Небо и его Ураган

Эта ночь была особенной. Особенной для Хаято. Сегодня была годовщина смерти его матери. Он всё стоял у окна, безнадёжно смотря в небо. Оно сегодня было беспокойным, темным, будто вот-вот пройдёт буря, готовая смести все на своем пути. Ветер усиливался и проникал через окно в комнату Гокудеры, трепал платиново-серые волосы парня и ненадолго затихал. Хранителю нравился ветер, это ведь его стихия, его природа. Ветер такой же скрытный и пугающий, но если проникнуться, то можно почувствовать легкость и даже нежность. Ураган все смотрел на свою руку, которую когда-то так нежно держала его мать. Гокудера не мог понять, что сейчас он чувствует, что за ураган бушует в его душе. Так ли он тоскует по маме или же просто обида на несправедливость жизни его гложет? Или же, что касается сестры, действительно ли он ее ненавидит или просто завидует? Как же тяжело сейчас вынести все эти чувства. Его лицо все так же спокойно, непоколебимо, но если всмотреться в его глаза. Эти зеленые глаза, полные печали и мрака, но с маленьким проблеском надежды. Эта надежда — Десятый Вонгола. Да, его обожаемый Джудайме. Хаято смог открыться только ему, только ему он может дарить любовь, заботу и всего себя. Ураган отрёкся от прошлого, посвятив всего себя любимому боссу, но что же происходит сейчас? Почему его сердце так болит, ведь всё уже давно не имеет никакого значения, ведь сейчас самое главное в жизни Гокудеры — это Тсуна. Ветер резко дунул, и занавески разлетелись во всю длину по комнате. Волосы вновь забегали. Хранитель глубоко вдохнул, свежий воздух наполнял легкие, придавая чувство мимолётной свободы. Вдруг двери в комнату распахнулись. На пороге стоял Тсуна. — Д-джудайме? Что-то случилось? — Можно я пройду? — Конечно, проходите. Савада подошёл к тому же окну, облокотился о подоконник и устремил взгляд в небо. Хаято смотрел на него с удивлением, совершенно не понимая, что происходит. — Сегодня особенная ночь, правда? –Тсунаеши спросил это, или скорее задал риторический вопрос с абсолютным спокойствием. — Что вы имеете в виду? — Думаю, ты и сам поймёшь, впрочем, неважно... — Тсуна прикрыл глаза. — Я лишь хотел тебе сказать, что я для тебя в первую очередь хочу быть другом, близким другом, ты не один и больше никогда не будешь один. Если тебе будет плохо, я все пойму и буду рядом. Гокудера был не просто удивлён, он был ошарашен. Да, конечно он понимал, что Джудайме самый добрый, кого он знал, но это было слишком неожиданно. — Спасибо б-большое, Джудайме, но с чего вы вдруг решили сказать мне это? — Просто, чтобы ты знал, что я всегда буду с тобой. Ветер вновь ударил с новой силой, будто описывая чувства Хранителя. Хаято понял истинное значение этих слов. Они всегда понимают друг друга, лучше чем кто-либо. — Д-джудайме, я... Я просто... — Всё нормально. Тсунаёши накрыл ладонь Гокудеры своей. От этого прикосновения по телу Хранителя пробежали мурашки. Его взгляд перебежал с ладони на лицо Десятого, он стал осматривать его, эти шелковистые каштановые волосы, слегка развивающиеся от ветра, эти прекрасные шоколадные глаза, в которых можно утонуть, не боясь этого. Сколько нежности и любви в этих глазах. Хаято хотел всю его любовь себе, как бы эгоистично это ни звучало, в ответ же даря всего себя полностью. Гокудера всегда видел в Тсуне то, чего не видят другие, то, что открыто лишь ему. Хаято постепенно успокаивался, дурные мысли его покидали, а в душе наступало спокойствие и умиротворение. Тсунаёши был словно успокоительным, которое помогает лучше всего на свете. Его улыбка заставляет сердце биться чаще. Его присутствие делает все вокруг счастливее. Они еще долго так стояли, наслаждаясь мимолетной свободой. Сейчас ничего не имело значения, сейчас были только Небо и его Ураган.