**
Тэхён стоит у подоконника, не ощущая того, как мороз пробирается под кожу. На нём лишь нижнее бельё, и где-то сзади лежавший на кровати голый Чонгук говорит ему о том, что Хосок оторвёт ему яйца за то, что он курит в комнате. Тэхён делает вид, что не слышит его слов, ведь никотин приятно обжигает горло, доставляя удовольствие от того, как отравляет его изнутри. В голове школьника слишком много мыслей, слишком много планов, которые хочется осуществить, но что-то его останавливает. И это что-то встаёт позади него и обнимает его со спины, утыкаясь лицом в шею, чтобы одарить поцелуями шею, на которых без того достаточно засосов. У них не было большого выбора для встреч, ведь родители Чонгука, узнав, что сын с лёгкостью взломал код двери и частенько убегает из дома в гости к лучшему другу, пожаловались сестре Тэхёна. Хёнсо, которая вечера проводила с Чихо, а ночи с клиентами, не была в курсе того, чем занимается её младший брат с Чонгуком, когда её нет дома, и лишь отругала Тэхёна, приказав ему вообще перестать дружить с этим парнем, раз его родители доставляют ей неприятности. Чета Чон частенько задерживала её, подозревая в том, что она занимается проституцией, и не скрывала своей к ней неприязни за то, что ту всегда отмазывал мэр города. Натянутые отношения родных никогда не мешали Тэхёну и Чонгуку дружить, но нынешние времена и чувства парней меняли всё. — Она знает, что ты здесь? — спрашивает Чонгук, предугадывая то, о чём сейчас может думать его парень. Ему обидно видеть то, как Тэхён часто уходит в себя и свои мысли, и хочет, чтобы в такие ментальные путешествия он брал его с собой. Тэхён отрицательно качает головой, туша сигарету о помпезный напольный канделябр без свеч, и выбрасывает бычок из окна. Ему откровенно плевать на запреты хозяина дома. — Она уезжает, да? — Чонгук продолжает выказывать своё любопытство, ведь за весь вечер не смог толком поговорить с Тэхёном. Они получили общую рассылку от Хосока о вечеринке в его доме с прикреплённой геолокацией и встретились прямо у входа в дом. Чонгуку для этого пришлось в очередной раз взломать код от двери. Тогда он заметил, что Тэхён был в поникшем настроении и даже не сильно обрадовался тому, что у Чонгука получилось выбраться из дома. Он лишь коротко сказал ему, что поссорился со старшей сестрой и её бойфрендом перед тем, как выйти из дома, и весь вечер напивался, не жалея сил на танцы. — Она хочет, чтобы я поехал с ними, — отвечает Тэхён и закрывает окно, когда видит гусиную кожу Чонгука. Он берёт его за ладонь и тянет к кровати, чтобы не тратить драгоценное время и вернуться к более интересному занятию. — Тэхён, ты хочешь поехать с ними? — тихо спрашивает Чонгук, который застывает на месте, и сильнее трясётся уже не от холода, а от страха так быстро потерять то, что он так долго пытался осознать. — Не хочу и не поеду, — уверенно произносит Тэхён и кивает собственным словам. Он садится на кровать перед Чонгуком и обнимает его за талию, прижимаясь щекой к плоскому животу. Мерзкая мысль прокрадывается в его голову, но он быстро её отгоняет. Этот парень слишком дорог для него, чтобы он посмел хоть как-то причинить ему боль. — Это ты сейчас так говоришь. Она твой опекун и может вполне забрать тебя из города. Да и надо быть дебилом, чтобы не поехать, когда по городу гуляет маньячила, — бормочет Чонгук, мысленно уже прощаясь со своим парнем, и кусает губы, чтобы не выдавать своих тихих слёз. — Пока они будут отплачивать долг родителей, мне к тому времени исполнится восемнадцать, и уже тогда они не смогут меня заставить уехать, — говорит Тэхён, легко целуя Чонгука в холодный живот, и гладит его по ягодицам, надеясь как можно скорее согреть. Его слова не убеждают младшего, и он отстраняется от него, понимая, что Тэхён, как всегда, пытается поменять тему. Он поставил слишком много на кон, чтобы, наконец, признаться ему в своих чувствах, и не понимает, почему Тэхён так расслаблен и беспечен в этом немаловажном вопросе. — Она же не уедет без тебя! — раздражается Чонгук, которому, хоть и не хотелось, чтобы Тэхён оставался без семьи, но было иногда приятно помечтать о том, как после школы они съезжаются и живут как семейная пара. — Твоя сестра никогда не оставит тебя одного в этом городе. Она очень сильно о тебе заботится. Настолько, что из-за тебя она начала продавать своё тело… — С чего ты взял? — перебивает его Тэхён, недобро хмурясь, и продолжает сидя смотреть на пятившегося назад парня, который кусает губы, явно выдавая себя тем, что ляпнул лишнего. — Чонгук! — приказным тоном прикрикивает он, давая знать, что не позволит ему отмолчаться или сбежать от ответа. Чонгук и сам прекрасно это понимает, поэтому обречённо вздыхает. — Я слышал от Хосока. Он говорил, что ростовщики, у которых твои родители заняли денег, угрожали твоей сестре твоей жизнью, поэтому она и пошла на… панель, чтобы поскорее закрыть долг, — бормочет он, зная, что говорить о Биби при Тэхёне запрещено. — Я уверен, что он в очередной раз придумывает, но… — Так вот оно как… — шепчет Тэхён, задумчиво уставившись широко раскрытыми глаза в пол. Они с Чонгуком напрямую не обсуждали то, чем занимается его сестра, хоть и Тэхён понимает, что все в городе в курсе этого. Но знание того, что он виноват в этом совсем ему не помогает. Все эти годы он стыдился своей сестры, хоть и продолжал любить её и заботиться по мере своих возможностей. Как теперь оказывается, он был виновником того, что весь город осуждающе косится на Хёнсо.17. Пусть это тебя преследует
20 марта 2023 г. в 06:00
Дом Хосока оказывается слишком большим. Чимин думает о том, что слухи и сами россказни парня были слишком скромными, что, в принципе, удивительно для хозяина. В доме оказывается аж три гостевых комнаты, поэтому им удаётся разделиться так, чтобы не бесить друг друга.
Хосок пошло шутит о том, чтобы все успели за ночь вдоволь потрахаться и выпустить пар, ведь на утро надо будет подумать о том, как быть с учителем английского. А когда двусмысленно намекает на то, что дверь в его комнату всегда открыта и они с Соён не прочь принять ночных гостей, получает лишь очередные недовольные возгласы и имитации рвотных позывов. Сама девушка лишь по-хитрому улыбается его шутке, на что Чимин неосознанно подозревает её в том, что она извращенка, недалеко ушедшая от самого Хосока. Один его рассказ о двухстороннем дилдо многое объясняет.
Больше всего везёт Тэхёну и Чонгуку, которым уделяют целую, хоть и самую маленькую, комнату лишь для них двоих. Их не волнуют размеры помещения, ведь самое главное, что не нужно терпеть присутствие Ёнджуна, вынужденного ночевать с Чимином и Юнги. Они его бесят меньше всех. Да и Джин настоял на том, чтобы ночевать с Алексой в одной комнате. Та была немного разочарована этим, ведь надеялась подкрасться ночью под одеяло Вонён, с которой они будут делить кровать, и, устроившись между её длинных ног, продемонстрировать то, как можно по-настоящему расслабиться.
— Всегда ненавидел ночевать в доме Хосока, — говорит Юнги, замечая то, с каким восхищением осматривается по сторонам Чимин. Ему хочется выключить свет и лечь на кушетку, на которой ему придётся спать, потому что Ёнджун уже занял двухместную кровать, но он всё равно ждёт того, когда Чимин налюбуется интерьером в вычурном стиле, словно родители Чон считали себя дворянами из какого-то европейского средневековья.
— Почему? — спрашивает Чимин, наконец, вдоволь насмотревшись, и снимает свой худи, так как не любит, когда ему жарко по ночам.
Юнги не сразу отвечает, он попросту не слышит вопроса младшего. Всё его внимание на отчётливо выпирающих мышцах пресса и рук. Он никогда не интересовался ни спортом, ни мускулистыми парнями, поэтому удивляется собственной реакции на соблазнительную привлекательность Чимина, который замечает то, как на него пялится Юнги. Он смущается от того, как тот с участившимся дыханием уставился на него, и торопится выключить свет в комнате.
— Эээ… — слышит он разочарованное оханье Ёнджуна, который так же не смог не проигнорировать открывшийся им глубокой ночью возбуждающий вид.
— Так, школота, ты спишь на кушетке, — приказывает ему Юнги, ощущая неприятное ощущение внутри от осознания того, что полуголый Чимин будет спать с этим парнем на одной кровати.
— С хуя ли это? — недовольно буркает тот, пытаясь разглядеть лицо старшего под неярким лунным светом, освещающим комнату. — Я вообще-то… — начинает он, чтобы аргументировать свой отказ тем, что они оба ниже него, а эта кушетка не внушает доверия для его роста.
— Спишь на кушетке или за дверью на коврике, как пёс. Что тут непонятного? — строго ворчит Юнги и вполне убедительно, потому что Ёнджун ощущает то, как вновь начинает ныть лицо от ударов Чонгука. Чимин, конечно, помог ему обработать раны и попросил его постараться не открывать свой дерзкий рот ни при каких обстоятельствах, если не хочет, чтобы его сегодня добили до полусмерти.
Школьник послушно встаёт с кровати, зная, что Юнги, который всегда не в духе, сегодня вдвойне взвинчен, а значит, может вышвырнуть его из окна, наплевав на то, что они на втором этаже. Он шепчет себе под нос то, как ему всё надоело, и обиженно косится на то, как Юнги молча ложится на кровать, откровенно игнорируя неуверенно двигающегося по сторонам Чимина с голым торсом.
— Ты приглашения ждёшь или как? — спрашивает у него раздражённый Юнги, который уставился на окно.
Он слышит то, как Чимин расстёгивает молнию брюк, и спиной ощущает то, как парень торопливо ложится к нему под одеяло, заставляя постель моментально окутываться теплом. Юнги не понимает и перестал уже придумывать объяснения тому, как у Чимина это получается. Быть тёплым обогревателем в лютую зиму, которую в народе называют «жизнь Юнги». Он неосознанно улыбается в мягкую подушку, когда ощущает робкое прикосновение трясущейся ладони у себе на боку.
Чимин не знает, как Юнги может отреагировать на такую наглость, ведь они договорились не торопить события. Но у него сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди от волнения, потому что он и не ожидал, что уже в первый же их день, если его можно таковым назвать, он сможет оказаться с любимым парнем в одной кровати. Из его губ выходит глухой писк, когда Юнги берёт его за ладонь и резко тянет к себе. Чимин плавно скользит по атласной простыне и утыкается носом в приятно пахнущий затылок. Он громко дышит ртом, боясь задохнуться то ли от такой близости, то ли от того, как часто он вдыхает ртом, чтобы вдоволь надышаться отныне самым любимым ароматом.
Юнги продолжает держать его за ладонь и прижимает её к себе, нежно поглаживая большим пальцем шершавую кожу. Он думает о том, что эти маленькие ладошки не должны были переживать столько. Чимин рассказывал ему о том, что работает с тринадцати лет, и Юнги становится больно за этого мальчика, который просто хотел быть полезным для своих родителей. Он волнуется за младшего, и эти непривычные чувства терзают его внутренности. Юнги пропустил момент, когда стал переживать за жизнь Чимина чуть больше, чем за свою, и считает, может, это и есть та самая пресловутая любовь, о которой все говорят и поют.
И, пока мысли уходят далеко в грёзы, где у него всё же получается ответить Чимину взаимностью, той самой, которую он заслуживает ощутить в полной мере, Юнги чувствует, как пальцы этой самой ладошки тянутся вниз в сторону его джинсовых брюк. Он не сразу осознает то, что Чимин хочет сделать, и быстро хватает парня за запястье, когда ладонь нежно накрывает его пах.
— Не надо, — коротко говорит он, не желая сейчас ничего объяснять.
— Я слышу его храп, — отвечает Чимин, думая, что Юнги останавливает на удивление быстро заснувший на неудобной кушетке Ёнджун, который его самого ни капли не смущает, так как возбуждение, медленно накрывающее его тело, проявляется в виде твердеющего из-под нижнего белья члена.
Юнги же полностью забывает о присутствии третьего человека в комнате, потому что слишком занят раздумьями о них двоих. Он признаётся самому себе в том, что хочет быть с Чимином, но понимает, что недостаточно сильно, чтобы поделиться этим с самим парнем. Юнги боится себя и той боли, которую может причинить Чимину своим характером и незнанием самого себя. Он поворачивается к Чимину лицом и вглядывается в его вопросительный взгляд в полутьме. Он подмечает про себя то, что этот парень чертовски красивый, и пытается вспомнить, всегда ли Чимин был таким или Юнги просто влюблён и поэтому видит его таковым. Он с неловкостью кладёт ладонь ему на щёку, неуверенно поглаживая её, и приближает лицо к его пухлым губам, которые ему сегодня было приятно целовать. Юнги никогда не был любителем прикосновений и поцелуев, и думает о том, что если ему нравится то, как эти губы жадно его целуют, посасывая и несильно покусывая его собственные, можно ли это считать, что у него всё-таки есть чувства к тому, чей поцелуй вызывает у него лёгкое головокружение?