Я ждал, когда придет проводник и возьмет меня за руку.
Рутина тяжко кусает Драко за все открытые участки кожи, не оставляя без кровоточащих отметин. Первая рана — само рождение двадцать три года назад. Мать и отец не виноваты в том, что захотели иметь наследника. Но Малфой не собирался свою жизнь посвятить бизнесу. Он пошёл против системы ценностей всех прошлых и ныне живущих поколений родственников. Стал петь в местном пабе в Косом переулке. «Три метлы» сблизили парня с Забини, Ноттом и Монтегю. Чёртовый бойз-бенд на манер маггловских битлов. Драко не имел понятия, кто это. Но Грейнджер постоянно сравнивала их с этой ливерпульской четвёркой. Его бесило это, как и все сейчас. Амбиции и так были низкими, но в любом случае хотелось быть чем-то особенным. Остаться в истории музыки большой тёмной уродливой кляксой, а не ровной крошечной точкой, идеально вписывающейся в размеренный текст. Текст, диктующийся историей мировой культуры. Астория… Отметина под номером два. Её возмущение нарастало каждую минуту, пока он был не с ней. Держа за руку во время рождения Лиры крепко-крепко, а после сразу выбежать на улицу затянуться крепким табаком. Вытянуть из беззащитной сигареты все канцерогены и смолы, разрушающие внутренние органы, но убирающие, правда, на некоторое время, жалость и ненависть к собственной жене. Эмоции больше не растут, никто их не поливает и не ухаживает. Драко давно забыл, где лежат лейка и грабли. Он сам просил Асторию родить ребёнка. Их судьбы кардинально поменялись. Прекрасная мать и верная жена, из последних сил пытавшаяся заставить Малфоя снова её полюбить. Ужасный отец и неверный даже самому себе, каждый раз делающий больно. Не намеренно, конечно. Выбрать разные дороги. Пути, которые никогда не пересекутся, ведь параллельные прямые не способны встретиться в одной точке. Лира — чудесный ребёнок, ангел, сошедший с небес в этот бренный, полный хаоса и боли мир. Она не заслужила такого отца. Отца, который не захотел взять её на руки сразу после рождения. Словно это не его дочь, а какого-то незнакомца, быстро убежавшего курить за угол родильного дома. Это не любовь. Хотя… Что такое вообще любовь? Для Малфоя это чувство давно стало синонимом к всепоглощающей боли и борьбе. Борьбе каждый день с самим собой. Астория стала что-то замечать. Чрезмерно лезть после каждого приезда с гастролей. Драко даже не удосуживался смыть чужие духи и помаду с тела. Грязный, после очередного сумасшедшего секса, подходил к Лире поцеловать малышку перед сном. А после терпел чересчур мягкие, не такие, как надо, поцелуи ниже пояса от жены. Недавно он заплакал во время того, как трахал её. Фрикции, напоминающие запоздалое направленное движение слизняка в углубление почвы. Жалость к Астории, Лире и, обязательно, к самому себе. И Грейнджер в мыслях, особенно её податливое упругое тело, так как она не рожала. Чёрт, это ужасное чувство разрывает каждый день на части всё интенсивнее и интенсивнее… Любовь, любовь разорвёт нас на куски снова, вообще не заботясь о продолжении никчёмного человеческого рода. Порой Драко осознавал, что вообще не имеет способности испытывать глубокие чувства. Мир настолько лицемерен, раз позволяет влюбляться в одну чудесную женщину, а через мгновение для столь огромной Вселенной, выблёвывать лёгкие после поцелуя с ней. Уважение иссякает. Малфой стал стесняться выходить в свет с Асторией. Не берет её ни на один концерт, прикрываясь невозможностью лишних затрат в поездках. В поездках, где Грейнджер сидит рядом и держит его за руку, мягко поглаживая сбитые в кровь костяшки. Недавно он сильно поранился при падении во время очередного приступа. С Грейнджер легко и свободно. Она не требует бросить семью, но требует его со всеми страхами и тайнами. А когда он закрывается, то мягко целует его и валит на кровать в дешёвом номере отеля. Не разрешает самостоятельно принимать решения в собственной голове, а как маленький чертёнок постепенно разрушает его до основания. Но Драко не жаль, ему жалко. Спальня стала такой холодной, опускаясь на градус ниже каждый одинокий вечер не с семьёй. Три дня назад он позволил себе уехать на концерт, не попрощавшись. Хотя обещал. Драко был уверен, что Астория плакала весь вечер. Ему не было все равно, он чувствовал воронку, засасывающую внутрь. Внутрь самого себя, где-то в районе мозга. Приступ эпилепсии. Снова. Каждый раз, как только сделал дерьмо. Организм, как выжатый лимон, уже не выдерживал такой напряжённый график выступлений, тонн алкоголя, таблеток, не обладающих должным эффектом. Малфой стал противен самому себе. Грейнджер напоминала некий маяк, освещающий путь во тьме. Он познакомился с ней на одном из первых концертов. Девушка просто подошла и попросила дать интервью, притворившись журналисткой. Если бы можно было повернуть время вспять, отказать ей и уйти — Драко так и поступил бы. Но сейчас уже после длительных тайных встреч он перестал доверять самоанализу. Астория все узнала, нашла номер, наспех нацарапанный на пластинке Боуи. И отвернулась. Запугивала своим уходом, призывала к разуму Малфоя и умоляла уйти от Грейнджер. В ту злополучную ночь ты плакала во сне, моя давно забытая любовь. Я плакал в унисон с тобой от жалости к самому себе и от ненависти к тебе. Требуешь слишком много от человека, утопающего в огромном океане депрессии. Я поклялся, что решу все непременно. Забуду Грейнджер и снова влюблюсь в тебя. Но на душе скребутся трёхголовые псы, жестокими когтями оставляя дыры в сердце. Их может залатать только настойчивая псевдожурналистка, а не ты. Я устал делать выбор. Он пытался, отвернулся и ушёл от Грейнджер. Но она чересчур настойчива. После крупной ссоры Малфой ушёл в дом Забини. Жил там с Грейнджер. Но каждый раз засыпая, вспоминал свадьбу с Асторией. Тогда он любил её. По-настоящему, как в этих скучных романтических фильмах. Видимо, всё ещё есть то влечение, потому что Драко не понимает, с кем хочет остаться. Или не желает оставаться ни с кем, даже с самим собой. Пообещав последний раз увидеться с женой, Малфой пришёл в их дом. Увидел фото, где молодожёны улыбаются и выглядят счастливыми. Воспоминание закутано в раме, как в гробу, похороненном в чертогах собственного разума. Разговор о том, что любовь связывает их жизни. Желание вернуть все на круги своя. Страх перед собственными мыслями, в тайне приказывающими бросить и никогда не оставлять Грейнджер. Драко чувствовал, как сходит с ума. Он сам не понимал, чего хотел. А Астория просто наплевала на его внутреннюю борьбу, сказав, что желает развода. Ушла, хлопнув дверью, ночевать к родителям. А Малфой в порыве отчаяния и жгучей ярости шантажировал собственную жену. Готовы ли мы сохранить наши маленькие жизни вместе, Астория? Я не знаю. Но любовь, это страшное чувство, уже разрывает нас всех на части. Снова я оказываюсь на распутье, где камень-указатель не даёт выбор направления на правильный путь. И это убивает все больше и больше. Понимаю, что не первый и не последний. Очередной приступ. Эпилепсия для волшебника была в сто раз опаснее, чем для маггла. Неконтролируемые выбросы магии во время приступа могли причинить вред окружающим. Малфой не брал себя в счёт, потому что уже давно не воспринимал себя чем-то целым, его легко сломать или разбить, причинить боль. Он вообще себя уже давно не чувствовал. Каждый раз, падая на холодный пол, быстро становившийся липким из-за слюны, Малфой молился, чтобы не сделать больно Астории, Лире, Грейнджер и ребятам из группы. Конвульсии становились сильнее и сильнее, словно под империусом кукловод варварски обращался со своим творением. Во рту появляется странный привкус. Вязкая слюна, смешанная с кровью и отчаянием. Драко слишком сильно прикусил губу. Хочется быть нормальным, как раньше. А был ли он вообще таким? Сейчас Малфой сомневается во всем, что касается непосредственно его. Будто не было ничего созданного с нуля. Лира — дочь Астории. Грейнджер никогда до конца так и не принадлежала ему. Драко — узник больного мозга, пуляющего реалистичные галлюцинации славы и веселья. Только таблетки и алкоголь открывают дверь, откуда иногда выглядывает суть. Почему что-то хорошее в жизни не может длиться вечно? Малфой хотел бы навсегда поставить на вечную перемотку юность, первую встречу с Асторией и рождение Лиры. Или момент, когда познакомился с Грейнджер? Все мои недостатки больше не секрет. Ни для кого, кому я их всегда боялся показать. Плевать на группу, родителей и уёбищ из Министерства, не дававших возможность работать из-за болезни. Я моральный урод, теперь я вижу себя так же, как и вы. Моя дочь, жена и любовница. Прекрасный принц превратился в чудовище, чтобы сожрать самого себя. Фото нашей свадьбы летит в стену, но сквозь разбитое стекло ты до сих пор улыбаешься и заливисто смеёшься, легко кружась в моих руках. Словно самая яркая звезда с неба. Моё личное созвездие. Не зря же в роду всегда была традиция давать имена в честь тел на небосводе. Неужели моё время закончилось? Трудно сказать. Отчаяние захватывает меня. Я не хочу, чтобы все прекратилось, но безумно желаю наконец-то сдаться и все забыть или забыться. Бабушка подарила нам на свадьбу сушилку для белья. Старая, но надёжная. Как блядский швейцарский нож. Солнце встаёт, рассвет так прекрасен. Это идеальное время для принятия решения. Я люблю тебя. Надеюсь, что ты тоже до сих пор меня любишь. Легче было бы вообще не рождаться. Никому не причинять боль ошибками и перерасчётами фатальных событий. Я осознанно несу ответственность за каждое потребление кислорода посредством вдоха. Порой чья-то жизнь занимает слишком много места на планете. Астория через несколько часов приехала домой с Лирой. Открылись двери. Мёртвая тишина. Он всё-таки уехал. Шаг на кухню. Секунда. Крик. Громкий плач ничего не понимающей дочери. Сегодня найдено тело известного вокалиста и автора текстов песен группы Division of magic Драко Люциуса Малфоя. Он покончил с собой, повесившись на верёвке от сушилки для белья.Любовь разорвала на куски нас всех и обязательно сделает это снова. Не сомневайтесь.