Kiss of Death

      Никогда не считала себя особенной. Хотя, как и многие дети, когда была маленькой, мечтала обладать какой-нибудь суперсилой типа невидимости, способности управлять стихиями или чтения мыслей. Я очень любила читать комиксы и всегда с нетерпением ждала выхода новых фильмов Marvel и DC. Но после определенных событий в моей жизни все изменилось. Если раньше сверхъестественное, потустороннее и мистическое меня привлекало, то сейчас, когда сказка ожила, а мечты воплотились в реальность, я с ужасом понимаю, что нужно было опасаться своих желаний. Почему-то сразу вспоминаются джинны из арабской мифологии, сделка с которыми приносила скорее горе, нежели счастье. Вот у тебя вроде бы есть власть пожелать что угодно, но в силу твоей жадности или недальновидности, а может, из-за того, что ты не ожидаешь подвоха от сделки с “дьяволом”, ты подходишь к этому вопросу поверхностно и в итоге получаешь, казалось бы, то, что заказывал, но с огромным негативным эффектом.              Подвох в том, что я ничего ни у кого не просила, не заключала сделок с Демоном перекрестка, как в Сверхъестественном , не находила волшебную лампу с Джинном, но все равно получила своеобразную способность, которую полноправно могу назвать проклятием. Я в течение длительного времени пыталась найти хоть какие-то плюсы, которые я могла извлечь из свалившегося на меня “счастья”, но мои поиски не увенчались успехом.              Помните Черную вдову из комиксов? Всеми известная Наталья Романова владела навыками гимнастики, акробатики, была экспертом боевых искусств, профессионально владела холодным и огнестрельным оружием, навыками шпионажа и маскировки. Она была устойчива к старению, болезням, могла читать мысли и исцеляться. Впечатляющий список возможностей этого персонажа, но все, что меня связывает с ней – это псевдоним. Я тоже называю себя Черной вдовой.              Можно было бы, конечно, еще рассмотреть Богомола , поскольку его суперспособности немного больше перекликаются с моими, главным образом, из-за навыка Мантиса генерировать антивещество, создавая его в объекте, к которому он прикасается, что в конечном итоге приводит к смерти “конечного получателя”. Но Богомол? Серьезно? Звучит не так эпично, как Черная вдова. Да и смысла больше в последнем, все-таки, если мы обратимся к энтомологии , чуть позже вы поймете мою логику, я надеюсь.              Черная вдова – это ядовитый паук, обитающий в Северной и Южной Америке, получивший такое название из-за того, что самки иногда съедают самцов после спаривания. Агрессивные самки богомола тоже, конечно, таким грешат и поедают своих партнеров прямо в процессе спаривания, начиная с откусанной головы. Но, в отличие от богомола, словосочетание “черная вдова” еще и активно используется в нашей разговорной речи при описании конкретных людей. Женщин, если быть точнее, в браке с которыми погибают их супруги. По разным причинам. На одном из форумов я даже наткнулась на активное обсуждение сущности Черных вдов, где говорилось о том, что такие женщины – активные, успешные, общительные – обладают разрушительной силой, что они относятся к энергетическим вампирам и просто-напросто вытягивают все соки из своих мужей, обрекая тех на неудачи и болезни, до тех пор, пока их “энергетический сосуд” не лишается последней “капли” и не умирает.              Я никого не убивала. И, откровенно говоря, еще слишком молода для замужества (и вряд ли моя свадьба вообще когда-нибудь состоится). Но почему-то я уверена, что я – Черная вдова.              Все началось чуть больше десяти лет назад. Мне тогда было около двенадцати. В те времена я была милым, беззаботным ребенком, обожающим прогуливать уроки и зависать в небольшом книжном магазине недалеко от дома в поисках нового комикса или манги. Меня мало что волновало, кроме вымышленных миров, в которые я с наслаждением погружалась каждый день, зачитывая любимые истории про супергероев до дыр, поэтому я была, мягко говоря, рассеянной и невнимательной. Я часто спотыкалась по дороге домой из школы, по дороге домой из книжного, или двигаясь по оживленным коридорам своей средней школы, поскольку никогда не поднимала глаз от глянцевых, потрепанных временем страниц своего чтива. Именно так я познакомилась с Дэни, своей первой любовью. Да, когда мы столкнулись в первый раз – я чуть не прибила его стеклянной дверью книжного, которую по неосторожности толкнула слишком сильно, а из-за того, что мои глаза по обыкновению были заняты более важными делами, как чтение книги, нежели оценка окружающей обстановки на предмет наличия посторонних предметов и людей по пути моего следования, эта дверь прилетела прямо парню в лоб – я не догадывалась, что наша с ним встреча приведет к чему-то серьезному. Но по мере того, как мы сталкивались все чаще (разумеется, все в том же книжном), а вскоре и начали перекидываться парой фраз (как оказалось он тоже был фанатом комиксов), во мне начало зарождаться какое-то неизвестное чувство, которое я не испытывала ни к кому другому ранее.              Наша дружба развивалась стремительно, несмотря на то, что Дэни учился в другой школе (он был старше меня, поэтому ходил в старшую школу) и несмотря на то, что он жил в пяти кварталах от меня. Возможно, особую роль сыграл и тот факт, что он в этих краях был новеньким – они с семьей только переехали в наш город. А возможно, нас сблизило наше общее увлечение комиксами. Но я хорошо помню, как на адреналине мы, перебивая друг друга, спорили, что круче – вселенная Marvel или DC – как носились друг за другом с подушками наперевес после, когда словесные аргументы иссякли, как запыхавшиеся рухнули на пол и Дэни, отдышавшись, приблизился ко мне, чтобы на несколько долгих секунд задержаться на моих губах. Там не было никаких попыток углубить поцелуй, или, элементарно, начать двигать губами, все было максимально невинно. Но мой первый поцелуй был настолько сладким, что я помню все до мельчайших деталей до сих пор (хотя тут играет роль, вероятнее всего, другой фактор).              Я всегда вспоминаю эти отношения с теплом на сердце. Дэни был идеальным бойфрендом, даже сейчас, в свой двадцать один год, оценивая то, что было между нами с позиции взрослого человека, я не могу найти ни одного изъяна. Дэни был внимательным, очень чутким и заботливым. Он давал нужную мне свободу, не цепляясь за меня клещами, и был рядом в подходящие моменты. Рядом с ним я чувствовала себя нужной, любимой и в полной безопасности. Он был моим ангелом-хранителем. Честно говоря, я никогда не встречала никого такого же искреннего, открытого и надежного, как он. Я часто задумывалась, а что было бы, если…? Хотелось бы верить, что если бы не то трагическое событие, которое произошло с ним почти десять лет назад, мы бы до сих пор были вместе. Ни при каких других обстоятельствах я бы его просто-напросто не отпустила. Но смерть. Перед ней я была бессильна… Она разлучила нас.              Могла ли я как-то предвидеть кончину своего возлюбленного? И спасти его? Это хороший вопрос, но в корне неправильный.              Знаете, чего я больше всего желаю в последнее время? Чтобы мы с Дэни никогда не встречались. Чтобы его в моей жизни никогда не было, чтобы наши судьбы не пересеклись в том злополучном книжном магазине десять лет назад. Если бы я его не встретила, мы бы не стали общаться. Если бы не стали общаться, у нас бы не было возможности прикипеть друг другу настолько, чтобы влюбиться по-настоящему. Если бы всего этого не было, мы бы не дошли до нашего первого (и последнего!) поцелуя. Если бы всего этого не было, то сейчас, наверняка, Дэни бы был жив. Это я убила его…              Что я знала о смерти в свои двенадцать лет, как вы думаете? На тот момент, я была на похоронах всего однажды. И весь мой опыт сводился только к тому, что я видела, но не к тому, что я могла бы почувствовать. Родственники – все в черном, ритуальный зал – полный цветов, короткие всхлипывания и откровенные истерики скорбящих – фоном. В свои двенадцать я не могла разделить этих эмоций и понять, что такое боль утраты. Возможно, мое поведение было бы кардинально противоположным, если бы хоронили кого-то из близких родственников, но внутри ничего не екало и не откликалось на слезы вдовствующей троюродной тети, которая горевала по своему супругу.              Я ничего не знала о смерти. Но уже в свои тринадцать лет я увидела ее своими глазами. Трижды.              Это был наш с Дэни трехсотый день. И мы решили отпраздновать круглую дату на романтическом свидании на природе в нашем любимом месте. На это лесное озеро мы с Дэни приходили очень часто, особенно, с началом каникул. Развалившись на берегу на большом пледе, я обычно, как маленький котенок мостилась на крепком плече своего парня и наблюдала за проплывающими по небу облаками, пока Дэни читал какой-нибудь новый комикс вслух. У него получалось делать это очень эффектно, поскольку, кроме реплик персонажей, он всегда умудрялся очень ярко описывать происходящие на картинках события так, что мне не приходилось поднимать голову и заглядывать в сам журнал.              В тот день мы не стали изменять обычаям, за одним только исключением: кроме традиционного чтения вслух, в программу был включен праздничный стол с алкоголем и разными закусками (Дэни каким-то образом удалось раздобыть бутылочку шампанского, и он хотел, чтобы этот первый раз – что он, что я никогда не пробовали спиртных напитков – мы разделили вместе), поездка на надувной лодке по озеру (наше место находилось достаточно в глухом месте, поэтому любую другую лодку мы просто не смогли бы сюда притащить) и поцелуи (очень много поцелуев!). Что касается последнего, то этот пункт я включила в свой личный план мероприятий на день, потому что с нетерпением ждала подобной инициативы от своего парня, мы, как-никак, встречались уже почти полгода, а кроме скромного держания за руки, редких объятий и первого поцелуя у нас ничего и не было. В этом плане мой парень был очень сдержанным.              Хорошо помню, что день выдался очень жарким, поэтому мы с Дэни в предвкушении отличного времяпровождения отправились в путешествие по лесному озеру на лодке, чтобы быть поближе к прохладной воде. Я, как и положено подростку, всю дорогу баловалась, брызгаясь в Дэни водой, чем сильно отвлекала того от гребли, потому что ему постоянно приходилось убирать руку от весла, чтобы смахнуть осевшие на лицо капли. Хотя, по правде говоря, таким образом я просто давала себе возможность позалипать в открытую на сидящего напротив красавчика, от его сексуальных движений и невозмутимого выражения лица, в моменты, когда он медленно зачесывал влажные светлые волосы назад, откидывая голову, я теряла связь с реальностью. Лодка была небольшая, поэтому я сидела прямо между ног у Дэни в позе лотоса, который, в свою очередь, упирался своими длинными конечностями в корму у меня за спиной. Мне казалось, что более идеального момента для того, чтобы ощутить, каковы его губы на вкус, просто не придумаешь, поэтому, в очередной раз затеяв какую-то игру с водой, собиралась уже сама проявить инициативу и поцеловать своего парня.              Но только я начала реализовывать свой коварный план, как с характерным “бульк”, раздавшимся по левый борт от лодки, утонуло наше весло. Дэни еще на берегу предупреждал, что одна из уключин сломана и что нам нужно быть предельно внимательными, чтобы не остаться посреди озера без одного весла. А я как-то не подумала, что мои безобидные игры будут иметь такие последствия: если бы я не отвлекала Дэни, он бы не выпустил весло из рук. Как окажется позже, весло – это последнее, о чем мне стоило волноваться…              Скинув сланцы и сняв с себя футболку, Дэни без промедлений отправился в озеро, чтобы отыскать нашу пропажу.              “Здесь неглубоко. Я быстро”, – бросил он, широко улыбаясь и глядя на меня своими бездонными голубыми глазами, перед тем, как нырнуть.              Это были последние слова, которые я услышала от него в тот день.              Ни через пять, ни через десять минут мой парень не вынырнул.              Как позже объясняли родителям моего погибшего парня водолазы, которые прибыли на место происшествия спустя два часа (где-то полтора часа из которых я провела в адских муках, крича в пустоту имя своего парня, в надежде, что он вот-вот появится и скажет, что просто пошутил, звонок в службу спасения занял всего две минуты, где больше минуты я пыталась выдавить из себя хоть слово, находясь в состоянии аффекта, а спасатели прибыли уже через полчаса после звонка), Дэни не повезло угодить в одно из подводных течений. Его тело нашли лишь на третьи сутки поисков в трехстах метрах от того места, где я последний раз его видела.              “Это несчастный случай, – говорили они, – в произошедшем не было ничьей вины”.              Я хотела бы верить, что это было действительно так. Но я винила себя за то, что спровоцировала ту ситуацию. За то, что не нырнула следом за ним. И хотя это бы не помогло делу, поскольку я не умею плавать, я бы избавила себя от страданий, утонув вместе с ним. И я бы спасла еще пару жизней ни в чем не повинных людей, которые я забрала (но об этом чуть позже).