Чёрная душа

Утро началось абсолютно стандартно, без единой необычной детали, и это сразу насторожило Ксавьера. Все вокруг вели себя как обычно – здоровались, улыбались… Аякс привычно хлопнул его по плечу прежде, чем начался первый на сегодня урок, и сел на свое место, сразу начав переговариваться с Энид, сидящей перед ним. Ксавьер прошел за первую парту и опустился рядом с Уэнсдей, которая лениво следила взглядом за мухой, сонно ползавшей по доске. – Рано они в этом году просыпаться начали, – ляпнул он первое, что пришло ему в голову. Мда, завязал разговор, называется. Однако Уэнсдей ответила, слегка пожав плечами: – Вполне обыкновенно. Потеплело, вот и просыпаются. – Хах. Ясно… – усмехнулся Ксавьер, наблюдая за тем, как одноклассница по-прежнему не смотрит в его сторону. Спросить? Или не стоит? Ведь наверняка знает… Хотя, скорее всего, и не скажет, даже если знает… Оно и логично, кто станет заранее сдавать сюрприз тому, для кого он предназначен? Хм, а если бы Уэнсдей полгода назад спросила у него, готовят ли ребята ей что-то, он смог бы ей соврать? Затянувшаяся после его смешка пауза вдруг показалась неловкой. – Ты хотел сказать что-то ещё? – поинтересовалась Уэнсдей, все еще не поворачивая головы. Юноша сделал пару глубоких вдохов и спросил прямо: – Уэнсдей, скажи честно, вы мне готовите вечеринку-сюрприз? Девушка чуть заметно дернула бровями, наконец развернув голову в его сторону. – Лично я никаких вечеринок не готовлю, – заверила она, – а за других отвечать не собираюсь. Ну точно в курсе. Ксавьера даже не слишком уколол тот факт, что Уэнсдей не участвовала – в конце концов, это совсем не в её стиле. Девушка вытянула руку вперед, и муха, тихонько жужжа, пересела на неё. Ксавьер улыбнулся, глядя на эту картину, а затем раскрыл блокнот и принялся зарисовывать насекомое на тыльной стороне ладони подруги. Уэнсдей чуть склонила голову, наблюдая за тем, как на бумаге появляется рисунок тонкой руки, а за ней – крупной чёрной мухи. А затем у Ксавьера, должно быть, случилось секундное помутнение разума, потому что ему показалось, что уголки губ девушки на мгновение приподнялись, пока она окидывала его рисунок равнодушным взглядом. Или не очень равнодушным? Нет, у него точно галлюцинации начались. Именно в этот момент в класс зашла учительница, и Уэнсдей тут же отвернулась, вновь уставившись на доску. Ксавьер тряхнул головой, окончательно уверившись в том, что ему показалось, однако даже видение улыбки девушки приятно защекотало что-то у него внутри, и ещё минуты две он сам просидел, улыбаясь до ушей. Больше они с Уэнсдей не говорили на отвлеченные от учебы темы. Впрочем, сегодня был напряженный день со стоявшими вплотную практическими занятиями, так что отвлекаться на посторонние беседы было некогда. После окончания уроков Ксавьер собирался вернуться в комнату, размышляя о вещах так четырех сразу, когда кто-то хлопнул его по плечу сзади, и из-за него вынырнул Аякс. Повернувшись к другу лицом, он улыбнулся во все тридцать два и с невинным видом поинтересовался: – Ты куда сейчас? Ксавьер со вздохом закатил глаза. – Да веди уже, – сказал он, пристально глядя горгоне в лицо. Аякс слегка скис, хотя в целом огонька в глазах не потерял. – Зануда заумный, – насмешливо протянул он, – ну да ладно. Пошли. И сделай вид, что ты удивлен! Энид старалась. Аякс не соврал – его любимая волчица и вправду расстаралась на славу. В комнате друга его ждал небольшой накрытый стол со вкусностями и симпатично украшенным тортом, колонка, из которой играла музыка, хотя и не слишком громко (академия, как-никак), и толпа радостных друзей, которые тут же хором начали его поздравлять. Энид, Дивина и Кент, Йоко, Пагсли, Юджин… Не было только Уэнсдей, но о том, что её не будет, он и так прекрасно знал. Повеселиться это ему не помешало. Не хватало ещё… Через пару часов активного празднования Ксавьер выскользнул на улицу – немного подышать и проветриться. Впрочем, спокойно дышалось ему недолго. – Ксавьер! Юноша машинально дернулся, но успокоился прежде, чем даже обернулся – уж голос Уэнсдей был знаком ему прекрасно. – Что у тебя за любовь к стелсу? – усмехнувшись, поинтересовался он. Аддамс пожала плечами. – Она врожденная, – ответила брюнетка и поманила его рукой, – пойдем со мной. Уэнсдей развернулась и поспешила прочь, не дождавшись даже реакции нынешнего именинника. Впрочем, наверное, в этом и не было необходимости, ведь, как бы ни было неприятно это признавать, Ксавьер пошёл за ней. Ему хотелось и спросить, куда они идут, и, возможно, даже отказаться идти, однако девушка уже удалялась от него быстрыми легкими шагами, и юноша не стал спорить. В конце концов, вряд ли Уэнсдей позвала бы его по пустячному поводу. – Куда мы идём? – спросил он, когда наконец нагнал её. – Увидишь, – последовал короткий ответ. Ксавьер хмыкнул, но дальше спрашивать не стал. Тем более, что спустя всего минуту они, кажется, дошли. Аддамс остановилась, и по спине её спутника побежали мурашки. – Почему мы здесь? Они стояли у бывшей мастерской Торпа, при одном взгляде на которую в груди у него неприятно кольнуло. – Твой дар не проявляет себя в полной мере, в нашей ситуации это неприемлемо, – сухо ответила Уэнсдей, – я уговорила директора Ласлоу разрешить тебе пользоваться этим местом вопреки запрету твоего отца. Только не привлекай к этому внимания, ладно? С этими словами она открыла дверь и уверенно вошла внутрь, очевидно, совершенно проигнорировав застывшего позади Ксавьера. Юноша молчал, чуть приоткрыв рот и глядя ей вслед. Что? – Ты идёшь или нет? – донеслось изнутри. Торп слегка пришел в себя (ну, или попытался) и последовал за ней. И снова замер на пороге. Мастерская, поневоле заброшенная им несколько месяцев назад, выглядела так, словно он только вчера был здесь и перед уходом сделал генеральную уборку. Мольберты, холсты, стол, стулья и небольшой диванчик и ящики в самом углу – все было на месте. Пустовали лишь стены – все рисунки, которыми они были увешаны, были уничтожены по приказу отца. А вот стол не пустовал – на нем аккуратно были разложены альбомы, краски, карандаши, кисти, палитры… Все новое и качественное. – Это мне? – выдохнул юноша, с недоверчивым изумлением разглядывая явившееся пред ним богатство. – Да, тебе, – спокойно кивнула Уэнсдей, – я же сказала, твой дар нам нужен… Прежде, чем она завершила фразу, Ксавьер порывисто шагнул вперед и заключил её в объятия. – Спасибо! Она была прохладная, как будто… ну, покойница. Наверное, ей самой это сравнение бы только польстило. Впрочем, холод её тела сейчас юноше совершенно не мешал. Уэнсдей Аддамс вернула ему его мастерскую. В день его рождения. Вот это да. Несколько секунд они стояли недвижимо, а затем Уэнсдей решительно ткнула его в бок. – Прекрати. Я ничего такого не сделала, и это не подарок, к тому же, как я уже упоминала, это полезно для нашего дела и для клуба… – Вот помрешь ты, если признаешь, что хотела меня порадовать? – усмехнулся Ксавьер, все еще не желая отстраняться. Уэнсдей только фыркнула в ответ. Момент разрушила вибрация телефонов, причем обоих сразу. Ксавьер с неохотой опустил руки, отпуская девушку, и выудил телефон из кармана. «Аякс». Беглый взгляд на экран телефона, который достала Аддамс, дал понять, что ей звонит Энид. В уши друзьям сладкая парочка затараторила одновременно и одинаково громко. – Притормози, – попросил Аякса Ксавьер, пока Уэнсдей просто отняла руку с телефоном от уха и теперь держала его подальше от головы, – Хорошо, мы сейчас вернемся, и тогда объясните, что там у вас случилось. Уэнсдей кивнула, сбросила звонок и направилась к выходу. Ксавьер следом. На вечеринке их встретила выключенная музыка и встревоженные друзья. Едва именинник и его любимый даритель успели переступить порог, как со стула поднялась Дивина, жестом попросив остальных молчать, и коротко доложила: – Мне только что позвонила Бьянка.