Дворовые

Лиза два раза провернула ключ в двери и зашла в квартиру. В голову тут же ударили тёплые воспоминания. Казалось, вот-вот она почувствует запах блинчиков и полетит на кухню, где бабушка будет щипать за щёки и приговаривать, что Лизонька у неё уже такая взрослая. Брюнетка сняла куртку, разулась и прошла в комнату, в которой она провела буквально всё детство. Тут малышка смотрела мультики на стареньком телевизоре с всего шестью каналами. Больше всего ей нравился «Кот Леопольд». Андрющенко придумывала сказки и делилась ими с бабулей, а та взамен увлечённо пересказывала девочке новый выпуск «Пусть говорят». Лиза вздохнула. Тогда всё было так просто и беззаботно. Любая проблема решалась бабушкиным пирожком с малиной. Сейчас же квартира потеряла свой уют. Казалось, здесь даже стало холоднее без бабули. Но что поделаешь? Ничего уже не вернуть. Поэтому брюнетка поставила чайник и начала разбирать рюкзак с вещами. Она бережно достала все книги и разложила их на столе, за ними последовали несколько однотипных чёрных толстовок, потом учебники, и в самом конце заветная тетрадь с заметками, мыслями и стихами, которую девушка запрятала в нижний ящик стола. Не хотелось показывать эти записи никому. Хотя, скорее всего, и не придётся. Мир должен перевернуться для того, чтобы у Лизы появились друзья. Но девушка на одиночество не жаловалась. Чаще всего, люди её раздражали, отвлекали и не давали собраться с мыслями. Да что уж говорить, если Андрющенко от родной матери из-за этого сбежала? В последнее время эта женщина не давала Лизе ни капли личного пространства, а от каждой ссоры на теле оставались синяки и ссадины. Она делала вид, что ей не похуй на дочь и, видимо, поэтому пиздила её за малейшую оплошность. В — воспитание. Девушка выпила чай, немного почитала, сделала пару заметок себе в тетрадь, прибралась во всех комнатах, выучила стихотворение по литературе и сейчас листала ютуб, выбирая, что посмотреть. Но Лизу отвлёк непонятный грохот на лестничной площадке. Андрющенко собиралась просто забить на это, но её любопытство решило по-другому. Брюнетка вышла из квартиры. Было темно, так как стрелка часов перевалила уже за десять вечера. Индиго нащупала выключатель и лестничная площадка залилась светом. Лиза наткнулась взглядом на девушку, которая валялась прямо на ступеньках вся в грязи и блевотине. Брюнетка вздохнула, прокляла свою совесть, не позволявшую ей оставить человека в таком состоянии, и подошла к незнакомке. Андрющенко аккуратно дотронулась до её плеча. —Эй, с тобой всё хорошо? Глупый вопрос, учитывая, что девушка лежала на холодном бетоне с безжизненными глазами и с заблёванной курткой. Ответа не последовало. Лиза чуть сильнее сжала её плечо и немного потрясла. — Эй! Незнакомка не реагировала. Индиго тяжёло вздохнула и принялась затаскивать эту девушку в свою квартиру. Кое-как дотащив её до ванной, Лиза принялась снимать с незнакомки грязную и мокрую одежду. Хорошо, что Андрющенко два года назад всё же подарила бабуле стиральную машинку. Тем временем ванна наполнилась тёплой водой, а девушка начала приходить в себя и мычать что-то несуразное. Лиза обрадовалась: труп из квартиры вытаскивать не хотелось. — Эй, послушай! Я Лиза. Сейчас ты в моей квартире, не бойся: я не собираюсь тебя грабить или насиловать. Ты сможешь сама принять ванну? Девушка несколько раз умыла лицо, страдальчески промычала, держась за голову, и кивнула. — Хорошо, я оставлю тебе полотенце и одежду на стиральной машинке. Лиза ушла на кухню, поставила чайник и принялась искать в бабушкиной аптечке что-нибудь от головы и, желательно, не просроченное. Когда прошло 40 минут, брюнетка начала волноваться, что незнакомка уже утопилась, но вскоре дверь ванной открылась и девушка, вышедшая оттуда, смогла наконец связать пару слов. — Спасибо. Я Виолетта! Можно Ви или Вилка, — села она за стол и протянула руку брюнетке. — Лиза, — повторила своё имя та. — Сейчас я заварю тебе крепкий чай, а пока выпей таблетку, должно стать легче. — Ой, Лиз, хорошо, что наш мир не без добрых людей, — начала философствовать Вилка. А Андрющенко внимательно разглядывала девушку. Они примерно ровесницы. Каре, глаза красные, будто больные, любительские татухи по всему лицу и телу. Но больше всего брюнетку привлекла татуировка на ключице. Точнее её часть, так как остальное скрывала футболка. Судя по всему, это была собака, а именно — доберман. От изучения Виолетты Лизу отвлёк закипающий чайник. Она быстро заварила крепкий чёрный чай. — Тебе с сахаром? — Конечно! Две ложки, — Вилка подмигнула и добавила: — столовых. Андрющенко улыбнулась и поставила кружку и сахарницу перед девушкой, позволяя той самой насыпать нужное количество. И, пока Виолетта маленькими глотками пила горячий напиток, Лиза начала разговор: — У тебя интересные тату! Где била? — Пффф. Сама, — Вилка гордо улыбнулась. — Я тебе больше скажу: тут все с нашего района, кто с татухами, у меня били. — Ого. Работы на самом деле очень хорошие. И чувствуется в них определённый стиль. — Спасибо! — глаза Виолетты загорелись. — Хочешь, тебе тоже как-нибудь набьём? Я вижу, тебе не впервой. А в честь твоей доброты душевной скидку сделаю! — Я подумаю, — улыбнулась брюнетка. — А что за татуха у тебя на ключице? Выделяется среди остальных. — А… Это, — Виолетта отодвинула воротник футболки, открывая обзор на весь рисунок. — Я ж из наших, дворовых. Из псов, короче. Андрющенко внимательно рассмотрела татуировку. Она оказалась права: это был доберман с раскрытой пастью, на языке у которого красовалась таблетка. — Это банда преступная или тайное общество? — старалась сдерживать смех Лиза. — Это просто компашка самых ахуенных людей, которых я знаю. Они помогают выжить в этом чокнутом райончике. Девушки немного помолчали. Когда чай закончился, брюнетка обратилась к Вилке: — Тебе есть куда идти? — А, да. Только у меня телефон сел. Можно я с твоего Шуме позвоню? Она меня заберёт. — Да, конечно, — Лиза сделала вид, что слово «Шума» ей о чём-то говорило. Виолетта быстро набрала номер. Она знала его наизусть. Потому что для неё он был подобен номеру скорой или МЧС. — Крис? Привет! Это Вилка. Тут такой инцидентик приключился… — девушка отнесла руку с телефоном от уха. — Да не кричи ты! Всё со мной нормально. Я в квартире у девушки одной с района. Нет, мы не трахаемся! Она просто меня в чувство привела. Агась, сейчас, погоди. Какая у тебя квартира и дом? — обратилась Виолетта к Лизе. — Дом тридцать три, сорок шестая квартира, — улыбнулась Андрющенко. — Ооо, тридцать три! Так она с нашей Кирюхой в одном доме живёт, прикинь? — снова заговорила девушка в телефон, — Да не ори ты на меня! Ты думаешь я помню, в какой дом захожу? Ага, ладненько, жду! Вилка завершила разговор и вернула телефон Лизе, которая сейчас сдерживала смех. У неё сложилась впечатление, будто только что Виолетта звонила матери. И та сейчас придёт за своей дочкой с тёплой шапкой и ремнём. Буквально через пятнадцать минут в дверь постучали. Лиза открыла дверь. На пороге стояла запыхавшаяся блондинка в кепке и расстёгнутой куртке. — Где Вилка? — девушка начала с главного. — И тебе привет, незнакомка! Она на кухне, проходи. Крис закатила глаза на язвительный тон брюнетки и залетела в комнату. — Малышенко, ну что за нахуй? Могла бы хотя б предупредить блять, куда попрёшься. У тебя ж отходняки потом жёсткие. А если б ты подохла на этой лестнице? — Прости, мамуль, — хмыкнула Виолетта, а за ней и Лиза, вошедшая на кухню только что. — Блять, я тебе говорила дохуя раз: делай, что хочешь. Просто мне нужно знать, где именно ты это делаешь. И всё. Я ничего блять тебе не запрещаю. Просто потом нам деньги на гроб со всего двора собирать. Виолетта опустила глаза. Она понимала, что Кристина говорит правду. Долго так продолжаться не может. Рано или поздно это закончится либо победой Малышенко над зависимостью, либо её смертью. И второй вариант устраивал намного меньше. — Значит так, матери скажешь, что у меня ночевала. Она и так тебя уже во всём подряд подозревает. Вам нельзя ещё больше цапаться. Ты принимала или просто набухалась? Малышенко грустно повела головой. — Ясно, — сразу поняла Кристина и обратилась к Лизе: — Выйди. — Чего? — Вый-ди, — по слогам повторила Шума. — А ничё, что это моя квартира так-то? — Лиз, правда, выйди ненадолго. Постой в подъезде, — умоляюще посмотрела на брюнетку Вилка. — Ладно, — Андрющенко резко вдохнула и вышла на лестничную площадку, громко хлопнув дверью. Тем временем Кристина села на корточки перед Виолеттой и начала медленно говорить, чтобы до совсем не трезвого разума Малышенко дошла суть: — Что приняла и сколько? — Фен, пару дорог. — Так, ну не мет, и на том спасибо. Отходняки всё равно будут блять, конечно. Так что сейчас же к Кире пиздуй, чтоб мать не просекла. Будем там тебя с утра в чувство приводить. Потом сразу домой. Скажешь, что с девочками собрались у меня посмотреть фильм. Мама моя подтвердит, если что. Вилка кивнула. Теперь не хотелось отшучиваться, потому что вдруг пришло осознание, насколько же хуёво будет на утро. — Собирайся, одежду твою потом заберём. Всё равно эта Лиза твоя с Кирюхой в одном доме. И нам очень повезло, что и в одном подъезде. Так что куртку тоже потом заберёшь. Я жду на лестнице. Захарова вышла из квартиры, оставляя Виолетте пару минут, чтобы собраться. — Короче, спасибо тебе за Вилку, — кашлянула Крис, обращаясь к Андрющенко. — Да мне просто всегда таких жалко. Не оставлять же их валяться здесь. — Каких «таких»? — голос блондинки сразу утратил дружелюбность. — Заблёванных нариков, которые сами упустили шанс на нормальную жизнь. Лиза только закончила говорить, а её уже со всей силы впечатали плечом в стену. Сука, да кто ж в подъездах делает такие колючие стены блять? Футболка испачкалась кровью. — У всех есть свои проёбы. И я уверена блять, что у тебя тоже. Но Вилка их хотя бы признаёт. А это уже начало изменений в лучшую сторону. Ты нихуя не знаешь о ней, о нас и об этом районе. Зря ты сюда припёрлась. Сейчас я тебе ничего не сломала только из-за того, что ты помогла Малышенко. Но в следующий раз я перегрызу тебе все кости. «Да уж, псы им подходит» — иронично заметила в мыслях Лиза. — Я всего-то правду сказала. Пускай начнёт что-то делать со своей зависимостью, и тогда моя жалость смениться уважением. — Кому нужно твоё уважение? Спор девушек прервала Виолетта, которая вышла из квартиры и уже готова была идти к Кире. Крис легонько стукнула стену кулаком возле головы Лизы и отошла. — Кхм, я тут благодарность выражала за твоё спасение, — блондинка взяла Малышенко за руку. — Пошли? — Ой, подожди! Дай я Лизочку обниму. Я так ей благодарна, она такая хорошая! — Вилка подбежала к брюнетке и заключила ту в крепкие объятия. — Ты очень-очень хорошая, правда! Я так рада, что в нашем районе теперь появился такой ангелок! И в этот момент Андрющенко подумала, что, возможно, и зря так грубо отзывалась об этой девушке. Впрочем, уже всё равно. Лиза кивнула на прощание и скрылась в своей квартире. Нужно было обработать рану на плече. Хорошо, Малышенко не вляпалась в пятна крови на футболке, когда лезла обниматься. Рукава нужно срочно застирать. У бабушки в аптечке нашлась перекись, которой Лиза и футболку ополоснула, и рану щедро полила. Двигать левой рукой теперь было проблематично. Что за дикарка это Шума? Или как там её? Андрющенко слышала, что этот райончик не из лучших, но предпочла торчей в подъезде и шумных соседей нежели ненавистную мать. А трудности у Лизы не в первой. В конце концов, до тринадцати лет она была главным изгоем не только в своём классе, но и во всей школе. А после она перестала быть святошей и начала давать сдачи. И с учётом того, что девочка ходила на карате не первый год, это у неё получалось прекрасно. Теперь Индиго никто не задирал, но все обходили за километр и шарахались от одного только взгляда. Тогда Лиза поняла, что это тоже не выход. И именно поэтому она ничего не сделала Кристине во время их разборок в подъезде. Не хотелось ставить на уши весь дом, да ещё и Виолетту заставлять их растаскивать. Лиза засыпала с мыслью о том, что в её жизни не суждено случиться белой полосе. Ну и ладно. Андрющенко привыкла бороться каждый день. Что там говорила Шума? Перегрызёт все кости? Значит, Лиза потом их склеит, сделает прочнее и не позволит сломать вновь. Посмотрим кто кого, Захарова.