Конец винной индустрии

      Маленькая тень тихо крадется по ту сторону окна. В кромешной темноте разглядеть ее почти невозможно. Она, тихо шурша травой, стараясь почти не дышать, аккуратно перебирает ножками. Быстро, словно кошка, проскальзывает меж лучами света из окон винокурни, оставаясь совершенно незамеченной. Сердце ее стучит в бешеном ритме, и ей кажется, что вот-вот выпрыгнет. Шерстка на хвосте и ушах встает дыбом. Тень нервничает. Но продолжает идти. Окно первого этажа, где не горит свет, приближается. Оно открыто нараспашку. Тень медленно закидывает ногу на подоконник, подтягивается и спрыгивает на пол. И тут же перестает быть тенью. Теперь Диона направляется в глубь дома, а в руке ее в лунном свете сверкает нож.              Дилюк сидит за рабочим столом, лениво заполняет бумаги, стараясь вчитываться в каждое слово, чтобы, упаси Барбатос, не заключить какую-нибудь невыгодную сделку. Но у него определенно ничего не получается. Глаза слипаются, буквы плывут в разные стороны. Ему очень хочется спать.       Пол скрипит. Скрипит где-то за дверью. Очень близко к двери. Дилюк решил, что какая-нибудь служанка решила прибраться вечерком, ничего такого. Однако та часть его сознания, что пыталась нормально функционировать, предположила, что служанки в такое время спят. Или во всяком случае не скрипят полами.       Дверь открывается. Но Дилюк этого не замечает, он даже не поднимает головы от бумаг. Тусклое пламя свечки начинает моргать, пока совсем не угасает. До того, как стало совсем темно, Дилюк успел заметить чью-то маленькую фигурку, стоящую прямо в проеме двери.       Его сознание упорно твердило, что тут никого нет, и ему показалось.       Диона отлично видела в темноте. Она видела слегка напуганное лицо Дилюка. Она видела, как он пытается что-то разглядеть. Но не видит ровным счетом ничего. Как пытается нашарить в ящике стола новую свечку, так как эта перегорела уже давным давно.       Диона бесшумно подходит к столу. Становится на колени и заползает под него. Она видит ножки стула и колени Дилюка. Ее план предельно прост.       Его левую ногу пронзает резкая боль. Теплая кровь стремится вниз. Капает на пол. И нож с хлюпающим звуком выходит из раны. Дилюк хватается рукой за колено и сжимает ногтями ткань штанов. Боль взбодрила его мозг, обеспечив в голову выброс адреналина. Но теперь сознание панически кричало: «Это они! Это месть!»       Диона тем временем все такой же тихой и незаметной поступью огибает стол и становится за спину Дилюка. Маленькие ручки слегка дрожат, но она твердо верила в свои силы, она страстно желала мести. И теперь она должна свершиться. Диона с размаху ударяет ножом в плечо Дилюка. Тот от неожиданности со вскриком падает на пол. Кровь пачкает теперь уже почти весь ковер.       Диона видит искаженное страхом лицо и слезы боли на его щеках. Но Дилюк до сих пор не понимает, кто перед ним. Вернее, над ним. Диона опускается на колени и снова вонзает лезвие. Двигает ножик, податливая плоть сама расходится под острием. Рана тянется все дальше вниз живота, заставляя сотрясаться в конвульсиях. Мозг отказывается нормально функционировать, его тело просто устало чувствовать боль. А Диона раздвигает пальчиками рану. Подумать только, она трогает настоящее человеческое мясо!       Он все же чувствовал копошение в своих внутренностях. Диона проталкивала короткое лезвие ножа глубже, пытаясь добраться до органов. И, когда это у нее получилось, довольно замурчала.       «Ни один человек не мурчит, — думал Дилюк. — Кроме… » — Сознание помутнело от невыносимой боли. Когда Диона тянет на себя длинный и очень скользкий кусок кожи. С противным звуком кишка отходит от своего законного места. Ручки Дионы по локоть пачкаются в крови. Дилюк, на удивление еще живой, даже способный кое-как соображать, изо всех сил пытается зацепиться за жизнь. Пытается придумать, что делать. За эти пару секунд до того, как отключиться из-за кровопотери или еще чего похуже. Но во всяком случае, Дилюк был готов сейчас благодарить всех архонтов за то, что в кишках нет нервных окончаний.       — Диона, — прохрипел он.       Диона, услышав свое имя, тут же замерла. Гораздо легче было воплощать в жизнь свой план, пока он молчал. Или умер до того, как Диона оказалась на том расстоянии, что ее можно было узнать. Хотя теперь он знает своего убийцу. Дионе на мгновение стало грустно.       Ее острые клыки без труда разгрызали сырое мясо вместе с сухожилиями, органами и их оболочками. Железный привкус крови только дополнял свежий вкус мягких тканей. Органы, такие как легкие, приятно лопались на зубах, а если надавить ножиком — из них в разные стороны брызгала кровь. Кишка оказалась длинной. Очень длинной. Такой, что Дионе не хватило сил достать ее полностью, хотя та и так занимала половину пространства вокруг Дионы. Склизкая, словно червяк, и неприятная. Сердце Дионе понравилось больше. Она позабавила себя тем, что, укусив разок, образовала на своем лице настоящий кровавый фейерверк.       Мастерски орудуя ножом, Диона так изящно, совсем не повредив, доставала глаз из глазницы. Она за всю свою жизнь ела много обычного мяса, а вот глаза – никогда. Ей было интересно попробовать нечто новое. Глазное яблоко было скользким, немного твердым, как, например, сало, и слегка солоноватым. Этот вкус ей запомнился как один из лучших. Диона даже подумала, что можно было бы внести некоторые правки в рецепт ее напитков. Подумать только, коктейль из одуванчикового вина с человеческими глазами! Она, осторожно достав второй экземпляр, аккуратно положила его в кармашек.       Диона просто не могла упустить уникальную возможность попробовать на вкус настоящие мозги! Однако, ее ножик не был настолько острым, что бы суметь разрезать черепную коробку. Диона задумалась.       Ее острый взгляд упал в угол комнаты. Там, прислонившись к стене, поблескивал рукоятью под светом луны большой двуручный меч. Диона, улыбаясь своим мыслям и переступая через выпотрошенное тело и груду органов, подходит к нему. Хватается за рукоять и с огромным трудом сдвигает его с места. Меч был слишком тяжелым для такой маленькой девочки как Диона. Но достаточно тяжелым, чтобы проломить череп. Напрягая все возможные мышцы и мускулы, придерживая второй рукой само лезвие, а первой держась за ручку, она поднимает меч над землей. Замахивается. И ударяет изо всех сил. Слышится хруст.       Посреди лба сверкает огромная темная дыра. Кровь стекает по лицу и затекает в пустые глазницы. От одной большой дыры отходят множество маленьких трещин. Ломаются на глазах, заливая пространство вокруг себя жидкостью. В глубине головы виднеется мозг. В этом месиве с огромным трудом угадывались очертания человека. А то, кем этот человек был, напоминали только огненно-красные волосы.       Диона опускает меч и садится на колени. Цепляется ногтями за кожу вокруг трещины и тянет в разные стороны. С хрустом две половинки разъезжаются, открывая вид на идеально ровные коричнево-розовые мозги. Совсем как те, что в головах зверей! Только больше размером. Дионе это несомненно понравилось. Она запускает ручки вглубь черепа. На ощупь они скользкие, мягкие и приятные, как желе. Во вкусе Диона тоже не сомневалась. А ведь из всего этого получился бы неплохой коктейль! Скажем, из кишки, полной крови, кала и прочего дерьма в сочетании с какими-нибудь еще более мерзкими ингредиентами, получился бы настоящий коктейль смерти!       «Вряд-ли после такого еще хоть один пьяница попросит добавки!» – думала Диона.       Особенно, когда узнает, из кого сделан их коктейль.