В сердце тьмы

      Артемида ушла обратно к столу, оставив Никкаль наедине со своими мыслями. Девушка опустилась на песок, укладывая голову на руки. Довольно непривычно было смотреть на закатное небо без солнца, оно просто постепенно меняло свой цвет, плавно перетекая к фиолетовым оттенкам. Эта безмятежность казалась совершенно непривычной, больше напоминая о годах, когда Ниалл только-только забрал их с братом из Дома Детей.       Тогда они, еще совсем юные студенты, сбегали по ночам вчетвером к берегу небольшого озера, собирали хворост для костра и сидели на песке, рассказывая друг другу выдуманные страшилки. Лучше всех получалось у Этана. Брат всегда интересовался древней историей, особенно легендами о Тиамат, а потому его описания ужасных монстров получались наиболее красочными. Интересно, как бы он отреагировал на то, что сейчас его Росточек сидит в совершенно ином мире с одним из персонажей его исторических учебников, с тем, чье имя всегда особенно его восхищало? Никкаль ухмыльнулась, собирая песок в ладонь, а затем плавно опустила руку, наблюдая, как ветерок легко уносит песчинки в сторону.       Интересно, смогут ли они отсюда выбраться, вернуться в свой мир? В конце концов, у нее там остались друзья, учеба. Хотя вероятность вернуться в академию теперь казалась еще более призрачной. В таком состоянии там точно находиться нельзя, ведь она будет подвергать опасности всех учеников, если действительно имеет влияние на Печать. Еще эти разломы в барьере. Сердце тревожно сжалось за всех, кого она знала. Оставалось верить, что Ниалл понимает, что делает. Он точно не оставит своих студентов в беде, да и Ияр тоже. В крайнем случае они ведь смогут попросить помощи у Пяти, уж Энки не откажет своему сыну.       Глубоко вздохнув, Никкаль все же поднялась на ноги. Сидеть, думать о своем детстве, можно еще долго, но пора было принять тот факт, что оно осталось в прошлом. Сейчас стоило позаботиться о том, чтобы скорее излечить себя от подобного влияния Хаоса. И еще Кингу. Вот кто теперь постоянно занимал ее мысли, особенно теперь, после разговора с Артемидой. Каким же он все-таки был на самом деле, знает ли она его? Насколько он опасен в своем другом облике? Столько вопросов и ни одного ответа. Хотя один все же есть. Кингу дал понять: к нему не стоит привязываться.       Никкаль зажмурила глаза, собирая магию в своих руках. Кажется, она начинала привыкать к тому, насколько легко ей дается управление огнем в этом мире. На ладони вспыхнул яркий шар, и она, замахнувшись, отправила его в воду, затем еще один, и еще. Никкаль раз за разом бомбардировала прибрежные волны, с каждым ударом выплескивая эмоции. Поверхность моря шипела и дымилась, соприкасаясь с пламенем, и к берегу потихоньку поплыл белый туман. Только тогда она смогла успокоиться и вздохнуть. Сейчас, после столь обильного использования магии, тело приятно ныло, отдаваясь покалыванием на кончиках пальцев.       Никки скинула сапоги, касаясь ступнями теплого песка, и медленно побрела обратно к остальным, ощущая, как легкие волны пробегаются по ногам. Кингу сидел все также за столом, разговаривая с Мёрфи. Первым заметил ее и удивленно вскинул брови.       – Прогулки по пляжу? — спросил Кингу.       – Почему нет? Артемида, здесь так прекрасно. Не представляю сколько сил вложено в это место.       – Гефест – самый талантливый кузнец. И я не знала, что подобное вообще можно создать.       – Обитель была нашим укрытием во времена войны с Кроносом. Тут безопасно, тихо, - кивнул Мёрфи.       – А главное, это наш дом, который всегда рядом с нами. Поэтому мы можем спокойно путешествовать по миру, зная, что нам всегда есть, куда вернуться.       Никкаль поджала губы и ненароком бросила взгляд в сторону. Кингу сидел, опустив голову, и водил пальцем по металлической вилке, погрузившись в свои мысли. За столом повисло неловкое молчание, которое Артемида прервала покашливанием.       – Завтра нам предстоит продолжить дорогу, нужно хорошенько отдохнуть. Вероятно, вас ожидает не самый легкий разговор. Скажите мне, когда решите отправляться спать, я покажу вам вашу комнату.       – А можно мне сейчас идти? – выпалила Никки. После выплеска эмоций на берегу ей хотелось просто лечь и забыться сном.       – Никкаль права, – Кингу кивнул, – я тоже думаю, что пора идти отдыхать. Нам стоит набраться сил, кто знает, чем обернется завтрашний день.       Артемида кивнула и махнула рукой, призывая следовать за ней. Внутри дома было достаточно просторно, хотя по обилию мебели и казалось, что здесь не особо часто бывают жильцы. У стен стояли резные статуи различных животных. Большая часть которых тоже обитала в их мире, а потому была им знакома. Второй этаж состоял из широкого коридора, вдоль которого тянулось несколько дверей. Позади них располагался выход на балкон в виде арки, боковые края которой поддерживали две массивные мраморные статуи мужчин.       – Весьма… Необычное архитектурное решение, – заметил Кингу, поднимая голову, чтобы разглядеть детали их лиц, – тонкая работа.       – О, это фигуры Атланта. В легендах людей на него, вроде как, небесный свод взвалил мой отец после победы над титанами в первой войне, да вот только ерунда это все. Как видите, небо прекрасно существует и без него. Сам Атлант избежал Тартара и сидел на Олимпе, пока не случились… те события. Сейчас он вернулся на землю, сказал, наши божественные разборки у него уже поперек горла. Гефест хотел добавить немного человеческой архитектуры. Всегда было интересно, как они нас изображают. У вас есть подобное?       – Да, – Кингу кивнул, – читал пару раз не самые лестные истории о себе. Больше не хочу.       – Мой брат был от тебя в восторге, – упрекнула Никкаль, поймав в ответ удивленный взгляд, – Великий самоотверженный Кингу, который бросил вызов самой Тиамат.       – Видимо, у него была богатая фантазия, трактовать именно так легенды о Пятерке.       – Этого ему было не занимать.       – Я бы с удовольствием послушал истории вашего мира, – Мёрфи поднялся по лестнице, застав конец разговора.       – По возможности расскажу завтра в дороге, – улыбнулся Кингу, – вот только моя трактовка может отличаться от той, которая описана в учебниках. Зато правдивее.       – Договорились, – Артемида кивнула и вытянула руку, указывая на дверь напротив, – здесь ваша спальня.       – Отлично, в таком случае, всем приятных снов, до завтра, – Никки глубоко вздохнула. Сегодняшний день стал невероятным испытанием для организма. Давно она столько не ходила. Ладно, никогда столько не ходила. Тренировки с мечами хоть и были более изматывающими, но все же заставляли работать все мышцы, а не только ноги, и нагрузка ощущалась не так жестко.       – Я могу попросить тебя на минуту задержаться? Хотел добавить пару слов к нашему разговору, – Мёрфи кивнул Кингу, отводя его в сторону. Артемида же тепло попрощалась, пожелав спокойной ночи, и направилась вниз по лестнице.       Никкаль осторожно прикрыла за собой дверь, проходя в уютную и достаточно просторную комнату. Через широкое окно открывался потрясающий вид на бескрайнее море Обители. Вот бы у нее самой был такой дом, в который она могла бы прийти в любую минуту и оказаться в полной безопасности, подальше от остального мира. За ее спиной снова раздался скрип петель, а потом глухой стук двери.       – Красиво здесь… – пробормотала Никкаль, не оборачиваясь.       – Мне больше нравится то, как здесь спокойно, – Кингу встал за ее спиной и задумчиво вгляделся в блики на поверхности воды, отражающие небо, в котором не было даже солнца, лишь редкие звезды.       – Как думаешь, твоя магия могла бы сотворить что-то подобное?       – Я не пробовал, мне приходилось использовать ее лишь для разрушений. Кто знает.       – А какой бы она была? Твоя обитель? – Никки обернулась, глядя в золотистые глаза, отражающие закат.       – Хороший вопрос. Каким бы я мог представить свой дом? – Кингу хмыкнул и задумчиво поджал губы, – просторным, чтобы ощущать свободу, которой у меня никогда не было. Жить без указаний Тиамат или Энки, иметь возможность произнести свое имя и не увидеть страх в глазах собеседника.       – Мне казалось, ты просто не любишь появляться на виду, – Никки была шокирована подобным признанием. Она и не подозревала, что проблема настолько глубоко.       – За сотни лет я уже привык, – Кингу пожал плечами, – сама знаешь, мое имя звучит не в самых приятных легендах. Ты не первая, кто представляет меня ужасным чудовищем с горящими глазами. Самое ироничное в этом то… что так оно и есть.       – Могу заверить, что сейчас ты на чудовище совершенно не похож, - Никкаль попыталась приободрить своего собеседника, но кажется, вышло плохо, он только еще больше нахмурился, - посмотри на Мёрфи. Тоже древнее создание Хаоса, и тем не менее, нашел свое счастье, Артемида его любит, как и он ее, и их совершенно не волнует, кто и что думает по этому поводу.       – А ты бы так смогла? – Никкаль стало неловко от внезапно пронзившего ее взгляда. Казалось, Кингу пытается разглядеть ответ на свой вопрос прямо у неё в душе.       – Смогла бы, – она не сомневалась ни на секунду после разговора с их новой подругой. Теперь Никкаль совершенно другими глазами посмотрела и на Цербера, и на самого Кингу, втайне размышляя, каким его облик был на самом деле.       – Ты пытаешься сказать мне то, что я хотел бы, на твой взгляд, услышать? – за каменным лицом Кингу трудно было понять, с какими эмоциями он это спрашивает, но внутренне Никкаль ощутила, что ему и правда важно знать ответ на свой вопрос, а потому собралась с силами.       – Нет, тебе нужна правда, я ее говорю. Ты можешь сколько угодно убеждать меня в том, какой ты жуткий, кто бы ты ни был, вот только мне все равно. Сейчас я вижу перед собой тебя, таким, каким узнала за то время, что мы знакомы. Не фигуру из легенд, не жуткого воина Тиамат, а тебя. И я не боюсь, но переживаю за то, каким себя видишь ты, – Кингу молча смотрел ей в глаза, не смея перебивать, и Никкаль продолжала, – Артемида счастлива, потому что любит и любима, она принимает Мёрфи в каждом из его обликов, но ты почему-то решил, что раз ты весь такой ужасный, то никто и близко к тебе не подойдет.       – Потому что так и было всю мою жизнь, – практически прорычал Кингу, отчеканивая последние три слова, – ты не знаешь о том, кто я такой, и так уверенно говоришь, что могла бы принять чудовище. Но стоит мне превратиться, тут же сбежишь, потому что таковы инстинкты: когда страшно — нужно уходить!       Никкаль не могла поверить, что ее речь вывела из себя такого уравновешенного обычно Кингу. Его глаза метали молнии, окрасившись в неестественно янтарный оттенок, а по рукам начал клубиться темный дым. Он тут же это заметил и встряхнул кистями, закрывая глаза.       – Так превратись, покажи мне, – едва слышно пробормотала Никки, пытаясь успокоить собственное сердцебиение. Видела, как Кингу с силой сжимал кулаки, пока не побелели костяшки, но не решалась сделать шаг вперед.       – Артемида не оценит, если мы уничтожим ее Обитель, – Кингу глубоко вздохнул, зажмурившись, – прости меня. Я не хотел срываться. Будет лучше, если ты все же попросишь себе отдельную комнату.       – Я никуда не уйду, – покачала головой Никкаль, и все-таки протянула руку, чтобы коснуться сжатого кулака. Все мышцы под ее руками напряглись еще больше, но она смело подняла голову, встречая пристальный взгляд.       – Отойди, – прохрипел он, – или я тебя сейчас…       – Ударишь? – хмыкнула Никкаль.       – Нет. Поцелую.       Кингу не улыбнулся, ни на секунду не отвел глаза, не шевельнул ни единым мускулом, поэтому Никки даже задумалась, шутит он или нет, а после приподнялась на носочках, чтобы так нежно, насколько вообще способна, прижаться к его губам и замереть, ожидая ответа. Около минуты она стояла, будто перед статуей, безмолвной, недвижимой, но в момент, когда уже приготовилась отодвинуться и действительно пойти к Артемиде, ее прижали сильные руки, а губы тут же накрыло требовательным поцелуем. В нем не было нежности, только отчаяние и боль, вся, что копилась долгие сотни лет в душе, и Кингу делился с ней.       Никки чувствовала его укусы, горячий язык, проходящийся по ее зубам, его сбивчивое дыхание и полную потерю контроля над собой, поэтому решила, что ей стоит взять дело в свои руки. Как только стало не хватать воздуха от непрерывного поцелуя, Никкаль отодвинулась, заметив, насколько непривычно темными стали глаза напротив.       – Не вздумай меня оттолкнуть, – прошептала она, проникая руками под плотную темную куртку. Кингу не сопротивлялся, покорно сдавшись такому давлению, и наклонил голову, чтобы провести губами по ее шее. Его руки все еще оставались в ее волосах, пока Никкаль один за одним расстегивала ремни, опоясывающие одежду, и вот все они полетели вниз, громко лязгнув пряжками. Набравшись смелости, Никкаль просунула ладони и под нижнюю рубашку, вытягивая ту из штанов, чтобы наконец коснуться горячей кожи его живота. Ощутив, как напряглись все мышцы Кингу, она очертила пальцами рельеф пресса, а затем потянула куртку вверх, прерывая поцелуй. Кингу посмотрел на неё, раздумывая, хорошая ли это идея, потом оглянулся вниз, где неаккуратной кучей лежали уже снятые ремни, и поднял руки, позволяя стянуть с себя одежду. Следом за курткой потянулась и рубашка, и теперь он стоял перед Никкаль в одних лишь штанах, но все еще не спорил, а это уже можно было считать маленькой победой.       Вот только, кажется, самого Кингу это не устраивало, поэтому он снова притянул Никкаль к себе, впиваясь поцелуем, а сам тем временем дергал пряжки на ее одежде, отщелкивая одну за другой, пока в конечном счете не стянул куртку по рукам, отбрасывая к своей. Никкаль снова подняла ладони, изучающе оглаживая его тело, проводя по косым мышцам на груди, по рельефу кубиков, по напряженной спине. Стоило вцепиться в широкие плечи, как Кингу отстранился, чтобы наклониться и подхватить ее под бедра, поднимая на руки. Никкаль успела только пискнуть от неожиданности, как снова была утянута в поцелуй, ощущая, что они движутся по комнате. Уже через секунду ее спина опустилась на мягкую кровать.       – Ты еще можешь меня остановить, — прошептал Кингу, склоняясь над ней. Он подцепил пальцами край ее нижней рубашки, намекая, что готов продолжать, если и Никкаль к этому готова. И она была. Поэтому вместо ответа просто снова притянула его к себе, зарываясь в растрепанные темные волосы. Но этот поцелуй был коротким, потому что в следующую секунду пришлось оторваться, чтобы позволить стянуть с себя рубашку, прикрывающую ее грудь.       Под пронзительным взглядом, которым Кингу окинул обнаженное тело, хотелось тут же прикрыться, и Никкаль невольно начала сводить руки, но Кингу перехватил ее запястья, расставляя их по сторонам от головы, а сам наклонился вниз, приникая губами к ключице.       Никки не смогла сдержать жалобный стон, ощущая, как горячий язык проходится по шее, опускается вниз, обводя ореолы сосков, а затем внезапный укус, от которого она дернулась, прогибаясь в спине.       – Больно?       Никкаль готова была отдать свою душу Эрешкигаль, лишь бы он продолжал смотреть на неё так же исподлобья своими окончательно потемневшими глазами.       – Н… нет, продолжай, – только и смогла выдавить она и тут же задохнулась в новом стоне.       Где-то у пояса штанов Никкаль ощутила прикосновение горячих пальцев, разматывающих шнурки, и послушно приподняла бедра, чтобы позволить стянуть последнюю одежду. Тело слегка обдало холодом, и Никкаль невольно свела ноги вместе, чтобы согреться, но по колену тут же скользнула рука Кингу, опускаясь вниз по внутренней стороне бедра. Он с интересом оглядывал ее, а затем проскользнул пальцами вниз, собирая влагу. Губы Кингу тронула едва заметная ухмылка.       – Ты хотела узнать, каким монстром я становлюсь… у меня есть идея, – Кингу не поднимал глаз, все так же задумчиво наблюдая, как фаланги его пальцев погружаются внутрь лишь на сантиметр, а Никкаль вообще не была уверена, что все еще слышит, о чем он говорит, цепляясь за смятую простынь под собой, – я хочу кое-что попробовать, но готова ли ты?       Кингу замер, поднимая на неё взгляд. Он ждал ответа, и сейчас Никкаль предстояло сделать выбор, сможет ли она принять эту часть его сущности, приоткрыть для себя еще одну завесу этой тайны.       Никкаль понадобилось лишь две секунды, чтобы прошептать свое согласие, а затем сжать зубы, когда голову Кингу вдруг окутало фиолетовое сияние, а глаза его загорелись ровным оранжевым светом. Между растрепанных волос показались силуэты рогов. Они не были настоящими, сотканные лишь из магии, мерцали и переливались, просвечивая очертания комнаты. А Кингу ждал. Ждал, когда Никкаль, вероятно, вскрикнет и убежит. Но она говорила правду, она его не боялась, поэтому лишь потянулась рукой вперёд, чтобы коснуться Кингу, и он послушно наклонился, и, как ей показалось, облегченно выдохнул.       – Это часть твоего облика? – прошептала Никкаль, завороженно проводя пальцами по искрящимся наростам, – их ты хотел показать?       Она вздрогнула под хищным взглядом оранжевых глаз, заподозрив неладное.       – Нет, не их, – Кингу улыбнулся и приоткрыл рот, медленно проводя по нижней губе длинным раздвоенным языком.       Никкаль не хотела, правда не хотела представлять, что он собирается сделать, но фантазия не дала шанса, от чего низ живота потянуло в предвкушении, и она откинулась назад, подставляя Кингу свое тело. И тут же почувствовала, как грудь обожгло прикосновением. Раздвоенный кончик языка добавлял вдвое больше ощущений на сосках, от чего вся кожа моментально покрылась мурашками. Никкаль протянула руку, зарываясь в темные волосы на затылке, но Кингу, вероятно, воспринял это как призыв к действию и сдвинулся ниже, оставляя влажную дорожу вдоль живота, а затем перемещаясь на бедра. Не выдержав, Никкаль всхлипнула и зажала себе рот свободной рукой.       – Не сдерживайся, госпожа, – даже голос его изменился, став более низким и вкрадчивым, – тени скроют все звуки.       Их окутала легкая дымка тумана, и Никкаль вскрикнула, чувствуя, как по ней проходится горячий язык, проникая внутрь. Ей никогда еще не доводилось принимать подобные ласки, но она была абсолютно уверена, что в обычной ситуации ощущения были бы совсем другие. Ведь ни у кого больше нет раздвоенного… Ох, лахаму…       Мысль, почти сформированная в голове, моментально выветрилась, когда к языку внутри добавились еще и пальцы. Все, на что Никкаль оказалась теперь способна, это жалобно стонать, извиваясь. Кажется, она даже умудрилась проскулить умоляющее «пожалуйста», прежде чем ощутить, как дрожь сковала все тело, а мышцы ритмично запульсировали, сжимаясь.       Кингу оторвался от ее тела и хищно облизнулся. Обессиленная, Никкаль лишь смогла приподнять руку, вытягивая вперёд, чтобы попросить его приблизиться, и Кингу послушно наклонился к ее губам. Магия, образующая рога и раздвоенный язык, исчезла, поэтому теперь Никкаль снова могла растрепать его волосы. Собрав все имеющиеся силы, она мягко толкнула Кингу в грудь, чтобы перевернуть на спину, и обратила внимание, как сильно уже натянулись его брюки, очерчивая рельеф бедер. Глядя прямо в золотистые глаза, которые снова приобрели свой более спокойный оттенок, Никкаль потянула на себя шнуровку на штанах, распутывая, а затем, ухватившись за края, опустила штаны вниз. Теперь и Кингу предстал обнаженный, открытый, но в отличие от самой Никки, щеки которой тут же начало жечь румянцем, он не смущался, его даже забавляла подобная реакция. А потом Кингу приподнялся на локтях и выпутался из штанов, сдвигаясь на кровати чуть дальше, чтобы расположиться удобнее, но притягивать к себе не стал. Оставляя это на усмотрение Никки, просто выжидал.       Она двинулась ближе вперед, помогая себе руками, и плавно медленно опустилась на Кингу, ощущая, как внизу снова пульсирует жар. Они в унисон выдохнули сквозь зубы, стоило Никкаль сесть до самого конца и начать постепенно двигаться.       Кингу не торопил, придерживал ее за бедра, чтобы было проще, но сохранял тот темп, который задавала Никкаль, а сам же тем временем оставлял на ее шее и груди долгие поцелуи и укусы. В комнате становилось жарко, но все звуки оставались в пределах дымки магии, окутывающей кровать.       Никкаль двигалась, чувствуя, как все больше привыкает к ощущениям внутри себя, но уже той скорости, что она сама могла добиться было мало и, вероятно, Кингу это почувствовал, снова переворачивая ее на спину. Он закинул одну ногу Никки себе на плечо, а вторую подхватил рукой, отводя в сторону, и начал задавать собственный темп, внимательно наблюдая за выражением ее лица. Но все, что он мог видеть, это приоткрытый в беззвучном крике рот и пальцы, судорожно сжимающие простыню, и поэтому Кингу ускорился, чувствуя, насколько Никкаль близка к своей разрядке. Вероятно, по всему ее телу на утро останутся синяки от того, как он сейчас сжимал ее, чтобы удержать на месте, но было плевать. Никки отдавала ему всю себя. Ощущая, как быстрые толчки сменились редкими, но глубокими, она снова вздрогнула в попытке сжать ноги, но не вышло, зато ощутила горячие пальцы там, где больше всего хотела, поэтому уже через минуту протяжно простонала, царапая предплечье Кингу. Где-то внутри нее разливалось тепло, добавляя ощущений.       Воздуха катастрофически не хватало, и Никкаль судорожно хватала его ртом в попытках отдышаться. Кингу лег рядом и прикрыл глаза, на его лбу блестели маленькие капли пота, которые Никки почему-то захотелось убрать, но сил поднять руку не было, поэтому она просто повернулась на бок, перекладывая голову ему на грудь. Глубоко внутри шевельнулся червячок сомнения, убеждающий, что сейчас он оттолкнет и направит ее все же в другую комнату, ведь теперь-то ему точно ничего не нужно. Но этот злобный голос был тут же задушен, как только ей на плечи легла теплая рука, прижимая ближе.       – Тебе стоит поспать, госпожа, – прошептал Кингу ей в волосы, – завтра тяжелый день.       – Тебе тоже, – не поднимая головы, пробормотала Никкаль. Она и правда готова была прямо сейчас провалиться в сон.       – Да, и я постараюсь заснуть.       Кингу чуть приподнялся, смещаясь к подушкам, и утянул за собой Никки, не отпуская, а затем накрыл их обоих тонким одеялом. Теперь в тепле и объятиях Никкаль ощутила себя дома. Хоть и не знала этого чувства, ведь дома у нее никогда и не было. Но здесь, в безопасности, чувствуя равномерное дыхание под своей щекой и отголоски колотящегося сердца, Никкаль готова была сказать, что будь у нее своя собственная Обитель, она бы выглядела именно так.