Должно быть, ты — мое сердце

Это место не вызывало никаких приятных эмоций. Ни потрескавшиеся от времени резные стены с зловещими письменами, ни громоздкие, давящие своими размерами колонны, устремляющиеся высоко вверх, ни жëлтая пожухлая трава, небольшими пучками пробивающаяся сквозь старый и пыльный пол. Даже редкие лучи света, исходящие откуда-то сверху, никак не разбавляли общей атмосферы заброшенности, мрачности и некой отчуждëнности этого места от внешнего мира. Небольшая группа — примерно из семнадцати человек — медленно продвигалась по подземелью. Оно было обнаружено совсем недавно одним из членов Фатуи в ходе экспедиции в окрестностях склона Уван. На развалины наткнулись случайно, и вряд ли они заимели бы интерес вышестоящих в организации, если бы не исключительные особенности древних руин. Элементальная концентрация в подземелье значительно превышала норму, из-за чего находиться внутри обычному человеку было физически сложно, а местные флора и фауна, исходя из наблюдений, подвергались странным деформациям вследствие усиленного воздействия эрозии. Дополнял всë зловонный затхлый запах, вызывающий лёгкую одышку и приступы тошноты. Пару раз были зафиксированы случаи временного помешательства, вызванные аномалиями в Артериях Земли, так что даже подготовленным людям находиться в подземелье на протяжении часа было опасно, однако отряд занимался исследованиями уже по меньшей мере все десять. Несмотря на то, что с момента привала прошло совсем немного времени, люди валились с ног. Слизистые горла пересохли, а плутоватые развилки и заковыристые загадки вызывали лёгкое головокружение и откровенное раздражение. И только идущий впереди всех юноша на вид казался спокойным и беззаботным. Он равнодушно игнорировал раздающиеся позади частые вздохи и кашель, не обращал внимания на редкие перешёптывания между подчинëнными, в которых они сетовали на его чёрствость и безжалостность, и даже, когда кто-то с грохотом повалился на землю без сил, не остановился и не обернулся проверить, а всё ли в порядке. Он не скрывал: ему всё равно, если они заживо сгниют здесь — в этом промозглом и унылом месте. Ни их проклятья, ни проклятья их семей и друзей не тронут его, не вызовут чувства вины и раскаяние. Они ему никто. Лишь приставленный Царицей ничтожный и самоуверенный сброд, неспособный нести ответственность за собственные слова и поступки. Почему же в таком случае его должно волновать их состояние? — Господин Предвестник, прошу, остановитесь! — взволнованно позвал один из них, вынуждая обратить на себя внимание. Недовольно цокнув языком, юноша застыл на месте и повернулся, устремив на подчинённого пронзительный взгляд глубокого исчерна-синего цвета. — Да? — в его голосе можно было явно распознать нотки раздражения. — Тарас чувствует себя плохо. Он потерял сознание, и ему срочно требуется медицинская помощь, — доложил парень, будто бы сказанное им и без того не было предельно очевидно. Лицо Предвестника даже не дрогнуло. Всем было очевидно, что он не считал это достойной причиной для приостановки экспедиции. Парень стушевался. — Алхану нужно его осмотреть, иначе его состояние может ухудшиться, — вновь попытался он достучаться до временного капитана, всё ещë надеясь на скрытое за бесстрастием благоразумие, но тот продолжал лишь презрительно молчать. — Остальные тоже чувствуют себя не наилучшим образом, — вступилась за растерянного парня одна из высокопоставленных членов организации, ответственная в текущей экспедиции за провизию. По её сведёнными бровям и тонкой линии губ можно было догадаться, что поведение Предвестника ей постыло. Стойкая в своих убеждениях, она решительно встала напротив него, и было ясно: отступать не входит в её планы. Другие члены группы также поддержали этот бунтарский настрой. «Если я от них избавлюсь, Пьеро ведь сделает мне выговор?» — едко промелькнуло в мыслях Скарамуччи, и он недовольно буркнул себе под нос что-то нечленораздельное. Стоило ли ему наказать непослушных за их внезапный мятеж? Гордость Предвестника не позволила бы оставить всё как есть, однако и спешить совершать безрассудства также не стоило. Некоторое время он молча обдумывал сложившуюся ситуацию, взвешивал все «за» и «против», пока наконец по его лицу не расползлась насмешливая, колкая улыбка. — Будь по-вашему, — произнëс он нарочито задорно, заставляя всех почувствовать внутри необъяснимый дискомфорт, и, отойдя к ближайшей стене, уселся на обломок обвалившейся колонны. Немного замешкавшись, остальные последовали его примеру, распределяясь по всему правому периметру коридора. Воспользовавшись выуженным из Предвестника разрешением, члены группы начали разбивать лагерь, раскладывая по полу футоны и небольшие портативные столики, которые смотрелись довольно нелепо в окружающей их обстановке. Рюкзаки с вещами вмиг оказались небрежно сброшены в угол, и участники экспедиции собрались в небольшие компании из двух-трёх человек вокруг согревающих ламп, предварительно расставленных на расположенные между спальными местами столы. Когда все приготовления были окончены, во временном лагере стало заметно тише и спокойнее. Кто-то улёгся спать, кто-то переговаривался между собой о насущных проблемах, делился хорошими новостями или хвастался продвижениями по службе, пока остальные, желая восполнить энергию, решили устроить себе перекус. Тем не менее со стороны весь отряд выглядел как дружная компания, выбравшаяся не на опасную экспедицию, а в соседний лес — порыбачить и немного отдохнуть от мирской суеты. И только Скарамучча предпочёл остаться в стороне, упиваясь собственным одиночеством. Ему было о чём поразмышлять, а потому, прикрыв глаза и откинув голову к стене, он принялся обдумывать что-то, известное только ему. Изредка, конечно, его взгляд касался кого-то из членов группы, а острый слух подхватывал удачно вырванную из диалога фразу, и тогда Предвестник начинал развивать её в сознании, смаковать и обдумывать, приходя иногда к совершенно непредсказуемой цепочке мыслей, идей или выводов. Через, как ему показалось, довольно продолжительное количество времени Скарамучча почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Лениво разлепив веки, он посмотрел исподлобья на застывшего над ним парня. Тот неловко переступал с ноги на ногу, подёргивая губами, однако не решался произнести ни слова. Впрочем, в этом не было необходимости: Предвестник прекрасно понимал, зачем к нему отправили этого заику. Поднявшись со своего временного седалища, юноша отряхнул одежду и потянулся, разминая затёкшие конечности. Парень отошёл в сторону, словно стараясь затеряться где-нибудь, чтобы не раздражать взор капитана. «Похоже, с ним провели предостерегательную беседу», — с насмешкой подметил Скарамучча, наблюдая страх в глазах подчинëнного, и махнул ему рукой, как бы давая волю уйти. Тот не сразу понял, что к чему, однако наконец-таки догадавшись, поспешил ретироваться к остальным членам группы. Юноша и сам вскоре размеренным шагом направился к ним. И вновь отряд выдвинулся в путь, двигаясь вдоль по тëмному обширному коридору. Никто не нарушал тишину: каждый находился в своих мыслях, изредка кратко высказываясь об очередной загадке, встреченной на пути. Однако долго в этот раз идти не пришлось: спустя минут сорок они настигли очередной тупик. — Вернёмся к предыдущей развилке? — устало поинтересовался пожилой картограф, вычерчивая что-то карандашом в своём блокноте. — Нет, — лаконично возразил Предвестник, — взгляните на это повнимательнее. Не находите ничего интересного? И действительно, этот тупик отличался от предыдущих. Прежде всего, он представлял собой не сплошную стену, а еë обломки, сваленные в кучу после обрушения. Фрагменты из, как показалось на первый взгляд, нефрита свидетельствовали о том, что ранее здесь располагался проход. Данную теорию подтверждали и редкие щели между развалинами, из которых сочился тусклый, едва ли заметный свет. — Неужели вы хотите пробить проход? Это же может привести к обвалу! — предостерегающе обратился к Скарамучче картограф, стирая пот с морщинистого лба. Данная затея ему, очевидно, не понравилась, как и большинству участников группы. «А вот у меня хорошее предчувствие на этот счёт», — ухмыльнувшись, подумал Предвестник, концентрируя в руке мощный заряд. Старик схватился за сердце и, точно читая молитву, принялся несвязно лепетать: — О Великая Царица, упаси наши бренные тела от неминуемой гибели, защити грешные души от разложения, о Могущественный Крио Архонт! — всё больше бледнея, он тараторил себе под нос. Прежде чем стена разлетелась в песчинки под концентрированной атакой Скарамуччи, двое здоровых мужчин успели оттащить картографа подальше от места взрыва. Раздался оглушительный грохот, и в воздух поднялись густые клубы пыли. На протяжении нескольких минут стояла гробовая тишина. Никто не решался сдвинуться с места, с ужасом ожидая обрушения потолка или стен, однако ничего не происходило. Пребывая всё ещё в шоковом состоянии от произошедшего, члены отряда разведки скучковались в одном месте, в десяти метрах от бывшего завала. — Все в порядке? — раздался вопросительный возглас женщины — после взрыва у неё и нескольких человек из отряда всё ещё звенело в ушах. Как оказалось, никто не пострадал. По крайней мере, физически. Наконец пыль понемногу осела, и глазам группы предстал небольшой проход в залу, а перед ним — довольный от проделанной работы Предвестник. Он смотрел на них надменно. Свысока. Со злобной, ничем неприкрытой насмешкой на потемневшем лице. Это вызывало у участников отряда глубоко в душе едкую ненависть к его персоне, однако никто так и не осмелился высказать всеобщее недовольство, покорно следуя за капитаном в образовавшийся проход. Когда они прошли внутрь, то у большинства перехватило дыхание: эта комната превосходила по размерам все предыдущие. Каменные стены были испещрены кривыми неразборчивыми рисунками, а пол усеян костями, которые ближе к центру образовывали небольшой холм, на котором возвышалась таинственная фигура. — Т-там кто-то стоит… — от подступающего с новой силой страха голос парня предательски дрогнул, когда он указал в её сторону. Атмосфера этого зала давила даже сильнее предыдущих, отчего и без того расстроенные нервы, казалось, натянулись только туже, заставляя ужасаться собственной тени. Поистине, это подземелье изматывало не только физически, но и морально… — Тру́сы, — с издёвкой произнёс Скарамучча, бесцеремонно ступая по костям прямо навстречу таинственной статуе — именно её он смог разглядеть издалека. Нехотя остальные двинулись следом. Когда юноша добрался до подножья холма, на котором возвышалась неизвестная, и взглянул на неё вновь, то на секунду опешил. Тонкая нежная фигура девушки облачëнная с разных сторон в багровые кубы, как будто бы отчаянно тянулась к чему-то. На её бледном чистом лице застыло выражение глубокой скорби и печали. Казалось, что вот-вот на белёсых ресницах проступят капельки слёз, которые медленно скатятся по щеке и упадут вниз, разбившись о черепа, разваленные под её ногами. Она казалась Скарамучче одновременно живой и неживой; будто зачарованная принцесса из глупых сказок, о которых он когда-то случайно услышал, проходя мимо какой-нибудь глухой деревушки. Он был готов признаться себе: данная сцена его завораживала; пробуждала в нём какое-то странное, давно забытое чувство; вызывала неподдельный интерес. «Я должен забрать её с собой!» — отчётливо сформировалась мысль в его сознании, и он сделал шаг ближе, протягивая руки. — Бездна! — выругался Предвестник, едва успев увернуться от внезапно вылетевшего из статуи снаряда. — А вот это уже любопытно…