Жан сидел на самом большом камне, что вдоль был чуть больше него самого, и кидал маленькие камешки на ещё не совсем окрепший лёд, но тот пока выдерживал агрессивные броски в свою сторону.
С матерью он так и не поговорил. Не смог и решил для себя рассказать о своей симпатии к парню чуть позже. Как говорится, не хочу думать об этом сейчас, подумаю потом.
Сейчас же, под вечер, он вышел прогуляться к озеру, попутно написав Ботту и пригласив его встретиться у озера. Он выпросил его ник ещё в его аудитории, а после оставшиеся пары доканывал игрой в онлайн дурака. И теперь ему кажется, что он корректно подзадолбал Марко. Но, немного узнав о нем больше за последние пару дней, Кирштайн сделал вывод, что тот точно терпеть не станет и сразу скажет, что приставала его заеб...
— И снова привет. — Жан вздрогнул, разворачиваясь на голос Марко. Тот сразу сел на камень рядом с парнем и уставился вдаль. — Романтично. Ну давай, я жду признания в любви.
Жан сначала не понял, что сказал Очкозавр, а когда до него дошло, скривил какую-то непонятную пугливую рожу, все ещё тупо пяля на Ботта. Тот выглядел.. блять, да господи, совсем не понятно, шутит он или серьёзно. Нет улыбки или ухмылки хотя бы, но глаза вроде как говорили сами за себя. Наверное...
— Чего?
Ботт шумно и тяжело вздохнул, а его глаза снова потускнели до привычной смертельной усталости. Он повернул голову к Жану, заглядывая тому в душу через янтарные глаза.
— Я пошутил. За последний месяц мне трое признались в чувствах в районе километра в этой местности.
Марко вновь вернул взор на уходящее за горизонт солнце, что поспешил сделать и Жан, потому что уже слишком долго разглядывает веснушки парня, но через пару секунд ему показалось, что что-то он упустил в образе Марко, потому вернул взгляд на него.
— Да ты прям парень нарасхват. — сказал Кирштайн, чтобы молча не пялить на веснушчатого, и слабо улыбнулся.
— Не понимаю, что они находят во мне. Внешность? А вдруг я манипулятор, абьюзер и собственник? Или маньяк.
— Да ну, я так не думаю... — дальше Жан решил пока не продолжать, потому, что.. он говорил глупости. Он сейчас буквально от лица всех признавшихся и своего сказал какую-то ересь, явно приписывая себя к тем несчастным, которым походу отказал Марко. Интересно, почему? — То есть, я думаю, что что-то может и зацепило, кроме внешки. Ты спрашивал, почему ты им нравишься?
— Нет, зачем? — Марко отрицательно вяло покачал головой, беря в руки мелкий камешек рядом и кидая на лед. — Меня не интересуют отношения, возникшие из воздуха. Намного лучше, когда началось общение и следом возникает желание у обоих начать отношения. Я романтик, к сожалению.
— Почему, к сожалению? — Жан кое-как оторвал взгляд от парня. — Кем бы человек не являлся, он прекрасен. Я имею ввиду, его привычки, особенности, то, что он считает недостатком даже.
— Странно обсуждать это с тобой. — боковым зрением Кирштайн заметил, что Марко теперь в свою очередь смотрит на него, и кажется слегка улыбается. Потому поспешил настроить зрительный контакт.
Марко выглядел сейчас более открыто, не так зажато, чем когда-либо. Может, даже было еле заметное удивление в его глазах, а Жан гордо улыбнулся, мысленно хваля себя за умение, когда надо, разговаривать адекватно на серьёзные темы. А не как быдло или малообразованный человек.
— Почему странно?
— Быть геем — недостаток по мнению большинства, а ты гомофоб. Или просто, только мне такая участь досталась?
— А... — Жан тут же смутился, а невидимая награда разбилась вдребезги. Ну да, конечно, как же без этого. Теперь сиди выкручивайся. — Кстати, насчёт этого... я так и не сказал, а хотел бы.
— Слушаю внимательно и не осуждаю.
Интересно, Ботту похуй или.. или...
— Да, просто так получилось, отец зачем-то в середине девятого класса вбил мне в голову, что любовь не бывает однополой, что все такое подобное — грех, и так далее. А я когда пришёл на первый курс, отец сдох, и видимо это так отразилось на мне, что именно гомофобию я вбил себе в голову в память о нем. — Жан немного помолчал, про себя благодаря Марко, который с пониманием пока молчал, соображая, что Жан просто ищет слова для дальнейшего рассказа. — Потом, вернее, недавно понял, что срать я хотел на этого выблядотка. Я ж не ярый гомофоб, да и вижу, что вокруг таким уже никто не страдает. А ты попался под горячую руку, когда я сначала увидел тебя в коридоре шараги, а потом вечером со своим Алексом на первом курсе на районе где-то. Ну и как-то закрутилось, что моя травма вылилась только на тебя.. — Жан прикусил язык. — Короче, сорян.
«Что я, блять, только что сказал, откуда я могу знать имя бывшего. Надеюсь, бывшего. Блять. Сука» — парень бил в голове тревогу, при этом оставаясь внешне абсолютно спокойным.
— Да уж, тяжело с людьми старой закалки. — тише произнёс Марко, дождавшись конца рассказа. — Я не держу зла, не боись.
Жан выдохнул, всеми силами моля кого-нибудь, чтобы Ботт не обратил внимание на излишние знания о нем. А рассказ был практически правдой, но всю истину от начала до конца Ботт должен узнать гораздо позже.
— Знаешь имя моего бывшего? Не припоминаю, что говорил тебе про него что-то, пока мы не начали общаться.
Мысли перемешались, руки начали подрагивать, благо, Жан держал их в кармане ветровки. Он поджал губы, растерявшись, как обычно, собираясь молчать на вопросы, на которые не хочет и не знает, что отвечать.
— Ладно, неважно. Пошли эти бывшие вообще далеко и надолго.
Кирштайн в который раз с наслаждением расслабил очко за сегодняшний день. Походу, когда он выбирал, в каком режиме ему родиться, по приколу выбрал хардкор.
— Правильно. — все, что дополнил он, с разочарованием отметив, как разговор, кажется, сжимается в комочек. Становилось неуютно, пора исправлять.
Пока парень думал, о чем ещё поговорить, Марко встал с камня и подошёл ближе к озеру, до него была пара тройка шагов, и легонько коснулся носом кроссовка льда. Рушить конструкцию застывшей воды он не стал, встав ровно и загадочно смотря вдаль, что Жану хотелось рассмеяться от то ли забавного вида перед ним, то ли от давно забытого счастья.
— Марко, а ты... — начал было Жан, как обычно, спеша вперёд паровоза. Он хотел спросить про катание на коньках здесь, когда лёд станет толще и окрепнет, но вряд ли выдержит ещё один вопрос «откуда ты знаешь». Знает и знает, какая разница, блять... — Кататься умеешь на льду? — выкрутился.
— Ну, можно сказать, да. До шестого класса ходил на фигурное катание и даже шёл до цели ездить на соревнования. Но потом вывихнул ногу до такой степени, что плакали все мои награды.
— Бля, жаль, конечно.
Жан встал, быстро доходя до Ботта и вставая рядом.
— Иногда люблю покататься, просто для себя. Любовь к этому небольшая осталась.
— А ты придёшь сюда, когда лёд станет крепче?
— Думаю, да.
— Здорово.
— Что насчет тебя?
— Не умею.
— Могу научить.
— Я только за.
Они немного помолчали, смотря на лед, и кажется, оба чувствовали себя комфортно в молчаливой компании друг друга. По крайней, мере, так казалось Жану. Так хотелось думать, потому что выстроить этот комфорт было очень сложно.
Rainusha: Ну как там свиданице?????
Жан отвлекся на сообщение, чуть вытаскивая телефон с кармана куртки, и недовольно цокнул.
JeanK: Сам ты свидание
JeanK: А мы просто гуляем
— Мне показалось, ты не совсем для таких разговоров меня позвал. — неожиданно подал голос Марко, поворачиваясь к Жану почти всем телом, серьезно, но достаточно мягко, смотря в глаза Кирштайна.
— А, ну… — Жан убрал телефон обратно в карман, чуть хмуря брови и отводя взгляд. — Да я это…
Грустненько и скучно было, захотелось побыть подольше в спокойной и мирной обстановке с этим милым парнем. Просто скажи это, Жан.
Но Жан предпочитает молчать в ответ, не говорить правду. А когда хочется соврать, у Кирштайна буквально парализует язык, эту функцию своего тела парнишка ненавидит больше всего.
— Правда в любви признаться захотел, что ли? — несерьезно предполагает Ботт. И смеётся.
Он смеётся. Жан никогда не слышал раньше, чтобы Марко смеялся.
— Не дури. — Жан дуется, пытается сделать вид, что злится, от чего Марко становило веселее. — Ты где смешинку поймал? Поделись.
— Я с тебя валяюсь, Жан. — Марко прекратил захлебываться своим ангельским смехом. — Ладно, колись, что случилось?
— Да бля… — Жан почесал затылок, не смотря на Ботта. — Грустненько было. Хочу обговорить с мамой одну щепетильную тему, вышел прогуляться, чтобы набраться храбрости. Одному скучно, а с тобой так спокойно.
Что правда, то правда. Что не любил Жан, врать он не умел, как и иногда держать язык за зубами. А пора бы научиться.
— Приятно слышать. — коротко отвечает парень, а Жан почему-то расстраивается. Чего он как скупо реагирует, тьфу. — О чем хочешь поговорить с мамой? Или пока секрет?
— Думаю, пока секрет. Даже Райна с Бертом пока не знают. Я тебе первее сказал, что вообще хочу что-то обсудить с матерью.
— Берт — Бертольд, тот высоченный брюнет, ходит рядом с Брауном?
— Да. Я с ними вот только буквально общаться начал.
Марко достает сигареты и протягивает без вопросов одну Жану. Они поджигают и после блаженно выдыхают яд с легких.
— Я думал, вы давно прям друзья-друзья.
— Нет.. да это длинная история, потом расскажу.
— Хорошо, я запомнил.
Пока Марко считал ворон, рассеянно смотря в небо, Жан активно боролся с желанием прямо здесь и сейчас поцеловать Марко. Это.. было трудно. Он такой хороший… и очень милый.
— Как думаешь? — вдруг услышал Жан и прекратил тупо пялиться на веснушки Марко, теперь осознанно смотря на него.
— Что? А. Да, конечно.
Марко вместо ответа снова рассмеялся, кидая бычок рядом с собой и затушивая кроссовком.
— Пойдем, я провожу тебя. Темнеет.
***
Rainusha: Ну что там??
Rainusha: Жанчик, я сейчас умру
Rainusha: Вы целовались????7??711!
JeanK: Ты придурок что ли
JeanK: Утром я его нахуй послал а вечером засосал конечно
JeanK: Всегдп так делаю
JeanK: Мы обменяись еще и номерами пока что только
JeanK: Берт обещал скинуть когда очкарик ходит покататься я в седующий раз с ним схожу
Жан заблокировал телефон, пока не читая ответ Брауна. Мама колготилась на кухне, и Жан как раз собирался пойти помочь ей с ужином. Да и компания Марко придала уверенности поговорить с ней.
— Мам? — Жан вышел с своей комнаты и сразу свернул на кухню.
— Жанни, уже вернулся с прогулки? Не заметила, как ты вошел. Мой руки, садись за стол, у меня почти все готово, милый!
— Давай помогу. — Жан мягко в сторону сдвинул мать, забирая у той нож и вместо нее продолжая резать помидору для салата. — Руки мыты.
— Я бы сама справилась, сынок..
— Мне не трудно.
Госпожа Кирштайн широко улыбнулась, отходя заваривать чай, попутно проговаривая, какой у нее чудесный сын.
— Мам, а ты бы расстроилась, если бы мне понравился парень? — неожиданно сразу начал Жан, мысленно находясь рядом с Марко. Так спокойнее.
После смерти отца отношения между Жаном и его мамой наладились, и казалось, хорошо так было находиться дома, в семейной обстановке, только в детстве.
Кирштайн не сказал бы, что воспитание херового отца сильно на нем отпечаталось, сам по себе Жан непробиваемая личность. Наказания на него не действовали, потому он следовал своим правилам. Мальчиком всегда был умным, лишнего не пробовал, наркотиками не баловался, разве что сильно приевшаяся привычка курить могла оставить последствия уже в следующих годах. Жан предполагал, что у него может возникнуть сильная зависимость из-за отца, так как тот курил, как паровоз, но не учел, что избавиться от такой привычки самостоятельно не сможет.
Но это сейчас не так важно. Важно то, что мама остановилась с чайником в руках, моментально застывая на месте и во все глаза смотря на сына.
— Знаю, что отец сейчас бы мне просто бошку открутил, но я хочу знать твое мнение. Да и его сейчас нет. Извини, что так резко.
Был бы тут кто-то еще, он бы прокричал, забери чайник у матери, идиот!
***
«02.10. 21:37
Я такой дурак. Хах. Ощущение, что мне лет двенадцать. Ну какая еще любовь в интернете? Да и к тому же, человек занятой. Больше никаких мыслей об этом. Тем более в моих планах на ближайшее время подружиться с верёвкой и мылом.
А еще Жанчик такой странный и забавный. Что б он не задумал, я готов. Ну, а если тянуть будет, то шутить придется стоя над моим гробом.»
Марко закрыл дневник. Жан его позабавил, писать много не было необходимости. Но Кирштайн действительно стал странным в долю секунды. Еще недавно он чуть ли не задушил его, а тут такое началось… словно Жан всегда был просто пареньком с параллели и решил подружиться.
demonX: знаешь, я наверное сегодня лягу спать
Да, маленькая слабость Марко — не спать сутками. Особый вид принесения себе увечья.
angelX: АХУЕТЬ
angelX: Я вахуи
demonX: занят?
angelX: Нет
angelX: Я сижу ахуеваю теперь ты оказывается спать умеешь
demonX: хехе
demonX: как там у тебя дела с твоим мужем?
Марко решил, пора прекращать играть в эти любовные игры. Просто человек хороший, верно? Нет смысла ревновать, избегать этой темы с парнем, что нравится интернет-другу, злиться на пустом месте. Он Ангела этим обижает и снижает вероятность продолжения общения.
angelX: Ой бляяяя
angelX: Давай потом от этом
angelX: Я сейчас спать
demonX: спать? рано ты
angelX: Давай сейчас просто ляжем, завтра на учебу, мы плохо спим уже который день из-за общения
Марко отодвинул от себя телефон, глядя в экран так, словно бы сейчас смотрел на самого Ангела. Запятые, отсутсвие ошибок... что происходит?
demonX: все хорошо?
angelX: Могли быть и хуже
angelX: Могло*
angelX: Я тебе обещаю все рассказать завтра
angelX: Спокойной ночки сочной дрочки
«03.10. 20:03
Ангел сегодня не вышел на связь, а ведь обещал, я чëт переволновался, что случайно на две пары раньше ушёл. Кстати, там не было Жанчика. Писал ему, он словно тоже провалился под плинтус. Иногда мне кажется, что Ангел и Жан один человек, но.. это маловероятно. Да и было бы жутко неловко, ахах.
Собственно, зачем я пишу? Пока..? Это, должно быть, последняя запись. Я все решил. Сейчас иду на каток в дом культуры. Спасибо Бобу, разрешает приходить хоть ночью.
20:17
Я передумал. Вернее, подправил своё решение. Если ко мне никто не придет провести со мной время на катке, то я точно повешусь сегодня же. А приходить со мной кататься никому не нужно, и мало, кто знает об этом. Значит, все же пока. Я устал.»
— На каток? — спрашивает уставшая после работы мать, выходя в коридор с кухни.
— Да, буду к двенадцати. — отвечает без лишних эмоций Ботт. Он давно стал эгоистом.
— Хлеб купи, пожалуйста, умница моя. — женщина целует в подбородок сына, куда смогла дотянуться, и уходит снова на улицу. Марко покидает дом.
Улица встретила его тишиной, за это парень очень любил свой район, и.. лёгким снегом. Выпал первый снег. Сегодня.
demonX: снег выпал
Марко решает написать красивое последнее сообщение Ангелу. И пусть не вспоминает его. Это ни к чему.
BtMar: дела, что ль, какие? сигаретку некому было стрельнуть.
Марко думает пару минут, прежде чем выходить на улицу, где находится дом культуры.
BtMar: снег сегодня выпал. красиво.
Пусть Жанчик тоже не скучает.
Марко убирает телефон подальше в карман и сдает куртку охраннику Бобу, тепло тому улыбаясь. Берёт свои коньки в охапку и проходит дальше в здание.
Свет в крыле спорта уже горел, вернее, если поворачивать в сторону отведённой комнаты для катка. Слышно какой-то сопение.. что происходит?
— Жан? — расстеренно спрашивает Марко.
Да. На скамейке прямо перед входом на лёд сидел недовольный Жан, пыхтя над своими шнурками.
