Чёрная душа

– Я так и знал, что этим кончится, – бормотал Ксавьер, пытаясь унять дрожь в руках. Уэнсдей укоризненно качнула головой, а затем потянула его следом. – Пошли, у тебя поговорим. Пагсли все же ушёл вслед за Юджином, и комната была свободна. Уэнсдей почти силой запихнула юношу внутрь и плотно закрыла за собой дверь. По-хорошему, новость тоже следовало обсудить на общем собрании, но, во-первых, что конкретно было обсуждать? Тайлер сбежал, да. Явится ли он сюда? Пойдёт ли искать Лорел? Да кто его знает, в этом мозгу не всякий хороший телепат разберётся. Что им теперь делать? Ждать нападения. Едва ли можно сделать что-либо ещё, не искать же его самим… А во-вторых, при упоминании о случившемся побеге Ксавьер побледнел так, что Уэнсдей всерьёз испугалась, что он сейчас грохнется в обморок прямо при всех, и тогда придётся всем объяснять, что именно с ним случилось, и отчего такая реакция, а это унизительно, и к тому же опасно. За Ксавьером сейчас коршуном следит его отец, если информация о подобном просочится за стены библиотеки, даже случайно, беды не миновать. Потому Уэнсдей предпочла распустить собрание и увести юношу обратно к нему в комнату. Тем более, что она сама ещё многого не знала, а узнать должна была. – Сядь, – велела она, – и постарайся дышать поровнее, а то я решу, что ты действительно на грани потери сознания, и начну хлестать по щекам. Это, как ни странно, помогло. Ксавьер отвлёкся на насмешливую ремарку и даже хмыкнул. – Нет, спасибо. Я как-нибудь сам. Он машинально потёр запястье и тут же отдернул руку, словно одумавшись. Уэнсдей вздохнула. – Мне жаль. – Что? – непонимающе переспросил её Ксавьер. – Я заходила, пока ты спал. У тебя во сне рукав задрался, – тихо сообщила Уэнсдей, кивая на его руку, которая, как она знала, была вся исколота, – мне жаль. Я, конечно, догадывалась, что твой отец – человек радикальный, но о таком даже не думала. Ксавьер тут же стушевался и смущенно опустил голову, отчего распущенные волосы почти закрыли от девушки его лицо. Да, неловко все это выходит, а ведь она терпеть не может неловкость! Неловкость почти сродни бессилию, такая же вязкая, давящая, и никогда не понятно, что с ней делать. – Я никому не скажу, – зачем-то пообещала Уэнсдей. Ксавьер поднял на неё поблескивавшие от влаги глаза и слабо улыбнулся. – Спасибо. Уэнсдей снова вздохнула. – Да не за что. Тут вот какой вопрос… В отношении моего сталкера. Ты сам как думаешь, есть ли шанс, что в этой истории замешан твой отец? Ксавьер непонимающе моргнул, а потом осознал вопрос и глубоко задумался. Уэнсдей заметила, как в первую секунду он порывался сразу заверить её, что Винсент Торп ни при чем, но сам оказался в этом не уверен. – Просто… за тобой пока следит именно он. К тому же, эти фотографии – такие же, как те, что я нашла в шкатулке Лорел. – Это те, которые ты потом подбросила мне? – невесело, но без упрёка, усмехнулся Ксавьер. – Да, они. Все это навело меня на мысль, что, быть может, за Лорел и Тайлером кто-то стоял. Кто-то с деньгами и связями. – И ты думаешь, что это мог быть отец? Уэнсдей чуть прикрыла глаза и опустилась на кровать рядом с юношей. – Не исключаю такой возможности. Очень на это похоже. Правда, я уже на собственном опыте убедилась, что очевидные решения – не всегда правильные, поэтому утверждать без доказательств ничего не стану. Однако, коли уж на то пошло, здесь ситуация может быть не такой простой. Никто пока не утверждает, что твой отец – суперзлодей, который все это затеял… – Но он может быть не главным, а просто причастным, – подхватил мысль Ксавьер, – отец знаком со многими людьми, и, кто бы ни был боссом твоего сталкера, он может его знать. Уэнсдей нахмурилась – вскользь высказанную Ксавьером мысль она пока сама толком не обдумывала. – Боссом? – Ну, конечно, – кивнул Торп, – если мы предполагаем, что за этим стоит большой человек с деньгами и связями, не будет же он сам лично за тобой таскаться. Уэнсдей кивнула – Ксавьер был прав. Значит, есть ещё люди, ещё угрозы… А теперь ещё и Тайлер сбежал… кстати, как? Этот вопрос она повторила вслух. – Кто бы знал, – тяжело вздохнул Ксавьер, – я не видел конкретики в своих снах, хотя и знал, что это произойдёт. Я просил врачей лучше за ним следить, но меня никто не слушал… Стоп, что? Уэнсдей развернулась и заглянула Ксавьеру прямо в глаза, отчего тот, кажется, даже слегка напугался. – Ты хочешь сказать, что тебя держали в той же больнице, что и Тайлера?! – от неожиданности у Уэнсдей даже голос немного повысился, – Твой отец точно спасти тебя хочет, а не просто избавиться? Ксавьер откинулся на спинку кровати, скрестив руки на груди. – Да тут дело не в Галпине. Просто больше девать меня было некуда. Все же нормалы нередко сторонятся изгоев, это касается и больниц. Невермор ведь единственная академия для изгоев на всю округу. Вот так же и здесь. Уиллоухилл – единственная психиатрическая клиника, в которой можно удержать изгоя… Ну, или, видимо, нельзя. Да, после побега Тайлера проблемы у них начнутся такие, что во сне не привидятся… даже мне. Узнать бы, многих ли он убил, пока сбегал. Уэнсдей, поймавшая себя на том, что ей даже, быть может, немного интересно слушать рассуждения Ксавьера, тут же отбросила эту мысль и резво переключилась на другую: – Надо бы расспросить шерифа Галпина. Он, наверное, уже знает, сам его сынок сумел сбежать, или ему помог кто-то, что весьма вероятно. Заодно будет ясней, что делать дальше, все же бродящий в округе монстр – та ещё радость. И это… – она вдруг затормозила, вспомнив ещё кое-что, – и это если он один! Ксавьер, я на твоих рисунках видела… – Ещё одного? – теперь юноша говорил, даже не открывая глаз, – Я не знаю, Уэнсдей, но от того существа, что я видел в рождественском сне, исходила совсем другая аура, чем от Тайлера. Я не могу это объяснить, но я практически уверен, что это не он. Уэнсдей выдохнула сквозь сжатые зубы. – Значит, двое… Погоди, а что за «рождественский сон»? Ксавьер, уже расслабившийся было, вновь напрягся. – В ночь на Рождество мне было видение, – медленно начал рассказывать он, – я видел себя в лесу у Невермора… И ты там тоже была, и эта тварь рыскала неподалеку, я слышал её дыхание… Я… кажется, я там умирал, или что-то типа того, – юноша развёл руками, – когда я услышал от Пагсли о видении отца, я ещё подумал, что он мог видеть что-то подобное, хотя это было бы необычно… Кажется, телу Уэнсдей Аддамс нужно срочное напоминание о том, что она любит холод, в том числе, и внутренний, потому что, кажется, она совершенно привыкла к дружескому и семейному теплу, и теперь бегущие по коже от холода мурашки её совсем не радуют. Что там видел Винсент Торп – известно лишь ему самому. Ксавьер же видел ровно то же, что и сама Уэнсдей… Нет, даже не так. Он не просто видел – он там был. Очевидно, он хотел с ней поговорить, и она сама во время ритуала подумала о нем и пожелала того же, а потому сама ночь предпочла связать её не с предками, а с ним. В конце концов, пока человек видит вещие сны, дух его покидает тело, и он сродни мертвецу, это действительно могло сработать так… – Уэнсдей? Девушка невольно дернулась – она слишком глубоко погрузилась в свои мысли, и теперь голос друга резко вытащил её из них. – Да… – тихо протянула она, – все может быть. Но, не спросив твоего отца, об этом не узнать. Так и что, в том твоём сне был ещё один Хайд? – поспешно перевела она тему, чтобы не пришлось рассказывать про своё реальное присутствие в их общем сне. Ксавьер кивнул. – Да, но я понятия не имею, кто это мог быть. Если Хайды изначально скрыты внутри людей, такой спящий может найтись в ком угодно… Уэнсдей вновь было задумалась, вспоминая, что она сама могла упустить в своём видении, но тут её мысли прервал знакомый топоток пальцев. – Вещь, – приветствовала она друга, – рассказывай. Ксавьер недоуменно поднял брови, переводя взгляд на новоприбывшего. – Я посылала его следить за разговором Ласлоу и Дивины, – вполголоса пояснила девушка. «Когда Дивина пришла к директору, она изобразила очень сильное расстройство пропажей подруги, чтобы директор скорее рассказал ей, – начал выстукивать Вещь, – тот сообщил, что Бьянку Барклай забрала из школы её мать, а потом стал утешать Дивину и порекомендовал ей сходить на пару сеансов к психотерапевту, потому что разлука с близкой подругой – это тяжёлая травма, и так далее. Когда Дивина согласилась и ушла, он тут же позвонил её родителям, сообщив о случившемся, и долго убеждал их в необходимости участия профессионала, ведь силы сирен – штука опасная, нельзя пускать эмоциональное состояние на самотёк, и так далее, а потом, когда они согласились, он позвонил этому самому психотерапевту и договорился о встрече для Дивины. И все это с абсолютно спокойным, ни капли не подозрительным лицом». – Ясно, – заключила Уэнсдей, внимательно выслушав друга, – значит, либо директор и правда ни при чем, либо очень хорошо скрывается, даже когда он вроде бы один, что, с учётом того, как легко он покрыл смерть собственного сына, не исключено… И, знаете, кажется, я уже даже не против визита к этому новому специалисту. Посмотрим, что за человек.