***
Презентация должна начаться в восемь вечера. Народу у кофейни (к слову, немалую часть которого составляли те самые странные хиппи!) толпилось вполне достаточно для того, чтобы украсть приличное количество воздуха в помещении, но маловато для писателя в целом, пусть даже малоизвестного. Да и Дейзи нельзя было назвать малоизвестной, - разве что забытой; к тому же, в тюрьме она писала еще и стихи, поэтому в литературных кругах (по крайней мере, Луизианы) ее должны знать. Наконец начали запускать людей в кофейню. Сидячих мест не хватало, но Полу повезло: ему как пожилому человеку уступили место один их тех, идеологию которых Эджкомб не понимал и все же, усмехнувшись про себя, подумал: «Ну, хоть воспитанный». Когда зрители более менее устроились, на небольшую сцену вышла Дейзи Барджман. Пол, имея довольно хорошую память на даты, посчитал, что ей сейчас должно быть пятьдесят три года, и отметил, что выглядит она довольно неплохо: та же стройная фигура, а седина затронула темные волосы лишь немного. Правда, он толком не смог разглядеть ее лица, ибо забыл очки в гостинице. Дейзи начала говорить, и гул в кафе умолк. Пол отметил, что ее тембр голоса, дикция, и интонация остались прежними, а вот манера изменилась: теперь она говорила емко, четко и просто, не вдаваясь в дебри рассуждений, что ей было свойственно раньше. Она рассказала о своей жизни: про убийство, тюрьму, блок смертников и психиатрическую клинику, в которой она провела четыре года за написанием увидевшей свет книги. В конце мероприятия Дейзи спросили, почему она выпустила книгу только сейчас и получили ответ, что после выхода из клиники она больше не хотела ни к чему быть причастной, не желала давать новых поводов СМИ и решила сделать лишь несколько рукописей для самых близких. Но шли годы - годы продолжения терапии и переосмысления реальности; Дейзи становилась вновь все более открытой для мира и, наконец, ощутила готовность нести свой жизненный опыт в массы. По окончанию презентации Дейзи поаплодировали; часть зрителей ушла, а часть осталась для беседы и покупки книг. Пол тоже решил никуда не торопиться и, оставшись на месте, он наблюдал за тем, как писательница дает ответы на вопросы заинтересованным. Все это длилось примерно час; когда разошлись последние посетители, Пол подошел к Дейзи и произнес: - Добрый вечер. Я бы хотел пригласить вас выпить чашечку кофе из этой же кофейни, только на веранде. Я должен быть одним из персонажей вашей книги, и за это я попрошу мне не отказывать. Дейзи опешила, затем, внимательно всмотревшись в посетителя, воскликнула: - Мистер Эджкомб, блок Е! Вы ли это? - Да, именно я. Значит, все-таки не сильно изменился. Не ожидал, что мы с вами так здесь встретимся. Приехал на отдых, а тут… такое… - Так что же… вы бы встали, представились, сказали бы пару слов… Да, вы узнаваемы, и я бы подтвердила, что это вы! Людям было бы интересно! - Да старый я, для известности-то, - усмехнулся Пол. - Конечно, я принимаю ваше предложение! – с радостью сказала Дейзи. – Когда? - Завтра в полдень на этом же месте вас устроит? - Да, пожалуй.***
На следующий день они встретились, где условились. На это раз Пол не забыл очки и разглядел Дейзи получше: все-таки седины в волосах было куда больше, а лицо оправдывало возраст. - Сигаретки не найдется? – спросил у Эджкомба проходящий мимо хиппи. Пол не курил, но вспомнил, что курила Дейзи, и вопросительно взглянул на нее. - У меня нет, я бросила много лет назад, - с улыбкой ответила та. Хиппи, кивнув с пониманием, пошел дальше, а Эджкомб проговорил: - Развелось их, однако… Не понимаю я всего этого пестрейшества. - Более старшее поколение всегда будет воспринимать в штыки новизну, - заметила Дейзи. - Следует понимать, что все меняется, ничего не стоит на месте. - Все это понятно, но надо же, чтобы от сего новшества была какая-то польза, - сказал Пол. – Иначе не ясно, для чего это вообще нужно. - Польза от этого весьма неосязаемая, – духовная; потому и кажется, что ее нет. Я иногда общаюсь с этими хиппи и думаю, что у них можно многому поучиться: они из тех людей, кто никогда не влип бы в то, во что влипла я. Они свободны духом и прямолинейны. Они хотят жить и любят жить. Пол мысленно усмехнулся, поняв, что в ряде восприятий его бывшая заключенная не изменилась, а вслух сказал: - Под тем, что они принимают, наверное, и мы бы захотели жить так, как они. - Это все стереотипы, что все хиппи поголовно принимают вещества, - ответила Дейзи. - Есть и те, и другие. Мне вот попадались те, от которых я кое-чему научилась: например, ментальным упражнениям, которые помогают мне бороться с тревогой и унынием… - Понятно. Впрочем, я с тобой встретился не для того, чтобы обсуждать этих патлатых. Сама-то как поживаешь, что с тобой было все эти годы? – спросил Эджкомб. - Да как… Половину моей биографии вы, наверное, слышали на презентации… - Дейзи вздохнула. – Почти пять лет провела в Брайр-Ридж, где и писала книгу, потом меня выписали, но поставили на учет… Я вернулась в Морреро; осознав, что жить одной мне страшно, попросилась к сестре. Ребекка с радостью меня бы приняла, тем более, ей нужна была помощь с подрастающим поколением, но ее муж меня не пустил – испугался за репутацию. Три года я кое-как продержалась, периодически ложась ненадолго в клинику, потом поступила радикально: продала материнский дом и книжный магазин, часть от выручки с которого отдала Ребекке, купила здесь маленькую квартиру: тут все-таки больше событий, как-то более шумно, празднично, а там глушь… Правда, в то время мне всего было мало: я нашла временного жильца в свою новую на тот момент квартиру, сама же стала колесить по Луизиане. Немало интересного повидала за этот период, подрабатывала во многих местах и несколько развеялась. Получала немного, капитал не скопила… - Дейзи усмехнулась. – Да и транжирила много на подарки. Но я свободна! Хожу, где хочу, общаюсь, с кем хочу; хочу – пишу, хочу – не пишу. И никто мне не указ, кроме моей болезни, чтоб ее… Да, кстати, в 1949-ом легла на принудительное лечение, так как забыла отметиться в клинике; до этого я вполне исправно приезжала и отмечалась, а тут забыла! Лет семь назад решила, что хватит с меня путешествий и окончательно осела в Новом Орлеане. Еще раза четыре за все это время ложилась в здешнюю клинику; надо сказать, ее отремонтировали очень хорошо. - А вот когда ты путешествовала, тебе не задавали лишних вопросов? Понятно, со временем все забывается, если не давать о себе знать, но ты же им представлялась при устройстве на работу? Они могли бы и не принять мужеубийцу Дейзи Барджман. - А, забыла вам рассказать. Да, вопросы задавали еще до путешествия, разве что в газетах обо мне уже не печатали. С покупки квартиры еще оставались деньги, и я их потратила на замену документов, так что с тех самых пор я снова мисс Клэптон! – Дейзи усмехнулась. – Угадайте, кто помогал мне с этим процессом. Пол задумался, и у него в голове не было ни одной мысли насчет этого. - Каден Фостер, тот самый адвокат! С тех пор мы стали закадычными друзьями. – Дейзи снова усмехнулась. – Обсудили с ним тот казус с моим ужасным поведением после суда, и недомолвок больше не осталось. - Ооо, Фостер… Как он поживает? - У него здесь своя контора… Работает, ездит по штату. Все в норме. - Погоди… Ты же выпустила книгу под именем Дейзи Барджман, - с непониманием произнес Пол. - Я так решила, ибо когда со мной происходили события, там описанные, я же была Барджман. Так что решила разделить: в миру, в быту – девичья фамилия, мужья – творческий псевдоним. Помню, Беверли Макколл мне рассказывала, что когда готовилась к казни, попросила вас, чтобы вы зачитали ей приговор именно под девичьей фамилией. Я тогда подумала, что это ерунда, и фамилия ничего не решает. Потом же, когда вышла, поняла, что еще как решает. Хотя… у нас с ней все же разные ситуации. - Она, кстати, не так давно умерла от сердечного приступа. Знаешь об этом? – спросил Пол. – В некрологе писали. - Нет, - удивилась Дейзи. - Ее же выпустили, лет двенадцать назад, что ли… Он работала заведующей в маленькой библиотеке, и вот, примерно год назад я прочитал в некрологе… - Да, как все меняется, - с грустью произнесла Дейзи. – Отбываешь свой срок пожизненно, уже привык к тюремному распорядку, и тут тебя отпускают на волю, где ты, мягко говоря, дезориентирован. Но я рада, что у Беверли хватило влиться в эту реальность и не покончить с собой. Как, кстати, все остальные, кто меня охранял? Гарри, Дин, Брутал? Пол вздохнул и начал рассказывать: - Брут покинул нас одиннадцать лет назад: с ним неожиданно случился инфаркт. Гарри и Дин живы, но более менее здравствует лишь Гарри… У Дина нашли опухоль, правда, доброкачественную; надеемся на лучшее. Впрочем, все трое его детей не обделяют Дина вниманием, а это важно для самочувствия. Хэл Мурс, начальник тюрьмы, при котором я работал, умер, когда началась эта война в Европе… - Да, жалко Брута… В самом расцвете лет был человек, - вздохнула Дейзи. – Тоже надеюсь, что Дин пойдет на поправку. Хорошие они люди. - Я тебе сейчас назвал всех именно хороших людей… Но ведь не только таковые у нас работали, - произнес Пол и выдержал паузу. - Про того я как раз таки все знаю, - живо отозвалась Дейзи. - Знакомый коллега Фостера занимался его делом. Уэтмор еще долго продержался. - Он ведь мог и в тюрьму попасть и заработать к себе то же самое отношение, какое у него было к заключенным раньше, - заметил Пол. - Именно. Вот что бывает, когда остаешься без покровительства дяди-губернатора. Спроси кого-либо тридцать два года назад, кто из нас в итоге покончит жизнь самоубийством, – я или Уэтмор – ответ был бы очевиден. Но Перси отобрал у меня первенство. – Дейзи горько усмехнулась. – Его дела были совсем плохи. Он же проиграл приличную сумму родительских денег, да еще и веществами закидывался... - Он ведь в больнице умер, да? – уточнил Пол. - Да, в клинике реабилитации наркозависимых. Знакомый Фостера говорил, что там с ним очень много работы. Подробности самоубийства Перси мне неизвестны… - Помню, мы за тебя даже волновались, когда ты переходила вместе с ним в Брайр-Ридж, - улыбнулся Пол. - Да что там… - Дейзи махнула рукой и не стала говорить о том, что не зря волновались. – Главное, он уволился спустя несколько месяцев, и больше похожих на моего мужа я не видела. - Да, кстати, о муже, и ради чего, собственно, все это было тогда заварено, - продолжала Дейзи, - иногда я вспоминаю, как думала, о чем говорила тогда, давно… Все-таки то дело, которое я пыталась осуществить еще в тюрьме, сейчас процветает, пусть даже им занимаются другие люди: ведь начинают открывать хотя бы кризисные центры, хотя законодательство пока особо не шевелится, чтобы наказывать виновников домашнего насилия. Я рада, что со временем люди все больше и больше начинают понимать, что насилие – зло, и с ним надо бороться. Те же хиппи – вы не смотрите, что у них странный внешний вид… Эти люди лучше нас понимают, что зло надо пресекать и стараться прожить жизнь так, как ты того желаешь. - И поэтому так много хиппи вчера у кафе собралось, потому что их идеология перекликается с главной мыслью твоей книги? – спросил Пол. - Вы же не читали мою книгу, откуда вы знаете, какая мысль там главная? – улыбнулась Дейзи. – И они не знают. А собралось их много вот почему: я позвала двух своих знакомых, а они позвали своих. С этим словами она полезла к себе в сумку и достала книгу в зеленой обложке, на которой были изображены прутья решетки тюремной двери. - Это вам от меня подарок за столь неожиданную и приятную встречу, которая сейчас вызвала столько ярких воспоминаний, - сказала Дейзи, протянув ее Эджкомбу. - О, спасибо! – улыбнувшись, произнес Пол и начал листать страницы. – С удовольствием прочитаю. - Я могу заказать экземпляры для Гарри и Дина. - Думаю, не стоит. Я могу им передать эту книгу после того, как прочитаю сам, а то все-таки переводится бумага, материал, что не бесплатно. Кстати… забыл тебе кое-что еще сказать… Думаю, тебе будет любопытно. - Что же? – заинтересовалась Дейзи. - Примерно недели через две после того, как ты переехала в клинику, на Миле вновь появился мистер Джинглс. Я забрал его к себе, поселил в чулане, где он жил, периодически катая катушку, еще года три. - Аах, мышонок, - радостно улыбнулась Дейзи. – У вас не случалось никаких несчастий примерно это время? - В это – нет, - с удивлением ответил Пол. – А почему ты спрашиваешь? - Просто я тогда решила, что этот мышонок пришел к смертникам, чтобы скрасить их последние часы, быть своего рода утешением, а тут он пришел, считай, к вам… и несчастий у вас, как вы говорите, не было… Значит, не сработала моя теория, - усмехнулась Дейзи. - Да уж, мое самое большое несчастье – смерть супруги - произошло лет двадцать спустя, и мистера Джинглса рядом со мной не оказалось, - вздохнул Пол. - Сочувствую, - с грустью произнесла Дейзи. – Вы сколько еще здесь пробудете? - Примерно неделю. - Я могу составить вам компанию в качестве гида Нового Орлеана и предложу сплавать по озеру Борже от одного Берега к другому: просто сказочные виды! Бьюсь об заклад, вы не видели здесь еще очень много интересных мест! - А согласен! – улыбнувшись, сказал Пол.