Ты не мой брат!

       Сумико сидела перед ноутбуком и раскачивалась на стуле, невидящим взглядом уставившись в экран. Туда-сюда. Сюда-туда. За восемнадцать лет жизнь не раз подводила её: взять только эти кошмары, натянутые отношения с родителями, отсутствие друзей, но даже при всём своём пессимизме предположить то, что она узнала несколько минут назад, просмотрев первый файл, который ей скинула Черри, Сумико не могла. Стало ясно, с чего доктор Фанели был всегда рад её видеть… Наверное, всегда радуешься тому человеку, благодаря которому защитил докторскую диссертацию. А ведь Фанели хвастал ей этим! Воздействие на память… Блокировка воспоминаний! А Сумико, как последняя дурочка, каждую неделю ходила и рассказывала «своему психологу» обо всём. А если вспомнить методы доктора Фанели, который беззастенчиво вводил в гипноз и трогал грязными руками всякое «бессознательное», то, скорее всего, её постоянно заставляли заново всё забыть. Сумико потрогала плечо, на которое Фанели поставил «якорь транса». Прикосновение к точке у основания шеи и какие-то фразы, со слов доктора, должны вводить в лёгкий транс. Подробности почти не откладывались, происходящее на сеансах Сумико помнила смутно, но кошмары на время отступали. Фанели говорил, что давал ей силу справляться со всем этим, закрывал подсознательное. И она сама на это соглашалась! А теперь получается, что с ней делали чёрте что! Теперь всё чётче вырисовывались закономерности. Цучи… У неё был старший брат, которого звали Цучи! Поэтому подсознание устраивало подобный выверт с домом, тенями и оружием, и пауком, изо всех сил намекая на демона «цучигумо» — паукообразном чудовище. К тому же, на японском сленге словом «цучигумо» обозначали бандитов. Скорее всего, её попытались отвратить от брата, превратив его образ в страшилку… Поэтому Тень был с оружием, часто с изогнутой катаной или кривым кинжалом. Через странные сны подсознание пыталось сообщить имя брата и его потерю. Сумико слишком долго «была психом», слишком много литературы прочла и даже записалась на дополнительные занятия по психологии в колледже, чтобы не понимать, к чему привела просьба родителей. Они буквально свели её с ума! И отец врал! Всем своим существом Сумико, у которой от одного произнесённого имени «Цучи» внезапно нахлынула где-то из глубин живота тёплая приятная волна, отринула нелепые домыслы, что брат, её брат, мог что-то с ней делать или обидеть. И ещё больше возмутило предательство родителей. Взять на воспитание ребёнка, а потом бросить его, как никому не нужный мусор, когда их что-то в нём не устроило. Походя, не задумываясь, считая себя правыми, искалечить две жизни! Сумико полагала, что отец воспользовался служебным положением, чтобы найти такого нечистоплотного психолога, который за деньги согласится на любые эксперименты с чужими отпрысками. Не зря Иствуд назвал Фанели «Змеем». Да и родители сами спокойно подписали разрешение на клинические испытания методики, тем самым Фанели прикрылся бумажками от любой проверки! Змей! Натуральный скользкий гад! Сумико выдохнула, вспомнив о своём внезапно вновь обретённом друге. Первый день рождения, когда сама Судьба сделала шикарный подарок. Гриффин как будто бы совсем не изменился внутренне, только подрос и раздался в плечах. Солнечный, активный, яркий, с улыбкой на всё лицо, дружескими объятьями и широкими жестами. Для Иствуда словно не было почти пяти лет расставания, Сумико поначалу стеснялась, не зная, что говорить, но Гриффин, как и тогда, в средней школе, остался при своей непосредственности и способности разговорить и понять любого. Они проболтали с вечера почти до самого утра, даже Черри им почти не мешала, ушла к себе в комнату. Иствуд поделился, что хочет завоевать сердце этой розоволосой девушки и тем самым окончательно успокоил Сумико на свой счёт. Терять единственного друга из-за детских симпатий пубертатного периода совершенно не хотелось. Да и Черри была довольно милой и помогла. Так что Иствуд внезапно, порывисто и резко снова занял определённое место в системе ценностей Сумико, но без сколько-нибудь сексуального подтекста. И сейчас она точно не могла сказать, случилось ли это само по себе или из-за каких-то внушений доктора Фанели. Её первая влюблённость, закончившаяся трагичным внезапным расставанием, словно заморозила все чувства в душе. Больше Сумико ни к кому особо не влекло, и она, глядя на одноклассниц и сокурсниц, у которых на уме были мальчики-любовь-свидания и кто станет королевой бала, даже считала себя асексуальной, потому что внимание парней больше раздражало, чем радовало. Впрочем, старшая школа была сложной, кроме занятий дзюдзюцу, Сумико ходила на дополнительные уроки, чтобы поступить в колледж на стипендию, а ещё отдельно — к репетитору, а в выходной ещё и ездила к психологу, так что расписание было слишком плотным для каких бы то ни было отношений. Первые два месяца в колледже она старалась погрузиться в учёбу и почти не обращала внимания на окружение, но потом словно «проснулась», стала замечать некоторых парней. Нравились ей брюнеты и в основном азиатского типа, какие могли бы понравиться и отцу. Так что, скорее всего, в голове по этому поводу Фанели всё же покопался. Минору Фугу был очень строгих взглядов и считал, что они должны держаться своей общины и культуры, особенно в личных отношениях. Словно кругом враги или ничего не понимающие варвары. Мысли Сумико вернулись к предателю-психотерапевту, и её кулаки сжимались сами собой. Не зря же через четыре месяца нормальной жизни без дурацких «сеансов» ей приснился тот сон! Она смогла вспомнить! Вся жизнь была ложью. Одним большим обманом. И отчего другие люди берут на себя право вмешиваться в чужую жизнь? Только потому, что произвели на свет? Заставлять проживать не свою историю, ломать личность, психику, ради чего? Чтобы она забыла единственное светлое, что у неё было?.. С досадой Сумико щёлкнула на повторное воспроизведение файла. Она решила посмотреть всё внимательно и без эмоций.

* * *

— Привет, прости, что так поздно тебе позвонила… — Сумико заглянула в окно, а затем открыла дверь и плюхнулась на переднее пассажирское кресло машины Иствуда. Друг приехал по первому её звонку в одиннадцать вечера при том, что отработал полную смену в местной автозаправке и завтра у него была ещё одна смена. — Да ничего страшного, что-то стряслось? Куда поедем? — откликнулся Иствуд, выруливая с парковки у парка. После просмотра «приёмов» у Фанели Сумико решила, что в свои дела больше никогда не будет посвящать тех людей, которые сделали всё это с ней, поэтому попросила Гриффина не светиться рядом со своим домом. Встречу они назначили почти в километре вниз по улице. — Я поговорить с тобой хотела, так что можно и здесь остаться… — ответила Сумико, и Гриффин, кивнув, сделал небольшой круг и встал на прежнее место. — Что ты хотела? — Хочу кое-что у тебя спросить. Ты помнишь драку, когда нам было по тринадцать? Это был практически последний день… День, когда мы в последний раз виделись. Ты помнишь, как мне сломали руку? Я же была с тобой тогда? — Да, а ты разве не помнишь? У вас с Цучи вышло какое-то недоразумение, я так и не понял, с чего вы сцепились… — задумчиво протянул Иствуд. — Вообще не ожидал такого исхода. А потом набежала толпа, вас увезли, а потом мы с дедом Джи уехали впопыхах… — С Цучи? — подскочила Сумико, ударившись головой о потолок машины. — Кто это? Что ты про него знаешь? Что случилось? — Ну… — выдохнул Иствуд. — Цучи… Он был в том же приюте, что и я. Только он старше. Лет на пять где-то или на четыре. Такой нормальный парень… Знаешь, он стал моим первым другом. Ещё он очень умный и занимался со мной, хотя все считали меня слишком тупым. Цучи вдохновил меня на поступление в ту элитную школу, поверил в меня, сказал, что я смогу. В восемнадцать из приюта, ну… в общем, Цучи больше с нами не жил, но он поддерживал связь, звонил иногда. Он узнал, что у меня объявился опекун, и хотел со мной встретиться. Ну… приютские присматривают друг за другом, потому что всякое бывает, — замялся Иствуд. — Я слышал, что Цучи был в семье, а там его приёмный папашка то ли поколачивал, то ли как-то издевался, а когда он пригрозил сообщить куда надо, то от него быстро избавились. Мол, кто поверит ребёнку, от которого отказались? Это типа просто месть, если он что-то расскажет… Сумико со свистом выдохнула, боясь упустить хотя бы слово. Воспоминания о приюте явно не были светлыми и хорошими, Иствуд весь как будто потускнел, но продолжал рассказывать: — Мы шли после школы, кажется. Не помню точно, вроде бы я хотел познакомить тебя с Цучи или просто он сам нам встретился со своим другом. — Их было двое? — переспросила Сумико, внезапно вспомнив смутные фигуры, одна из которых была намного выше другой. — Э… да… Типа группа поддержки. — И что было дальше? — кашлянула Сумико, возвращая Иствуда к событиям пятилетней давности. — Когда мы их встретили. — Честно говоря, я не очень понял… — почесал затылок Иствуд. — Мне показалось, что вы с Цучи знакомы… Точнее, он тебя знает, а ты как будто нет. И Цучи, вообще-то… ну… всегда очень спокойный, а тогда… я немного отвлёкся с Бобом. Так что не понял с чего ты так… взбесилась, что полезла на Цучи и ни с того ни с сего начала на него напрыгивать и ногами махать выше ушей. — Я… Ох, ужас… — В общем, он вроде сначала уворачивался. Цучи, он тоже чем-то там занимался или занимается, в общем, ты всё же ему заехала и не один раз. Цучи был весь в крови, злым и каким-то потерянным. В общем, я его таким никогда не видел. И он попытался тебя остановить, ты просто как берсерк была, по правде. Настоящая девочка-терминатор. Короче, он сломал тебе руку при самозащите. Ну, а потом вас увезли в больницу, меня не взяли… А после дед приехал и ему надо было очень срочно уехать. Так что мы даже не попрощались. Сумико откинулся в кресле, пытаясь уложить всё, что узнал, в единую систему. — Значит, и тогда… — пробормотала она. — И тогда они задействовали этого Змея, чтобы промыть мне мозги! — Ты о чём? — удивлённо спросил Иствуд. — Мои родители долго не могли завести детей, а им так хотелось иметь идеальное чадо, полностью удовлетворяющее их представлениям и мечтам… — криво ухмыльнулась Сумико, начиная свой рассказ.