14. Если ты последуешь за мной, то лишь заблудишься
9 марта 2023 г. в 07:00
Чимин впервые приходит в гости к Хосоку и чувствует лёгкое волнение. Дом семейства Чон был самый красивым в их городе. Это неудивительно, раз они являются богатейшими людьми их города. Три этажа, обширный задний двор, в котором по словам некоторых есть открытый бассейн, наряду с закрытым, что на минус первом этаже рядом с личным гаражом отца семейства. Всё это дополняет красивый вид на город. На соседний, конечно, не на Тэбэк.
Чимин думает, что он, наконец, сможет убедиться в правдивости этих рассказов, в частности, самого сына семейства. Но и от Юнги он слышал короткие комментарии по поводу того, что Хосок живёт, как принц.
— Йеа, ты пришёл, май мэ-э-эн, — радостно протягивает Хосок, хлопая друга по плечу и обнимая его, и Чимин чувствует, что старший уже нормально так напился.
Он неуверенно заходит внутрь, сразу замечая то, как не менее роскошно выглядит помещение изнутри. Но ему в глаза бросаются некоторые проходившие мимо личности, явно не из круга самого Хосока.
— Соён своих клонов что ли позвала? — спрашивает он, провожая взглядом двух парней с длинными чёрными волосами и одетых в не менее чёрную одежду.
— Не надо, Чимин. Ты же не будешь также упрекать меня за то, что я влюблён в неё? — хмурится Хосок и протягивает ему стакан с напитком, о содержании которого Чимин не решается спросить, потому что пахнет так, словно намешали всего ему неизвестного.
— Это, конечно, мило, что ты влюблён, — улыбается он, пытаясь расслабиться, и делает самый маленький глоток, на который способен, ведь понимает, что, зная Хосока, он может и от него потерять сознание. — Но ты хоть замечаешь то, как утопаешь в своей влюблённости? Смотри, ты сам весь в чёрном в последние дни ходишь.
— Да? И что? — пожимает плечами Хосок и смотрит на свою футболку с принтом какой-то группы, название которой написано максимально непонятным шрифтом. — Моя летучая мышка говорит, что, когда я в чёрном, ей хочется меня раздеть, — усмехается он, чокая свой пластиковый стакан с чиминовским, чтобы сподвигнуть его сделать больше одного глотка. — Думаешь, мне не подходит?
— Вряд ли она хочет тебя раздеть, потому что тебе не подходит чёрный, — смеётся Чимин и всё же отпивает приличное количество жидкости, ощущая то, как она больно, но приятно бьёт по голове.
— Ох, она настоящая чёрная пантера в постели, — говорит Хосок, и Чимин не успевает предупредить друга о том, что ему не интересна их постельная жизнь. — У Соён есть чёрный латексный двухсторонний дилдо. В общем, она засунула один конец мне в зад, а сама оседлала второй. Ты не представляешь, как это было охуенно! — тараторит он и замечает то, как от отвращения и лёгкой зависти морщится лицо младшего. Хосок отмалчивается о том, что они умудрились перекрикнуть скриминг экстрим-вокалиста, который визжал в этот момент из динамиков в его комнате, и только сейчас понимает, почему их экономка на следующее утро молча уволилась после десяти лет службы. — Кстати, а ты почему один? — спрашивает он, наконец, вспоминая то, почему изначально позвал Чимина на свою бунтарскую вечеринку, потому что комендантский час ещё не отменяли. — Где Юнги?
— А что, ты звал его?
— Нет, но… я думал, ты его притащишь с собой, — тихо бормочет он в ответ, пряча взгляд, и Чимин закатывает глаза.
— Вы так и останетесь в ссоре? — спрашивает он у старшего, не решаясь признаться Хосоку в том, что сам также испортил с Юнги отношения, когда поцеловал его, и был не менее обижен на него за то, что он не услышал его признания в любви. Юнги слишком помешался на поимке убийцы, и Чимин в шутку подумывает убить кого-нибудь, чтобы привлечь его внимание к себе.
— Думаешь, я хочу быть в ссоре с лучшим другом? Просто Юнги что-то не торопится просить у меня прощения, — отвечает Хосок и залпом осушает свой стакан.
Чимин осуждающе качает головой и, когда Хосок проходит обратно в шумный зал, где играют какой-то непонятный электрокор, быстро строчит смску. Сообщение оказывается прочитанным в течение двух секунд, и Чимин тупо улыбается себе под нос, думая о том, что может Юнги ждал его сообщения.
Но ответа так и не получает. Ни через десять минут, ни через час. И Чимину приходится занимать себя танцами под слишком громкую музыку, которую, он уверен, выбирала Соён, и в итоге даже насладиться вечером. Им всем давно нужно было расслабиться.
Он не сразу замечает того, как среди гостей появляется Ёнджун, который вливает в себя алкоголь, как если бы пытался напиться на всю жизнь вперёд. Затем он видит в тёмном зале, еле освещаемом яркими разноцветными прожекторами, то, как Тэхён целуется с Чонгуком, зажатым где-то в углу. Он думает о том, что если эти двое пытаются как-то скрыть свои отношения, то у них это явно не получается, и вновь ощущает то, как внутрь закрадывается зависть. Он быстро отвлекается от своих мыслей о Юнги, так как видит заучку Вонён. Чимин не успевает удивиться тому, что главная отличница города решила, наконец, отложить учебники, чтобы повеселиться, так как ему на глаза бросается то, что девушка держит Алексу за ладонь и ведёт её в центр зала.
Он внушает себе то, что выпил слишком много на сегодня, однако не откладывает стакан, который Хосок ему каждый раз самолично обновляет, словно специально поит чем-то опасным. Но он доверяет другу, хоть и не до конца доверяет Соён, которая не отходит от своего парня ни на шаг. Однако, в отличие от Юнги, верит их чувствам друг к другу, ведь Хосок за весь вечер не полапал ни одной задницы. Кроме той, что принадлежит его девушке. А та, в свою очередь, не принесла никого в жертву, и Чимин впервые видит то, чтобы эта девушка так широко улыбалась кому-либо, кроме Хосока.
— Ты оглох что ли? — слышит он голос прямо у себя в ухе и ощущает горячее дыхание на мочке. Тело моментально покрывается гусиной кожей от любимого голоса и внутри становится тепло от осознания того, Юнги рядом. Чимин не может контролировать себя и радостно улыбается, готовый обнять парня прямо сейчас, но, повернув на него голову, видит то, как он недовольно хмурится. — Я несколько минут зову тебя, — говорит Юнги, пытаясь перекрикнуть музыку, совсем не соответствующей его утончённому музыкальному вкусу, и берёт Чимина за ладонь, чтобы потянуть в более тихое место, так как не желает больше терзать своё горло.
— Юнги, ты пришёл, — мечтательно бормочет Чимин, умоляя богов о том, чтобы присутствие парня не было его пьяным бредом, потому что он не будет жалеть печень, если алкоголь вызывает у него такие галлюцинации.
— Ну после такого сообщения, я был обязан, — пожимает он плечами, смущаясь от пьяной улыбки первокурсника, щёки которого были покрыты румянцем, а глаза еле открывались. Чимин выглядит сейчас безумно умилительно, и Юнги готов надавать себе подзатыльников за такое замечание.
— Я вроде бы написал, что Хосок по тебе скучает и хочет помириться. Да и ты что-то не торопился, — усмехается Чимин, прислоняясь копчиком к мраморным перилам лестницы наверх.
— Я был занят, — тихо бурчит в ответ Юнги, опустив вниз взгляд, и отбирает у Чимина стакан, чтобы испить из него. Он быстро узнаёт знаменитый коктейль лучшего друга и мысленно признаётся себе, что так же скучает по нему. — Я как бы тоже что-то не вижу, чтобы Хосок бросался мне в объятия. Ты наврал, да? — чуть сердито спрашивает он, смотря на Чимина со скептицизмом в прищуренных глазах, и даже не злится на младшего за подобную ложь.
Тот коротко кивает, совсем не стесняясь этого, ведь не ожидал, что у него получится затащить Юнги на вечеринку подобным способом. Чимин уверен, что Юнги на такие мероприятия если и ходит, то только под прицелом дула пистолета, или благодаря харизме Хосока и его способности убеждать других творить всякую дичь.
— Ну хочешь, я сам брошусь тебе в объятия, — кокетливо отвечает Чимин, уверенный в том, что никогда в жизни не произнёс бы такие слова в трезвом состоянии, и, кажется, использовал всю наглость, отведённую ему на время опьянения. Он ждёт того, что Юнги как обычно нахмурится и молча уйдёт, а может даже пошлёт его нахуй.
Но тот стоит и тихо смеётся, чуть двигая плечами. Чимин замечает, что он сделал лишь глоток, он не мог быть настолько пьян, но улыбается в ответ, готовый расплавится от того, как искренне реагирует этот парень на его пьяный бред.
— Юнги, мы… мы так и… эээ… — мямлит он, не решаясь выпалить напрямую свой вопрос, и жалеет, что всё-таки не надрался достаточно, раз хочет сейчас выяснить с ним отношения, — не… поговорили… о…
— О том, что ты любишь меня? — уже без улыбки выпаливает Юнги и, осушив стакан, сминает пальцами податливый пластик.
Он знал, что этот момент когда-нибудь наступит, и раз Чимин сейчас немного пьян, то надо сравнять шансы. Юнги никогда не видел Чимина пьяным и не знает, каким он в такие моменты бывает. Танцует ли, плачет ли или, может, чересчур любвеобильный и лезет с обнимашками. Будет ли он помнить то, что ему скажут, или ради приличия сделает вид, что то, что было произнесено под алкоголем, должно быть потоплено в молчании.
— Я хотел сказать, о… поцелуе… — шепчет Чимин, вытаращив удивлённые глаза на старшего, и сердито дышит, расширяя крылья ноздрей.
Он видит по глазам Юнги, что тот только что сам того не планируя спалил себя, и злится на него в очередной раз за то, что не просто не услышал, а услышал, но решил промолчать. Это было намного обиднее.
— А что о нём говорить? — спрашивает Юнги, стараясь не паниковать, и следует своей излюбленной тактике притворства.
Но Чимину этого недостаточно. Он, в отличие от старшего, не может сделать вид, что ему не важны чувства другого человека. В особенности, чувства Юнги, который косвенно дал ему понять, что у него они безразличные. Слёзы унизительно текут по его горячим щекам, и Чимин молча проходит в сторону длинного коридора, в котором надеется найти уборную комнату. Так, в любви к Юнги он уже признался, в губы его безответно поцеловал. Теперь можно добавить в чек-лист слёзы слабости и поставить галочку.
— Чимин, постой, — догоняет его Юнги и еле успевает ухватиться за локоть перед тем, как Чимин исчезнет за дверью.
— Чего тебе?! — недовольно ворчит на него Чимин и стоит в ожидании того, что перед ним всё-таки извинятся. Но Юнги лишь переминается с одной ноги на другую.
— Это кладовка, — отвечает он, с неловкостью почёсывая затылок, и показывает на соседнюю дверь. — Ты можешь умыться вон там.
— Хосок был прав, когда говорил, что любить тебя — одно страдание! — прикрикивает на него Чимин и с силой отталкивает обеими ладонями в грудь, что тот чуть пятится назад.
Он вбегает в ванную комнату, уже не уделяя своего внимания на богемно-буржуазный интерьер санузла, и встаёт у раковины. Он смотрит на своё отражение и понимает то, почему Юнги не отвечает на его чувства. Чимин жалок.
— Подожди, Хосок так сказал? — спрашивает Юнги, врываясь в уборную, и требовательно смотрит на Чимина, который лишь сильнее рыдает. Он думает о том, что лучше бы Чимин был тем типом людей, которые по пьяни лезут целоваться, а не рыдают.
— Да твою мать, Юнги! — злится Чимин, пытаясь утереть слёзы водой, но поведение старшего лишь усиливает их поток. — Ну почему ты такой? Ты что, в Хосока влюблён? Поэтому отмолчался, да?
— Фу, Чимин, охуел что ли? — ужасается Юнги, ощущая лёгкие рвотные позывы от одной мысли о том, что о нём можно сделать подобное предположение. Он подходит ближе к Чимину, пытаясь помочь ему, но, как всегда, теряется из-за нехватки информации о том, как это сделать. — Я просто… не знал, что сказать…
— Юнги, я у тебя не формулу из квантовой физики спросил. Я просто признался в любви, на что ты должен был или ответить взаимностью или сказать: «Извините, уважаемый, но вы мне не нравитесь». Ну или хотя бы дать в жбан, — отвечает Чимин, успокаиваясь под лёгкие поглаживания по спине Юнги, который ничего другого не смог придумать.
— А что делать, когда не хочешь давать в жбан, но знаешь, что «уважаемый» тебе не не нравится? — тихо спрашивает он, останавливая движения своей руки, и внимательно смотрит на отражение внезапно притихшего парня, который видит в глазах Юнги искреннее непонимание того, как быть.
— Ээ… — заикается Чимин, сам не знающий, что на это ответить. Он понимает, что Юнги, скорее всего, сложно выражать какие-либо чувства, и подсознательно радуется его недопризнанию на то, что он всё-таки ему не не нравится. Это, конечно, не утверждает того, что он всё-таки чувствует к нему что-то романтическое, но с этим парнем это вполне большой шаг для них. — Мог бы так и сказать, — произносит он неуверенно и смотрит на Юнги уже не через зеркало, так как сомневается в реальности того, что ему показывает отражение.
Юнги чуть открывает и прикрывает рот, явно пытаясь что-то сказать, но передумывая на полпути, и Чимин кусает нижнюю губу, волнуясь не меньше самого парня.
— Ты же знаешь, что я… не очень… в словах, — бормочет Юнги, притупляя взгляд, и Чимин цокает языком.
— Ты очень хорош в словах, я видел твои тексты, — говорит он и кладёт влажную ладонь ему на щёку, понимая, что может спугнуть его этим жестом. С Юнги надо быть аккуратным, медленно и осторожно приручать его словно дикого, не знавшего ласки и любви, зверька.
Но он не бежит и не кусает, а прикрывает веки, отдаваясь окутывающему его теплу. Юнги не знает, что это за чувство и можно ли его назвать любовью или симпатией, но ему нравится то, что Чимин верит в него и в его способности, потому что сам он давно перестал это делать.
— Можно я… я поцелую тебя? — шепчет он, не решаясь открыть глаза, и не видит того, как активно кивает Чимин в ответ. Лишь ощущает холодные влажные пухлые губы, накрывающие его собственные, и вторую ладонь у себя на щеке.