***
— Ты куда собрался?! — воскликнула Т/Ф, входя в комнату Кацуки и увидев, что тот встал с кровати и шёл в сторону двери. — Я наболелся, — чуть менее хрипло, чем вчера сказал парень. — А меня это не волнует, марш в кровать, — отрезала девушка подходя к Бакуго. — Нет, — попытался возразить Кацуки, но Т/И уже аккуратно потащила его в кровать. Парню оставалось лишь еле слышно материться и ругать Ц/Глазую.***
— Наконец-то, — громко провозгласил Кацуки, услышав от Т/И, что он может выйти из комнаты. — Но тренероваться пока что нельзя, — опустила его на землю Т/Ф. Блондин взвыл от отчаяния. — Я уже три, блять, дня валяюсь без дела, — принялся орать он. — Тебе нельзя кричать, может опять заболеть горло, — рассудительно сказала Ц/Глазая.***
— Я, блять, иду тренероваться, и ты меня не остановишь, — твёрдо сказал Кацуки на четвёртый день болезни. — Если ты пойдёшь тренероваться, то останешься без малинового варенья, — оборвала его Т/И. — Ты не сделаешь этого. — Сделаю. — Я уже лежу в ёбаной кровати, — пробормотал Бакуго.***
— А сегодня можно тренероваться? — Нет, тебе надо ещё денёчек отлежаться.***
— А сегодня можно тренероваться? — спросил Кацуки на шестой день простуды. — Можно, но немного. — С лёгкой улыбкой разрешила Т/И. Парень аж просиял от радости.***
— Всё, ты полностью здоров, — удовлетворённо сказала Т/Ф через семь дней после начала болезни Кацуки. — Наконец-то, — обрадовался блондин. — Как говорится в России, и года не прошло. Больше не будешь ходить без зонта под дождём? — Не буду. — И если забудешь зонт, не будешь отказываться от моего? — Не буду. — На этом мы закончим наш урок.