Разрушительница мифов об алхимии

Не в силах продолжать рассуждать, я вернулась к нытью, ощупыванию глаза и фингала. Я торчала в камере, судя по смещению теней от щели — уже не меньше трёх часов, но и не больше четырёх. Откуда я это узнала? Когда я входила в камеру, то заметила, что напротив моей камеры, в коридоре, есть окошко, которое даёт какой-то солнечный свет в темнице, и проникает через щель в мою камеру. И, в тот момент, когда я уже отчаялась дождаться хоть каких-то событий — повторной вспышки света от бионического глаза, или помощи, послышались голоса, и в двери провернулся ключ. В камеру вошли стражник, который меня запер, Митька, Михайло, и какой-то незнакомый мне военный, но с выправкой высокого чина. — Ваше высочество! Софий! Что же это случилось? — Спросил меня граф. — Граф, это сложная история! Мне нужно переговорить с Вами наедине, буквально десять минут. Но это важно, что бы нас никто не слышал. — Хорошо, — сказал Михайло, и щелкнул, по местной традиции, пальцами, смотря на стражника. Тот, используя свою связку ключей, отпер другую комнату, которая используется, вероятно, как то ли местная переговорка, то ли, скорее, как что-то вроде допросной, хотя пыточного реквизита, который пугал меня, когда сержант притащил меня к лейтенанту на допрос, в этой комнате не было. Мы уселись на грубые, деревянные лавки за такой же деревянный стол, и я начала рассказ: — Спасибо, граф, что Вы спасли меня буквально второй раз! — Пустяки! Это мой долг перед государством, а когда был первый? — Михайло поднял бровь — Первый был, когда Вы подарили мне одежду. Вы знаете, что те люди, которых ко мне приставила королева, не то, что меня не слушаются, но даже мне в открытую вредят. Причём вредят, судя по всему — делая такое сильное заявление, я держала в уме Катьку — в ущерб себе — судя по всему, просто не воспринимая меня всерьёз? — Даже так? — Да. И король при Вас, Михайло, дал понять той, кто без моего желания и ведома был назначен моей фрейлине, что ни во что меня и не нужно ставить. У меня нет друзей, и нет… Своей команды. Вы все хотите сделать из меня лицо королевской семьи, а обращаетесь со мной как… Сержант с воришкой. Кстати, он ударил меня — я потрогала фингал под глазом — Он государственный преступник. Я сейчас же прикажу его арестовать, и отдать под суд — если король не будет против, его приговорят к казни. А король вряд ли будет против. Что же касается Ваших проблем… Что ж, считайте, я Ваш друг, Ваше высочество. Но, простите, вмешиваться в Ваши бабьи склоки, то есть, простите, в склоки с бабами я не буду. Имейте совесть, Вы должны сами разобраться с этой проблемой — считайте это своеобразным экзаменом на звание члена королевской семьи. — Спасибо Вам, Михайло. Знаете, я постаралась следовать указаниям короля — я старалась избежать скандала во всей этой истории, сделать так, чтобы о ней знало как можно меньше людей. Я… Я не могу доверять никому из тех людей, кого ко мне приставили. Даже Митька — он помог мне, и спас меня из корысти, потому, что его уже выгнали с его работы, из дворца. И он совершенно не считает меня старшей и той, кто вправе ему отдавать приказы — видя, что лицо Михайло становится недовольным, что я продолжаю ныть о тех проблемах, что ему не интересны, я ускорилась, и быстро закончила, пока он меня не прервал, — пожалуйста, Вы бы не могли походатайствовать за меня перед королём в связи с тем, что в этой ситуации я была молодец — избежала скандала и огласки? — Чтобы что? Купить у гномов их экспедицию в Ваш прошлый мир, чтобы получить там лабораторные инструменты, нужные для ремонта Вашего механического взгляда, Ваше высочество? Нет, даже просить не буду — он откажет, разозлится на Вас и… на меня за глупость и непонятливость, это слишком дорого — отрезал Михайло — И не думала, речь о… Моих подчинённых — Я думал, мы закончили на эту тему. Опять Вы о своих, бабских склоках? Что кривите лицо? Сами же убеждали меня и короля, что у вас душа девушки, и теперь настойчиво втягиваете меня в это. Гм, я болван, Вам больно, наверное? — Михайло залез к себе во внутренний карман в сюртуке, достал от туда какую-то склянку, брызнул себе на палец, а потом осторожно размазал по моему лицу, и сказал — Вот, пытаюсь представить Вас девушкой, даже несмотря на то, что Вы выглядите ещё как парень. — Спасибо, Михайло — по лицу разливалось тепло, и боль уходила, — Вы настоящий друг. Давайте я попрошу у Вас походатайствовать о чём-то определённом, а со всем остальным разберусь сама? — Михайло ожидающе промолчал, и я сделала последнюю попытку его уговорить, помочь решить мои проблемы, — попросите, пожалуйста, короля вместо того, чтобы казнить сержанта, отдать мне на милость. Убедите его, что это недоразумение, и он ничего не знал. Я не собираюсь держать его в роли моего крепостного раба, напротив, обещаю, я сразу же его освобожу, и его офицерская честь не пострадает — освобожу на условиях того, что он присягнёт мне лично. — Хорошо, это возможно. Я передам королю эту Вашу просьбу, Ваше высочество. — Спасибо. Наверное, лучше сделать так, чтобы сержант не знал, за что арестован. И те, кто его будут арестовывать — тоже, чтобы история осталась неизвестна публике. Я потом, после церемонии, освобожу его, если король даст добро, сама. Сказав, что была под зельем иллюзии в образе парня в связи с задачей государственной важности Михайло, слушавший меня серьёзно, до фразы «задача государственной важности» вдруг заржал, заливисто, вытирая слёзы. Через минуту, отсмеявшись, сказал: — Ну Вы и скажите… принцесса София, с Вами не соскучишься. Какие ещё у бабы, пусть у принцессы, могут быть дела государственной важности? Сплетничать о том, нагуляла ли жена посла Тевтонии нового сына, или он просто родом в дальнего родственника, и потому выглядит как орк, а не как должно, эльф? Придумайте что-нибудь получше, и что будет более… уместно сказать. И я не хочу про это знать ничего, хорошо? Это всё? — Почти, спасибо граф. Ещё я обещала, упомянув честь принца и королевской династии, что я отблагодарю Митьку. Я не обещала ничего конкретного, но просто так, сделать вид, что ничего не было, теперь как-то не очень. Попросите у короля, пусть он тоже останется при мне, ладно? — Хорошо. Вы поступили в этой ситуации правильно. И действительно — теперь Митьку тоже лучше оставить при вас. Но в каком качестве? Знатной женщине паж не положен. — Не знаю. Может быть, солдатом при сержанте, который меня арестовал и ударил? — Хорошо, посмотрим. Что-нибудь ещё? — Я очень устала, мне хочется помыться в тёплой воде. И… У меня есть дела по женской части…- увидев, что верховный астролог начал опять злиться, я быстро, как обычно, добавила — насчёт завтрашнего дня. Вы бы не могли, пожалуйста, одолжить мне свою служанку Глупую? — Я могу просто продать Вам её. Она крепостная. Она… Слишком глупая. Я уже думал отправить её в деревню — Хорошо, я почти согласна… Но, у меня нет денег — А Вы разве не знаете? Вам, как члену королевской семьи, положено содержание — Да? А сколько? — Мне-то откуда знать? Это государственная тайна. Узнайте у казначея. И нет, я Вас знакомить не буду, мне нужно решать Ваши дела, а потом свои — найдите его сама, учитесь… Быть настоящей принцессой. На этих словах Михайло щёлкнул пальцами. В комнату заглянул стражник — Зови Митьку и господина капитана, сказал граф вставая. Он дождался у двери, пока они не войдут, и сказал: — Господин капитан, во всём сегодня слушайтесь принца София. Делайте всё, что он Вам скажет — именем короля. В частности, Вам нужно арестовать некоего сержанта, как, Ваше высочество, его зовут? — Сержант Галадриэль — я сперва запаниковала, что забыла имя, но оказалось, что ситуация знакомства с ним настолько потрясла меня, что имя в нужный момент вспомнилось само. — Да, арестуйте Сержанта Галадриэля. А так же убедитесь, что никто из служащих в тюрьме о случае с принцем не проболтается. Особенно важно поговорить с лейтенантом, начальником тюрьмы — не знаю как его зовут, но уверен, найти его легко. Митька, что касается тебя — не уезжай из дворца, тебя ждёт, как и было тебе обещано, королевская награда за твои услуги. Тоже слушайся принца София. Капитан кивнул, а Митька просиял. Через час я, в гостевой комнате, в своеобразной квартире Михайло при дворце и алхимической лаборатории, отмокала в бадье с тёплой водой, которую подогрела Глупая — девушка, на самом деле была вовсе не так уж и глупа, и догадывалась, что скоро вернётся в деревню, поэтому обрадовалась смене хозяина. Пока я не рассказывала ей о завтрашней церемонии. Но сказала ей найти платья для двух знатных девушек примерно моей комплекции. Одной моего роста, а другой — на пять-десять сантиметров ниже. Я не знала, какой у меня будет рост после превращения — с одной стороны, до превращения в парня-эльфа, я была ниже, вот как раз на сантиметров десять. И девушки обычно ниже парней — не только у людей, но и у эльфов. Но с другой стороны, я обратила внимание, что всё же эльфы, в среднем, несколько выше, как раса. В другой ситуации я бы спросила у Михайло, но сейчас я чувствовала что за этот долгий день я его банально перегрузила. Глупая всплеснула руками, и сказала, что знатные одежду просто так не покупают, а всегда заказывают у модистки, которая снимает персональные мерки. И лучше бы ей поговорить лично с этими девушками. Но убежала, и обещала сделать, что получится. Я отдала ей три золотых. Глупая сказала, что этого более чем достаточно. Это был своеобразный тест — если орчанка украдёт часть денег, то верить ей в будущем нельзя. Попросила её найти и косметику, но особенно не рассчитывала, что тут индустрия красоты достаточно развитая. Так же в списке покупок была вуаль — я не знала, пройдёт ли фингал до завтра, благодаря микстуре Михайло, или это просто обезболивающее. Так же не очень понимала, на что можно рассчитывать в вопросе возможностей местного гримма. Алхимия явно бы решила проблему иллюзии, и Михайло не единственный алхимик в столице, и даже во дворце, но я больше никого не знаю, а насчёт себя — он сказал больше не лезть «с бабьими делами». Другая проблема — драгоценности. То ли просить орчанку купить поддельные, то ли придти без них. Я обратила внимание, что у местных знатных дам в дресс-коде драгоценности присутствуют. И отражают статус. Я сказала, в итоге, купить, но решила принять решение в последний момент. И в зависимости от того, насколько эта бижютерия будет похожа на настоящую. Деньги на платья я заняла у Капитана. Ему же поручила найти и арестовать сержанта, но сделать всё тихо. Посадить его в темницу, а так же внушить стражникам, которые меня видели, что им всё показалось — не было никакого такого принца, был воришка-самозванец. Ещё я попросила его сделать всё, что он может, чтобы записать меня на приём к королеве на завтра. Но сделать это не раньше, чем на вторую половину дня — после церемонии то есть. Если получится, то на вечер — меньше всего я хотела огорчить короля, и хотя бы не попытаться помириться с королевой. Я не доверяла Митьке, поэтому ничего серьёзного ему не поручала — сказала организовать мою встречу с казначеем завтра, после церемонии — если вдруг он что-то сделает не то, это не критично — вряд ли Михайло и Капитан обидятся на меня, если я не отдам им долги завтра. Кроме этого, указала ему найти других моих слуг, но сделать это тихо, так, чтобы фрейлина ничего не узнала. Найти и привести ко мне под дверь, дожидаться, когда я отмоюсь. Если вдруг он справится — я собиралась поручить им продублировать работу Глупой хоть в какой-то части. Был уже довольно поздний час, и, вероятно, Митьке придётся будить и казначея, и слуг — мне было интересно, как он с этим справится. Сама же я репетировала, в голове, сидя в ванной, мой разговор с королевой — чтобы лишний раз не думать о церемонии. И о том, как я ненавижу сейчас то тело, которое отмокает от грязи темницы и мужской реакции на стресс — в вонючим потом — течение этого долгого дня.