Зверь

Я сидел на деревянном пыльном полу, составляя из потертых кубиков башню. Немного кривая стоящая чуть под наклоном, со стороны могло показаться, что ещё немного и она упадет. Уже представил, как кубики с глухим шумом ударяются об пол, а из соседней комнаты раздаётся хриплый старческий голос. «Опять игрушки ломаешь?» Но ничего не произошло. Хоть и не ровно построенная башня стояла довольно устойчиво. Да. Раньше, когда мы жили у бабушки, дом всегда был полон игрушек. Куча плюшевых мишек и зайцев разного размера, цвета, помню, что пара подаренных на Новый год зайцев даже были одеты в короткие красные шорты с подтяжками, которые держались на пуговицах, намертво пришитых к серому плюшу. Паровозик с крутящимися колёсами на длинной верёвке, целая армия пластмассовых солдатиков, формочки и вёдра для песочницы, меч и лошадь, вырезанные из дерева на мой День рождения дедушкой. Пазлы с изображением сказочных героев, таких как Мойдодыр, Маленький Мук и Чиполлино, раньше я засматривал до дыр кассеты с этими мультиками, каждый раз стоило мультику закончиться я включал перемотку и смотрел заново, маме обычно это не нравилась. В такие моменты она уходила из комнаты и со вздохом спрашивала. — Не надоело ещё? И мне не надоедало, даже пришлось попросить дедушку скорее научить меня читать, чтобы самому перечитывать любимые книжки, пусть они и иногда повторяли сюжеты мультиков. Части мозаики похожие на драгоценные камни, резиновые зверушки, с ними я обычно купался в ванне. Моей любимой был ёжик с яблоком на голове, через дырочку на животе наполнял его водой и брызгал на стены. Металлическая юла, а ещё на моей кровати жил немного потрёпанный с выцветшим мехом Чебурашка. Даже мамины куклы, с которыми она играла, когда была младше меня. Я даже помню, как выглядела одна из них. Это была кукла с каштановой косой до самого пола, её зелёные глаза были обрамлены густыми длинными ресницами. Она была одета в пышное красное платье в белый горох, сзади на платье был бант, размером с голову куклы, а на ногах красные туфли. На голове куклы красовалось мамино украшение в виде заколки крабика, она была сломана, не было одного зубца и пружина державшая всю конструкцию ослабела и чтобы её не выбрасывать мама «отдала» её кукле. Когда я первый раз взял её в руки то приподнял подол платья и увидел на животе россыпь маленьких дырочек, а сзади была кнопка, на которую нажал и кукла заговорила. «Мама». Громкий искажённый словно рябь телевизора голос испугал меня. Я выронил куклу из рук и побежал подальше от этой игрушки истошно крича. Всякий раз, когда мне было страшно я бежал в бабушкину комнату и прятался в шкаф. Такой большой, как неприступная крепость. Среди подушек, набитых гусиными перьями, толстых одеял и звериных шкур, я чувствовал себя в безопасности. Это был мой маленький мир, мой парадиз, только я мог попасть туда и владеть его богатствами. Ручная машинка для шитья, хранилась в чёрном кожаном коробе, с золотыми листьями. Когда я прислонял к нему ухом, то представлял, как шумит её механизм, как покрытые морщинами руки вращают колесо, меня начинало клонить в сон. И чтобы немного отвлечься доставал деревянную шкатулку. Это была деревянная коробочка с шестью углами, на каждой её стене были выжжены картинки из сказок. Силуэт мишки с коробом бредущего сквозь чащу, журавль державший в лапе кувшин, лисица смотрящая на ворону с куском сыра в клюве. Я её называл «ларец сказок». Когда мне не спалось, бабушка брала эту шкатулку и доставая одну пуговицу рассказывала сказки, чаще всего это не были те сказки, которые обычно читают детям, это были наши сказки. Мы с бабушкой придумывали целый мир, который мог поместиться лишь в одной пуговице размером с ноготь, и чтобы сказка сохранилась в ней мы дули на неё тем самым запечатывая сказку внутри и снова убирали в ларец. Стоило открыть эту коробочку глаза разбегались, смотря на сокровища. Круглые пуговки так и манили к себе, что пальцы сами тянулись к ним. Мягкие бархатные на ощупь подушечки с пластиковым ушком, металлические с ветвистыми узорами, маленькие и большие с четырьмя дырочками, но моими любимыми были «свинки». Пуговки с двумя дырочками напоминали поросячьи пятачки, особенно если они были розового или красного цвета. Так было приятно зачерпнуть горсть и пересыпать из ладони в ладонь, такие гладкие, тёплые, ещё сильнее погружали в сон. Укладываясь на гору подушек я с головой укутывался в бабушкину шаль, которую она называла «козочкой» и засыпал. Меня нашли под вечер. Мама тогда поставила меня в угол, а перед этим очень долго ругала, сначала, за то, что спрятался, а потом за её любимую куклу. Столько воспоминаний. А сейчас ни игрушек, ни того хриплого, но родного голоса. Когда мне исполнилось восемь лет, по осени умерла бабушка. Это были мои первые похороны. С утра я, как обычно, проснулся и хотел пойти поиграть в гостиной, но меня туда не пустила мама, краем глаза я увидел, что в доме кроме меня, бабушки и родителей было ещё несколько человек. Общаясь с отцом они оживлённо что обсуждали, при этом размахивали руками в разные стороны. Мама быстро схватила меня за руку и завела в комнату младшей сестры, на тот момент она была совсем малюткой. Лежала у себя тихо в кроватке и пыталась дотянуться крошечными ручками до шариков с погремушками. Я просидел в комнате весь день, слушая как незваные гости перемещаются по дому, лишь изредка в комнату заходила мама, принося тарелку с едой. Когда немного стало тихо, всё же решил проникнуть в гостиную. Тихо передвигаясь на носочках и стараясь не наступать на скрипучие доски, которые легко смогли бы выдать меня, спустился. Свет был выключен. Также тихо дойдя до двери гостиной, я нащупал выключатель и включил свет. На диване укутанной в множество одеял лежала бабушка. Не может быть, чтобы она так долго спала. Подойдя немного поближе, я заметил, что она не дышит, а кожа на лице была бледнее, чем обычно. И без того тонкие сухие губы, теперь превратились в линию, глаза, закрытые веками, провалились, морщин практически не было, будто кто-то взял утюг и разгладил их как одежду, она была полностью обездвижена, лишь несколько седых торчащих из-под косынки волосков подергивались от ветра, проникающего сквозь щели, деревянных окон. Я протянул к ней руку и дотронулся до лба. Холодный словно лёд. Её хриплый усталый голос раздался в голове. «Когда надолго усну. Не бойся меня. Подойди, да поцелуй в лоб. Попрощаешься». Я наклонился над ней и почти невесомо поцеловал её лоб, а потом и вовсе обнял, зарывшись носом в укрытую одеялами грудь. Сказав тихое «Сладких снов» вышел из гостиной. На утро я решил немного погулять в нашем огороде и посмотреть не поспели ли огурцы. Продираясь сквозь колючие заросли, моя рука нащупала толстый размером, как две мясные сардельки огурец, сорвав его я тут же ринулся в дом, мне не терпелось показать его бабушке. Может быть сегодня на ужин, она сделает огуречный салат? Но вспомнив, побледневшее лицо бабушки, остановился. Ни сегодня, ни завтра, ни в какой другой день, месяц и даже год, бабушка больше не сделает огуречного салата, никогда не позовёт меня почитать сказки, не дотронется до меня и уже больше никогда не переступит порог нашего дома. А я больше не посижу рядом с ней и не смогу взять за тёплую мягкую руку. Глаза защипало от слез, сев на ступеньки я обхватил колени руками. На моё плечо опустилась рука, быстро подняв голову. Я увидел папу. На лице выступила щетина, опухшие веки от бессонной ночи, взъерошенные волосы, ничего не говоря большим пальцем с твёрдыми, высохшими мозолями стёр слёзы с лица и взяв на руки крепко обнял. Руками я постарался обхватить его широкие плечи и положил голову ему на плечо, он медленно гладил меня по спине и шептал на ухо. — Ничего. Это всего лишь жизнь, прорвёмся. Следующие дни папа забирал меня с собой и уходил к соседям, каждый раз я наблюдал как они что пилили, вырезали, не прекращалась болтовня, сердито стучал молоток. На тот момент жизнь прекратила свой мирный ход, больше не было тишины, сказок на ночь, поцелуев и объятий просто так, теперь всё куда-то спешило, люди перемещались перед глазами так быстро словно кто-то нажал на перемотку. Даже бабушкины похороны я помню очень смутно. Вот все соседи собрались на нашем участке, в центре на двух табуретах стоит гроб, в котором лежит бабушка одетая в своё любимое платье, вот её закрыли крышкой и куда-то понесли, потом был запах ладана и тепло свечей, вот её укрывают белой тканью и посыпают песком. Последнее, что я помню, как в яму спускали и гроб и как куски земля брошенные туда с грохотом разбивались о дерево. Не прошло и пары дней как мама достала чемоданы и упаковала все вещи какие смогла. В середине лета мы полностью перебрались в город, после переезда жизнь так и осталась ускоренной кинопленкой. Гудящие машины, многоэтажные панельные дома непонятной формы, провода, разрезающие небо, фонарные столбы, спешащие куда-то люди. Даже ночью не было места для тишины. Когда началась школа, было очень тяжело, мама будила рано и я не понимал зачем. Но после нескольких опозданий на уроки, научился вставать вовремя. Перестал есть нормальный завтрак, лишь запихивал в себя бутерброд с колбасой и запивал его холодным чаем без сахара. Школьный рюкзак и форма уже были готовы с вечера, поэтому оставалось закинуть сменку на спину и бежал на трамвайную остановку. Я выучил все номера трамваев и их время, на нашей ветке, составил карту для того, чтобы быстрее добраться до школы. После уроков приходилось оставаться в школе, на дополнительные занятия у репетиторов и кружки, как сказала мне мама, это для того, чтобы я лучше освоил новую программу и не попал в ряды отстающих, а кружки для быстрого знакомства с новым местом нашего обитания, ну и возможно для друзей. Признаться, честно, я никогда не был отстающим, всегда учился на четверки, тройки тоже бывали, но это не такая страшная оценка, чтобы беспокоиться за мою успеваемость, а иногда появлялись ещё и пятёрки, но на фоне остальных оценок они просто терялись. Но занятия с репетиторами мне всё же помогли я стал внимательнее вчитываться в текст, выучил новые формулы и правила, хотя не уверен, что эти знания пригодятся мне в дальнейшем помимо школы, но выучить что-то новое определённо было интересно. Ведь я мечтал стать художником и когда-нибудь, открыть свою собственную галерею. Когда же наступило время выбрать кружок, то я был в полном восторге, робототехника, моделирование ракет, творческие и даже несколько музыкальных, а ещё вокал и танцы. Другого и не стоило ожидать, в моей старой школе, хоть и был музыкальный класс с пианино, но инструмент был расстроен, да и в нём отсутствовало пару клавиш, а сам класс учителя использовали как склад, храня там швабры, алюминиевые вёдра, кучу разных плакатов вперемешку с портретами писателей и кучу других вещей. Помниться, когда учительница попросила принести мел, мне посчастливилось найти значок. Это был железный круг с изображением «Терминатора». На заднем плане виднелись белые силуэты небоскрёбов, но больше всего взгляд цеплялся за рассечённое лицо. Не полностью восстановленная оболочка в виде человеческой кожи, оголяла правую часть героя, показывая его настоящую суть. Металлический череп и этот взгляд суровый и пустой как у настоящего робота ведомый лишь одной целью, убить, хоть я никогда не был фанатом этого фильма, но иметь такую вещь определённо хотелось, особенно если среди одноклассников найдутся настоящие коллекционеры таких безделушек, то можно будет не только похвастаться, но и выменять его на что-то интересное. Я спрятал его под крышкой музыкального инструмента, в надежде забрать его после уроков, но из-за плохого самочувствия пришлось уйти домой, потом на дверь повесили замок, чтобы старшеклассники больше не устраивали свои сборища и не курили в здании школы, а когда всё же удалось попасть туда, то желанного значка там уже не оказалось. Касаемо самих занятий, я решил выбирать рисование и игру на пианино. Занятия продолжались до вечера, бывали моменты, когда всё же меня забирал папа. Мама часто оставляла записки. Это был либо список продуктов, либо адрес куда нужно было сходить. Я старался не задерживаться и выбегал самым первым из кабинета, несмотря на то, что на занятиях я успевал сделать ни только, то что требовал учитель, но и домашнее задание на следующий день, мне хотелось просто прогуляться по городу. Если погода позволяла я забегал в ближайшие дворы и качался на качелях столько, сколько хотел, а потом ещё шёл пешком три остановки, этого времени мне вполне хватало, даже успевал заглянуть в пекарню, и брал там булочку в форме сердца политую каким-то сахарным сиропом. По возвращению домой спускался к соседке, чтобы забрать сестру, наши совместные вечера проходили довольно спокойно, Катя измотанная прогулками и играми с соседской девочкой сразу засыпала, а я шёл в комнату, доделывал, домашнее задание наперёд, а потом варил себе кашу. Даже после переезда родители большую часть времени работали, лишь на выходных нам удавалось хоть немного с ними побыть, со временем я к этому привык, так что коротких пусть даже и молчаливых посиделок было достаточно, но не как ни Кате. Сестрёнка росла и с каждым разом становилось невыносимо слушать её вопросы, по началу я пытался объяснить ей что родители столько работают, чтобы мы смогли поехать на море или нам подарили какую-нибудь игрушку, но она всё время скрещивала руки на груди и надувала губы, тем самым она показывала, что ей это не нравится. Но потом просто перестал обращать на это внимание, надеялся что ей когда-нибудь это надоест и успокоится, но начинался новый день, а вопросов становилось всё больше и это было связано ни только с родителями, но и с другими вещами, как я мог ей объяснить то, чего сам не понимал или не знал как подобрать правильные слова, чтобы она поняла и не продолжила расспросы, так как с каждым разом становилось всё труднее, количество уроков увеличивалось, да и сами темы становились труднее, так же ещё приходилось, не забывать про кружки. К сожалению, один даже пришлось бросить, чтобы я мог больше времени следить за сестрой. Несмотря на то, что Катя достаточно подросла и ей можно было пойти в садик, мама на отрез отказалась от этой идеи. — Ну, уж нет, никуда она не пойдёт, мало ли, что там может случиться, детей вон сколько будет, а воспитатель один. Да и тем более мне и отцу работать нужно, привезти приведём, а забирать кто будет? Мне что ли с работы отпрашиваться? Хм, делать мне больше нечего. Посидит у соседей пока ты в школе, а потом придешь и вместе домой пойдёте. Сестре как раз будет полезно с тобой время провести, ты же на свои занятия ходишь, вот и научил бы её чему-нибудь. -А когда же я с одноклассниками гулять буду? Да и мои занятия поздно заканчиваются, она не просидит у соседей столько. Мама лишь хмыкнула и помотала головой. — А, ты что гуляешь мало? Да и тем более, сдались тебе твои одноклассники, учишься с ними вот и учись, нечего по чужим дворам шастать. Хочешь, чтобы тебя оттуда со скандалом, какие-нибудь хорошие люди выгнали? Со словами. «Мол, мы тебя в первый раз тут видим, нечего нам площадки портить иначе мы всё твоим родителям расскажем». А оно мне надо сказать? Да и Одноклассники твои, сами могут натворить дел, и бросят тебя, а ты разиня даже защитить себя не сможешь. Так что голову мне не морочь. А насчёт твоих кружков придумаю что-нибудь. Возможно перестанешь на это пианино ходить. — Но. — Что, но, ну что? Если ты хочешь сказать про бабушку, так она всю жизнь этим занималась, помимо того, что она учителем всю жизнь проработала в нашем захолустье, так ещё и в доме культуры аккомпанировала, концерты сольные давала. А ты на сколько мне известно в консерваторию не собираешься. Да и таланта у тебя нет. А то, что ты на занятиях играешь. Так в этом тоже никакого толку. Пианино как видишь у нас нет, а тратить время, ты и так этим каждый день занимаешься. И даже не смей со мной спорить. Спорить с мамой, было бесполезно, если она что-то решила, значит так и должно быть. А я уже смирился с этой мыслью, что уже никогда так и не будет по-другому. Каждый день проведённый наедине с сестрой становился всё тяжелее, непрекращающиеся вопросы, её вечные слезы, когда у неё не получалось, сделать поделку как у меня, к тому же прибавились и домашние дела, уборка в доме, покупка продуктов по пути со школы, уход за растениями, куча уроков и дополнительных занятий от репетиторов, даже оставшийся кружок перестал приносить удовольствие, все рисунки оставались в виде карандашного наброска, а если я и доделывал свою работу с помощью красок получалось не, так как хотелось. За всё это время пока ходил в школу, у меня так и не получилось завести друзей, все уже ходили друг другу в гости, большими компаниями выбирались в кино или просто гуляли после школы до вечера. Конечно, кто же захочет дружить с тем, кто дальше порога собственной квартиры и не выходит. Я уже думал, что так и продолжится до самого выпускного, но, как и в прошлый раз, нам снова по какой-то причине пришлось переезжать. Сейчас же всё случилось гораздо быстрее. Вечером родители вернулись намного раньше, чем обычно. Единственное что, в тот день сказала мама. — Завтра, ты никуда не идешь. Собирай вещи. На следующий день на пороге квартиры уже стояли чемоданы и сумки. Вот мы снова здесь. В нашем старом посёлке. И вправду, здесь, на клочке земли окружённого со всех сторон деревьями, время остановилось. Прошло всего пять лет, а всё оставалось по-прежнему. Такие же, деревянные дома, обнесенные хилыми заборчиками больше напоминающие, просто колышки, воткнутые в землю, фонарные столбы с мигающими лампами, всё так же разносятся петушиные крики, мычание коров, пасущихся в овраге, а под ногами хлюпает размякшая от дождей земля. Но всё же кое-что изменилось. Дом, где когда-то прошло моё детство, за эти годы начал жить своей жизнью. На оставшейся мебели скопилась пыль, в дверных углах колыхалась паутина, между оконными рамками к верху брюхом лежали засохшие мухи, деревянный пол скрипел ещё громче и противнее, я уже думал, что вот-вот и старая, возможно, прогнившая дощечка, проломится едва успеешь на неё наступить. Ветер проникал в мелкие щели, гулял между досками стараясь создать для себя новые входы, и казалось, что дом дышал. Медленно, тяжело. Будто, не хотел принимать старых хозяев. Удивляться тут было нечему. С уходом бабушки из дома ушло тепло, а после того как мы покинули это место, дом окончательно осиротел, теперь мы для него всё равно, что чужие. Встав с пола, убрал кубики назад в комод. Сверху доносилась музыка из мультика «Король лев», звучал голос, озвучивший персонажей, первый раз, когда я смотрел этот мультик. Показалось что актёр был простужен, потому что говорил в нос. Но посмотрев ещё несколько картин с его озвучкой понял, что это его обычный голос. А с кухни разговаривало радио. Краем уха уловил, что диктор сообщал о погоде в регионах. Подойдя к двери гостиной дернул за ручку, почему-то пахло сыростью. Пройдя внутрь не спеша прошёлся по полупустой комнате. Из мебели остались лишь старый диван с тремя ногами и шкаф без одной двери. Открыв шкаф, я обнаружил лишь пустые полки. Подушки, одеяла, наволочки, пододеяльники, что хранились в этом шкафу мама в первый же день разнесла по комнатам. А одежда, принадлежавшая когда-то дедушке и бабушке, была роздана жителям посёлка уже очень давно. Лишь одна вещь лежала нетронутой. Бабушкина шаль, которой я укрывался, когда прятался в шкафу. Взяв любимую «козочку», я вдохнул её аромат, пропитанная пылью и нафталином, полинявшая от времени, но всё такая же мягкая, готовая согреть в любую минуту и укрыть от всяких напастей. На поверхности сознания поплыли картины из прошлого. Вспомнил как бабушка положила эту шаль на комод с разными бутылочками, коробками и разноцветными тюбиками. В тот день дедушка вернулся из командировки и привёз в подарок бабушке красно-оранжевую коробку с непонятной золотой фигурой посередине, в коробке была квадратная бутылка с выпуклыми узорами. Из-за своего любопытства я забрался на стул, стоящий рядом с комодом и открыл бутылку. В нос ударил аромат распустившихся цветов и спелых фруктов, от такого аромата у меня закружилась голова и я уронил бутылку прямо на шаль. Сейчас тот самый аромат словно тихим эхом отозвался в носу. Лёгкий, почти неуловимый, похожий на гвоздику, только не сам цветок, а молотую приправу, которую бабушка добавляла в варенье. — Лёша, подойди сюда. Положив шаль на место, я направился к маме. Странно, обычно мама называет меня полным именем, Лёшей зовут только в тех случаях, когда что-то не так, поэтому, я с опасением зашёл на кухню. — Да, мам. — Чем ты там занимаешься? Я обвёл кухню взглядом. На плите стояла кастрюля и две сковородки, я точно знал, что в одной из них лежит недоеденная с завтрака слегка пригоревшая картошка с кусочками сала, резные занавески колыхались на ветру, проникавшего через приоткрытое окно. На деревянном столе, который стоял рядом с окном, лежали овощные шкурки. — Опять ворон считаешь. Не расскажешь, что интересного увидел? — Я. Ну. — Хватит уже мямлить! — мама оторвалась от нарезки капусты и посмотрела на меня. Опустив голову стал перебирать пальцами. Под её взглядом становилось очень неудобно, моментально забываешь обо всём, даже слов невозможно связать. Тело покрывается гусиной кожей, а ладони на руках становятся влажными. — Ну, что молчим? Ты портфель собрал? Одежду приготовил? Или всё опять в последний момент собираешься делать. — Ещё утром всё сделал. — А перепроверил? Карандаши, ручки, тетради, обувь сменную. — Карандаши и ручки в пенале, тетради подписал, обложки на них надел и положил в учебники, сменка тоже готова. — Ну хоть что-то ты можешь сделать сам. Ладно можешь идти. — Мам. — Всё таки что-то не так. Говори. — Я, когда пенал собирал, циркуль не нашёл. — Я так и знала. Алексей, объясни, как так можно? Ты что его в той школе потерял или однокласснику дал и как всегда ничего не помнишь? Говорила я тебе уже не первый раз, нет предмета, не бери ничего лишнего! Вот что теперь делать? Ты прекрасно знаешь, что лишние траты сейчас не к чему, каждая копейка должна быть на счету, а ты вещи теряешь на право и на лево. — сняв с крючка полотенце, мама вытерла руки и закинула его себе на плечо. — Может я его дома оставил, когда вещи собирал. Не заметил, наверное. — Наверное. У тебя всё так. И что, прикажешь делать? Где мы и где наша квартира. Вернуться за ним предлагаешь? — мама тяжело выдохнула. — Наверное, всё у тебя, наверное. Ничего не помнишь, не голова, а решето какое-то. Иди уже. Сейчас дела закончу и приду, попробуем вместе поискать. Выйдя из кухни я заметил, как на лестнице мелькнула чья-то тень. Катя. Её любопытству просто нет предела, иногда это даже забавляло. Она могла часами за чем-нибудь наблюдать. Помню, когда мы гуляли во дворе, она очень долго смотрела как по песочнице бегали муравьи. Она то и дело сыпала на них песком, клала листики, камни, разные палочки, даже принесла другого муравья только побольше и с неподдельным интересом смотрела как целая армия муравьёв набрасывается на беднягу, она даже помогла им палочкой разделив большого на две части. Когда сестрёнка молчит или спит она казалась очень милой, и начинала мне нравится, даже чем-то напоминала фарфоровую куколку, с их широко распахнутыми глазами, и пухлыми губками. Проходя мимо её комнаты заглянул в приоткрытую дверь. Катя сидела на полу и переодевала мамину куклу, которая так напугала меня в детстве. Сейчас её механизм уже не работал, поэтому папе пришлось его полностью вытащить. Теперь на спине куклы осталась дыра, Катя как-то сказала, что будет туда прятать карамельки, если папа принесёт. — Братик. — Катя заметила меня и поспешила открыть дверь. Маленькая ладошка схватила мою руку, и малышка завела меня внутрь — Тебя что мама ругала? Большие зелёные глаза сестрёнки, блестели от света, проникающего в комнату. — Никто меня не ругал. Просто. — я махнул рукой — У мамы, что опять плохое настроение? — Нет. Просто она устала. — Понятно. Сестра села на кровать и похлопала на место рядом с собой. Сев она тут же опустила свою голову на мои колени. — Братик, а все взрослые, когда устают ругаться на детей? Вопрос сестры озадачил меня. Не могу же я ей сказать, что мама вовсе не устала, а всегда так себя ведёт. Мама старается решать вопросы за закрытыми дверьми, чтобы никто, ничего не услышал. — Да нет. Взрослые бывают совершенно разные, также как и дети. Просто у них дел намного больше чем у нас, вот и могут повысить голос иногда, но это они делают не специально. Когда мама смотрит телевизор или слушает музыку по радио, она же так не разговаривает, а сейчас мы переехали, ей дом в порядок нужно привести, и работу искать. — Как же это скучно. Так целыми днями что-то делать. У взрослых даже времени на мультики и игры не остаётся. — Ну вот поэтому они и взрослые. — А ты тоже скоро на работу пойдёшь? — Когда-нибудь пойду, только когда вырасту. — А кем ты будешь работать? — Не знаю. Ещё не решил. — А мама, сказала, что дворником, станешь, будешь каждый день рано вставать и улицы подметать. — Это если учиться не буду. Но, чтобы дворником быть, тоже определёнными знаниями владеть нужно. Тем более мама это просто так говорит, ну несерьёзно. А вообще любой труд ценить нужно, даже дворника. — Ясно. Когда сестрёнка так говорила, то она больше не хотела продолжать разговор, и её нужно занять чем-нибудь. — Как тебе мультики? — Хорошие. Папа обещал, что на выходных ещё кассет принесёт. И шоколадное яйцо, моё любимое. Но ты не переживай, там же две половинки, я обязательно поделюсь. Я слегка улыбнулся, несмотря на её капризы, она всегда относилась ко мне по-доброму. То конфеты выпросит у соседей, то своего любимого мишку принесёт, когда я сплю. Бывали летние дни, когда дома находились, только вдвоём, тогда мы смотрели мультики, играли в игрушки, она даже научила меня заплетать косички, читали книжки и делали шалаш. Мы делали всё, что хотели, лишь изредка к нам приходила соседка, чтобы проверить как мы. Как же я скучал по этим дням, когда в наш маленький мир, не было входа для взрослых. Положив свою ладонь на её голову, погладил мягкие волнистые волосы. -А какую игрушку хочешь найти в яйце? Собачек или бегемотов? — Лучше собачек. Они милые, я их на листочке отмечаю. Я очень хочу чтобы мне беленькая попалась, у неё такая кофточка розовенькая и бантик на голове, а ещё телефончик на шнурке. — Ну это уже кто попадётся, тут нельзя угадать. — Тогда я поменяюсь с кем-нибудь. Мама сказала, что я в школу следующей осенью пойду и там точно найду с кем поменяться. — Катя, лучше не надо, ничего в школу носить. Это же посёлок и вряд ли ты сможешь найти, таких же собирателей. Потеряешь ещё, фигурки то маленькие, мама потом ругаться будет. — А я так принесу, что она ничего не узнает. — Ладно, потом про это поговорим. На экране телевизора, появились животные, так же как и в начале они шли к скале предков, только теперь обезьяна Рафики представлял, не самого Симбу, а его львёнка. После последних аккордов музыки пошли титры, сестрёнка подбежала к видеомагнитофону и нажала кнопку, картинка сразу начала двигаться в обратную сторону. — Тебе не надоело один и тот же мультик смотреть? Может что-то другое включим? Русалочку там или Бемби, можем ещё весёлые мелодии посмотреть. Про «карнавал сладостей», тебе же нравится как там пирожные поют. — Нет. Русалочка не интересная, а на Бемби я постоянно засыпаю, никогда не могу до конца досмотреть. Я старалась, даже глаза пальцами придерживала, чтобы не моргнуть. Всё равно заснула. А кассету с весёлыми мелодиями, мама куда-то убрала, сказала, что отдаст, когда с делами разберётся. Лёшенька, а ты мне нарисуешь эту птичку из мультика? А я её вырежу и на стенку приклею, она меня защищать будет. — Защищать? От кого? Сестрёнка подбежала к двери, убедившись, что в коридоре никого нет, закрыла её. — Братик ты ведь не расскажешь ничего родителям? — Конечно, а что у тебя случилось? Когда сестрёнка повернулась я увидел, что по её щекам текут слезы. — Я всю ночь не спала, одеялом укуталась только маленькую щелочку оставила, чтобы дышать. Катя зашмыгала. — Мне страшно братик, у нас дома кто-то ходит. Кто-то большой, и с когтями, он пол ночи царапал, грыз и шуршал. И на улице, тоже был кто-то, он в окна стучал, выл всю ночь, как голодный зверь, а утром ушёл. Братик, можно я с тобой сегодня посплю? Пожалуйста. Мы придумаем что-нибудь. Сейчас пойдём к тебе играть. Я притворюсь что сплю, и у тебя останусь. — Катя ну что ты. Я подошёл к сестре, опустился рядом и обнял её, она крепко прижалась ко мне и носиком зарылась в мою шею. — У нас дом старый, могли крысы завестись, знаешь какие большие и шумные бывают, а за окном дерево, да и ветер сильный ночью был, он и выл. Так что тут нечего бояться. Даже если бродит зверь какой, в дом он не зайдёт сам, испугается и убежит. — Всё равно не хочу. Братик ну, пожалуйста. — Что у Вас тут происходит? Дверь открылась и на пороге показалась мама, её глаза блеснули, а в голосе появилось неприкрытое недовольство. — Ты, что опять сестру обидел? — Нет, мамочка я просто спать одна не хочу, у меня за окном кто-то стучал. — Это что ещё за фокусы? У тебя дерево за окном растёт, конечно ветки будут по стеклу стучать. Ничего здесь страшного нет. А твоему брату завтра в школу идти, хочешь чтобы он из-за тебя не выспался, ты же вертишься как юла. Хочешь, чтобы его дразнить начали или учителя ругать, школа это тебе не садик, там по головке никто не погладит. Так что быстро успокоилась и умылась, нечего сопли тут разводить и слезы по каждой глупости лить. — Ну мама. Катя снова зашмыгала носом — Ничего слышать не желаю. А ну быстро успокоилась и оставила брата в покое. А ты, немедленно в свою комнату. Я отпустил сестру и направился к выходу. — Ну мамочка, я обещаю что не буду мешать братику, ну, пожалуйста, разреши с ним поспать. — Нет я сказала. Ты вообще слова понимаешь? — Мама, она же маленькая. Подумаешь одну ночь поспит, тем более я с ней и раньше спал, лягу на бок и всё. — А тебя кто-нибудь спрашивал? Будешь дальше со мной пререкаться сам со всем разбираться будешь, ни подойду больше. Опустив голову вышел из комнаты. — А с тобой будет отдельный разговор. Не успокоишься на неделю без своих мультиков останешься. Зайдя в свою комнату подошёл к письменному столу, открыв верхний ящик, я обнаружил лишь три пустые дополнительные тетради. Да и что вообще надеюсь найти в этих ящиках? Я так обыскал все свои сумки, но ничего не нашел, а мама так переживает из-за циркуля, как будто пропало что-то ценное. — Ну что? — Нет его я же говорил. — А ты точно везде смотрел? — Да и не один раз. — А где твоя сумка для рисования? Оглядев комнату, заметил что сумка стояла опираясь на ножку кровати. Надо же, а я про неё забыл, видимо когда мы только приехали. Положил на видное место, как мне казалось, чтобы потом когда станет скучно порисовать. Взяв сумку протянул её маме. Она открыла её и начала перебирать содержимое. Деревянные карандаши бились друг об друга, шелестела бумага. Вдруг мама резко вынула руку и бросила сумку к моим ногам. — А это что? Она протянула мне железную ножку с острым наконечником и держателем для карандашей. Я опустил глаза в пол. — Вот объясни мне, тебе голова для чего дана? А глаза на что? Как можно быть таким невнимательным? Ещё раз такое повторится, все твои художества окажутся в мусорном ведре, доставать устанешь. Положив циркуль на стол мама вышла из комнаты и направилась к сестре. На протяжении получаса не смолкали ни мамины возмущения, ни плачь сестры, всё что я мог делать это лишь слушать. С момента переезда прошло две недели, а мама стала такой мрачной. Ближе к вечеру я заглянул к сестре, вымотанная бессонной ночью и слезами она мирно сопела в кровати прижав к себе плюшевого зайца. Поцеловав сестру в лоб я сам направился спать. Завтра меня ждёт школа. Снова, ждёт аромат варёных сосисок, горячих бутербродов доносящийся из столовой, холодный спортзал, раздевалки, насквозь пропитанные запахом пота. Возможно я встречу старых одноклассников, и точно увижусь со своим старым другом детства Никитой. Интересно изменился ли он, узнает ли меня? Надеюсь завтра всё покажет.