Твоя младшая сестра: Я давно в тебя влюблен

Двадцать пятое октября Заходить в квартиру было страшно. Не знаю почему, но я ощущала внутри себя нескрываемую тревогу. Коля был рядом, за это ему отдельное спасибо. Мы больше не поднимали ту тему про его слова, сказанные мне в вечер приезда. Он пытался поддержать меня всю дорогу до дома. Видел мое подвешенное состояние, поэтому говорил обо всем на свете, не затыкаясь ни на секунду. Но улыбаться и слушать его я не могла, а когда мы были у двери в квартиру, я встала, как вкопанная. Не было и сил у меня дверь открыть. Я стояла, гипнотизируя взглядом номер квартиры. Коля молчал теперь. Молчал и смотрел на меня, потом положил руку мне на плечо, делая шаг ближе ко мне. Пытался показать таким способом, что он рядом. Я натянула кривую улыбку на лицо, кинув на него беглый взгляд, а потом прикрыла глаза на пару секунд. Дверь открыла тихо, надеялась на то, что Лида зайдет первый, но нет. Он пропускал меня, поэтому я нерешительно шагнула вперед. Я слышала голоса, которые тут же затихли, когда дверь квартиры хлопнула за нами. Коля стоял рядом, когда мы услышали шаги, приближающиеся к нам. Кудрявый был спокоен, хоть и переживал за меня, а я же даже снять пальто с себя не могла. Я кинула встревоженный взгляд на парня, который тут же улыбнулся, приободряя меня. — Я дома, — крикнула я громче, когда услышала, что еще пару секунд, и передо мной кто-то появится. Сначала из гостиной вышел Давид, не удивляясь уже тому, что рядом со мной видел Колю. Мой брат выглядел напряженным, поэтому я тут же сжала губы в тонкую линию. Следом появился тот, кого я совсем не ожидала здесь увидеть. Руслан. Он выглядел недовольным, когда заметил рядом со мной своего друга. Окинул нас, как мне показалось, разочарованным взглядом, а потом натянул улыбку, больше похожую на оскал. Выглядел он вполне свежо, никаких синяков под глазами, никакой усталости на лице. Складывалось ощущение, будто он был не в туре, а просто отдыхал где-то. Встретить его в своем доме было неожиданно, а из головы вылетел тот факт, что он уже закончил кататься по городам. Сейчас, посмотрев на него, я не испытала никакой радости от встречи с ним. Наоборот, мне становилось все больше неуютно, замечая то, что у него, как и всегда, не было настроения. Он коротко кивнул Коле в знак приветствия, а потом карие глаза впились в мое лицо. Темноволосый слегка прищурился, посмотрев на меня так пристально. Я скрыла тот факт, что удивлена была увидеть его. Со стороны могло показаться, что я ожидала чего-то подобного. — Голубки, — усмехнувшись, проговорил Руслан себе под нос, слегка покачивая головой в разные стороны. Он пытался пошутить, но обида в голосе его выдавала. А меня разозлили эти слова, ведь мы с Колей дружим. — Чего? — нахмурившись, спросила я. Только сейчас я аккуратно, слишком медленно начала снимать пальто с себя, не отрывая своих глаз от этого парня. Даже не смотрела на Давида, который также гипнотизировал меня взглядом. — Рус хочет поговорить с тобой, мелкая, — произносит мой брат, а потом кидает свой взгляд мне за спину, — Колян, давай оставим их наедине. — Мне уйти? — спрашивает спокойно мой друг, а я тут же поворачиваю свою голову на него. Ледяные глаза рассматривают мое выражение лица, он видит легкий испуг в моей взгляде, поэтому повторяет мои действия. Снимает с себя куртку, вешая ее в прихожей. Я передаю ему свое пальто, которое он тоже вешает на крючок. Мы на пару секунд прикасаемся друг к другу и мне этого хватает, чтобы почувствовать себя увереннее. — А че? — вдруг подаёт голос Руслан, — можешь в гостиной посидеть, мы ненадолго, — он даже подмигивает своему другу, но эти слова, опять же, не похоже на шутку. Думаю, что не я одна это замечаю, но Коля все слова своего друга пропускает мимо ушей. Он неохотно кивает головой, а потом мы проходим вглубь, к ребятам. Темноволосый быстро хватает меня за локоть, немного грубо, но никто, кажется, этого не замечает. Давид смотрит только на Колю, а Коля, в свою очередь, на Руслана. — Рус, не надумывай лишнего, — просит его кудрявый, улыбаясь уголками губ, — мы дружим. — Я так и понял, — немного грубо отвечает темноволосый, неохотно кивая головой, — пойдем поговорим, — и он не просит, а скорее требует. Я лишь могу согласиться с ним, потому что сама тоже хочу все расставить по местам в своей голове. Он тащит меня в мою комнату, быстро перебирая своими длинными ногами. Я иду смирно за ним, ощущая, с какой силой он сжимает мой локоть в своей руке. В комнате он громко хлопает дверью, а потом лениво садится на мою кровать, расставляя руки по бокам. Я стою перед ним, будто ожидая, что меня сейчас начнут отчитывать. Мне не хочется смотреть на него, а его взгляд говорит мне о многом. Я собираюсь с силами, скрещиваю руки на груди, а потом утыкаюсь своими голубыми глазами в его лицо. Смотрим друг на друга. — Мы же можем остаться друзьями? — первая подаю голос я, выгибая вопросительно одну бровь. Тушенцов, кажется, такому вопросу слегка удивился, это было заметно по тому, как поменялся его взгляд. Он не ожидал услышать такое от меня, поэтому задумался. Он обводит меня взглядом с ног до головы, внимательно изучая. — Можем, — неохотно соглашается темноволосый, кивая головой, — ты хочешь дружить со мной? — Да, — я стою на месте, но уже не чувствую себя жертвой, загнанной в угол. Чувствую себя уверенной, хоть этот разговор, как мне кажется, дастся мне не так легко, как я думала изначально. Разрывать первые отношения болезненно. Та самая привычка, из-за которой мы были вместе, словно пластырь, который нужно отодрать как можно быстрее. Сорвать так, чтобы потом не чувствовать эту боль. Не знаю, о чем именно хотел поговорить сам Руслан, но сейчас я рада, что он появился здесь для этого разговора. Было бы сложнее все решить, если бы парень избегал меня и нашего разговора, — а ты не хочешь? — Ха, — он усмехается, оголяя свои белоснежные клыки. Кажется, что сейчас он скрывает свои истинные чувства за маской безразличия. Я знаю его слишком хорошо, чтобы понять, что это не то, что он хотел услышать от меня, — барби, — карие глаза утыкаются в мое лицо. Он смотрит на мой аккуратный нос, на мои пухлые губы, а потом только в глаза, — я опять повел себя, как мудак, да? — Может быть, — я пожимаю плечами, потому что не хочу отвечать на этот вопрос. Мы оба виноваты в том, что сейчас происходит. Только сейчас я начала осознавать, что не доверяла Руслану на все сто процентов. Я очень многое замалчивала, поэтому могу понять почему он так злился на меня. Возможно, он и сейчас злится, но уже не так сильно. — Мы оба понимали, что расстанемся, — эти слова он говорит ледяным тоном, от которого в любой другой ситуации у меня побежали бы мурашки, но не сейчас. Я смотрю на него и пытаюсь понять, чувствую ли я к нему что-либо сейчас. Но кроме благодарности и привязанности ничего нет. Мне даже не по себе от того, что я ничего не испытываю к нему. Не по себе от того, что за такой промежуток времени все мои оставшиеся чувства, о которых когда-то хотелось кричать, пропали. Я чувствовала себя сейчас отрицательным героем во всей этой ситуации, от этого было паршиво. Невозможно паршиво, — был вопрос времени только, — я киваю на его слова, показывая всем видом, что согласна с его высказыванием. А он продолжает смотреть так внимательно. Продолжает смотреть на меня, но в его взгляде что-то меняется. Сейчас он смотрит на меня, как на чужого человека. Смотрит так, будто не узнает меня. Но это меня не пугает, ведь я и сама ловлю себя на мысли, что сейчас не ощущаю той близости между нами, — я пришел извиниться, — я хмыкаю, когда слышу эти слова. Тушенцов пришел извиниться? — За что? — я спрашиваю только для того, чтобы не молчать. Готова задавать глупые вопросы, лишь бы не чувствовать себя хуже из-за этого выбора. Выбора в пользу разрыва этих болезненных и странных отношений. — За то, что звонил ночью, когда был с Кашиным, — его раздражает то, что я вновь делаю вид, что не понимаю о чем мы говорим, он сдерживает свои эмоции внутри, но по его глазам все видно, — нужно было расстаться достойно, мы ведь не малолетки ебанные, — означает ли это то, что Тушенцов специально звонил мне тогда, чтобы расстаться? Надеялся ли он на то, что я сделаю этот шаг? Или в нем играет обида? Сейчас сложно было понять истинные намерения тех его действий, поэтому я не хочу об этом задумываться, — но ты тоже пиздец как была не права во многом, знаешь же это. — Знаю, — отвечаю я слишком спокойно, — знаю, поэтому хочу извиниться за то, что многое скрывала от тебя. Хочу, чтобы ты знал, что мне жаль, что все вышло вот так. Ты старался быть хорошим парнем, я знаю это. К сожалению, мы оказались слишком разными людьми. Нам было тяжело друг друга понимать, было сложно находить общий язык, так не могло долго продолжаться. Я люблю тебя, Руслан, но, как близкого, как родного человека. Ты сделал для меня очень много, слишком много, сам того не замечая. Я благодарна тебе за все. За то, что я выросла, за то, что ты помог мне с моей карьерой, за то, что дал мне насладиться своей любовью, своими чувствами. Я знаю, что ты хороший парень. Знаю, что очень много переживаешь в душе. Знаю, что, на самом деле, ты ранимый и ласковый, я все это знаю. Знаю тебя слишком хорошо, наверное, ты сам не знаешь себя так хорошо, как я тебя. И ты нужен мне, но как друг. Как старший брат. Нужен, как человек, который и меня знает наизусть. Я очень люблю тебя, очень ценю. Я бы хотела расстаться нормально. Я хочу поддерживать наше общение, не такое близкое, конечно, но терять тебя не хочу, — и мне даже хочется заплакать, когда я говорю все эти слова Руслану. Хочется заплакать от всех нахлынувших чувств и эмоций. Я не могу передать словами, насколько ценю этого человека. Не могу передать словами, насколько мне жаль, что мы такие разные. Мы из разных миров, с разными характерами, несовместимыми к совместной счастливой жизни. Я продолжаю смотреть в глаза парня, а он прикрывает их, когда замечает слезы. Руслан прикрывает глаза, отворачивается от меня, утыкаясь носом в свое плечо. Кажется, что ему тоже больно слышать это. Но не потому, что он испытывает ко мне сильные чувства, а потому, что ему тоже жаль, что мы не смогли построить что-то достойное. Мы пытались, но рушили это все сами. Я глотаю ком в горле, делая шаг к темноволосому. Мне хочется много ему сказать, но не уверена, что эти слова не покажутся ему жалкими. — И хули ты ноешь, барби? — он прочищает свое горло, когда задает этот вопрос. А потом вновь смотрит на меня, но с такой печалью, — знаешь же… — Да, я знаю, что ты ненавидишь, когда я плачу, — перебиваю я его. Я тяну к нему свою руку, чтобы найти поддержку в Тушенцове, а он смотрит на нее пару секунд. Руслан неохотно сжимает мою ладонь в своей, по-дружески сжимает, а потом также быстро убирает руку обратно на кровать. — Раз знаешь, тогда зачем плачешь? — я смахиваю быстро слезу, которая катится по моей щеке, виновато поджимая свои губы, — не думаешь ли ты, что мы просто заебались от рутины и проблем? — А ты думаешь, что это все выглядит так? — тут же спрашиваю я у него. Он вздыхает. Тяжело, устало вздыхает, а потом отрицательно мотает головой. — Честно говоря, нет, — и парень сейчас мне не врет, — просто я был ссыклом, который не мог с тобой расстаться. Привязанность, хороший секс, чувство благодарности за то, что терпела мой ебучий характер. Это все в совокупности пиздецки давило на меня, — и я понимаю о чем именно он сейчас говорит. Понимаю, потому что это все также влияло и на меня. Расстаться, когда вы друг к другу хорошо относитесь еще тяжелее. Иногда ловила себя на мысли, что нам было бы проще ненавидеть друг друга. — Мы будем общаться? — спрашиваю я его, надеясь услышать положительный ответ. Тушенцов мнется, будто сам не знает точного ответа на этот вопрос. Задумывается, хмуря свои темные брови. Он боится сказать мне правду, а я замираю. Не уверена, что мы смогли бы и дальше общаться, как друзья, но мне хотелось услышать сейчас это «да», даже если этот ответ не является правдой. — Не ебу, — и я недовольно прищуриваюсь, смотря на своего собеседника. Карие глаза прожигают во мне дыру, но сейчас он решил, что не будет мне врать, — бля, я боюсь только одной хуйни. — Какой? — тут же спрашиваю я, выгибая вопросительно одну бровь. — Я ебучий собственник, барби, ты же знаешь это, — и я хмурюсь, не понимая, к чему именно он ведет, — боюсь, что если мы и дальше будем общаться, то кто-то из нас не сможет до конца отпустить эти отношения. А если ты, к примеру, найдешь нового мужика, я же, возможно, захочу набить ему ебало, — и мое сердце сжимается, когда он говорит эти слова. И сейчас Тушенцов снова не врет. Говорит искренне, не скрывая ничего. С одной стороны, я благодарна ему за это. Но с другой… Мог бы соврать, потому что эти слова будут крутиться у меня в голове, — короче, я дам время и себе, и тебе. Я не пиздюк и избегать тебя не собираюсь. Думаю, что ты тоже не хочешь бегать от меня. Я не обещаю, что между нами будет дружба, но, блять, барби, если тебя кто-то обидит, я ебало разорву этому человеку. Запомни это. Не терпи хуевого отношения к себе, ты умная, — на этих словах Руслан встает с кровати, подходя ко мне ближе. Я вновь хочу плакать, но от дикой благодарности к этому человеку. Он кладет свою руку мне на плечо, сжимая своими пальцами. Не больно, но это прикосновение меня обжигает. Потом Тушенцов натягивает полуулыбку на лице, — только один вопрос могу задать? А, похуй. На правах твоего бывшего ебыря имею право. Ты с Колей? У вас что-то есть? Как давно? — Между нами ничего нет, и ты задал не один вопрос, — тут же отвечаю я Тушенцову, смотря ему прямо в глаза, — мы друзья. У него девушка в Москве, — и Руслан быстро кивает головой. — И еще. К Сане даже не присматривайся. Он охуенный друг, но, как парень, будет таким же хуйланом, как и я. — Я на него даже не смотрела, — оправдываюсь я Руслану, нахмурившись, — не переживай, никто из твоих друзей меня не интересует. — Я не переживаю, — быстро отвечает темноволосый мне, — но твоему новому ебырю придется пройти проверку на прочность, — затем темноволосый быстро подмигивает мне и удаляется из комнаты, — спасибо, что смогла со мной нормально поговорить. Ебано от того, что мы раньше этого не смогли сделать. Руслан уходит, а я остаюсь в комнате в комнате, пытаясь понять, что именно ощущаю я после этой беседы. Я думала, что мне станет легче, но на душе от чего-то скребли кошки. Я сажусь на свою кровать, тяжело вздыхая. Не скажу, что разговор прошел плохо, но мне было настолько дискомфортно от всего происходящего. Я впервые за долгое время почувствовала себя сукой. Складывалось ощущение, что этого расставания больше хотела я, нежели он. Затем я услышала и хлопок входной двери через пару минут, что означало, что Руслан ушел из квартиры. Не знаю, что чувствовал он в этот момент. Наверное, мне и не хотелось этого знать. Я сидела, глядя себе в ноги, даже не двигалась. Сердце билось слишком быстро, а на глаза выступали слезы. Наверное, я могла просидеть так весь день, в надежде, что меня никто не тронет. Но дверь открылась. В комнате появился Коля. Я не посмотрела на него, но знала, что это он. Он аккуратно открыл дверь, заглянув в комнату. Я чувствовала его взгляд на себе, кажется, что кудрявый не решался зайти внутрь. Готов был стоять там, пока я не приглашу его, но разговаривать сейчас мне хотелось меньше всего. Не знаю, сколько бы он простоял на пороге, если бы не Давид, который буквально влетел в комнату. Мой брат прошел ко мне слишком быстро, а потом плюхнулся рядом. А я не в силах была поднять на него свой взгляд. Мне не хотелось слушать его, не хотелось видеть его сейчас. Коля прикрыл дверь, заходя также в комнату. Теперь мы все молчали, но эти двое не отрывали от меня своих глаз. — Что? — как-то слишком устало спросила я, тяжело вздыхая. — Расстались? — интересуется у меня Давид, закинув свою руку мне на плечо. Брат утаскивает меня к себе в объятия, — хотя, ничего не говори, по ебалу Руса было понятно, что расстались. — Ага, — отвечаю я, подминая свою голову на парня. Я надеюсь, что по моему лицу понятно, что я не особо хочу разговаривать на эту тему. Надеюсь, что он не будет расспрашивать меня. — Хуево расстались? — уточняет он, прищурившись, а я лишь пожимаю плечами. Нейтрально. Идеальное слово нашему расставанию. Мы расстались на нейтральной ноте. Во всяком случае, мне хочется в это верить. — Ты не хочешь об этом говорить, да? — Коля, который все это время стоял, внимательно наблюдая за мной, делает отличный вывод. Я вижу в его взгляде заботу, поэтому легонько улыбаюсь. Улыбка больше показывает то, как я устала. Мои силы резко иссякли. Мои силы и хорошее настроение улетучились вместе с Русланом. — Не хочу, — соглашаюсь я, а Давид лишь вздыхает. Он быстро целует меня в макушку, словно маленькую девочку, а потом встает. Он, видимо, понимает, что не найдет сейчас нужных слов для меня. — Я буду у себя, — говорит мой брат, а потом уходит из комнаты, оставляя нас с Колей наедине. Арины, кстати, нет дома. Арчи дома тоже нет. Скорее всего, моя подруга пошла с ним гулять, решив дать мне немного отдохнуть. Кудрявый стоит пару секунд на месте, не решаясь подойти ко мне ближе, а я смотрю ему в ноги, не в силах поднять на него свой взгляд. Затем он делает пару шагов в моем направлении и садится рядом. Его рука тут же находит мою, он сжимает ладонь в знак поддержки, показывая, что рядом и что готов выслушать меня. А я вдруг хочу рассказать ему то, что у меня на душе. — Я думала, что почувствую облегчение, когда мы поставим окончательную точку. — А ты не почувствовала? — Коля слегка наклоняется ближе ко мне, чтобы рассмотреть мое лицо. Я же опускаю взгляд на наши сплетенные ладони и мысленно радуюсь тому, что мы смогли наладить общение. — Чувствую себя мерзко, — признаюсь я, поджав губы, — как-будто этого хотела только я. — Если бы этого хотела только ты, Рус сказал бы об этом, — пытается поддержать меня мой друг. Я неуверенно киваю головой на его слова, но легче на душе не становится, — не надо себя винить в этом, Дарина. Вы оба хотели расстаться, если судить по твоим словам. Вы переросли эти отношения, но, в частности, эти отношения переросла ты, — я горько усмехаюсь, а потом вновь смотрю в ледяные глаза кудрявого. Я двигаюсь к нему ближе только для того, чтобы положить свою голову ему на плечо. А парень и не против. Наоборот, мне кажется, что он расслабляется, когда моя голова удобно покоится на его плече. Его рука с нежностью сжимает вновь мою, а я прикрываю глаза на пару секунд. — Почему тогда я чувствую себя так паршиво? — Потому что это первое твое расставание, — сразу же отвечает Коля, — потом втянешься, — шутит он. Если бы эту шутку сказал кто-нибудь другой, я бы ее не оценила, но сейчас на моих губах появляется легкая улыбка, — поверь мне, ты еще не один раз разобьешь кому-то сердце. — Хочешь сказать, что я разбила сердце Руслану? — Нет, — сразу оправдывается Лида, напрягаясь, — ему сложно разбить сердце, ты сама это знаешь, — на эти слова я предпочитаю промолчать, потому что на тему разбитого сердца Тушенцова говорить совсем не хочется. Парень наклоняет голову в бок, касаясь своей головой моей. Его шелковистые кудрявые волосы касаются моего лба, а я, пожалуй, наслаждаюсь этим моментом. Мы молчим какое-то время. Я даже начинаю успокаиваться. Мысли о Руслане уходят на второй план. Я не двигаюсь, пока Коля сам не разрывает наши прикосновения. Я недовольно сжимаю губы, но ничего не говорю. Понимаю, что если будем сидеть вот так слишком долго, то со стороны это будет странно выглядеть. — Коль, — тихонько подаю я свой голос, выпрямляя свою спину. — Чего? — Я рада, что мы снова дружим. — Мы не просто дружим, Дарин, — одергивает меня парень, недовольно сощурившись, — я считаю тебя частью своей семьи, — когда я удивлённо вскидываю брови, слыша эти слова, Коля хрипло смеётся, прикрывая рот ладонью, — хуйню сказал, да? — Нет, — тут же отвечаю я, отрицательно качая головой, — я тоже считаю тебя частью своей семьи, — кудрявому такие слова слышать неуютно. Я замечаю, как он опускает свой взгляд, а потом и вовсе отворачивается от меня. Видимо, эти слова засмущали его. А я смотрю на него сейчас и понимаю, что мое сердце так сжимается, когда он рядом. Неужели такое можно испытывать к своему близкому другу? Неужели можно испытывать такие теплые чувства к своему близкому другу, у которого, кажется, в скором времени появится девушка?