужчина, надавливая ладонью на поясницу. — Чтобы твоё корыто отогнали отсюда, а сам отвезу тебя домой, но только при одном теперь условии… — над головой Кима проносится страстный и несдержанный рык, после которого Тэ в страхе и в смятении пытается дёрнуться куда-то вперёд, когда чувствует, как пальцы медленно и заигрывающе скользят по его заднице, а следом слышит и чувствует, как плотная ткань его узких джинс разрывается прямо на ягодицах с шумным звуком, а после и белоснежные боксеры, с лёгкостью превращаясь практически в лоскуты в сильных руках Чонгука. — Довыёбывался, детка?       Юноша открывает рот от шока, судорожно глотает тёплый ночной летний воздух, старательно пробуя выдавить из себя хотя бы слово в знак протеста, но безвольно замирает, как только ощущает лёгкое и чертовски осторожное прикосновение к себе. Холодная металлическая игрушка проскальзывает между половинок, упирается в его сжавшееся мышечное колечко, и Чонгук чуть надавливает на узкие неподготовленные стеночки, возбуждённо следя за реакцией своей дерзкой и неугомонной пассии. — Ты поедешь домой с пробкой в своей попке, — удовлетворённо рычит Чонгук, медленно проворачивая её по кругу. — Ты понял?       У Тэ моментально темнеет в глазах, а вся наглость и напыщенность куда-то улетучиваются, будто их никогда и не существовало в нём. Совсем другой человек. Покладистый. Безропотный. Из-за горячего дыхания, тягуче и приятно расползающегося по всей его ушной раковине, Киму удаётся лишь тихо промычать в ответ. — Так-то лучше… — Чон прикусывает зубами мочку, слабо оттягивает её на себя, и аккуратно целует. — Ты хочешь, чтобы я вставил её в тебя, мм? Хочешь почувствовать, как этот крепкий член, — саркастично повторяет недавние слова Тэхёна, откровенно глумясь над ними. — Заполнил тебя?       Молодой человек молчаливо машет головой в ответ. Из-за горячего рваного дыхания, расползающегося по всей его ушной раковине, ему удаётся лишь невнятно простонать от удовольствия. Эта власть яростно заводит его. Она нравится Киму. Она вызывает в нём особый спектр эмоций, от которых хочется лишь покорно пропищать: «Папочка, я хочу, чтобы меня заполнил твой толстый член, а не эта жалкая безделушка… Пожалуйста, войди в меня сейчас же…»       Низ его живота наполняет растекающееся давящее и трепетное чувство, скручивающее всё тело разом. Тэхён сдавленно сглатывает несколько раз, когда сильная ладонь сначала грубо обхватывает его горло, смыкается вокруг него, а после накрывает хрупкий подбородок. Указательный палец приподнимается, дотрагивается до влажных пухлых губ и сминает их. — Оближи, — командует мужчина, ещё деспотичнее надавливая на поясницу.       В эту же секунду тягучее ощущение внизу живота достигает своего предела, а возбуждённый член Кима дёргается, упираясь твёрдой головкой в плотную джинсовую ткань. — Блять! Сука! — обезоруженно шипит он, через силу пробуя приподняться хоть немного. — Ты аху…       Палец резко проскальзывает в рот юноши, сталкиваясь с горячим мокрым языком, а после Чонгук проталкивает его чуть глубже, наслаждаясь громким и хриплым мычанием, раздающимся в ночной тишине посреди шоссе, ведущего в город. — Детка, ещё хотя бы одна попытка оскорбить меня и выдать своим грязным непослушным ротиком очередную глупую и несуразную колкость, и вместо пальца будет мой длинный и каменный член, который я затолкаю в твоё горлышко по самые яйца. И тогда мы с тобой проверим, насколько они у меня пустые, договорились?       Чонгук беспрепятственно залезает рукой под кожаную куртку Кима, резко задирает футболку наверх и проводит подушечками вдоль позвоночника, вырисовывая неразборчивые узоры на мягкой коже. Тэхён такой жаркий и такой смущённый сейчас перед ним, такой беззащитный. В порванной одежде. Что-то скулящий себе под нос и всё ещё демонстрирующий свои наигранные попытки куда-то улизнуть. — Облизывай! — наклоняется чуть ниже к молодому человеку, на этот раз сильнее надавливая пробкой на пульсирующее мышечное колечко. — Я с великим удовольствием сначала всё же как следует растяну тебя, чтобы ни в коем случае не сделать тебе больно, — раздаётся глухой смешок, после которого тут же следует звонкий шлепок по аппетитной и упругой ягодице. — Хотя ты так и напрашиваешься, чтобы тебя выебали жёстко без всякой подготовки, да, малыш?       Тэ сдаётся перед объектом своего давнего и похотливого вожделения. С всепоглощающей и пошлой страстью сдаётся, принимая поражение и прикрывая затуманенный взгляд. Проводит кончиком горячего языка вдоль всего пальца, усердно облизывает его со всех сторон, обильно смачивая своей слюной с мокрым причмокивающим звучанием, которое сильнее распаляет мужчину. — Облизывай так же послушно и жадно, как облизывал бы мой член, детка, — Чон намеренно тянет время для них двоих, давно уже уловив и прочувствовав ответное желание в молодом человеке, который прямо сейчас елозит на кожаном сидении байка, обтираясь об его крепкие бёдра и приподнимая свою задницу всё выше и выше.       Ещё один смачный и звонкий шлепок по заднице, переполненный грубостью, заставляет Тэхёна вздрогнуть и простонать от болезненного ощущения. — Что, так не терпится, чтобы я как можно скорее вставил в твою просящую дырочку уже хоть что-нибудь? — сладостное и мучительное предвкушение окончательно завладевает мужчиной.       Чонгук снова надавливает пробкой, медленно проводит ею между ягодиц, усыпанных красноватыми следами на бледной коже, сначала ведёт ниже, задевая гладкие яички, а после кверху, повторяя эти мучительные движения несколько раз. Опускает возбуждённый и голодный взгляд вниз и только после этого прячет игрушку, наконец-то позволяя себе впервые посмотреть на сокращающееся гладко выбритое мышечное колечко, которое благодаря удачной позе Тэхёна, прижатого корпусом к мотоциклу, раскрывается перед ним в полной мере. — Хм… — глухо и самодовольно хмыкает Чон, расползаясь в жадном оскале. — Судя по всему, на крепких членах ты не так уж и часто катаешься, детка, — взгляд не может оторваться от узкой и столь желанной для него дырочки, на которую так выигрышно падает свет от фонаря, освещая её соблазнительные краешки. — Такой гладкий… — тихо бормочет Чонгук, прикусывая зубами свою нижнюю губу в попытке сдержаться от того, чтобы прямо в это же мгновение не достать из штанов свой вовсю уже твёрдый член, наспех смочить его собственной слюной и войти в это мягкое и дрожащее от возбуждения тело. — Зачем тебе пробка с собой? — наконец-то вытаскивает мокрый палец изо рта Тэхёна, позволяя ему глубже вдохнуть, и аккуратно прикасается подушечкой ко входу, осторожно проводит по нему несколько раз, массируя и смазывая густой слюной. — Ты часто играешь с собой, Тэ? Расскажи, как ты это делаешь, детка… — надавливает чуть сильнее, проникая на половину ногтя, от чего Ким, шумно и рвано выдыхая, непроизвольно сжимается, хватаясь пальцами за руль байка как можно крепче. — Забыл… Достать… — Это не ответ на мой вопрос, — перебивает его Чонгук, проникая в узкое пространство уже на весь ноготь, а свободной рукой вновь обхватывает его шею, чуть приподнимает на себя, заставляя максимально прогнуться в пояснице и хрипло простонать. — Я… — от резкого и неожиданного подъёма Ким ощущает, как его возбуждённый член, сдавливаемый узкой одеждой, трётся твёрдой и липкой головкой о ткань, провоцируя всё больше и больше предэякулята, выступающего мелкими капельками. — Подожди… — тянется к своей ширинке, но безуспешно — сильная рука тут же хватает его за предплечье и не даёт ни единого шанса прикоснуться. — Ох, нет, детка… Даже не надейся на это. Я сделаю всё зависящее от меня, чтобы ты кончил без рук и прямо в свои штаны, — глухо хрипит Чонгук над ним, наклоняется к хрупкой шее и тут же покрывает её грубыми и несдержанными поцелуями, оставляя после себя мелкие хаотичные засосы на коже. — Нравится? Ммм? — утробно рычит мужчина в ухо, чувствуя, как стеночки сдавливаются вокруг его пальца, отдавая лёгкой пульсацией, который он уже успел протолкнуть наполовину. — Ты слишком узкий, малыш… Слишком… — возбуждённо и со страстью в голосе обозначает Чон, явно довольствуясь этим фактом. — Давай всё же воспользуемся одной из твоих личных вещей? Что скажешь?       Тэхён тает от волны удовлетворения, когда густая маслянистая жидкость капает на его ягодицы, тут же стекая к анусу. От неожиданности он снова вздрагивает, старательно пытаясь скрыть дрожь в ногах. Кончики двух пальцев упираются в уже расслабленное мышечное колечко, и Ким сам подаётся назад, пробуя насадиться на них. — Хочешь, да? — свободной рукой Чонгук обхватывает попку, нежно массирует её, аккуратно наглаживает подушечками, водит по ней, то надавливая, то проводя совершенно невесомо. — Попроси меня. — Чон, мать твою… — протяжно скулит Тэхён, по-новой заводясь и вновь испытывая приступ ярости. — Проси, Тэ. Будь хорошим мальчиком, — кончики пальцев чуть грубее надавливают на розовую дырочку, соблазнительно поблескивающую от смазки. — Я уверен, что ты справишься, малыш. — Пожалуйста!.. — выдавливает из себя Ким, снова елозя на сидении мотоцикла, настойчиво создавая всё больше трения для своего изнывающего члена, требующего свободы и ласк. — Что «пожалуйста», малыш? — с издёвкой в голосе уточняет у него Чонгук, обводя скользкие стеночки кончиком пальца по часовой стрелке, впиваясь жадным взглядом и наблюдая за тем, как они сокращаются. — Пожалуйста, иди нахуй, мудак, и выеби меня уже, сукин ты сын! — огрызается Тэхён, резко приподнимается немного выше в надежде взять ситуацию исключительно под свой контроль, но громко простанывает, когда оба пальца с хлюпающим звуком врываются в его задний проход по самые костяшки. — Блять! — резкая боль сначала сковывает движения, заставляет сжаться, но Чон не планирует церемониться, мгновенно раздвигает пальцы внутри него, надавливая на горячие стенки, и принимается совершать плавные поступательные движения, растягивая дерзкого юнца. — Тебе нравится грубость, мелкий засранец! — сопровождает свои слова ещё одним звонким и сильным шлепком, после которого на дрожащей ягодице остаётся красноватый след. — Ты так и выпрашиваешь, чтобы я с тобой был жёстким! — заводит руку Тэ за спину, сгибает её в локте, крепко фиксирует и прижимает к пояснице. — Ты так и жаждешь, чтобы я отодрал тебя, как текущую шлюшку, прямо на этой трассе.       Ким обречённо закатывает глаза, когда боль сменяется на жгучее удовлетворение, как только пальцы нащупывают уязвимый комочек нервов. Чонгук ощущает вибрацию, пробегающую вдоль его пальцев, поэтому надавливает грубее, получая в ответ хриплый и протяжный стон, перемешанный с жалобным поскуливанием.       Чон никак не может проигнорировать это, поэтому сочно целует Тэхёна в подбородок, кусает его, закидывая голову юноши назад и удерживая её за копну пышных растрёпанных тёмных волос, чтобы тот обессиленно не опустил её вниз.       Всё тело Тэхёна сводит от неистового наслаждения. Он пошло и похотливо извивается под Чоном каждый раз, когда грубое проникновение пальцами заканчивается чётким ударом по нежной простате, которая щедро пульсирует от волны оргазма. — Хочу твой член! — шипит Ким, размыкая дрожащие губы, чтобы вдохнуть как можно глубже. — Хочу прокатиться на крепком члене… На твоём члене, Чон! — Хочешь, чтобы старый мудак трахнул тебя на дороге? — хрипло тянет мужчина, сильнее смыкая пальцы на тонком предплечье. — Да! — бесконтрольно вырывается из Тэ. — А ещё хочу, чтобы хотя бы одна паскуда проехала мимо и увидела, как ты дерёшь меня на своём блядском мотоцикле посреди этого грёбаного шоссе, а я извиваюсь и кричу каждый раз, когда ты натягиваешь мою задницу! — Так что ж ты сразу не сказал, детка? — с победной и хищной интонацией в голосе хмыкает Чон, проталкивая в скользкий и горячий вход третий палец. — Попроси меня. Будь умницей, — снова грубый и властный шлепок. — Давай, Тэ. Проси мой член. — Ссссука… — скулит Тэхён, больше не в силах ощущать это жгучее трение пунцовой и липкой головки, оставляющей белёсые следы на внутренней стороне плотной надоедливой ткани. — Какая же ты сука! — Всё же урок не был усвоен, — Чонгук игриво скользит горячей ладонью по животу Кима, спускаясь всё ниже и ниже. Проводит по вздыбленной ширинке, специально задевая каменный орган, пульсацию которого можно ощутить даже сквозь джинсы, чуть сжимает его пальцами, надавливая на крепкий ствол. — Ты меня разочаров… — Пожалуйста, достань его! — судорожно хрипит Тэ, еле сдерживая себя от того, чтобы не кончить прямо сейчас. — Потрогай его, Чонгук! Сожми, блять! Подрочи мне! — почти умоляющим голосом. — И я заглочу твой член так глубоко, что ты… — Что я?! — три пальца входят в уже разработанную дырочку по самые костяшки так резко и жёстко, что с губ молодого человека срывается вереница яростных глубоких стонов.       Ещё одна волна оргазма скручивает всё тело настолько сильно, что Тэ сжимает пальцы на ногах, не в силах больше сдерживать дрожь. — Как ты дрожишь, детка! — вновь этот горячий шёпот разносится возле мочки уха, покрытой колючими мурашками. — Знаешь, чего мне хотелось бы прямо сейчас? Завалить тебя на мягкую кровать, стянуть с тебя нахуй эту порванную мной одежду и начать целовать твои стройные ножки. Я бы с таким удовольствием облизнул твои тоненькие щиколотки, оставляя на твоей бархатной коже влажные следы, а после принялся бы целовать твои бёдра, раздвигая их как можно шире, кусал бы, двигаясь всё ближе к твоей сочной изнывающей попке, которая так и хочет как можно скорее почувствовать в себе мой член.       Ким пытается податься хоть немного вперёд, крепче сжимает длинными пальцами руль, безуспешно нажимая на газ незаведённого мотоцикла. — А потом я бы вылизал тебя, детка. Ох, непременно, даже не сомневайся, — рычит ему в шею, сразу же болезненно кусая. — Я бы позволил тебе сесть на моё лицо. Раздвинул бы твои аппетитные ягодицы, наслаждаясь этим пошлым видом, и принялся бы облизывать твою сладенькую дырочку до тех пор, пока ты не потечёшь, как девка, умоляя меня о том, чтобы я уже наконец-таки выебал тебя. А знаешь, что ты бы делал в это время?       Тэхён лишь сдавленно мычит в ответ, принимая грубые и хлюпающие толчки пальцами внутри себя. — Верно, детка. Ты бы так же громко мычал, как и сейчас, только с моим членом в своём мокром ротике. Скажи, ты хотел бы отсосать мне, пока я вылизываю твою попку? — пальцы сдавливают ягодицу, чуть оттягивая её в сторону, делая вид сзади ещё более пошлым и соблазнительным. — Ты хотел бы давиться моим членом, заглатывать его как можно глубже, пока я трахаю тебя языком, мм?       От каждого блядского слова Ким полностью теряет над собой контроль, продолжая несдержанно ёрзать, насаживаясь на пальцы в такт движениям Чонгука. Он сдавленно дышит, с каждой секундой задыхаясь от наслаждения, пронизывающего всё его ослабевшее тело. Головка его члена по-прежнему трётся об ткань джинс, усиливая тяжесть в яичках. — Чон… — пищит Тэ, когда бёдра от удовольствия скручивает так жёстко, что он изо всех сил дёргается и приподнимается с кожаного сидения байка, тут же плюхаясь обратно. — Хват…       Непрекращающиеся громкие стоны не дают закончить ни одну фразу. Ким буйно елозит, трётся ягодицами об бёдра Чона, глубоко дышит, жмурится, чувствуя, как низ живота окончательно каменеет. — Трахни меня… — судорожно выдавливает из себя и в это же мгновение ощущает, как тёплая густая сперма, вырывающаяся из его члена вместе с жалобным протяжным поскуливанием, пачкает одежду изнутри, стекая по крепкому пульсирующему стволу вниз, капая тягучими струйками из разорванных джинс прямо на сидение мотоцикла. — Умничка… — подбадривающе рычит Чонгук, доставая из влажной блестящей дырочки свои пальцы. — Надеюсь, ты не забыл, о чём я тебя предупреждал?       Ким покорно и удовлетворённо охает, когда металлическая пробка медленно и полностью заполняет его задний проход, плавно скользит, упираясь в простату и создавая новое приятное давление на комочек нервов. — Я отвезу тебя домой только при одном условии, — возбуждённо хрипит Чон, наклоняясь к нему, и еле сдерживает себя от того, чтобы не трахнуть такого жаркого и покладистого Кима на мотоцикле прямо сейчас и прямо в эту же секунду. — При каком? — Пробка… — шепчет в ответ Тэхён, пытаясь хоть немного отдышаться. — Я говорил не так, — требовательно шипит мужчина, прокручивая игрушку, специально надавливая ею на сокращающиеся стеночки, которые неизменно требуют член Чонгука. — Скажи правильно! — Я поеду домой с пробкой в своей заднице… — скулит Тэхён, поворачивает голову набок, стараясь заглянуть в лицо мужчине, и ехидно хмыкает, выдавая соблазнительную и похотливую ухмылку. — А после, чёртов ты ублюдок, я заставлю тебя зубами вытащить из меня эту пробку и трахать меня до самого утра, заполняя меня своей горячей спермой. Я заставлю тебя смотреть, как она раз за разом вытекает из меня, заставлю тебя облизываться от желания входить в меня снова и снова, — карамельные глаза вспыхивают яркими огоньками, когда юноша замечает, как мужчина, теперь уже только его мужчина, прикусывает свои губы, терпеливо сминает их, внимательно слушая каждое слово, даже не перебивая. — Довыёбывался, папочка?