Чёрная душа

– Ну, как у нас успехи? – бодрым тоном поинтересовалась Мисс Пейдж, обводя класс взглядом. Ответом ей послужили несколько тяжелых вздохов. Остаток зимы пролетел незаметно, и с весны в Неверморе начались практические занятия. Преподаватели, надо отметить, подходили к данному явлению по-разному, порой со спорной долей креатива и весьма слабыми попытками действительно вовлечь учеников в процесс. Чего о Сильви Пейдж сказать было точно нельзя. К биологической практике студентов она подходила ответственно, однако видно было и то, что она сама была счастлива наконец-то заняться делом, а не просто гонять студентов по теории. Сегодня, летящей походкой заявившись на урок, проходивший в лаборатории, она раздала каждой паре студентов, вместе выполняющих работу, по пучку с дурманом из принесенной с собой корзинки и заявила кратко: – Сделайте мне яд. Такой, какой можно подлить в еду тому, кого хочешь отравить. Уэнсдей вздохнула, разглядывая знакомую траву. Дурман, по-научному называемый Datura Stramonium, они проходили в самом начале семестра, и подвох в задании ей был, в общем-то, очевиден. Сделать яд из дурмана – проще простого, вот только если его тайно подливать, нужно как-то забить более чем явственные вкус и запах. – Может, попробовать сделать травяную настойку? – задумчиво предложил Ксавьер, видимо, пришедший к схожим выводам, – Из набора разных трав, глядишь, одна ядовитая в сборе затеряется… Уэнсдей чуть наклонила голову, продолжая гипнотизировать злосчастное растение взглядом. Мысли её, впрочем, так и норовили уклониться в сторону, далекую от уроков. С момента того, уже считай, давнего нападения на них с Ксавьером ни о Тайлере, ни о чем-либо ещё необычном не было и слуху. Это довольно серьезно тормозило их «расследование» – не поступало новой информации, а что делать со старой, обрывочной и туманной, было непонятно. Единственное, что Уэнсдей качественно узнала нового с тех пор – это больше о Логане Ласлоу. Не то, чтобы эту информацию пришлось откуда-то выкапывать – ещё раз обдумав разговор с Офелией, Уэнсдей просто позвонила матери и расспросила её. Мортиша Аддамс хоть и была домохозяйкой, но об обществе, что их окружало, знала практически все. Результаты многого не дали – до становления директором Невермора мистер Ласлоу был довольно стандартным бизнесменом средней руки, и его бизнес даже как-то там через десяток посредников пересекался с делами её родителей. Он вёл публичную жизнь, появлялся в свете, однако не был достаточно интересной фигурой, чтобы его постоянно обсуждали. Вопросом оставалось – зачем он принял пост директора? – Пенни за твои мысли? – прервал её мысленный монолог голос Ксавьера. Девушка обратила на него внимание и чуть заметно нахмурила брови. – Торп, ты же в курсе, что я из Аддамсов? В прошлый раз хоть с телефоном подходил, а тут – пенни. Юноша прыснул. От искренней улыбки его лицо как будто стало светлее, а глаза загорелись. Уэнсдей невольно вспомнила их последний разговор во сне – с тех пор они отчего-то перестали случаться – тогда его глаза также загорелись, стоило ей сказать что-то… что, наверное, можно с натяжкой трактовать, как заботу. Вживую они с Ксавьером не обсуждали того, о чем говорили тогда – Уэнсдей была уверена, что Ксавьер поделится информацией, когда увидит что-то стоящее. – Это выражение такое, Уэнсдей, – с безобидной усмешкой пояснил Торп, – хотя очень забавно слышать от тебя комментарии по поводу семейного богатства. Уэнсдей угрожающе прищурилась. – Мне показалось, или ты только что назвал меня забавной? К возмущению её, Ксавьер ни капли не испугался и даже не смутился, лишь рассмеялся, зажав рот рукой, чтобы не привлекать внимание мисс Пейдж. Закатив глаза, Уэнсдей все же озвучила свои мысли: – Я думаю, нам стоит поговорить с директором Ласлоу. Причины подозревать его у нас кончились, компрометирующей информации о нем мы не нашли, резонов считать его причастным особо нет. Но он директор школы… – И, если и правда не причастен, может помочь? – подхватил её мысль Ксавьер, задумчиво теребя прядку, выпавшую из пучка волос на затылке, – Не знаю, стоит ли так просто доверять хоть кому-то из взрослых, кроме твоих родителей, быть может, но поговорить напрямую и прощупать почву – мысль неплохая. Вместе пойдем? Уэнсдей покачала головой. – Нет, я сама. У нас нет гарантий, что, точно узнав о твоем участии, он не сдаст тебя отцу. Даже если ко всей этой истории с Хайдами он действительно не причастен… – Мисс Аддамс, мистер Торп, как у вас дела? – раздался у девушки над ухом голос мисс Пейдж. Уэнсдей опустила взгляд на их столик и поняла, что обычную дурманную настойку Ксавьер уже поставил, вскоре она должна была быть готова, но вот дальше… Точно так же оценив обстановку, мисс Пейдж лукаво улыбнулась. – И как же вы такое в еду добавлять собираетесь? – поинтересовалась она. Ксавьер открыл было рот, но Уэнсдей, решив, что в групповом проекте, по-хорошему, должна как-то и она участвовать, опередила его. – Зачем в еду? В алкоголь. Мисс Пейдж подняла бровь. – Да, мисс, – подхватил Ксавьер, – сделать что-то вроде коктейля с несколькими яркими ингредиентами, и, даже если человек знаком с ароматом дурмана, он не успеет заподозрить неладное. – А если знаком настолько хорошо, что успеет, и сразу же опознает даже замаскированный запах, тогда лучше вообще такого человека дурманом не травить. В наше время существует множество совершенно незаметных ядов для любых целей и любого действия, – закончила Уэнсдей. Преподавательница широко улыбнулась и кивнула: – Ответ принят. Однако другим ученикам попрошу его не сообщать. Доварите настойку, уберите на столе, и можете быть свободны. Все равно занятие заканчивается через пятнадцать минут. Ксавьер просиял и протянул Уэнсдей руку. – Молодец, партнёр, – тихо, почти шепотом похвалил он. – Да… ты тоже, – чуть слышно буркнула в ответ Уэнсдей, занятая попытками остановить дурацкий приток крови к щекам от простых слов и улыбки одноклассника.

***

– Войдите, – ответил из-за двери голос директора Ласлоу, когда Уэнсдей после занятий зашла к нему, мысленно готовясь к не самому обычному разговору. Она вошла. Спокойно, хладнокровно, не дергаясь, естественно, хотя мысль о том, что ей придется быть откровенной, была… некомфортной. Однако логика вкупе с воспоминаниями о Лариссе Уимс перевешивали дискомфорт. – Мисс Аддамс! Чем обязан? – вежливо и даже приветливо поздоровался мужчина. – Случилась довольно неприятная дилемма, – с места в карьер начала Уэнсдей, усаживаясь напротив мужчины, – видите ли, директор, у меня есть к Вам серьезный разговор, который касается произошедших со мной событий, однако я не уверена, что знаю Вас и доверяю Вам в достаточной мере, чтобы… Логан Ласлоу негромко рассмеялся. – Ты все же дозрела до необходимости порой просить совета у старших, Уэнсдей, – весело сверкая глазами, отметил он, – весьма похвально. В ответ могу тебя заверить, что со мной ты можешь быть откровенной, я не желаю тебе или твоим друзьям зла. Как я понимаю, у тебя будут ко мне вопросы прежде, чем ты решишь что-то рассказать? Я тебя слушаю. Уэнсдей прищурилась. Не сказать, чтобы она ожидала такой скорой ответной открытости, однако не исключала возможности, что так случится, а потому не растерялась. – Откровенной, значит… Что ж, извольте, директор. Зачем вы приехали сюда? Зачем устроились на работу в место, где погиб ваш сын? – Где убили моего сына, – тихо уточнил Логан. Уэнсдей нахмурилась. – Убили, да. Но убийца был найден и наказан, и вы появились здесь прежде, чем он сбежал… – медленно произнесла она, – Вы все ещё здесь ради сына. Но какова Ваша цель? Чего Вы хотите? Директор Ласлоу вздохнул. – Если ты так вовлечена в это дело, значит, должно быть, понимаешь, что за Тайлером Галпином и Лорел Гейтс кто-то стоял. От удивления у Уэнсдей аж глаза расширились. – Вы… Вы тоже ищете их? – Ну разумеется, – подал плечами Логан, – Тайлер Галпин ведь защищал тебя от моего сына не по своей прихоти. Ему приказала его хозяйка, я знаю, но также знаю и то, что она действовала не одна. Не знаю лишь, почему. Уэнсдей чуть усмехнулась. – Быть может, это Вы сможете узнать лишь после того, как их поймают. А может, и вообще не узнаете. Так и останется гадать, кто ещё кому насолил, и у кого ещё какая дурь в голове. Директор Ласлоу покровительственно улыбнулся. – Вы, мисс Аддамс, довольно проницательны, однако все ещё юны, а потому и прославленный цинизм Ваш… местами недостаточно взрослый. Не сочтите за оскорбление. – Не сочту, если объясните, что имели в виду, – коротко ответила Уэнсдей. Директор Ласлоу откинулся на спинку кресла, принимая более расслабленную позу. – Ну, подумай сама, Уэнсдей: что мы знаем о мотивах той же Лорел Гейтс? – Месть, – кратко ответила девушка, – и одержимость. Плюс, пожалуй, ксенофобные убеждения. – Верно, – кивнул Логан, – распространенный, известный мотив для преступлений… Но едва ли самый высокий в иерархии. Месть, смешанная с ксенофобией – это идея и чувство. А теперь скажи мне, что может стоять над идеями и чувствами? Над ними, за ними, как не сформулируй, суть одна… Он выжидающе посмотрел на ученицу. Уэнсдей задумалась. Вопрос этот прежде не приходил ей в голову, хотя, механически, ответ был очень простым. Что стоит над чувствами? – Разум, – вслух ответила она, – а, стало быть, расчёт. – Абсолютно верно, – подтвердил директор, – расчёт. Сколько бы не было в мире идейных преступников, их всегда будут направлять и финансировать те, кому нужны либо власть, либо богатство, либо и то, и другое. Вот так все банально. И остается два вопроса: кто счел нужным профинансировать и поддержать безумные идеи Лорел, и почему он посчитал это выгодным для себя? Уэнсдей кивнула – очень медленно, словно заторможенно. Слова директора действительно дали ей пищу для размышлений, и пищу эту было не прожевать за пять минут. – Ну что, Уэнсдей, я достаточно завоевал твое доверие? – мягко вопросил мужчина. Аддамс посмотрела ему прямо в глаза. Чистый, открытый взгляд, ничто ни в позе, ни в поведении не выдавало лжи… И в этот момент ей забрела в голову мысль, которая периодически появлялась у неё в голове, но прежде изгонялась оттуда с позором, как слишком слащавая. Теперь же… – Пожалуй, что так, – подтвердила она, – однако друзьями мы с Вами вряд ли станем, скорее, все же деловыми партнерами. В связи с чем я предлагаю следующее: мне необходимо Ваше содействие в одном небольшом деле. Одолжение, если хотите. Дело это не вполне… безопасное с административной точки зрения, хотя ничего смертельного в нем нет. Я расскажу Вам все, что знаю о тех, кто может быть сообщниками Лорел, а Вы мне поможете. Идет? Брови мужчины сомкнулись на переносице – было очевидно, что предложение ему заранее не понравилось. А ведь он его ещё и не слышал… – Не думаю, что мы находимся в той стадии отношений, когда я могу выделять Вас среди остальных студентов и делать Вам одолжения, мисс Аддамс, – вновь (уже в который раз – отметила девушка) переходя на «Вы», твердо заявил Логан Ласлоу. Уэнсдей растянула губы в зловещей ухмылке. – Скажите, директор, а Вы ещё помните мою тетю? Офелию Фрамп? Мужчина вздрогнул. Уэнсдей улыбнулась шире – угадала. Многие ухажеры тети, даже если и были влюблены в неё когда-то, расставались с ней не без причин и с нежеланием когда-либо вспоминать эти отношения. – Помню, – спокойно ответил Логан, и лицо его вновь стало непроницаемым. Впрочем, поздно. – Я не так давно была у неё в гостях, и, знаете, она тоже все ещё помнит Вас! – с заговорщицким видом поделилась Уэнсдей, – впрочем, она нынче так одинока, что ей, бедняжке, осталось, кроме воспоминаний… Кстати, как Вы думаете, она знает, что Вы уже не семьянин, а бездетный вдовец? Логан сжал зубы – те угрожающе скрипнули. Затем он натянул на лицо отстраненно-вежливую улыбку. – Чего Вы хотите от меня, мисс Аддамс? Девушка торжествующе улыбнулась, поудобнее устраиваясь на кресле для посетителей. – С Вами приятно иметь дело, директор.