Волчонок

Сентябрь приближался неумолимо, а вместе с ним и проблема, которую Олег оттягивал со всей безответсвенностью. Ира говорила, что он тряпка, Крис затыкала Иру, Калигари рекомендовал не затягивать, чтобы не сделать хуже, потому что чем дольше оставляешь, «тем сильнее завоняет со временем». Но Олег не знал, как сказать Сереже, что он не собирается поступать. Точнее, не знает куда… он даже по выбору предметы не может выбрать. Разумовскому он не надоедает этими разговорами, в конце концов он уже взрослый мальчик, к тому же это решение для его будущего. А о будущем Олег никогда не особо не думал, потому что и настоящее не было особо радостным. До определенного момента. А теперь он ощущал себя таким потерянным. Вроде все хорошо, но от этого хорошо, как будто вреда, чем пользы. Когда плохо — ты пытаешься сделать все хоть немного не так плохо, а когда хорошо — не знаешь, что с этим делать. Вот теперь Олег не знал, как ему быть. Вроде столько дорог, перспектив, но нет ни одной идеи, не то, чтобы четкого плана. У девчонок были цели и способы их реализации. У Волкова была пустота, в которой маячили казармы и соответствующая форма. Армия — как пауза для принятия решения. Это не совсем выбор, но хоть что-то. Но как сказать об этом Сереже? Он столько вкладывал в него, столько тратил денег, сил, столько верил и надеялся, что Олег поступит в вышку. Но вот только Олег туда не хотел. По крайней мере сейчас точно. Калигари советовал идти по собственной воле, а не из чувства долга или вины. Ирка переживала и отговаривала, готовая сама сдать друга Разумовскому, но Крис во время затыкала, напоминая, что Олег справится сам. А Олег ничего не знал и не понимал, что дальше делать. — Еще целый год на подумать, — улыбается подбадривающе Кристина, сидя между двух вечных ворчунов, которые с середины лета все чаще порыкивали друг на друга. — Меньше! — сразу подала голос Ира, подняв голову, но Крис опустила ее обратно на свою грудь. Голова недовольно сопящего Олега покоилась на животе девушки. — Девчат, вы знаете, чего хотите и что умеете, — возразил Волков, вздохнув. — А я… Ничего не могу. — Ты прекрасный человек, нельзя тебе в армию, — вздохнула Ирка, потрепав парня по волосам. — Испортит она тебя. А я не хочу, чтобы ты становился злобным. А еще хуже — мертвым. Ты не забывай, родной, что ты у нас… Специфический ребенок. — Из-за этой специфики я все смогу выдержать, — усмехнулся Олег, довольно жмурясь под чужой рукой. — Я живучий. — Олег, не говори так, — возмутилась снова Ира. — Тебе не нужно… Ты лучше, чем думаешь о себе, не гробь свою жизнь. — А выбор ради выбора — лучше? — усмехнулся горько парень, ощущая уже руку Кристины на голове. Ирка засопела злобно в грудь своей девушки, но замолчала, больше не возникая. — Думаю, — сказала задумчиво Крис, — она больше беспокоится о том, что ты отдалишься от нас, а затем забудешь. — Молчи, — ругалась тихо Ира. — Как будто я не знал, — фыркнул весело Олег, снова получая от Ирки. — Когда ты скажешь… ему? — спросила Кристина, убирая руки дерущейся девушки, перебирая задумчиво волосы друга. — Не знаю, — вздохнул Волков, немного ерзая, устраивая голову немного в другом положении. — Я так… Не хочу его подводить. Виноват перед ним. — Малыш, — рассмеялась Крис. — Ты не виноват в том, что ты хочешь найти свой путь в жизни. И если он правда тебя любит — то примет твое решение. Может, не сразу. Но он вроде благоразумен, так что… — Так что надеюсь, он тебя отговорит или на цепь посадит, — бурчит Ира, поднимаясь. — Давайте заниматься, чтобы мы могли точно поступить туда, куда хотим и не попасть кому-то в армию. — Олег, ты сделал невозможное — заставил ее учиться! — восхитилась Кристина, вставая после того, как с нее поднялся Олег. — Бывает, — пожал плечами парень, усмехнувшись. Придется пока учиться, пока окончательно не понял, как поступать.