***
Неделя. Прошла неделя с тех пор, как она в последний раз видела Локи. Прошла неделя с тех пор, как он решил вступить в битву, в которой ему вообще не следовало участвовать. Прошла неделя с тех пор, как она почувствовала укол в сердце без видимой причины. Дарси сидела на крыльце, рядом с ней играла Фригга. Она продолжала смотреть на дорогу впереди, надеясь, что ее муж вернется. Она знала, что Локи спрятал Тессеракт где-то в одном из своих карманных измерений. Технически он мог открыть портал, где бы ни захотел, но смотреть на дорогу казалось более уместным, чем пялиться на стену внутри дома и желать, чтобы ее муж вернулся к ней домой. Джейн пробыла с ней пару дней после того, как Локи ушел на битву, но потом ей пришлось уйти из-за работы. Она по-прежнему звонила каждый вечер, спрашивая, вернулся ли Локи. Дарси оценила заботу своей подруги и не винила ее за то, что она не осталась. На самом деле Дарси была благодарна, что Джейн не осталась. Она не хотела бы обременять подругу своей меланхолией. У нее было предчувствие, что во время битвы что-то пошло ужасно неправильно, но она не осмеливалась указать пальцем на то, что это могло быть. Она не хотела думать о возможности того, что Локи исчез. — Просто будь живым. — прошептала она, проводя рукой по животу. Она осторожно постучала по нему, точно так же, как Локи делал каждый день во время ее первой беременности. Сегодня она не получила ответа. Ее телефон зазвонил, и она достала его из кармана. Это было сообщение от Джейн. Ее снова отправляли в Англию для проведения исследований. Дарси глубоко вздохнула и быстро напечатала ответ, сказав, что рада за нее и желает ей удачи. Дарси была счастлива за Джейн. Она действительно была такой. При других обстоятельствах она бы позвонила Джейн вместо того, чтобы отвечать СМСкой. В данный момент ей просто не хотелось ни с кем разговаривать. — Мамочка, когда папа вернется? Дарси посмотрела на свою дочь, которая держала куклу и сидела на ступеньках. — Скоро, милая. Похоже, его работа занимает немного больше времени, чем он думал. Она заставила себя улыбнуться. Ее дочь была слишком мала, чтобы понимать, что такое битва. Она была слишком молода, чтобы пережить потерю отца. Ее нерожденный ребенок никогда не узнает своего отца… Нет. Дарси покачала головой. Локи не может быть мертв. Она отказывалась позволить своему разуму привести ее туда. Если бы это было так, кто-нибудь пришел бы сказать ей. Колдун сказал, что он нужен этой временной линии. Прошла неделя, а мир все еще оставался невредимым. Это могло означать только то, что Локи преуспел в победе над Таносом. Но какой ценой? Где он? Почему он не вернулся? Почему он не связался с ней? Она пыталась найти колдуна. Ее онлайн-поиск выдал только новостные статьи о нем, но ни одной о том, где он проживает. Она позвонила в больницу, где он раньше работал. У них не было никакой информации. Даже у хирурга по имени Кристина Палмер, которая перезвонила ей через час после того, как она поговорила с больницей, не было адреса или какой-либо контактной информации, чтобы сообщить ей. Доктор Палмер думала, что у Дарси есть информация о местонахождении Доктора Стрэнджа, вот почему она перезвонила. Это было так, как если бы колдун исчез с лица земли. Дарси размышляла, стоит ли ей позвонить в ЩИТ или Мстителям. Если бы она захотела, то, возможно, смогла бы получить от них какую-нибудь информацию. Но Локи никогда бы не раскрылся им. Если бы она позвонила и спросила: «Эй, ты не видел моего высокого, темноволосого и красивого асгардского мужа?» Они, вероятно, устроят облаву на ее дом, прежде чем она успеет повесить трубку, и запрут ее где-нибудь. Все, что она могла сделать на данный момент, это ждать и надеяться. Надеяться, что он жив.***
Она собиралась убить его. Он знал это. Не из-за гнева или негодования по поводу того, что я оставил их, чтобы присоединиться к битве, вовсе нет. Но потому, что он не вернулся домой, как обещал. По словам охранника, который принес ему обед в тот день, с момента битвы прошла неделя. Локи посмотрел на еду, поблагодарил охранника, но есть не стал. Он мог долгое время обходиться без пищи, и он не верил, что Мстители не попытаются отравить его, несмотря на заверения его брата. Его оковы были сняты, но заменены ошейником, который ограничивал его силы. Он ненавидел ту слабость, которую это вызывало у него. Его тело казалось онемевшим и измученным. Его сейд был не только источником его магии, но и источником его жизненной энергии. Не то чтобы он когда-нибудь сказал им об этом, но ошейник медленно убивал его. Он надеялся, ради их же блага, что Тор и Мстители абсолютно не представляли, что они с ним делают. Потому что, если бы он когда-нибудь уловил намек на то, что это делается нарочно, он бы выставил Таноса детской забавой. Дарси определенно убила бы его, если бы он когда-нибудь сделал что-то подобное, но она также сама вцепилась бы каждому в глотку, если бы знала почему. Вероятно, он был бы тем, кто пытался бы помешать ей убить всех. Эта мысль вызвала легкую улыбку на губах Локи. Он скучал по своей Дарси. Его маленькая смертная, которая украла его сердце способами, которые он все еще не совсем понимал. Он лег на единственную койку, которую ему предоставили в камере, и закрыл глаза. Он хотел увидеть Дарси, и на данный момент единственным способом сделать это было увидеть ее в своем воображении. Он мог вспомнить их первую встречу. Ранним утром он прогуливался по Центральному парку, занимаясь своими делами, когда она впервые увидела его. Ее глаза лани были широко раскрыты от шока, обвиняющий палец был направлен на него. Он просто проигнорировал ее и пошел своей дорогой, но она последовала за ним. Она схватила его за рукав, чтобы заставить остановиться. Теперь он был так рад, что не убил ее на месте в тот день, хотя и помнил, какое волнение испытал, когда она вот так остановила его. Воспоминание заставило его улыбнуться. Он вспомнил, как столкновение с ней пробудило в нем интерес. У него было странное желание узнать, кем была эта маленькая смертная. Эта женщина, которая осмелилась бросить вызов Богу. Он продолжал появляться почти везде, куда бы она ни пошла. Чаще всего они вцеплялись друг другу в глотки. Каждая встреча была встречена одной и той же угрозой, которую она будет называть ЩИТом. Он ухмыльнулся тому, как она всегда угрожала ему в самом начале, хотя на самом деле никогда не звонила. Они никогда не могли понять, почему она этого не сделала, но в конце концов оба были благодарны за это. Локи вздохнул и сел. Его спина была повернута к стеклянной стене, и он сидел, скрестив ноги, на раскладушке. Он наклонился вперед, уперев локти в бедра, и спрятал лицо в ладонях. Он скучал по своей семье. Он вспомнил, как Дарси впервые улыбнулась ему. Это было после того, как он месяцами мучил ее своими неожиданными визитами. Ее преследовали на улице, когда появился Локи, хотя, прежде чем он смог броситься на помощь, она ударила нападавшего коленом и брызнула ему в лицо веществом, о котором Локи позже узнал на собственном горьком опыте. Она с улыбкой посмотрела на Локи, убирая баллончик в карман, как будто провоцируя его сделать шаг к ней. Некоторое время спустя он сделал движение, из-за чего почувствовал вкус брызг в глазах. Он так сильно сгорел! До такой степени, что Дарси немедленно пожалела об этом и помогла ему облегчить боль. Он больше не мог вспомнить, что она сделала, но все еще помнил прикосновение ее мягких пальцев к своему лицу и вокруг глаз. Он чувствовал, как слезы наворачиваются на его глаза, когда он продолжал думать о ней. Его Дарси. Любовь всей его жизни. После инцидента с перцовым баллончиком ее отношение к нему начало меняться. Она заговорила с ним вместо того, чтобы перейти в наступление и пригрозить вызвать ЩИТ. Его всегда забавляло вспоминать, как его смутила перемена в ее отношении. Как они постепенно подружились и в конце концов полюбили друг друга. Он помнил, как был напуган, когда впервые осознал это, как пытался дистанцироваться от нее в надежде избавиться от чуждого чувства. Это привело только к тому, что он скучал по ней еще больше, испытывал эмоциональную боль из-за того, что не был рядом с ней, жаждал, чтобы на него накричали за то, что он открыл пакет чипсов с надписью вверх ногами. Он вздохнул в ладони, когда дрожь пробежала по его телу. Ошейник медленно, но определенно истощал его силы. Ему нужно было выбраться. Ему нужно было вернуться к своей семье. Ему нужно было снова увидеть свою любимую жену. Он скучал по ней и по своей маленькой Фригге. Его Фригга, которая подпевала ему всякий раз, когда он здоровался с ней, когда она еще была в утробе матери. Его Фригга, которая кричала во все горло, когда родилась, и мгновенно успокоилась, когда родители впервые взяли ее на руки. Его Фригга, которая начала гоняться за бабочками, как только начала ходить. Его Фригга, которая украла его сердце так, как не смогла даже ее мать. Он сел и начал теребить воротник на своей шее. Его дыхание вырывалось короткими вздохами, и он зарычал, когда разволновался, когда устройство на его шее не сдвинулось с места. Локи выкрикнул свой гнев и разочарование в пустоту, которая была его камерой. Все его тело завибрировало, когда он схватился за матрас, на котором сидел, костяшки на его неповрежденной руке побелели. В порыве чистой ярости он ударил правым кулаком по стене, расколов поверхность, прежде чем рухнуть обратно на свою койку. Он тихо зашипел, когда жгучая боль пронзила его руку и весь правый бок. — Мистер Одинсон, — обратился к нему женский голос, звучащий как робот, — мистер Старк просит вас прекратить, цитирую, ломать дерьмо. Конец цитаты. — Я разрушаю его драгоценную башню? Локи понятия не имел, где он находится, потому что никто ему не сказал. Но если Старк беспокоился о том, что он «разобьет дерьмо», это означало, что он владел этим местом. Это могло также означать, что он мог быть на Манхэттене. — Мистер Старк больше не владеет Башней Старка. Она была продана в 2012 году. Любопытно, подумал Локи. Продал ли Старк свою драгоценную башню после того, как его вышвырнули из пентхауса? Это было неуместно, и Локи было бы наплевать, если бы Старк испытал эмоциональную травму из-за него. Какой слабак. Хотя Дарси, вероятно, отругала бы его за то, что он насмехается над чьим-то эмоциональным и психическим состоянием. Его гнев из-за того, что его держали вдали от семьи, усилился в нем, и он встал, чтобы поискать источник голоса. — Где меня держат? — Я не вправе этого говорить. — Кто ты? — Меня зовут ПЯТНИЦА. Я — искусственный интеллект, созданный мистером Старком. — Как и другой, который был у него, когда я впервые приехал сюда. Он не встречался с Джарвисом во время вторжения, но слышал о нем от Бартона. — Действительно. — Где меня держат, ПЯТНИЦА? — Я не вправе этого говорить. — Это база ЩИТа? — Я не вправе этого говорить. — Я в Нью-Йорке? — Я не вправе этого говорить. Локи становился злее, чем раньше. Ему нужны были ответы. Он хотел выбраться отсюда. Ему нужно было снять ошейник со своей шеи. Ему отчаянно нужно было вернуться к своей семье, убедиться, что они в целости и сохранности. Сделав пару шагов, он оказался перед стеной и, не раздумывая ни секунды, ударил по ней изо всех сил. Он упал на колени, держа правую руку левой, его губы сжались в тонкую линию, когда мучительная боль снова пронзила его. Он глубоко вдохнул, пытаясь унять сердцебиение, встал и посмотрел на место, которое он ударил. Стена потрескалась, и на серой плитке виднелись красные пятна. Он уставился на свой забинтованный кулак и увидел, что тот становится красным. Расправив плечи, он сделал глубокий вдох, отвел кулак назад и снова ударил по стене, застонав от пронзившей его боли. Каждый удар вызывал новую трещину в плитке. ПЯТНИЦА продолжала просить его остановиться, но он игнорировал ее. С каждым ударом появлялось все больше пятен крови. С каждым ударом боль становилась все невыносимее. С каждым ударом его сердце разбивалось вдребезги при мысли, что он может больше не увидеть свою семью. Он кричал, как лев, рычащий в демонстрации силы среди прайда. Хотя его сила убывала с каждой минутой, оставляя его измученным и испытывающим тошноту. Пот продолжал стекать с его бровей, пока он продолжал колотить кулаком по стене, пока у него не осталось сил. Услышав приближающиеся шаги, он на мгновение перевел взгляд на стеклянную стену, затем снова посмотрел на потрескавшуюся стену. Его следующий удар не вызвал новой трещины, но боль, пронзившая его, была не меньшей, чем предыдущие. Повязка на его руке к тому времени насквозь покраснела. Красные пятна на стене увеличивались в размерах с каждым ударом. С последним, слабым ударом колени Локи подогнулись, и он соскользнул на пол. Его рука упала вдоль тела, а голова прислонилась к холодным серым плиткам за спиной. Его рука инстинктивно потянулась к ошейнику, и он слабо попытался оторвать его, но ему это не удалось. — Господи Иисусе, Рудольф, ты что, хочешь, чтобы тебя убили? ПЯТНИЦА, позови сюда медиков. Тони заговорил из-за стеклянной стены. — Издевайся сколько хочешь, Старк. Ты не проживешь достаточно долго, чтобы насладиться этим. — Локи было трудно дышать из-за боли, которую он испытывал. — Когда я выйду, я… Он застонал, когда еще одна острая боль пронзила его руку, и он наклонился вперед, его левая рука зависла над правой, как будто это могло облегчить боль. Он попытался закончить свою мысль, но потерпел неудачу, так как боль была слишком сильной даже для него, чтобы справиться. Он пожалел, что использовал Камни Бесконечности не так, как раньше. Или, может быть, ему не следовало пробивать дыры в стене, когда его рука еще не полностью зажила в результате использования упомянутых камней. — Побереги дыхание, Скала веков. Не давай обещаний, которые ты не можешь сдержать. — Сказал Тони, уступая дорогу прибывшим медикам, которые вошли в камеру Локи.