Wake Me Up Before You Go-Go

Непрерывно затянувшаяся ночь стала бледнеть и рассеиваться. Небо прояснилось. Под смутными лучами уходящего за горизонт солнца начали возникать розовые и коричневые пятна — отсветы приближающегося дня. Разведя руками в стороны и потянувшись изо всех сил, Рукия окончательно проснулась. Она повернулась на бок и уткнулась лицом в подушку, окончательно пытаясь обрести ощущение реальности. Усилия были вознаграждены. Сон, казавшийся таким долгим и непереносимым, развеялся без следа. Тихо урча, она подтянула под себя ноги и чуть повернула голову, чтобы получше было принять более удобную позу. Внезапно её рука замерла, а в следующую секунду она оказалась на четвереньках, растерянно глядящей в сторону пустого окна. « Я ведь уснула... Который час? – подумала Рукия, проводя ладонью по покрывалу. – Уже утро? » Она поглядела на настенные часы – стрелки показывали десять минут восьмого. Этот отрезок времени показался ей настолько длинным, что она забыла про утренний холодок, поселившийся в комнате после включения кондиционера. Испытывая легкое головокружение, Рукия сжала пальцами виски, потом провела ладонью под затылком и заёрзала по полу. Звук, раздавшийся совсем рядом, заставил её вздрогнуть – на её кровать упало что-то невесомое, и в комнату ворвались звуки весёлого смеха. – Сестричка! – знакомым голосом прокричал Кон. Но прежде чем Рукия успела приподняться, он повалился рядом и получил такой удар коленом в пах, от которого в секунде растянулось всё его тело. – Кон? Какого чёрта?… – воскликнула она, приподнимаясь на локтях. Излишне повернув голову в попытке оглянуться, её глаза натолкнулись на белое лицо, застывшее в нескольких сантиметрах от её глаз. Девушка испуганно вскрикнула и отшатнулась, дёрнувшись назад, – но по инерции сделала ещё два или три шага, пока не ударилась спиной в сервант. Рукия выдохнула и закрыла лицо ладонью. Ей стало очень стыдно за свой испуг – сейчас она бы вряд ли сделала такое по своей воле. Стыд сменился неловкостью, которую усиливало хриплое дыхание Кона. Прошла секунда, другая, а потом рука, сжимавшая её локоть ( к этому времени она уже сумела встать на колени ), дёрнулась, разжалась и повернулась к ней. Навстречу девушке уставился тяжёлый взгляд. Безусловно, он принадлежал тому самому человеку. Великому герою, навсегда положившему конец беспрерывным войнам в Обществе Душ. Его рука медленно тянулась навстречу Рукии – прямо в направлении её лица. Она подумала, что сейчас рука коснётся её головы, и сердце отчаянно заколотилось. Но вместо этого пальцы сомкнулись вокруг её лодыжки. Это было простое прикосновение, но рука дрогнула, словно немного задержалась на ткани её юбки, оставив на ней крохотный, еле различимый след. – Тебе следует быть осторожней, если при виде меня ты не желаешь застыть в ужасе, – проговорил он низким, звучным голосом. – К чему такое высокомерие? – пробормотала Рукия, поднимая глаза. – Ты просто пытаешься оскорбить меня, пряча свою невольную горечь за заносчивостью? – задорно посмеиваясь и вскидывая голову, спросила она. Такое обхождение не осталось незамеченным. Если бы Рукии не понравилась решимость, с которой он встревал в любой разговор, она бы даже не стала обращать на него внимания. По крайней мере, первое время. – Я делаю это не из-за твоей задиристой вспыльчивости, а из невежливого отношения к твоему неразумному поступку. Извини, я вынужден расценивать это именно так. – Какое кощунство – считать мои решения неразумно сложившимися, когда ты одним своим видом делаешь мне непристойное предложение, от которого невозможно отказаться, не оскорбив при этом твои тонкие чувства. Ты не чувствуешь всей фальши, а, Куросаки? Почему именно этот разговор стал камнем преткновения? Кто изначально был прав? Он или она? На подобный вопрос трудно дать ответ. Сложности возникают тогда, всякий раз когда дело доходит до возникновения конфликта, который так необходим. Одно дело – объективно признать чужую правоту, совсем другое – принять свою. Когда в равной степени сталкиваются два несогласия, неизбежно возникают глубокие трещины, которые со временем становятся всё шире и глубже. Это естественно. И даже, пожалуй, приятно. Неравное притяжение преодолевает равнодушие. А оно в свою очередь успешно подавляет обиды. Таков естественный ход вещей, присущий человеческому обществу. – Как хочешь, – пожала плечами девушка, вставая с дивана, – твоё право. Но сейчас я действительно очень голодна. Как насчет завтрака? – с этими словами она направилась к столу, на котором стоял большой поднос с дымящимся чаем и пирожными. Присев на краешек стола, Рукия положила локти на колени и опустила на них подбородок. Куросаки и сам хотел бы перекусить, но хорошо помня довольно опрометчивый поступок со стороны девушки, решил в спор не вступать. « Пусть ест, как хочет, и думает о своём. Мало ли что ей в голову взбредёт », – подумал он, наблюдая, с какой скоростью поглощаются принесенные девушкой блюда. Наконец Рукия закончила, оглядела поднос и вздохнула. С пустым чайником в руках она подошла к дивану, уселась рядом и вынула из-под подушки кухонный нож. – Раз такое дело, ты можешь сделать мне одолжение? Расчеши мне волосы, ладно? Терпеть не могу, когда они путаются, – попросила она. Получив согласие, девушка привстала и с видимым удовольствием принялась смотреть как Куросаки аккуратно расчёсывает спутанные пряди её черных волос. – Подними руки, так… Ага, вот так. Аккуратно, чтобы не повредить волосы, – продолжала Рукии, следя за тем, насколько нежно парень работает её расчёской. Он действительно старался, отчего девушку охватила неясная грусть, которую она постаралась преодолеть как можно скорее. Вынув из шкафа светлый гребень, Куросаки проворно управился с волосами и, подцепив прядь, принялся её расчесывать, бережно проводя расческой вдоль самых кончиков волос, не задевая кожу головы. От этой процедуры стало легче, и Рукия откинулась на спинку дивана. Её лицо осветилось улыбкой. – Знаешь, я долго размышляла над тем странным поведением, которое ты проявляешь по отношению ко мне. И ты, возможно, согласишься со мной, что между нами что-то такое происходит… – девушка вдруг зашептала, немного смутившись. – Во всяком случае, мне так кажется, несмотря на нашу недавнюю ссору. Твои руки всегда теплы, чутки и внимательны. Когда ты держишь мою голову, у тебя такое сильное и волнующее движение, какого я не испытывала никогда раньше… – Рукию накрыла волна застенчивости. Ичиго покосился на неё. – И мне хотелось, хотя бы в этот раз, добиться от себя большего, чем просто быть рядом. Мне хотелось… – её голос стих, рука безвольно упала на колени, затем поднималась вверх и откидывалась назад, будто шея не хотела слушать, отказываясь повиноваться. Девушка зажмурилась и откинула голову на подушку, всё так же не глядя на собеседника. – Принести тебе чаю? – Да нет же!