***
— Куда на этот раз? — весело поинтересовался юноша, внимательно осматривая девушку сидящую рядом. — Ты прекрасно выглядишь! — Избавь меня от этого, — хмуро бросила в ответ Аддамс, пристегиваясь. Мысль вылететь в лобовое стекло во время какой-нибудь заурядной аварии, конечно, ей прельщала, но не сегодня. На данный день у нее было слишком много планов, поэтому смерть придется отложить. — Х-хо-ро-шо, — все еще глупо улыбаясь протянул Тайлер, заводя мотор. — Может выпьем кофе? — Вполне возможно, — уже более приветливо отозвалась брюнетка, заглядывая в его карие глаза. — Но для начала отвези меня в участок, нужно поговорить с твоим отцом. — Зачем? — вмиг напрягся парень, крепче сжимая руль в руках. — У меня есть зацепки, нужно, чтобы он посмотрел кое-что, — коротко ответила она, нетерпеливо добавляя, — так мы едем? — Да, да, конечно, — тут же засуетившись, шатен повернул ключ в замке зажигания, машина двинулась унося этих двоих подальше от школы. Проводив машину взглядом, Торп едва ли не завыл от безысходности. Он честно даже представить себе не мог, кто кромсает людей направо и налево, но искренне не понимал ее влечения к этому недоумку. Кто бы мог подумать, что у малышки Аддамс проснется режим спасателя и она начнет собирать вокруг себя всех убогих и цепляться за них. Сперва Тайлер, потом Юджин, а после кто? Эти придурки из «Мира Пилигримов»?! Ксавьер ненавидел себя за то, что так глупо влюбился в девушку, которая его ни во что не ставит. Которая даже мысли не допускает о том, как ее слова ранят его душу. Как недоверие с ее стороны разрывает его сердце раз за разом. Она просто делает то, что считает нужным. Ограждается от людей вокруг, выстраивает высоченные стены, а он как дурак продолжает карабкаться по ним и верить в ее прозрение. Мерзко. Резко развернувшись на пятках Ксавьер поплелся в сторону своей мастерской. Нужно было выпустить пар, единственным действенным для него способом.***
Уэнсдей вернулась домой поздно заполночь. Проникнув в комнату, девушка тихонько, чтобы не разбудить волчицу, прикрыла за собой дверь и устало опустилась на кровать прямо в одежде. Разговор с шерифом вышел не из легких, пришлось подергать его за ниточки, чтобы он отправил кровь и коготь на экспертизу. На полу зашевелился рюкзак, а через секунду рядом с ней тихо шурша каким-то листком бумаги, появился Вещь. — Не сейчас, я очень вымотана, — отмахнулась от него девушка, скидывая со своих ног туфли. Но малыш не унимался, он настойчиво бил ее указательным пальцем по руке, параллельно перебирая по листочку остальными. — Ты разбудишь Энид, глупая конечность, — хватая друга, прошипела брюнетка, но ее гнев тут же сменился смятением, когда она наконец-то увидела, что ей так хотел показать родственник. Девушка резко приняла вертикальное положение и внимательно вгляделась в рисунок на котором была… она?! Единственный кто мог такое сделать был никто иной, как Ксавьер, — но зачем?! — вслух прошептала темноглазая, глядя то на рисунок, то на руку, что смиренно ждал ее реакции на происходящее. Молчание в итоге затянулось, отчего кисть начала аккуратно настукивать свои вопросы, которые в какой-то момент настолько выбесили девушку, что та быстро натянув на свои ноги туфли, выскочила из комнаты. Аддамс были чужды все эти чувства и знаки внимания, а то что этот рисунок таковым являлся не было даже и доли сомнения. Поэтому решив расставить все точки над «й», она решила навестить виновника происходящего и плевать, что скорее всего он уже давно спит. Ей надоел весь этот цирк. Найдя нужную комнату, она без стука зашла внутрь. Все-таки Аякс не виноват, что его сосед идиот. Не за чем будить бедную Горгону, он пока нигде не провинился. В комнате было темно, лишь свет луны за окном давал хоть какую-то возможность что-то разглядеть. Парни явно спали, в комнате было тихо. Лишь изредка тишину нарушало шипение змеек, что проснулись от незваной гостьи, но видимо не увидев ней угрозы, притихли. В другой раз Уэнсдей н такое оскорбилась, но сейчас это было только на руку все-таки лишние зрители ей были не нужны. Подойдя к кровати художника, она на секунду замерла. Отчего-то даже во сне Ксавьер выглядел грустным, в какой-то момент, она ему даже позавидовала, но не сильно. Что-то ей подсказывало, что это вовсе не такк грусть, которая ей нравится. И словно в доказательство ее мыслей парень резко подорвался на постели и жадно хватая ртом воздух, принялся в панике осматриваться по сторонам. Его била мелкая дрожь, а глаза были сильно распахнуты от страха. Поймав в темном углу своей комнаты ее силуэт, он было уже дернулся за чем-то на тумбе, но девушка вышла на свет, что пробивался из окна, — тихо добавляя — не стоит. — Уэнсдей? — ошарашенно прошипел парень. — Какого черта ты тут делаешь? — Пришла вернуть тебе это, — протягивая Торпу рисунок, что он нарисовал парой тройкой часов ранее, ответила на его вопрос девушка. — Тебе что-то приснилось? — ему показалось или в ее голосе проскользнуло любопытство с толикой волнения. — Я… эм… — мысли путались, он не знал, стоит ли ей говорить о том, что он видел. Поэтому решил продолжить линию с рисунком, — тебе не понравилось? — он попытался выдать подобие улыбки, но голос все равно выдавал его состояние со всеми потрохами. — Я не думала об этом, — честно призналась брюнетка, подходя ближе и опускаясь рядом с ним на кровать. Она вновь перевела свое внимание на рисунок, внимательно вглядываясь в ровные линии своего лица. Ксавьер и правда хороший художник, почему он не учится где-то в престижной академии? В этот момент, Аддамс замерла, почему ее вообще это должно волновать?! Он просто старый знакомый, что слишком часто стал появляться рядом. — Это нужно прекратить! — резко выдала она, вкладывая лист в его раскрытую ладонь. — И именно поэтому ты пришла ко мне среди ночи? Чтобы сообщить, что не хочешь больше общаться? — он горько усмехнулся, откладывая рисунок на тумбочку. — Что ж, мне льстит, что это настолько важно для тебя, что ты недотерпела до утра. — Почему ты такой? — разворачиваясь к нему всем корпусом, поинтересовалась она. — Какой? — посмотрев в ее глаза — угольки, он постарался сохранить в своей памяти каждую черту ее лица, каждую веснушку, ресничку, изгиб брови, когда она что-то не понимает… — Влюбленный, — прервала его поток мыслей девушка, прямо глядя в глаза. — Ты ужасно раздражаешь, — честно призналась она, намереваясь встать на ноги, но он остановил ее, схватив за запястье. На такое незатейливое действие с его стороны, она удивленно изогнула бровь. — Ты забываешься, — спустя пару секунд добавила она, но руки не убрала, лишь строго посмотрела в зеленые глаза, что в темноте комнаты были словно бездна. — Почему ты с ним? — грустью с которой он это произнес можно было укрыться с головой, отчего-то в груди непривычно кольнуло. Уэнсдей замерла. Ответа на его вопрос у нее не было, она дже не знала, что означает его это «с ним». Она ни с кем. Как была одиночкой, так и осталась, но отчего-то в голове все-такки поселилась мысль, а так ли это сейчас. Поэтому ничего не ответив, она аккуратно высвободила свое запястье из его теплой руки и все-таки встала на ноги. — Тебе нужно поспать, жалко выглядишь. — Спасибо, — вновь растянув губы в усмешке, парень опустил взгляд на то место, где она только что сидела. — Просто запомни, что я всегда буду готов протянуть тебе руку помощи, — произнес он, вглядываясь в ее мертвенно белое лицо. Она ведь даже не подозревает насколько красива. Хмыкнув, Аддамс плавной походкой двинулась к двери, в темноте комнаты казалось, что она словно плывет. Проводив ее взглядом, художник уже собирался лечь обратно в постель и постараться уснуть, как она заговорила, — и все равно, я не понимаю тебя, Ксавьер Торп, — тем самым вызывая улыбку на его лице.