**
В кабинете стоит гробовая тишина. Не то, чтобы всем так был важен Субин и они решили перед началом урока посвятить ему минуту молчания. До начала занятия было больше получаса, но почти все уже сидели в кабинете и не знали, что сказать друг другу. Никому не хотелось выяснять отношения или издеваться друг над другом. Даже Хосок не мог найти шутку, которая могла бы разрядить обстановку, и молча сидел рядом с Соён, не скрывая того, как крепко держит её за ладонь. Им было страшно. Третья смерть и третий человек из их группы. Это уже не выглядело совпадением. — Good evening, guys, — говорит Алекса, заходя в кабинет с термокружкой кофе в руке. Сегодня утром полиция объявила о третьей жертве, и она была в курсе, но ей было не жаль его. И заходя в класс, она ожидала, что ребята как обычно будут шумно обсуждать эту смерть, вновь безосновательно обвиняя друг друга. — Маньячка явилась, — первой нарушает тишину Вонён и надменно фыркает со своего места, держа руки скрещёнными на груди. Она озвучивает то, о чём каждый успел подумать, когда ассистентка учителя вошла в кабинет. — Not again, please, — бормочет Алекса в ответ и смотрит на свою девушку, которая почему-то прячет глаза. — Чэвон? — тихо спрашивает она, подходя к ней, но та отрицательно качает головой. Как бы ей не хотелось в это не верить, факты говорили сами за себя. — Теперь Субин не будет мешаться у вас под ногами, — усмехается Тэхён, отвечая на негласный вопрос Алексы. — Что? Вы думаете, это сделала я? — прикрикивает она, оглядываясь на сидевших на ребят. — Все стрелки ведут на тебя, — пожимает плечами Хосок. — Да чёрта с два! Что? Раз я накричала на него вчера, значит, я автоматически убийца? Wow, guys, да вы прирождённые детективы, — саркастично хохочет она, хлопая в ладоши, и с обидой вновь смотрит на Чэвон, которая сжимает губы, но молчит. Это расстраивает Алексу сильнее, чем обвинение других. — На самом деле, глупо с её стороны убивать первым Субина, ведь это, наоборот, сильнее наводит на неё подозрения, — вмешивается Юнги, но не с целью защиты девушки, а потому что не видит в смерти Субина никакой логики. — Она не настолько умная, — ухмыляется Вонён, не меняя позы, и нагибается над партой, кладя на неё локти всё ещё скрещённых рук. — Но согласитесь, чем больше жертв, тем меньше подозреваемых, да? — тихо смеётся она, что даже Соён от её мрачного голоса покрывается мурашками. — То есть, если убийца сейчас среди нас, то ему не стоит больше убивать, чтобы в итоге себя не спалить? — спрашивает Чимин с ужасов в глазах. Ему сложно думать о том, что убийца реально сейчас сидит за одной из этих парт. А может и рядом с ним. Он поворачивает голову к Юнги и быстро прячет взгляд. После вчерашнего поцелуя они ещё не говорили. Дойдя до двора дома Чимина, Юнги, ничего не сказав, позвонил при нём в полицию и подождал, пока приедет машина, чтобы после этого сказать ему заходить домой. Уже в новостях Чимин узнал, что Субина убили где-то в семь вечера, то есть до того, как они встретились в кафешке матери убитого. — Не если, а точно. Это же очевидно, Алекса, — вмешивается Чонгук, которому лишь бы подлить масла в огонь. Ему было плевать на то, кто убийца, но если народ думает, что это Алекса — значит, пусть так и будет. За девушку уже было двести голосов, а на его канал в телеграме последние два дня подписалась тысяча человек. — Блять, а его матушка случаем кафешку свою не собирается закрывать? Я же не выживу без её токкпокки, — неожиданно заныл Хосок, без шуток заволновавшись. — Ты бы постарался выжить в целом, — усмехается Тэхён и поворачивает на Алексу заинтересованный взгляд. Та садится на корточки, чтобы вглядеться в лицо Чэвон, и шепчет ей что-то на английском, оправдываясь перед девушкой, мысли которой были слишком запутаны во всех этих обвинениях и подозрениях. — Может, Хосок не боится умереть, потому что спит с Соён, которая и есть убийца? — говорит Юна, которая поворачивает голову назад, и надменно улыбается уголками губ. Хосок и Соён официально этого не признавали, но нужно быть слепым, чтобы не заметить того, что они сидят плечом к плечу и о чём-то слишком интимно шепчутся с того момента, как вместе зашли в кабинет. — Опять вернулись ко мне, — холодно отвечает Соён, еле держа себя, чтобы не вскочить на ноги и не выдернуть Юне волосы. Она больше злится не на её обвинения, а на её слова о том, что она спит с Хосоком, хоть и это было правдой. В её устах этот факт звучит как оскорбление, и буквально несколько дней назад она его таковым и восприняла бы. — Может, составим список тех, кого нужно подозревать, если кто-то из нас умрёт? — предлагает Ёнджун, уже зная, кого записать в случае собственной смерти. — Дерьмовая идея — я за, — поднимает руку Хосок и первым подходит к доске, чтобы записать своё имя. — Подождите минуточку, — встаёт на ноги Вонён и быстро направляется к Хосоку, который уже написал своё имя и стоит в раздумьях о том, кого же написать. Ни одно имя не приходило на ум, что его радовало, на самом деле. — Если убийца среди нас, — начинает она, обращаясь к ребятам, и на этих словах поворачивает голову к Алексе, которая лишь закатывает глаза, — если мы напишем имена тех, кого нужно подозревать в случае нашей смерти, не использует ли это убийца для того, что дискредитировать кого-нибудь? — Вау, а ты реально умная, — тихо подмечает Чимин, который собирался так же написать своё имя на доске, и подумывал указать имя Сокджина. Однажды он сказал старшему, что он не такой уж и красавчик, на что Джин до сих пор на него обижается, хоть и не особо этого показывает. Кто знает, может, он всё этого время строил коварный план и все эти жертвы убиты ради того, чтобы, наконец, отомстить Чимину. — В твоём случае, это нестрашно, Вонён. Ведь тебя все ненавидят. После твоей смерти можно подозревать каждого, — усмехается Соён, на что Хосок заливается смехом, согласно кивая на слова своей девушки. — Значит, меня кто-то хотел подставить, убив Субина? — спрашивает Алекса, не до конца понимая то, что имела в виду Вонён, и не прекращает попыток вновь вернуть улыбку Чэвон, обращённую к ней. — Да чёрт его знает, — говорит Юнги, тяжело вздыхая. — Я, честно, не вижу никакой логики в этих смертях. Может, он убивает по настроению, кто попадётся под руку? — говорит он, словно думает вслух, но его слова лишь сильнее пугают ребят. Это означает то, что следующим может оказаться кто угодно. — Знайте, что если умру я, то виноват в этом будет Тэхён, — всё же не выдерживает Ёнджун, вставая на ноги. Ему плевать, если он кого-то там подставляет, потому что думает только о том, чтобы выжить. А если умрёт, так хотя бы отомстит однокласснику за свою смерть подобной подстраховкой. — А если умру я, то пожалуйста, проследите за тем, чтобы похоронное бюро красиво меня загримировали. Хочу, чтобы меня запомнили таким же сногсшибательным, каким я был при жизни, — говорит Сокджин, заходя в кабинет, и, даже не спрашивая, догадывается, о чём говорят младшие.7. Выберите своего врага
21 февраля 2023 г. в 13:32
Последние капли дождя отстукивают непостоянный ритм по железному навесу крыльца кафешки. Комендантский час начался десять минут назад, но из-за сильного ливня, который длился полчаса, они решили подождать на крыльце. Юнги думает о том, что комендантский час никому к чёрту не сдался, ведь и кафешки спокойно работают, и люди выходят на улицу, если им нужно. Даже сам мэр не стесняется приезжать к закрытой двери клуба, у которого Ким Хёнсо бесстрашно стоит в ожидании клиентов.
— Вроде всё, — отвлекает его от мыслей Чимин, высовывающий ладонь из-под навеса, чтобы проверить, капает ли всё ещё.
Они частенько ужинают в токпокки кафешки втроём, но сегодня Хосока не было с ними, от этого Чимин ощущает лёгкое напряжение и волнение. Его радует тот факт, что Юнги, несмотря на отсутствие лучшего друга, который предпочёл навестить свою девушку, чем следовать их маленькой традиции, не отказался от ужина наедине с ним. Они непринуждённо общались, говоря на разные темы, начиная от музыки заканчивая тем, где бы хотели жить, если бы не родились в Тэбэке. Они не затрагивали тему убийств и не обсуждали курсы английского, чтобы этим самым не испортить друг другу вечер.
— Пошли тогда, — задумчиво кивает Юнги, делая последнюю затяжку сигареты, и Чимин думает о том, наступит ли вообще тот день, когда он перестанет так сильно восхищаться тем, как эстетично выглядит этот парень.
— Юнги, а почему ты не отправляешь свои треки в какой-нибудь звукозаписывающий лейбл? — спрашивает Чимин, когда они медленно идут в сторону своих домой, шумно хлюпая ботинками по жидкой грязи.
— Я пока недостаточно хорош, — коротко отвечает тот, засовывая руки в карманы, и смотрит под ноги.
— Ну во-первых, ты хорош и даже больше, — недовольно произносит Чимин, чуть не добавив то, что говорит это не потому что влюблён как безумный. — А во-вторых, я понимаю твой перфекционизм, но разве не нужно хотя бы попробовать? До каких пор ты собираешься откладывать свою жизнь, ожидая, что когда-нибудь создашь что-нибудь идеальное, что, ещё не факт, отстрелит?
Юнги поворачивает на Чимина растерянный взгляд, удивлённый подобной дерзости младшего, но мысленно признаётся самому себе, что он, чёрт возьми, прав. Он не понимает, как этому парню удаётся так легко его читать, открывая перед ним самим глубоко скрытые переживания, о которых Юнги самостоятельно не смог догадаться.
— Чимин, ты… — начинает он, остановившись на месте, и не знает, что ему сказать. Юнги становится тепло внутри от того, как Чимин смотрит на него, и он хочет ещё чуть-чуть посмаковать этот момент в морозящую кожу сырую погоду.
Но взгляд цепляется за красную лужу за спиной парня. Юнги настороженно хмурит лоб, присматриваясь в полутьме, освещаемой лишь полной луной, и замечает, как в этой самой луже плавает что-то мелкое и белое. Пластырь с мультиками. Тот самый, который он видел вчера на лбу Субина.
— Чт… что там? — спрашивает Чимин, замечая, как каменеет выражение лица молча застывшего Юнги. Он хочет повернуть голову, чтобы посмотреть на то, что так зацепило его внимание, но его крепко хватают за плечо одной ладонью.
— Не смотри, — шепчет он, хорошо зная, что Чимин может не осилить увиденное.
— Но…
— Не смотри, говорю! — требовательно повторяет он, теперь сжимая второе его плечо, и искренне боится того, что Чимин всё же повернёт голову. Юнги удивляет самого себя, ведь не хочет, чтобы Чимин видел, как окровавленный труп Субина лежит в грязевой луже в метре от них. — Пожалуйста, не смотри, — шепчет он и хватается ладонью за его затылок, надеясь хотя бы так удержать любопытство Чимина, который то и дело двигает глазами в сторону.
Тот понимает, что Юнги бы просто так его не просил. Чимин подозревает, что там что-то, что связано с убийствами, и боится даже подумать о том, что это очередная жертва. Адреналин в крови повышается, путая мысли Чимина. Он не знает, от чего сильнее волнуется: из-за того, что Юнги там увидел, или его холодных пальцев, прижатых к его горячей коже затылка под воротником куртки. Лицо старшего настолько близко, что Чимин ощущает на своих губах выдыхаемый им пар изо рта. Он оправдывает самого себя в мыслях и твердит, что свалит сделанное на испуг, ведь люди же творят дичь, когда напуганы. И чуть приближает лицо, касаясь губами обветренные губы Юнги, смыкая их в тёплом поцелуе.
Чимин целует неподвижные губы размеренно, осторожно. Осознаёт, что ему не отвечают, и из-за закрытых глаза не видит того, как широко раскрываются глаза Юнги. Хватка за затылок ослабевает, а челюсть от удивления чуть припускается, заставляя Чимина лишь углубить поцелуй, который с каждой секундой становится всё влажнее и горячее. Им обоим становится неожиданно жарко, что захватывает дыхание, как после кроссового бега с препятствиями. Юнги робко двигает губами в ответ, пытаясь осознать происходящее, потому что не любит терять связь с реальностью, как это у него часто бывает. Но всё равно ненадолго забывает о том, что они стоят неподалёку от трупа, и лишь повторяет себе в голове, что он сейчас целуется с Пак Чимином.
— Прекрати, — твёрдо шепчет он, когда Чимин обхватывает ладонями его мягкие покрасневшие щёки, чтобы слиться с ним в единое целое.
Юнги убирает его ладони с лица. Он опускает голову, тяжело вздыхая, и замечает небольшую выпуклость в штанах младшего. Это его не отталкивает, но пугает сам факт своей спокойной реакции. Чимин же смотрит на него боязливо, хочет спросить, испортил ли он всё и смогут ли они продолжить дружить, если Юнги было так неприятно, но молчит и кусает опухшие губы.
— Пойдём отсюда, — говорит Юнги и, не дожидаясь ответа, берёт Чимина за ладонь.
Он тащит его торопливо и даже не оглядывается на парня, надеясь, что Чимин так же не смотрит назад. Юнги надо было как можно скорее уйти с этой улицы, а уже потом позвонить полиции. Чимин послушно плетётся за старшим, даже не подумав о том, чтобы всё-таки посмотреть на то, что так взволновало Юнги. Его голова была занята лишь его крепко сжимающей ладонью и губами, о которых Чимин мечтал с того самого момента, когда Юнги вошёл в кабинет курсов английского языка.