Эксперт по дизайну

Предновогодний психоз, казалось, захлестнул «Зималетто» целиком, без надежды на малейшее просветление в головах суетящихся. Все эти ёлочки, гирлянды, мишура, въедливые блёстки, бессмысленные игрушки, работники компании, которые носились по «Зималетто» туда-сюда, одаривая друг друга безделушными подарками и светя облезлым символом года, бесили до неприличия. Андрей не просто ждал, он мечтал об отпуске, и не в зимней катавасии, среди салютов, белобородых аниматоров и плюшевых крыс, а где-нибудь под пальмами, на берегу лазурного моря-океана — в тишине, под ярким солнышком, и чтобы никто не напоминал ему о событиях года минувшего, чтоб никаких сочувствующих и всё понимающих в радиусе трех тысяч километров, чтоб никаких блаженных-вдохновенных, мать их, НИКОГО. - Андрюша, вот ты где. Мама. Мать ее. Чёрт. Нельзя так про маму. Но только не сейчас. - Да, мамочка, - обернулся, улыбнулся. Всё чин по чину, не подкопаешься. Но это же мама! Она найдёт подкоп везде. - Андрей, ты выглядишь неважно. Тебя что-то беспокоит? Опять таблетки забыл выпить? - Не забыл. И я в полном порядке. Всё хорошо. «Только убить кого-нибудь хочу. И клоунов взорвать. А так, всё просто замечательно». Маргарита просканировала Андрея долгим взглядом, вынесла вердикт, поставила диагноз, и, видимо, пришла к выводу, что её «сыночка» в относительной норме, потому как тут же перешла к делу: - Андрюша, помнишь, я говорила, что надо бы сделать в демонстрационном зале ремонт? Нечто подобное, действительно, упоминалось на днях, но... - Паша задумку одобрил. - А... - Ты вообще видел в каком состоянии у нас занавес? А покрытие на подиуме? И кресла неудобные и давно устарели. «Нормальные кресла. Как они могут устареть? У кресел нет моды». - Ремонт... - почесал затылок, сверяясь с этой мыслью. - А Милко... он в курсе? - Ну, разумеется, Милко знает, - мама широко улыбнулась, шире и доброжелательнее, чем обычно — это был не добрый знак. - И ждёт не дождется, когда мы приступим к делу. Тем более, что мне удалось пригласить к нам самого лучшего эксперта по дизайну в Москве. - Самый лучший — значит, самый дорогой. У нас сейчас нет лишних денег на ремонты. - Этот дизайнер нам по карману. Я обо всём договорилась. Не переживай. Лучше пойдем, я вас познакомлю. Маргарита легко толкнула коляску. Андрей нажал на тормоза. - Я? - спросил он возмущённо. - Мам, дизайн — не мое. Давай ты с Кирой посоветуешься, и вы там сами всё решите, я занят. - Знаю, что занят, - поджала губы. - Так нельзя, Андрюш. Сколько можно хоронить себя на работе? - Мам, я сто раз тебе уже говорил, что у меня много дел, компания только-только встала на ноги. - А лучше бы встал ты. Это был справедливый укор, обидный, но справедливый. - Я просто хочу, чтобы ты немного отвлёкся. - На ремонт? - приподнял бровь. - Хоть на что-то. - Мам. - Нас ждут, - махнула рукой в сторону демонстрационного зала. - Решай скорее. Андрей, не сказав ни слова, нажал на кнопку, коляска двинулась вперед. Маргарита пошла следом. Хвалёный дизайнер сидел на подиуме, откровенно скучая. - Андрюш, знакомься, это Катя. Катенька, это Андрей, главный заказчик. Девушка Катя спрыгнула с подиума, сухо кивнула. - Екатерина Валерьевна, - сказала она, протягивая руку для пожатия. Андрей на пожатие ответил. Мягкая ладошка прикоснулась, и тут же ускользнула. - Маргарита Рудольфовна, я осмотрела конструкцию занавеса, она кажется мне громоздкой, - начала Катерина, не глядя на Андрея. - Но прежде, чем я предложу свои варианты, мне хотелось бы послушать ваши пожелания. - Вот и замечательно! - воскликнула Маргарита. - Андрюша, расскажи, свои идеи. А мне пора. Как я могла забыть, что у меня встреча? Катенька, было приятно познакомиться! - мама помахала ручкой и упорхнула. Возникла нелепая ситуация. Девушка Катя стояла к нему вполоборота, целиком и полностью занятая созерцанием потолка. Андрей не знал, о чём с ней говорить. И вообще, у него складывалось впечатление, что вся эта ситуация с ремонтом — подстава. Каким-то шестым или восьмым чувством он подозревал, что мамуля, спустя столько лет, опять взялась за старое — сводничеством с «хорошенькими девочками хороших знакомых». Такое часто случалось в студенческие годы, потом переместилось на Киру. Но теперь-то зачем? Сводничество? Присмотрелся к Кате. Нет, эта девушка не была похожа на дочь маминых знакомых. И на творческого человека, откровенно говоря, Катя не походила тоже... Нет, она не выглядела некрасивой или не модной, нет. Просто... Для лучшего дизайнера Москвы Катерина имела неприлично неприметную внешность: чёрное офисное платье, волосы собраны в свободный хвостик, обычный макияж, не пестревший красками и стразами от Гуччи. А ещё поведение. Андрей знал многих дизайнеров (чего только стоит Милко) и ни один из них не вёл себя так собранно и по-деловому. Андрей, сам этого не осознавая, продолжал таращиться на «дизайнера всея Москвы», пока Катерина вдруг не повернулась и не посмотрела ему прямо в глаза, очень спокойно, выжидательно. Мгновение, вспышка, молния мелькнувшая поперёк карих глаз. У Жданова от этого взгляда мурашки по спине побежали. - Так чего же вы хотите, Андрей... - пауза, губы сжаты, так, словно Катя не договорила, словно она усилием воли оборвала себя, а после разозлилась на себя же за что-то, нахмурила брови. И почему ему кажется такой знакомой эта морщинка между бровей? Мистика какая-то. Катя продолжала смотреть, ровно, бесстрастно, будто ей не интересно в Жданове, ровным счётом, ничего: ни шрам в пол лица, едва заживший, ни коляска, ни наличие или отсутствие невесты или жены. Ничего. Только что-то там про занавес. - А я не разбираюсь в занавесах, - ответил Андрей, немного злясь на свою растерянность. Катя понимающе кивнула. Что-то чиркнула у себя в блокноте. - Будут ли какие-то особые пожелания? - Я доверяю вашему вкусу. Ему показалось, или она усмехнулась? Тень гримасы промелькнула на её лице так быстро, что Андрей не успел понять, блик ли это света, обман зрения, или... - Мы с вами раньше не встречались? Она бросила в него, наотмашь, ещё один прямой взгляд, резкий, настороженный, такой же непроницаемый. - Вряд ли, - качает головой, пожимает плечами, почти скучающе. - Хотя... Я работала раньше в пиар-агенстве у Юлианы Виноградовой, мы могли встречаться на показах. Какой лихой карьерный вираж — из пиарщика в дизайнеры. Интересно. - Катя, а вы самоучка или посещали какой-то институт? - Я окончила МГУ, - резко оборвала его Катерина. - Андрей Палыч, давайте вернёмся к интерьеру. Если никаких пожеланий от вас не будет, то я, пожалуй, пойду, - пауза, взгляд в сторону. - Я увидела всё, что мне было нужно, - пауза, нелепое движение рукой, неизвестно, что означающее. - Варианты эскизов пришлю вам завтра. Всего доброго, - подчёркнуто вежливо улыбнулась, и тут же сорвалась с места — прочь, словно не могла больше тут оставаться. Словно... Андрей был ей неприятен лично. В лагере искренне сочувствующих и лагере фальшиво прилипальчиствующих прибыло неожиданное пополнение — лагерь бесстрастно недолюбливающих, в лице самого лучшего эксперта по дизайну города Москвы, Катерины... Какое у нее там отчество? Вылетело из головы. Неожиданно. Неожиданно, чёрт возьми. Уже не так сдавливает скулы от запаха мандаринов и пёстрой мишуры. Этот взгляд... Он вывернул его наружу, буквально вытряхнул, стряхнул застоявшуюся пыль. И несколько раз даже мелькнул между строками документов поздним вечером, отчего засиживаться в «Зималетто» еще дольше резко перехотелось. Андрей вызвал Федора, чтобы он отвез его домой. А по пути, попав в промозглый хоровод метели, даже не обратил внимания ни на одну иллюминированную елку, обязательно приведшую бы его к неминуемому чувству необъяснимого отвращения. Кто-то любит Новый год, кто-то трепещет в ожидании сказочного чуда, кто-то мечтает о подарках. Андрей Жданов презирает Новый год, всем своим сердцем, как раненый воин презирает своего злейшего врага, как отчаявшийся путник презирает сытый уют и вычурные краски. Андрей Жданов ненавидит краски. И не верит в чудо.