Разрушительница мифов об алхимии

Через десять минут, в столовой при Королевской Алхимической лаборатории. — Михайло, Петр, приятного аппетита, — говорю я, входя в помещение — Заходите, Ваше высочество, заходите, — говорит Михайло, — мы тут только такую прекрасную даму, как Вы и ждем! Михайло выразительно смотрит на орка-лакея, на поясе которого висит «патронаж» с разными алхимическими эссенциями, одетого в сюртук с позолоченными пуговицами и штаны с позолоченной же стрелкой, а так же с узконосыми туфлями из какой-то кожи, смахивающей на крокодиловую из моего мира. «Из кожи дракона, — догадываюсь я, и продолжаю думать — да, король хорошо финансирует лабораторию алхимии. Вот только тратится ли бюджет оптимально?» Лакей галантно отодвигает передо мной стул, и, дождавшись момента, когда я усядусь, подает свиток с сегодняшним меню. «Интересно, а сколько стоит производство свитков? Вряд ли это так же дешево, как и бумага в моем мире. Однако, я не должна об этом говорить, чтобы не настраивать Михайло и Павла против себя. Что с них взять? До темы коррупции и нецелевых государственных растрат в этом мире, в лучшем случае, сотни лет», продолжаю рассуждать я, одновременно раскручивая свиток с меню обеими руками, пытаясь его читать. Тем временем, лакей мягко отбирает у меня свиток, достает одну из пробирок, брызгает на свиток, и тут же он распрямляется. — Спасибо, уважаемый господин, так куда удобнее — киваю лакею я. Михайло и Петр начинают смеяться. — Что? Что не так? — удивляюсь я. Лакей же рядом со мной продолжает стоять. Нахожу то, что мне показалось интересным — салат из волк-травы с яйцами, осетровой икрой, и с эссенцией вкуса гномов N42. Я всегда хотела быть вететарианкой по этическим соображениям. Но не веганкой - не вижу за веганством научной основы, мне кажется, потреблять животные продукты, если при этом животное убито не было, вполне морально. Надеюсь, ни один осётр не пострадал. В общем-то, я и была вегетарианкой последние несколько лет в Королевстве Великих Озёр. Когда выживала в трущёбах саурон-града, ела всё подряд, иногда даже плохо сваренных крыс. Сейчас, после попадания, первые дни в этом мире, у меня опять включался "режим выживания", и я ела что дадут. Но теперь решила вернуться к тому, что считаю более правильным. Тыкаю в выбранный пункт пальцем, и задумчиво понимаю, что мой маникюр, который я делала еще в старом мире, начинает облезать. Прячу палец под стол, но в тот же момент, вспомнив безумные обвинения королевы и не менее безумные представления о морали аборигенов, кладу руку на стол, и сверху этой руки, кладу другую. Мужчины продолжают смеяться, и вот, все же утихают. — Что не так? — Повторяю я — Ваше высочество, не стоит называть крепостных рабов, дворню, господами. Это во-первых против социальных устоев нашей державы, против, так сказать, скреп, а во-вторых, жестоко по отношению к этим разумным существам. Посмотрите на этого лакея: он же теперь не уснет сегодня, будет думать, почему он не господин, а раб. Вам не жалко это живое существо? Стезя и место. Сила и честь. Ваша стезя — укрепить безопасность Державы, заключить династический брак с Ханом орды. И рожать ему детей. А его стезя — прислуживать мне, Павлу, и Вам. Так было, есть и будет. Государство должно выжить, Трон сохранится. Цель оправдывает средства. Вы думаете мы с Павлом не несчастны по своему? «так, из Михайло поперли скрепы. А ведь бывает… Не таким средневековым балбесом, нужно дать договорить. И сделать вид, что я со всей этой чушью галимой согласна» — решаю я. — Что молчите, Ваше Высочество? Согласны со всем? — Нет, она не согласна, — скрипит в ответ гоблин, — посмотри на эту вздернутую в недоумении тонкую бровь. На эти поджатые прекрасные, пухлые губки! - хм, а Петр умеет говорить комплименты. — Ваше высочество, — продолжает Верховный королевский астролог, — Вам нужно учиться лучше скрывать свои эмоции. Для принцессы это необходимо! — Ей уже назначили занятия, будет учиться, становится светской дамой, принцессой Черноруссии, — отвечает Павлу Михайло. Вот только я так и не понял, почему она не согласна. Что не нравится Софье. — Побуду адвокатом Короля Ночи, — продолжает обсуждать ситуацию гоблин, — Ее высочество не верит в то, что ты действительно страдаешь. Она не знает, что это такое, вечное интеллектуальное одиночество. Неспособность поделиться с кем-то своим открытием, кто бы его понял. — Это у Михайло не с кем поговорить? — недоумеваю я, — А как же Вы, Петр? — Как же я, как же я… Я всего лишь гоблин. — А что это меняет? Почему Гоблин недостаточно хороший собеседник? А даже если и так, Почему бы тогда ему со мной не поговорить? — Так Вы, Софья, тоже не годитесь. Вы же баба. И сколько я Вас видел, все время хотели ею стать. Вот, стали. Стезя и место. Сила и честь. Помните, что Ваше место теперь на балах и в койке вашего будущего мужа. И в лечебнице для рожениц. И в ясельной, у будущего наследника Хана. Воцарилось молчание. Я сверлила взглядом аппетитно выглядещее, стоящее передо мной блюдо, стараясь не думать об этом Хане - потому, что думать в положительном ключе у меня о нём не получалось, и не решалась взять в руки вилку, поднять руку, чтобы никто из трёх присуствующих мужчин не увидел облезлый ноготь с заусеницами. Хотя, наверное, королеве бы на моём месте было бы всё равно, что думает говорящая собственность - лакей.... — Что, не согласны с Павлом? Вы рассказывали, Ваше высочество, что в Вашем мире это не так. Но, простите, не вижу этого. Вижу перед собой очаровательную девушку, нежный цветок, — при этих словах я зарделась, — которая бережет свою фигуру и талию, потому, что хочет замуж. Тут уже не выдержала я, и начала смеяться сама, отсмеявшись, сказала: — Да, у нас совсем не так. У нас женщина не значит инкубатор на ножках, или та, кто не может работать, а должна только нянчить детей. Впрочем, это не значит, что она не может и быть домохозяйкой и мамой. Или работать, но не так долго, как мужчины, неполный день. Или наоборот, работать, еще больше чем мужчины, в поте лица, на тяжелой работе и на износ, потому, что ее мужчина умер, или просто от нее ушел, оставив ее с детьми, а им нечего есть. — Но как же вы так живете? Если женщина не будет продолжать род, то раса, которая позволяет это своим женщинам, исчезнет! — вскричал Михайло — вовсе не так. Можно развивать науки — видя, что Петр Глобо не понимает, уточняю на понятном ему языке — развивать алхимию, чтобы добиться бессмертия, и тогда женщина сможет и работать, и заниматься детьми. И за долгую жизнь, за тысячи лет, родит много детей, даже если будет заниматься ими редко — и как, вы добились, нашли философский камень? — заинтересовался Петр, — мы так и не нашли. И гномы, насколько я знаю, тоже не смогли! — Нет, в Центровом мире не работает алхимия же, — напомнил Михайло. Я посмотрела недовольно на Михайло, и поправила его: — нет, мы не добились еще бессмертия. Зато, мы добились продолжительности жизни в двести пятьдесят лет. За несколько лет, до того, как я покинула мой мир…- в моем слепом глазу появилась слеза, я быстро взяла салфетку, промакнула ее о слезу, и опять спрятала ободранный ноготь. — Откуда же вы можете знать, что будете жить 250 лет, если еще никто из вас столько не жил? — спросил Михайло — Путем рассчетов. Мы знаем это из наших знаний генетики… То есть, науки о крови. Страна... Держава, где я жила, Королевство Великих Озёр, включило генетическую терапию в бесплатную для всех жителей страны государственную... алхимическую терапию, - с трудом подбирала понятные Глобе слова я, решив не заострять внимание, что генетическую терапию сможет получить и те, кого бы Михайло и Петр назвали чернью - правда, очередь на эту терапию достигла, в среднем, 40 лет! Так что не все до неё доживут. Но мы надеемся, что мы сможем улучшить процедуры, удешевить их, и тогда их смогут получить все, и быстро. — Зачем нужна эта ваша генетика? Эльфы живут по пятьсот лет, кого не убило на войне — а почти всех убивает — и все нормально у них. Если бы эльфийки не рожали, эльфы бы уже вымерли — продолжил наш спор про демографию Михайло — затем, что вот Вы, Михайло, человек. И Вы пятьсот лет не проживете. И эльфы тысячу без генетики. А с генетикой проживут. Нужно продолжать изыскания — Что за изыскания, — заинтересовался гоблин, — вы нашли библиотеку расы предтечь? Там есть свитки по этой вашей генетике? Это, пожалуй, аргумент. Если такая библиотека есть, мы тут же снарядим экспедицию с солдатами и боевыми алхимиками в Центровой мир, чтобы библиотеку захватить! А если ее охраняет армия — купить! Нам нужны знания предтечь, чтобы побелить белых Ходоков — Нет, боевые алхимики не смогут сражаться, — включился в дискуссию Ломоногов, — в центровом мире алхимия не работает! — А как же тогда гномы от туда возвращаются? — задался вопросом Глоба — Если бы я знал, — грустно ответил Михайло. Дав ученым мужам высказаться, я оьветила на вопрос Павла: — Нет, никакую библиотеку каких-то предтечь мы не нашли. Мы изобрели метод познания реальности. Называется «научный метод»! Мы сами с усами. Сами все можем узнать! Никакие предтечи и другие древние, замшелые травители баек нам не нужны! — Ну раз библиотеки нет, то и экспедиции в ваш мир, Ваше высочество, не будет, извините. Мы должны стоять крепко на земле. Избегать фантазий. Думать о выживании державы. Стезя и место. — Стезя и место, — повторил гоблин, и добавил, — сила и честь! А Михайло подумал, и добавил: - И не смей говорить первосвященнику, что вы там не рожаете, а работаете. Пьёте, наверное, эссенции от беременности? Так вот, чтобы ты знала, у нас это считается убийством ребёнка, который мог бы родиться! Мужчина, который занимается, гм, пустосеянием, на него накладывают ептимью, потому, что это мужчина, такая у него природа, но на женщине отвественность больше - она несёт жизнь в этот мир! Не может её предавать! За это казнят. А за избавление от плода, казнят мучительно - сжигают на костре! «Ужас какой. И эти оба... Кажется, всё это одобряют... Средневековые дураки… Ну ничего, я их доломаю, подумала я». — А что там по измерению дуги Земли? — решила сменить тему я — Еще ничего. Отписал вчера с почтовыми голубями инструкции, чтобы не тратить драгоценные эссенции запутанной связи. Результаты должны быть завтра. — я еще хотела обсудить с вами, господа, телескоп… — Что это? — Устройство, чтобы смотреть на Луны как бы вблизи. Чтобы понять, что там находится. Мы так и не поняли, какая луна была, куда меня нацелили, красная или синяя… — Да тут и думать нечего, — сказал Гоблин. Раз Вы стали эльфийкой, а не брутальным орком, то это была красная. Михайло просто не астролог, мог и напутать. Вам меня с собой нужно было брать! Я бы не перепутал! — Я так не думаю, — возразила я. Уверена, что та луна все-таки была синей! Уверена в этом! И мне нужен телескоп — посмотреть днем на Луну. — зачем тебе какой-то телескоп? — сказал очевидный вариант средневековый звездочет, и я поняла, что сказала глупость. Теперь Глобу с Ломоноговым с нравоучительного тона не сбить, — Просто дождись вечера, и будет ясно, где какая. Или меня спроси. После того, как королевский астролог показал мне свое место, это же решил сделать и Михайло: — Ни о каких таких телескопах, и других иномировых игрушках, Вы, милочка, думать сегодня не будете! Считайте ваши алхимические и астрологические изыскания наградой за прилежание в изучении наук о том, как стать настоящей знатной дамой Черноруссии и цивилизованных государств Земноморья. И как стать племенной орчанкой-кормилицей наследника орды, Ночной Грелкой Хана — это все, если Вы, Ваше высочество еще не поняли, ваши будущие официальные титулы как супруги монарха кочевников. — А еще, защитницей орчат, — решил поспорить с Михайло Петр — Это дикость все. Софье не нужно брать в руки оружие, нужно нести свет цивилизации дикарям. Стезя и место. — вспылил Михайло «Да… Похоже, задача убеждения этих средневековых дуболомов, которых я первоначально сочла интеллектуалами, куда сложнее, чем мне изначально показалось» — сделала грустный вывод я. Тем временем, мужчины доели свою еду, и поднялись из-за стола. Я, улучив момент, быстро-быстро набила несколькими ложками рот. — О боже! Какшше ффыкусно, — не удержалась я, и посмотрела с благодарностью на невозмутимого лакея… Хотя он и не повар, и не он все это приготовил. Михайло обернулся, и уставился на меня, жующую, и прячущую руки. — Что это? Ваше высочество, так принцессы себя не ведут! Это не поведение благородной дамы! Это поведение крепостной, что украла печенье, и теперь прячет руки, все в глазури, чтобы никто на нее не подумал. Были бы вы моей дочкой, ей-Единый, выпорол бы, — отрезал Михайло, и сказал, показывая глазами на меня на меня Павлу: — Смотри, все же она настоящая девушка, с женской логикой. Только женщина может жрать, когда никто не видит, и думать, что сохранит фигуру! Может, религиозная доктрина о том, что половое самоощущение — продукт воспитания не верна? Я знаю, что говорят первосвященники. Но мы-то с тобой ничего из этого не читали! Вдруг это заговор первосвященников, читавших секретные Священные свитки, против людей и Единого? — поделился мыслью обо мне Михайло «хахаха, как знакомо. Почему если человек патриот Черноруссии, то обязательно конспиролог?» — подумала я про сходство наших миров. *** Прошло несколько часов. Я ввязалась-таки в Авантюру. Вокруг темнело, я пробиралась коридорами зданий дворца и улочками между открытыми секциями к храму Единого. В руках у меня была сумка с двумя квокающими курицами, ноги которых и клюв был связан, и с алхимическими эссенциями . Пока я ждала казначея, желая получить свое содержание как принцессы, я отправила Глупую на рынок за покупками в долг, под мою расписку принцессы. Нужно идти на рынок самой — к модистке шить платья, чтобы не быть белой вороной во дворце, за настоящими драгоценностями, сделать прическу — а то, кажется, мои распущенные волосы немного смущают аборигенов. Пока же Глупая купила обувь под платья — красивую, какую носят горожанки, и мягкую, из заячьей шерсти и пуха, в которой ходят по зимнему снегу зажиточные крестьянки-орчанки. Она помогает ступать тише. Я специально сказала верной служанке, купить такую обувь — предварительно ее распросив про жизнь в деревне. Зачем тихая обувь? Меня и так курицы могут демаскировать. Зачем мне курицы? Для научного эксперимента. Надеюсь, бедные птички не погибнут. Но даже если и так, наука важнее жизни двух животных! Тем более, она позволит установить истину — можно ли вообще рассматривать всерьез пророчество про белых ходоков? Можно ли доверять астрологии в этом мире? Все же вопрос жизни и смерти десятков миллионов жителей Черноруссии. Да и моей собственной жизни - должна ли я собой жертвовать, и выходить замуж за чудовище? Как я на это решилась, спросит читатель? Когда я ждала казначея, я вдруг вспомнила, что на астрологическом круге были символы инь и янь, а от них шли к центру круга сложно закрученные бороздки для жидкости. Так же были другие бороздки, а рядом с ними символы, напоминавшие разных существ. Уж эльфа с ушами ни с чем, мне кажется, перепутать нельзя. Сложнее всего было избавиться от лейтенанта. Он ни в какую не давал мне отклониться от маршрута к моим покоям. И не успокоился, пока я не вошла в спальню, и не стала крутится перед медным тазом-зеркалом. Через какое-то время из барака для слуг донеслось, сквозь густой храп орков, посапывание моего служаки. Вообще это не очень, наверное, по местным устоям, что дворянин спит со слугами. Но на удивление, лейтенант спорить не стал. Нужно будет организовать ему отдельную комнату. И Митькой заняться, его статусом легальным — оформить его рядовым, вторым солдатом моей будущей армии. Я тихо переобулась, взяла сумку с несушками и пробирками, что оставила Глупая в прихожей, и выскользнула наружу. Вернемся же к моменту, когда я вошла в храм. Из пристройки при культовом сооружении раздавался многоголосый храп — видимо, это первосвященник со своими служками. Две луны все еще виднелись на небе. То, что мне и нужно. Правда, они уже не были в состоянии полнолуния. Но, может, это вообще не важно? Я достала первую жертву для научной экзекуции. Курочка озабоченно квохала. Птица дышала своими перьями, вверх и вниз, вверх и вниз… Мне стало ее нестепимо жаль, я заплакала, и, сквозь слезы, привязала ее к алхимическому кругу. Достала эссенции инь, янь, и, самую дорогую — эссенцию так называемой животрансформации — чтобы это ни значило. На ней был нарисован значек тройных стрелочек, такой же как и на одном из желобков. Это была самая рискованная часть моего плана: я отписала в записке, что для опытов королевских алхимиков нужно превратить самку-курицу в самца-индюка, и попросила положить эссенций «как обычно». Однако, на алхимическом круге было слишком много пиктограмм. И ни одна из них не была похожа ни на курицу, ни на индюка. " ну и ладно-, решила я, — будем импровизировать!» Я нацелила круг с курицей на синюю луну. Курица забеспокоилась, видимо, предчувствуя свою скорую кончину. Я нацедила эссенций инь, янь, животрансформации. Жидкости потекли по канавкам к курице… «Ну и ладно, что я не понимаю, какая именно четвертая пиктограмма, я и что там такое пел жрец про Единого совершенно не помню!» Курицу начало крутить. Я почувствовала себя живодером, и возненавидела себя «а может и правда, ну его? Ходить по балам, нянчить детей? Я ведь этого тоже на самом деле хочу?» — засомневалась я, и зажмурила глаза. А когда открыла их… Все мои сомнения улетучились. Передо мной был, во всей своей красе, все еще связанный петух. Довольно, нужно сказать, неблеклой красоты, весь такой облезлый петух. Но все же именно самец курицы. — Ура! Я воспроизвела эксперимент! — Возликовала шёпотом я, — кто бы сомневался, не нужен этот ваш выдуманный Единый и его жрецы! Я так и знала, что эти все нравоучения жрецов и в этом мире лажа!!! «А теперь проверим, что будет, если я направлю алхимический круг на красную луну!» — загорелась энтузиазмом я, а петух-курица заворочался (ась). И опять полный успех! Передо мной была, в своей красе, курица. Только какая-то… Более блеклая, меньше размером что ли? Ладно, повторим! Нужно узнать, что будет, если переодически траснформировать курицу в петуха и назад, будет ли она становится меньше? Я повторила опыт в третий раз, и… Он меня обескуражил! Курица не превратилась в петуха, хотя и стала меньше, как и в прошлый раз. Курица стала, что ли более… Курицей? Более феминной? «Так! Вечер перестал быть томным!» — Сказала я сама себе, -и взялась набивать статистику. Ну что ж, после 100 преобразований курица стала меньше в три раза, приобрела какой-то нездоровый вид — размер ее туловища сократился, как и толщина шеи — я проверила ощупыванием, а вот головы нет! Кажется, теперь курице сложно держать голову. «Бедная птица», подумала я, и решила перестать мучить мою первую подопытную. Сперва думала назвать ее Лайкой-трансухой, по имени первой собаки в космосе в моем мире, отражая её опыт многоратной и вынужденной смены пола, но потом решила обозначить Чернушкой. И так, я спрятала Чернушку, и достала взамен нее вторую курицу. А сама тем временем анализировала статистику: результат каждый раз, станет ли курица другого пола, либо ее половые признаки усилятся, был всякий раз случайным. " хм, — подумала я, — это что, способ вырастить большую грудь и стать чуть ниже? Впрочем, не нужно это, сейчас у меня как раз такая, чтобы можно было читать на животе — второй размер! Вот у Матильды четвертый, и она на пузе ни читать, ни спать не может, ну его! К тому же… Результат слишком случайный» Первые два раза я получила тот результат, на который рассчитывала, потому, что вероятность этого, при 50%м выпадении два раза подряд довольно большая — 25%! На самом деле, результат, как я выяснила, вообще не зависил от того, на какую луну направлен круг с лабораторным животным. Это… Обескураживало. Тем временем, красная луна клонилась к закату. Я решила еще раз попробовать при синей луне над горизонтом. И что бы вы подумали? Когда окрестности залило мягкой синевой, а длинные тени культовых предметов внутри храма перестали двоится, курица вообще больше не превращалась в курицу. Каждый раз становилась все более петухом, со все большим гребнем. «Так, так, — напряженно думала я, — похоже, отвергать с порога астрологию больше нельзя. Но и воспринимать утверждения аборигенов без перепроверки тоже не стоит. Вычитали в древнем свитке, ну надо же? Почему никому, ни одной персоне за все их тысячи лет письменной истории не пришло в голову просто это все проверить?! " — привычно распалялась я, совсем как распалялась дома, записывая записи в своем блоге с критикой наших местных мракобесов. Вспомнила и историю о том, что древний народ апифоняне имел всеми потом уважаемого, ещё несколько тысяч лет, философа Акистопеля. И в принципе, его было за что уважать. Но было за что и не уважать: он написал в своём трактате, что у мухи восемь ног. И никто не проверял это следующие 2 тысячи лет - тысячи балбесов и схоластов переписывали это из свитка в свиток! С ума сойти. Решила провести еще один эксперимент, пока вторая курица… Петух совсем не истончился при трансформациях " интересно, — подумала я, — а почему я стала выше, а не истончилась? Загадка» На этот раз я вылила эссенцию трансформации не только на канавку, обозначающую инь, но и не символ эльфа. Предчувствуя беду, я совсем как в первый раз закрыла глаза. А открыла их, когда услышала страшный, предсмертный хрип! На алхимическом круге лежал микроскопический, карликовый, но при этом как бы взрослый эльф, с непропорционально большой головой, с нормально выглядящими эльфячьими ушами (но головой такой же по размеру, как и изначальная голова курицы), с совершенно тупым, куриным взглядом, лишенным какого-либо разума, и… С огромным мужским половым органом, который был длиннее ног! «Кажется, это результат десяти попыток преобразовать курицу в еще более петуха» — решила я. Гомункул хрипел в предсмертных судорогах — кажется, его шея стала слишком тонкой, чтобы недоэльф мог дышать! А в подсобке кто-то зашевелился, закашлял, и встал. " — Пора отсюда драть перья, Чернушка» — пробормотала, чувствуя все больший страх, шёпотом я, и, приподняв подол левой рукой, а правой схватив сумку с курицей, я рванула прочь из храма, стараясь шуметь как можно меньше. Отбежав подальше от храма, я подняла голову, и нервно засмеялась «я ведьма, живодер, и аморальное чудовище, да, Чернушка?» — сказала вслух. Курица тихо поквокивала в сумке, обеспокоенная моим бегом. Вокруг меня была чернота первозданной ночи, которую нельзя было увидеть, из-за засветки Саурон-града, у меня дома. Сверху холодным блеском мигали мириады безразличных звезд. Обе луны зашли за горизонт. Луны в моем мире, и, видимо, и в этом, обращаются вокруг Земли по вытянутым эллиптическим орбитам, фокусы эллипсов, внутри которых находится Земля, тоже вращается, под действием гравитации друг друга — так что взаимная орбитальная конфигурация Лун не была статичной. Астрономы моего мира говорят, что однажды, через сотни миллионов лет, обе Луны столкнутся, породив катастрофическую метеоритную бомбардировку, и планетарную катастрофу на Земле, которая уничтожит жизнь. Сейчас положение орбит лун было таково, что за сутки они успевали взойти и зайти несколько раз. Бывало и так, что при полнолунии, если какая-то из лун была в дальней точке орбиты, полная луна была видна всю ночь, потому, что земля вертелась быстрее Луны. Сейчас обратная ситуация для красной луны. Она вращается быстрее Земли. Собственно, она и полной-то не была, как была днем во время моего превращения. Хотя именно это заявлялось как условие для превращения… Все больше вопросов. На которые никто в этом мире не то, что не пытался дать ответы, никто даже сами вопросы не формулировал. Как там сказал Петр Глобо? Михайло не с кем поговорить? Нет, это мне не с кем из аборигенов обсудить то, что я сейчас узнала! Однако, нужно спешить, пока красная луна не взошла повторно, и не затруднила мое скрытое возвращение домой. *** Мне снился сон. Я у себя дома, в своем мире, в пригороде Саурон-града. Мне снова 11 лет, я снова мальчик, И… Я рискую жизнью. Пока Манька-минетчица, 19ти летняя избитая жизнью проститутка и моя подруга отвлекает Барина, я пробралась в его загородную фазенду через черный вход для слуг, которых барин заранее отпустил, чтобы они не рассказали его жене об измене. Я тихо ступаю своими босыми ногами, на которые я надела найденные, на помойке, где находится наше гетто, одноразовые больничные бахиллы. Захожу в красиво драпированную бархатом комнату — видимо, комнату одной из девочек барина. Одеваю пластиковые перчатки, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Перчатки нашла там же, где и бахиллы. Начинаю рыться в ящиках стола барышни. Нахожу монеты, и очень дорого выглядящее ожерелье. На столе стоят фотографии, видимо, самой барышни и ее мамы. На двух фотографиях у обеих на шее то самое ожерелье. «Фамильное», — понимаю я. В этот момент я себя, воровку, ненавижу. Ненависть к себе усиливает и то, что я вижу в полноростовом зеркале — еще год назад я была больше похожа на девчонку. Мое время уходит, скоро начнется пубертатный возраст, и гендерная дисфория меня убьет. Я знаю, что у меня она сильнее, чем у других транссексуалов - обычно она не бывает настолько сильной в 11 лет, я знаю, что не выдержу, что я скоро умру. Я кладу ожерелье назад в шкатулку, и думаю просто уйти ни с чем. Может быть, вообще просто удавиться, закончить свою жизнь? Все равно, больше ничего хорошего меня не ждет? Но тут я вспоминаю опухшие, от голода, животики приблудных малышей-беспризорников. Кажется, среди них есть и Максим. Через силу, я беру купюру из ста Алтынов, и говорю себе " этого хватит на корку хлеба, для тебя, Максим. И для всех нас. Да и Манька притащит сверху червонец и пятерку «на чай», тихо затворяю дверь, и иду по коридору. Однако, он и не думает кончаться дверью наружу. Вместо этого, он выводит меня прямо в храм Единого. На астрологическом круге возлежит огромный гомункул, размером раза в три больше меня, и смотрит на меня своим немигающим глазом, разворачивая в мою сторону свой огромный… Отросток, говоря: " я хан. Ты скоро будешь моей женой!», после чего начинает хрипеть, задыхаться и умирать. Я просыпаюсь в ужасе, крича. В комнату вбегают слуги. Вокруг уже светло. Вспоминаю кто я, и где я. — Глупая, а принеси, пожалуйста, сумку с чернушкой, ее нужно развязать, и накормить просом, спроси его на конюшне — вспоминаю о своем новом питомце я, и думаю: «придется все-таки рассказывать об эксперименте Михайло и Павлу. Только они могут знать, как вылечить теперь Чернушку» — Какую Чернушку, Ваше Высочество? , — спрашивает недоуменно Митька — Курица. Черная такая. Была в сумке в прихожей. — Так мы это, зажарили ее и сьели! — ответила Вонючка, поправив юбку, и… Громко пустила ветер. — Точно! Курица еще малохольная была такая. Почти не сопротивлялась, когда ей плешивый голову откручивал, — прокомментировал Митька, — Катька еще есть ее отказалась, и запретила кормить ею Вас, Ваше высочество. Сказала, что «добро пропадать не должно, Единый не велит выкидывать еду. Пусть ест тот, кого не жалко», и предложила сьесть мне. Я и сьел. И с дворней крепостной поделился, — сказал Митька, и продолжил, — Ваш завтрак почти готов-с, а у Вас, София, скоро занятия с учителями-с.