Наглое желание

– Гар, Гаар, – Воля залетел в пустующую комнату, увидев в ней только названного, и поспешил поделиться интимной новостью. – Стояк после шутки про отсос пиздеец. Я же, пока писал, девушку представлял. Вот че меня угораздило представить парня прямо во время выступления. Во всех подробностях… Гарик хохотнул, прищурив глаза. И как его коллега умудрился возбудиться со своей же шутки? А может причина была вовсе не в шутке, а в долгом воздержании и явном желании, не покидающем голову Воли целый день. Сегодня соведущий Гарика проявил себя во всей красе: демонстративно строил глазки, умудрился тему домашних питомцев свести к обсуждению секса, три раза пошутил про геев (причем во все три шутки втянув себя с коллегой) и даже обтерся областью паха о его бедро. Пока зрители воспринимали такое поведение "гламурного подонка" как дураченье, Гар читал явный намек на продолжение, уже за пределами сцены – Иди подрочи, Паш. У нас 30 минут до следующей съемки Паша сделал шаг вперед – Дрочить? И нахрена я выделывался весь день… Все, не могу больше, – он пристально посмотрел в глаза. – Трахни меня, Гар. Армянин изменился в лице, опустив уголки губ. В принципе, чего и следовало ожидать от его ебливого коллеги. Вот только все так не вовремя. Более пунктуальному ведущему не хотелось задерживать зрителей из-за того, что его напарник с недотрахом оказался таким ненасытным – Паш, мне надо готовиться. Иди потрахайся с тем, кто не занят. У нас резидентов мало что ли? Эти свободные отношения по принципу "трахайся, с кем хочешь из нашего клуба" распространялись чуть ли не на весь Камеди Клаб. Ребята даже устраивали групповухи, в которых Воля был одним из частых участников – А я тебя хочу, тебя! – Паша включил ребенка, накинувшись на ведущего, как на полку с желанными игрушками – Паш… Воля не отступал: – Ну что вы там в вузе проходили? У меня есть потребность, ее надо удовлетворить, иначе я не смогу думать о более высоком! – Пирамида Маслоу не раз подвергалась критике… – спешил заметить более профессиональный в психологической сфере коллега, однако позволил Паше продолжать висеть на нем и подносить губы все ближе. – Не мог ты до дома подождать… – Не мог, я хочу тебя! – нагло повторил жаждущий продолжения. – Не обижай меня, Гари, – наигранно обиженно произнес Паша и поцеловал ведущего в щеку, слегка облизнув ее – Ладно, только дверь закрой, – смирился армянин, искренне надеявшийся, что они успеют управиться за оставшееся время Почему Гарик, как, казалось бы, более главный в этом коллективе, прощал любые выходки этому парню? Почему Гарик, как, казалось бы, знающий о манипуляциях все, позволял себе идти на поводу у этого наглеца? И несмотря на многочисленные половые связи с обеих сторон, оба понимали, что между ними есть нечто большее, чем просто секс. Гар был строгим и требовательным ко всем остальным, но давно стал замечать, как Паша является неким исключением из всего его круга общения. По этой причине Воля добивался своего, даже если его желания не входили в планы ведущего Паша с победным ликом наконец открепился от любовника и побежал перекрывать возможность кому-то потревожить их ближайшие планы. А на обратном пути уже бросал с себя футболку и снимал низ Воля вновь накинулся на Гарика, который, в свою очередь, не собирался особо оголяться. Зато, уловив нужное настроение, уже планировал вдолбить своего ебливого дружка в диван. Он повалил Пашу на указанное место задницей к себе и потянулся за смазкой с презервативами Воля наконец освободил ноющий член из узких джинс, оставляя себя обнаженным. Впрочем, ныло сейчас не только в паху. Ныло все тело, хотелось прямо здесь и сейчас. Хотелось выплеснуть всю раннее сдерживаемую страсть Гар давно перестал тратить много времени на растяжку. Пашу пускали по кругу Камеди так часто, что тот уже спокойно принимал в себя любой размер. А принимать Гарика было приятнее всего. Он разбирался в предпочтениях напарника, мог меняться с нежного и аккуратного до жесткого и быстрого, вызывая у партнера хнычащие стоны и сдавленные "даа, еще" Воля удовлетворенно ахнул, когда ведущий вошел в него. Нижний дернулся навстречу, насаживая себя глубже и задавая нужный темп. Паша в принципе не любил медлить – долгие прелюдии были не для него. Он всегда сразу тянулся к члену партнера или, пропуская даже этот этап, подставлял свой зад под уже твердый и готовый орган Сейчас точно не было времени, чтобы оттягивать момент. Гарик подхватил ритм и взял инициативу на себя. Он вжался крепкими руками в тонкую талию любовника и стал натягивать его податливое тело, вырывая из партнера судорожные выдохи Воля хотел стонать во весь голос, не контролируя громкость своего удовольствия. Но каждый раз Гар старался заглушить или заткнуть чересчур развратный ротик своего коллеги после случая, когда их двоих застали в самый пикантный момент их союза. Паша помнил об этом, поэтому глушил стоны, слегка прикусив руку, и перекладывал свое упоение в язык тела: он прогибал спину под поглаживания партнера, сжимал и расслаблял колечко мышц, ощущая заполненность и теряясь в наслаждении Армянин одним движением перевернул любовника на спину и устроился между его ног. Тот обхватил ведущего и крепко прижал к себе. Паше уже без одежды было слишком горячо. Что там говорить о Гарике, с которого был снят только пиджак Воля не выдержал, и из его уст все-таки вырвался стон. Громкий. Пошлый, даже блядский. Ласкающий уши, но напоминающий, где они оба сейчас находятся. Гар тут же перекрыл губы партнера своими, а тот с жаждой и страстью ответил, затягивая в еще дольший поцелуй. Отпустив губы, Паша вновь непослушно стал нарушать тишину в комнате и за ее пределами. Все внутри горело, не хотелось замолкать, даже при сильной необходимости Гарик плотно приложил руку ко рту партнера, но не стал замедлять темп. Отчего нижний терпел и одновременно наслаждался еще более быстрыми толчками, оставляя руку ведущего мокрой от слюней и слушая, как в висках стучит кровь Воля любил, когда его брали грубо и резко, доминируя и засаживая во все давно раздолбанные дыры. Иногда он сам запрыгивал на член и скакал до дрожи в ногах. “Гламурный подонок” не всегда думал об удовольствии своих партнеров. Он подставлялся, чтобы самому кайфануть от острых ощущений. Так выходило, что прочие резиденты чаще всего разделяли хотелки этого развратного эгоиста Паша приближался к оргазму, извиваясь и подрагивая от нахлынувших ощущений. Ему было хорошо, даже слишком. Однажды Воля назвал это чувство "эротическим восторгом" – коротко и емко о том, что он испытывал сейчас с любимым человеком Гарик его опередил. И, освобождая член от резинки, еле дыша, излился на самое привлекательное место – грудь напарника. Немного поводив головкой по его соску, ведущий выплеснул последние капли семени и замер, слушая ритмичные удары сердца, кажется, готового выпрыгнуть из грудной клетки Паша недовольно проскулил: "Гаар". И названный запустил пару пальцев в пульсирующий вход соведущего. Пальцы добавлялись, хриплые выстанывания имени любовника становились все более сладкими и довольными. Воля наглаживал ствол, зажимая губу и сдавливая пальцами второй руки ткань дивана. Еще несколько секунд, и он брызнул белыми каплями себе на живот. Переводя дыхание, Паша притянул к себе любовника и стал одаривать его поцелуями, как бы невербально выражая свою благодарность за уделенное время Гарик лежал, обласканный соведущим, и думал о том, как придется извиняться перед гримершами за то, что зашел к ним слишком поздно перед выходом на сцену, и что это не только его проблема, но и его неугомонного коллеги, с которым, между прочим, им выходить практически в одно время. Зато Паша доволен. А зал… Ну, немного подождет – Гар, а давай в следующий раз на том диване… – подал голос Воля, закончивший с нежностями и восстановивший дыхание – На каком? – машинально спросил ведущий – На синем, прямо в зале который – Ты с ума сошел? Мы же там снимаем, – Гарик удивился очередной гениальной идее своего напарника – В моих планах оприходовать все уголки нашего клаба, – нагло прищурился Паша, не тая улыбки Гламурный подонок… И на что только не пойдешь ради этой улыбки и счастливых глазок. И Гарик, конечно же, пойдет. И не на такое он соглашался