Цветение oculis cordis

      Мирабель не должна была боятся этого. Не должна была.       Это ведь так глупо, правда?       Письмо из Хогвартса пришло около недели назад. И когда заветный листок буквально прилетел по совиной почте, то и говорить не стоит о том, что весь дом стоял на ушах от девчачьего писка очкастой. Оконные стёкла задрожали, Джульетта чуть не разлила кофе от оглушительного шума, а Изабелла брезгливо сморщила нос, недовольно посматривая на источник шума в виде родной сестры.       Она ведьма.       Она волшебница!       Какое счастье..       В честь этого мама приготовила самый вкусный домашний торт, когда-либо ею созданный, а чуть позже отец, после приличного опоздания на семейный ужин пришёл с красивым набором из качественного письменного пера, различных наконечников и чернил, что совершенно точно ударили по карману Августина, но это не важно. Ведь дочурка будет учиться в школе волшебства. Как и хотела, как и мечтала. На такое не грех и потратиться, чтобы лишний раз увидеть блеск счастья в глазах своего ребёнка.       Поэтому все переживания о предрасположенности к магии, о магловских корнях отца, что вполне могли передаться дочке и прочие тревоги должны были улетучиться. Но всё же…       Мирабель стоит по середине Косого переулка, пока неизвестные ей прохожие в остроконечных шляпах и мантиях проходят мимо, нервно теребит юбку и смотрит каштановыми глазами на золотую вывеску, гласящую:       «Лавка Олливандера»       Хоть такое заведение, как магазин волшебных палочек, должно выглядеть по крайней мере презентабельно и опрятно, лавка целой династии волшебников, продолжающих своё дело долгие столетия, не могла этим похвастаться.       Будущую волшебницу встречает только обшарпанное здание в два этажа, пыльная витрина и даже те же золотые буквы, утратили былой блеск.       Аккуратные ноготки впиваются в пальцы, а губы шатенки поджимаются вновь.       Она здесь совсем одна, вокруг этого большого и людного переулка. Надо сказать спасибо маме. Её наставление гласило, что такой важный момент, как выбор палочки должен проходить без лишних глаз, ведь они только и будут, что отвлекать. Строгий отказ, что не типично для Джульетты, был воспринят весьма спокойно, однако сейчас, когда Мадригаль уже минут как пять буравит входную дверь магазина, ей до боли обидно, что на данный момент родители скорее всего покупают нужный учебник из списка принадлежностей и никак не могут подбодрить неуверенное чадо.       Однако спустя некоторое время Мирабель находит в себе силы чтобы пройти несколько шагов и повернуть ручку входной двери магазина.       Весёлый звон колокольчика разносится по всему помещению, стоит девичьей ножке в чёрных лаковых туфельках преодолеть порог. И глаза начинают изучать.       Оказывается, лавка изнутри очень маленькая, рядом с прилавком стоит деревянный стул для посетителей и куда не посмотри — везде стоят стеллажи с коробочками. Эти товары с волшебным содержимым были покрыты пылью, на некоторых даже имелась паутина, а самого продавца нигде не было видно.       Кругом квардак и беспорядок. Даже имевшееся окно с выбивающимися из него лучами дневного солнца показывает на свету всё небывалое количество вальса из пыли, что находилось в воздухе.       Кареглазая разочарованно вздохнула. Неужели мама обманула? Зачем в красках и в придыхании рассказывала об этом дне в её юные годы, об этой лавке и о продавце, постоянно добавляя:       — Только мистер Олливандер может дать тебе именно ту палочку, что подходит тебе. Милая, поверь, этот день станет для тебя самым ярким и счастливым. И этот магазин ты запомнишь на долгие годы.       Мадригаль не была требовательной или брезгливой принцессой, которой свойственно выносить мозги родителям, если чадо недовольно от подарка на Рождество или что-нибудь в этом духе. Совсем нет. Просто этот день, место, где она получит свою первую волшебную палочку — предмет, с которого начинается вся магическая жизнь магов, она представляла по-другому. Более красочнее и ярче. Как второй День рожденья. Но похоже пыльный магазинчик имел свой собственный взгляд на этот счёт.       И всё же нельзя было отрицать, что у этого места была своя особая атмосфера. Шатенка не сможет описать словами свои чувства, но как ни странно, на душе было тепло и теперь совсем не боязно.       — З-здравствуйте       По лавке проносится певучий голос девочки. А в ответ тишина.       С минуту или две она всё также стоит, рассматривая настенные часы, прилавок с кучей пергамента и интересного вида лестницу. Неожиданно до ушей доносятся какой-то шум спереди. Подняв голову, глаза с пышными ресницами чуть округляются и от неожиданности Мирабель пятится назад.       Щуплый на вид дедушка, длинный ростом и с добрыми светло голубыми глазами смотрел прямо на неё. Немного погодя, он тепло улыбнулся ей, из-за чего на старческом лице появились несколько морщин.       — Вы ведь Мадригаль? Так, юная леди?       Мирабель сглотнула и аккуратно закивала головой.       Одетое на нём старое пальто, поношенный шарфик у горла и косматая седая шевелюра могли бы создать вид сумасшедшего или, что более правдоподобно в магловских реалиях, бездомного. Но несмотря на довольно сумбурный внешний вид, шатенка верно предполагает, что мужчину просто больше волнует искусство создания палочек и их свойств, нежели свой собственный вид.       — Помню, помню, — закивал он, спускаясь с лестницы. — Получается вы седьмая по счёту? Прекрасное число, несомненно. Счастливое.       — П-простите?       Густые брови в недоумении нахмурились.       — Что значит седьмая?       Гаррик Олливандер, не отрываясь от копошения в куче пыльных коробок, непринуждённо и легко ответил на поставленный вопрос:       — Седьмая Мадригаль, которая зашла в эту лавку, — Светло голубые глаза вновь вернули внимание посетителю, — И которая, я уверен, уйдёт с тем, за чем пришла.       Седовласый мужчина быстро миновал прилавок, встал рядом с Мирабель и с готовностью вынул линейку из-за пазухи.       — Впрочем, не будем тянуть. Пожалуйста встаньте на табуретку и вытяните правую руку.       Пока владелец заведения снимал мерки, измеряя расстояние от плеча до пальцев, от запястья до локтя и так далее, кареглазая активно размышляла над тем, что сказал ей Олливандер.       — Почему седьмая? — всё крутилось в кучерявой голове, — Мама говорила, что он помнит каждого посетителя, но ведь тут он совсем не прав. Если брать её, сестёр и маму, то их получиться четверо. Откуда появилось ещё три человека?       Пока голова разрывалась от догадок, девчушка и моргнуть не успела, как волшебник закончил своё дело и предоставил уже несколько коробочек на выбор, которые должны были ей подойти.       — Вау..       Завораживающий взгляд мигом приковывается к палочке, что оказалась у Мирабель в руках.       Красивая, лакированная и с багровым оттенком древесины.       — Взмахните палочкой, — подсказывает мужчина.       Мирабель делает вдох и с небольшой неуверенностью в том, какое же движение в воздухе ей следует сделать, всё же делает первый взмах.       Тем же мигом сзади доносится резкий взрыв. Из пухлых губ вырывается крик. Мадригаль в ужасе оборачивается и видит разорванную в щепки табуретку, на которой она стояла пару минут назад.       — Что ж, эта не подходит.       Старик был совершенно спокоен, в отличие от девочки, с ужасом бегающей взглядом от остатков табуретки до волшебной палочки в своих руках.       — Попробуем эту.       Олливандер передаёт новый экземпляр и теперь Мирабель принимает его больше с опаской, чем с восхищением. Глупо поморгав глазками и поправив покосившиеся очки, рука делает более плавное, но всё же уверенное движение.       — ААААааааа       Рядом стоящий светильник с живым огнём, превратил маленькое пламя от горевшей в нём свечи в настоящий костёр, что взмыл вверх буквально к потолку. Прогорев так несколько секунд и поражая нежную смуглую кожу щёк резким теплом, огонь стих так же быстро и мгновенно, как и появился.       — Фух, фух, — Очкастая дышит громко, прижав холодную ладонь к груди и всеми силами пытается успокоить бешенный ритм сердца, — П-Простите…       — Нет, нет. Определённо, нет, —спокойно причитает маг и принимается, что-то усердно искать в ящиках.       Мирабель со всей аккуратностью придерживает палочку только двумя пальцами двух рук, чтобы сократить контакт с волшебством до минимума и кладёт её обратно в коробку. Не хотелось бы ненароком создать ещё один взрыв или ещё что похуже. Продавец же как-то долго возится с ящиками или с их содержимым, заставляя кареглазую неловко стоять в ожидании.       Казалось, прошла вечность, но Олливандер показывается на горизонте с целой горой волшебных палочек. Их обилие и количество, что он водрузил на стол, даже смутно позволяли видеть Мирабель его лицо. Девочка нервно потеребила юбку, тем временем как владелец лавки выглянул из целой кучи товаров и выкрикнул свой вердикт:       — Похоже, вам предстоит долгий выбор, юная леди.

***

      Сколько прошло времени?       Примерно часа два. С половиной.       Веки устало опускаются, стоит Мадригаль понять, что очередная палочка в руках ей никак не подходит. В своей голове она давно перестала вести счёт этим палочкам, может это была сороковая или шестидесятая, без разницы. Сидя на стульчике и окидывая взглядом всю кучу вскрытых коробок, надежда найти ту самую, подходящую ей волшебную палочку угасала всё стремительнее.       — Вот незадача.       А седовласый всё роится и роится в огромных шкафчиках лавки.       — Как интересно. Знаете, бывало конечно в моей практике, когда на выбор палочки уходил весь день, но это были крайне редкие случаи.       Отчего-то уголки губ Мирабель поддались вверх, но улыбка получилось кривой, можно было сказать, даже горькой. Похоже она и вправду редкий случай.       Тяжёлая голова обречённо опускается на руки и пальцы зарываются в собственные непослушные кудри. Маленькая, но неприятная боль засела в затылке, давя на всё тело в целом. Однако, к счастью, копошение на заднем фоне прекратились, и шатенка с чистой совестью закрывает глаза, погружаясь в воспоминания.       — И что с того?       Воспоминания, к которым так не хотелось возвращаться.       Топот маленьких ножек по лестнице, ведущей на второй этаж дома тут же стихает. Мирабель резко, однако тихо остановилась, от чего её короткие кудряшки взмыли в воздух и тут же вернулись на изначальное место, щекоча шею.       — То, что она получила письмо ещё ничего не значит.       — Ну хватит, Изабелла.       Переживающий голос Луизы донёсся до ушей с пёстрыми серёжками самодельными серёжками. Сёстры, похоже, о чём-то воодушевлённо спорили, находясь в комнате средней дочки Джульетты, пока Мирабель замерла в тёмном коридоре, не успев добежать до спальни старшей.       — А что такое? Не странно ли, что письма из школы всегда приходят в начале июля, а к ней совиная почта прилетела только в середине августа? Не удивлюсь, если они до последнего не хотели подписывать согласие на обучение.       Луиза недовольно выдохнула воздух из лёгких и по всей видимости неодобрительно покачала головой.       — И к тому же.       Цветочная принцесса цыкнула языком.       — Из нас троих она проявила себя слабее всех.       Загорелое тело в летней майке и коротких шортах будто холодной водой обдали. Мирабель сжала тарелку с шоколадным печеньем, что попросила отнести сёстрам мать и притаилась, подслушивая разговор, темой которого, очевидно, являлась она сама.       — Сама подумай. Когда мне стукнуло одиннадцать, куда бы я не пошла, за мной был шлейф из цветов и растений. Или помнишь случай, когда я проснулась утром, а моя комната буквально стала джунглями?       Было слышно, как старшая дочка Мадригаль начала вальяжно ходить по комнате. Грациозная и едва видимая тень из полуоткрытой двери Луизы начала расхаживать из одного угла комнаты в другой.       — Ты могла одним движением пальца выбить дверь магазина или сломать папин гараж. Даже стёкла трескались, стоило тебе хмуро посмотреть в окно. Разве я не права, Луиза?       Мирабель думает, что ей нужно уйти.       Некрасиво так подслушивать. Изабелла просто говорит гадости про неё, придираясь к каждой мелочи. Как всегда. Однако, ноги в летних босоножках настойчиво стоят на месте, будто прилипли к полу и что-то ей подсказывает, что эту речь сестрёнки нужно дослушать до конца.       — А у неё то что?       — То, что она утверждала, что видела каких-то букашек, которые кружились вокруг неё. Серьёзно? Как по мне как-то слабовато.       — Хватит!       Мирабель вздрогнула, услышав резкий и строгий голос Луизы. Можно было точно сказать, что Изабелла сделала точно также. Что не говори, а Луиза злилась крайне редко.       — Я знаю, что вы постоянно цапаетесь, но это уже слишком. Она ведь только недавно получила письмо, Изабелла. Будь с ней помягче. Хотя бы сейчас.       Именно с такими словами Луиза быстро вышла в коридор, зашла в ванну и хлопнула дверью, даже и не заметив сестрёнку с подносом и лакомствами.       А Мирабель тем временем услышала последние, добивающие в конец, слова старшей сестры.       — И месяца не пройдёт, как начнёт ныть, что ничего не получается.       — Кажется, это оно.       Тишь слегка прерывается тихими шажками Олливандера. Спокойными, не быстрыми. Он аккуратно подходит к юной посетительнице своего магазина, и та поднимает голову.       Голубые глаза смотрят внимательно и… предвкушающее, стоит сухим пальцам аккуратно передать его самый ценный экземпляр.       Кареглазая смотрит на протянутую ей палочку. И в голове всплывает лишь одно ассоциативное слово.       «Необычная»       Древесина в её руках лёгкая, почти невесомая. Оттенок дерева охристый, где-то в жилках поблёскивает золотым. А резьба, пожалуй, была самой красивой и аккуратной, что ей приходилось видеть. Утончённые завитки у основания создавали образ крыльев, но каких? Может, они могли принадлежать фее, стрекозе или даже... бабочке. Мирабель, недолго думая, признает, что это определённо самая изумительная и запомнившаяся ей палочка за этот день.       Огромное желание завладело детской душой.       — «Ну, пожалуйста»       Желание, чтобы именно с этой палочкой она вошла в мир магии и волшебства.       — «Подойди мне!»       Взмах.       В тоже мгновенье по ладони проносится приятное тепло, сравнимое с жаром дневного солнца. А всего через секунду, девочке приходится мигом зажмурить глаза, ведь в помещении со скоростью молнии вспыхнул ослепляющий свет.       Любой проходящий мимо снаружи сказал бы, что лавка Оливандера горит необъятным пламенем. Настолько сильно проявило себя волшебство в руках Мадригаль.       С минуту сияние утихает и Мирабель, наконец, открывает глаза, что тут же устремляются в верх и от лицезрения данной картины, рот раскрылся в немом шоке.       На потолке, рядом с люстрой, летали около десятка красивых, золотых бабочек. Каждая излучала свет, как от лампочки. Вальсировала по воздуху, оставляя искры магии, и словно живая, стрекотала огненными крыльями с сиянием полудня. Эти небольшие, крылатые огоньки плавали по воздуху ещё какое-то время, а затем просто испарились.       Но шатенка ещё чувствует тепло.       Оно в руках. Оно по всей комнате.       Осело на книги, коробки, прилавок. Будто сейчас ноги не стоят на лакированной поверхности волшебного магазинчика в Лондоне, а находятся где-то далеко. Где солнце никогда не уходит за горизонт. И в груди от этого неимоверно хорошо.       — Любопытно…       Только сейчас Мадригаль вспоминает, что всё это время рядом с ней находился мистер Олливандер.       — Что ж, — старик вновь радушно заулыбался, обращаясь к посетительнице, — Думаю потраченное время явно стоило того.       Мирабель заулыбалась и смущённо заправив прядь за ухо было хотела поблагодарить мага, но не успела.       — Знаете, юная леди, ведь эта была последняя в своём роде палочка в моём магазине. Вы уйдёте и подобного аналога больше нет в моём ассортименте.       Волшебник взял палочку Мирабель и излюблено, с особой симпатией начал оглядывать своё творенье.       — А… почему эта палочка последняя?       Олливандер отлучился от любования.       — Её больше невыгодно продавать? — искренне интересовалась Мирабель.       Старик тут же усмехнулся.       — Нет, это не так.       Он вздохнул. И прикрыв свои очи, будто вспоминал далёкие воспоминания из своего прошлого, начал объяснять.       — Видите ли. Каждая производимая мной палочка состоит из определённой сердцевины и дерева. Для основы используются различная древесина, но для сердца палочки, что делает её по истине сильной, я нашёл лишь три компонента: волос единорога, сердечная жила дракона и перо феникса. Каждый из этих дорогих и редких материалов имеет свои индивидуальные свойства и возможности.       Холодный, но живой блеск из старых глаз тут же сверкнул, стоило старику посмотреть в карие очи девочки.       — Но когда-то был и четвёртый.       Мирабель заинтересованно смотрела и вслушивалась в каждое слово ещё с большим вниманием.       — Это были крылья бабочек. — Сухие губы расплылись в полуулыбке, — Из Южной Америки.       — Тогда я был молод. Практически весь мир объехал, чтобы найти самые сильные источники магии. И я нашёл их там. В маленьком городе Колумбии. Местные волшебники называли их luces de oro, что переводилось как «огни золота». Эти насекомые имели мощь огня феникса, хоть и помещались мне в ладонь. Однако их было очень не просто найти. Они обитали в самой чаще тропического леса. Ближе к горам. Местные жители, обычные маглы, поговаривали о легендах, что за горами есть волшебный город, скрытый от посторонних глаз, чьи жители обладали магическими дарами.       Хозяин лавки продолжал свой рассказ, попутно аккуратно запаковывая палочку Мирабель в плоскую коробку.       — Не известно, было ли это обычной городской легендой или правдой, но насекомые действительно обитали у подножия гор, что по сплетням скрывали зачарованное место. Там происходила их миграция и когда я увидел это явление своими собственными глазами, то был очарован.       — И как это было? — тихо спросила Мирабель в ожидании ответа.       — Словно весь лес утопал в солнце.       Олливандер вспоминал своё знакомство с летающими существами с явным упоением, но в какой-то момент на лице изобразилась досада, если не грусть.       — Однако, я быстро понял, что не смогу делать палочки из этих существ на постоянной основе. Для одной только сердцевины требовалась дюжина ослепительно-желтых крыльев. Если бы я продолжил делать палочки из них, то сильно навредил их популяции. Если бы не уничтожил.       Заканчивая с упаковкой и бережно передавая пакет своей посетительнице, по совместительству и слушательнице, хозяин заведения начал заканчивать свой рассказ.       — Таких палочек в мире всего пять. И вы последняя волшебница, в чьи руки я могу передать свой, несомненно, самый ценный и любимый образец.       Мирабель, отдав горстку золотых, взяла в руки свой товар. Но глаза всё ещё смотрели на голубые очи мага.       — Каждый волшебник достоин своей палочки, юная Мадригаль. Палочки с основанием из «огня золота» доставались воистину достойным волшебникам, которых я когда-либо знал.       Длинные руки старика потянулись к плечу Мирабель и совсем слегка, ободряюще похлопали по ним.       — Уверен, вы не исключение.       И словно на ватных ногах, девчушка поплелась к выходу, одновременно и ошеломлённая рассказом, и смущенная из-за последних слов хозяина лавки. Но не успели губы проговорить обычные слова, что кидают люди друг другу на прощание, как та резко остановилась, как вкопанная, вспомнив явно что-то важное.       — Ой. А я ведь видела их. Этих ба-       — Думаю, вы с братом хорошо ладите, так?       Шатенка, чью речь так нагло прервали, удивлённо смотрит на Гаррика Олливандера.       — Что, простите?       — И вправду, какая редкость. Два родственника и оба со столь подходящими друг другу палочками, — маг, витая в своих думах, разговаривал больше сам с собой, нежели чем с Мирабель, — У него идеально подходящая древесина для сердцевины вашей палочки.       Девочка совсем запуталась.       — У кого?       — Мне крайне неудобно вас о таком просить, — Старик, кажется, совсем не слушал её, — Но не могли бы вы покинуть помещение. Мне нужно прибрать лавку, после всех ваших проб палочек. Не смогу принять следующих посетителей при таком беспорядке.       — О..       И вправду, кажется, Мирабель только сейчас заметила весь бардак, что царил в помещении. Будто здесь ураган прошёлся, не оставив ни один табурет или письменный стол в целостном состоянии.       — Д-да, хорошо. Ещё раз простите за это.       Седовласый только улыбнулся и уже с помощью магии заставил швабру протирать грязный пол, а веником заметать осколки зеркала и палёный пергамент.       — До свиданья!       Так Мирабель и оказалась на улице, так до конца и не поняв, что хотел ей сказать пожилой волшебник. Но грудь налилась теплом, а пухлые щёки приподнялись от улыбки, стоило переключить своё внимание на коробку в её руках.       Пройдя несколько метров, она заметила родителей, что шли ей на встречу. Последние, при виде дочурки, начали активно махать руками.       — Мама! Папа!       Августин был потрёпанным. Местами на жилетке виднелась грязь, а на мятой рубашке пыль. Но отец радостный и даже со сломанной оправой очков, победно поднимает пакет, показывая, что по всей видимости, с покупкой учебников они справились.       — Я думал, будет хуже.       — Ай, Августин, — Джульетта взволнованно смотрела на мужа, — Вечно да попадешь в какую-нибудь передрягу.       — Вроде бы постоянно закупаемся для дочек в «Косом переулке», а для меня это всегда как в первый раз.       Мирабель засмеялась.       Это правда. Всё, что сказала ей мать.       Этот день она точно не забудет. Ни волшебную лавку, ни странноватого владельца этого заведения и естественно, историю о бабочках из жаркой страны. Историю, с помощью которой в Мирабель есть уверенность в себе.       Уверенность в том, что она точно не из обычных. И её палочка это вполне доказывает.       В хорошем настроении, ей уже и не важно, что прошёл целый день, неважно то, о чём там говорила Изабелла и не важны даже странные россказни самого владельца этого магазинчика. Нет, ну правда. Мирабель, естественно, уверенна, что он великий волшебник, но довольно странный и скорее всего просто что-то напутал у себя в голове, пытаясь сказать ей о близости с братом, которого у неё попросту и не было.       Но даже это не важно.       Преисполненная счастьем Мирабель идёт в припрыжку с родителями по переулку, пока тем временем голубоглазый волшебник с помощью магии приводит свою лавку в приемлемый вид.       Волшебство делает свою работу пока хозяин продолжает витать у себя в думах, размышляя и говоря с пустотой.       — Красное дерево у мистера Мадригаля. И вправду удивительно. Учитывая, что luces de oro свою миграцию проводят только на этих деревьях.