Холодные, мозолистые руки

Джеймс мелко подрагивает от напряжения, вслушиваясь в каждый шорох вокруг. Завязанные глаза совершенно не помогают расслабиться, наоборот — такой властный раньше человек, как он, лишившись зрения, станет излишне чувствительным. И его партнёр знает это. Донх достаточно грубо оглаживает его тело, но в тоже время удобно усаживая на свои колени. Руки парня связаны за его спиной, он рвано втягивает носом воздух. — Расслабься, — голос триадца тихий, но для Джеймса он слишком близко, он вызывает волну неприятного нервного покалывания по всему телу. Парень не отвечает, лишь прикусывает губу, прижимается голой, тёплой груди, лишь бы прикоснуться, лишь бы найти опору в этой темноте. Чужие горячие руки проходятся по бёдрам, поднимаются к животу. Джеймс не может удержать себя от того, чтобы выгнуться навстречу таким приятным прикосновениям. Его руки тяжёлые, сильные. Они прохладный и слегка мозолистые, очерчивают длинные полосы прикосновений, оставляя их гореть на коже крупье. Чёрно-волосый не выдерживает, глухо стонет, старается прижаться как можно ближе. Прикосновений для него слишком много. Он не может видеть лицо своего мучителя, не может представить, как сам выглядит со стороны. Он утыкается носом в чужое плечо, запах Донха кружит ему голову. Такой терпкий, выпитый им алкоголь и сигаретный дым с чем то прислащённым. Он такой беспомощный, такой ограниченный в движениях, такой открытый перед ним. Само осознание этого факта заставляет черныша содрогнуться, попытаться свести ноги, лишь бы получить малейшее давление для своей промежности. Донх крепко держит его, пальцы сжимают нежную кожу внутренней стороны бедра. Он не даёт парню пошевелиться, с лёгкой усмешкой утыкаясь губами в его шею. — Куда ты так торопишься? Чёрт, чёрт, чёрт… Его голос звучит слишком глубоко, его дыхание слишком горячее для тонкой кожи. Джеймс чувствует, как трудно ему дышать. Сейчас, когда он настолько дезориентирован, весь окружающий мир сужается до мистера Донха, его голоса и прикосновений, его присутствия. — м-мистер Донх, пожалуйста… — скулит и слегка заикается он, жмётся ближе, мажет губами по его коже, толкается бёдрами, чтобы потереться стоящим членом о чужую ногу. В этот раз он позволяет. Черныш мелко подрагивает, с каждым прикосновением с его губ слетают тихие вздохи. Донх убирает руку с его бедра, оставляя после себя холод. Джеймс хочет попросить первого триадца о чём-то. То ли вернуть руку на его ногу, то ли прикоснуться к его члену. Он не успевает, ибо чужие пальцы уже путаются в его волосах. Такое простое, невинное по сути действие заставляет его закатить глаза под прикрытыми веками. С губ слетает очередной вдох. Донх просто перебирает его волосы, чуть массирует кожу головы, после чего чуть оттягивает их, заставляя послушно поднять лицо. Чувствуя горячий поцелуй на своих губах, Джеймси тихо стонет, отвечает на поцелуй. Его голова идёт кругом от ощущений, он совершенно в них теряется, отдаваясь на распоряжение своему партнёру-мучителю. Босс целует его медленно, так тягуче сладко, что Джеймсу кажется, что он сойдёт с ума такими темпами. Единственное, что он может сделать — нетерпеливо прикусить его нижнюю губу, тут же проводя по ней языком. На голос рассчитывать не приходится. Его намёк понимают. Донх углубляет поцелуй, сплетает их языки, давая своему личному крупье крохи контроля, позволяя доминировать хотя бы так. И парень этим пользуется, он чуть ли не ложится на мистера Донха всем весом, вжимается в него своим телом, чуть покусывает его губы. Рука в волосах натягивается сильнее, показывая, что Донх тоже не может быть с ним нежным так долго. Рука на его бедре сжимается, после чего начинает двигаться вновь. Горячие пальцы оглаживают его промежность, плавно обводят его истекающий смазкой член. Джеймс не выдерживает, срывается на поразительно, позорно высокий стон. Босс казино победно улыбается в поцелуй, наконец отпускает чужие губы, позволяет вдохнуть. Его рука исчезает с затылка, проводит по щеке и упирается подушечками двух пальцев в мягкие, распухшие от поцелуев губы. Крупье понимает всё сразу, без слов. Приоткрывает губы, впускает чужие пальцы в свой рот. Мягко посасывает их, чувствуя солоноватый привкус, тщательно вылизывает, обильно смазывая слюной. Он не знает, сколько времени проходит, пока он занимается этим. Кажется, Джеймс готов оставаться так вечно, только что бы не получить по лицу несколько раз какой-нибудь полу пустой бутылкой. Но всё же Донх разрывает этот момент, достаёт пальцы из его рта. Второй рукой разводит ягодицы, оглаживает влажными пальцами проход. Джеймс срывается на стыдливый скулёж, ему нужно больше, его тело этого просит. — мистер Донх… — тихо стонет он ему на ухо, чувствует, как его дрожащий голос заставляет мужчину терять контроль. Он видит это не на его лице, не чувствует это во взгляде. Он ощущает это физически, понимает по тому, как напрягается тело рядом, как пальцы сильнее сжимают мягкую плоть. Подобные действия сводят его с ума. Когда пальцы оказываются в нём, Джеймси не сдерживает ещё одного, до жути позорного стона. Донх растягивает его медленно, дразня, явно хотя получить пошлые и постыдные слова от своего крупье. И этого для Джеймса слишком мало и много одновременно. Он бесполезно извивается в его руках, пытается насадиться как можно глубже. Донх не позволяет, крепко удерживает его на месте. — мистер Донх, мистер Донх, мистер Д-Донх~… — только и может скулить черныш, чувствуя, как его глаза слезятся от перевозбуждения. Владелец этого имени осыпает поцелуями его шею, ключицы и плечи, но двигаться не позволяет. Разводит пальцы на манер ножниц, задевает ту самую чувствительную точку, вызывая очередной стон на грани со всхлипом. Эта пытка длится вечность. Джеймс, оставленный в полной темноте, с повышенной чувствительностью и натянутыми как леска нервами, совершенно теряет счёт времени. Это ведь только растяжка, а ощущается намного глубже, чем обычно. Сейчас он не может отвлечься на окружающее пространство, оттого вынужден полностью сосредоточиться на своих ощущениях. Пальцы покидают его слишком резко. Парень рвано выдыхает, хочется скулить от внезапной пустоты, но он понимает, что долго она не продлится. Донх приставляет член ко входу, медленно потирается. Джеймс чувствует, что хватка на его ногах ослабела — можно двигаться самостоятельно. И он это делает, медленно опускается на чужой член, чувствуя, как восхитительно он заполняет его внутренности. Единым, плавным движением он принимает его в себя целиком, замирает, опустившись до конца. Дышать тяжело, его грудь тяжело вздымается в неравномерном ритме. Его бёдра дрожат, он чувствует каждый сантиметр чужого члена внутри себя, каждую дрожащую венку на органе, а так же и собственный быстрый пульс с сердцебиением. Отвлечься не на что. В этом море удовольствия нет ничего, за что можно было бы ухватиться, чтобы не утонуть. Он чувствует тяжёлое дыхание своего босса своей кожей, когда тот утыкается носом ему куда-то в шею, оставляя беспорядочные влажные поцелуи. Он физически ощущает, какое именно влияние оказывает на своего партнёра. Это так… Восхитительно. Ему кажется, что он скоро сойдёт с ума. Кое-как отдышавшись, крупье начинает двигаться. Закусив губу, он медленно поднимается, стараясь удержать равновесие. Без рук это выходит так себе. Благо, большие и, в это время, ледяные, как его сердце руки ложатся на его талию, придерживают и направляют. Первый полноценный толчок выходит резким и глубоким. Черныш опускается до конца и протяжно стонет, закидывая голову назад. Его ноги уже сейчас отказываются его слушаться. —мистер Донх~… — с трудом произносит он, кажется, он того уже заебал его же именем, — Я не могу.. Донх слегка замирает, очевидно смотрит на его лицо, пытаясь понять значение этих слов. Джеймс слегка выдавливает из себя улыбку, хоть и очень кривую и не красивую. — Я хочу, чтобы вели вы..мистер Донх... Он чувствует губами чужую ухмылку, прежде чем его положение меняется. Его укладывают спиной на большой, так же неприятно холодный стол, устраивается между его ног, руками удерживает их под коленями. Джеймс сладко вздыхает, когда чужой член оказывается в нём. — Да, да, вот так… мистер Донх.. пожалуйста, продолжайте~.. — хрипло шепчет он, откидывая голову. Триадец с толчком наклоняется ближе, вновь целует его губы. Крупье стонет от того, как меняется угол с тем что его почти складывают пополам. Боги, как он обожает это. Он сжимает пальцами какие то бумаги рядом с собой, насколько позволяет ему положение рук, и даже не беспокоясь, что это может быть что то важное. Наконец, Донх устанавливает нормальный темп. Он двигается резко, выходит почти до конца, оставляя внутри лишь головку, а затем глубоко толкается, входя до самого конца. Джеймси уже не может сдерживать свои стоны, срывает голос в эйфории. Чужой член заполняет его до краёв, подходит для него идеально. Он это обожает, он это любит. Из его глаз текут слёзы от излишнего возбуждения, иногда вместо стонов с его губ срываются всхлипы. Донх бесстыдно терзает его шею, оставляя множество своих засосов, помечая своего личного мальчика, кожа Джеймса горит после его прикосновений. Его член болит, оставленный без внимания. Но раньше, чем черныш успевает попросить, мозолистая и холодная ладонь ложится на ствол, заставляя парня взвыть от чрезмерной стимуляции. Член Донха попадает прямо по его простате. Голубоглазый кончает с криком, содрогаясь в оргазме, пока его босс продолжает вбиваться в его обмякающее тело. Крупье уже откровенно плачет от перевозбуждения и невероятной чувствительности. Благо, Донх в этот раз не терзает его слишком долго. Он со стоном изливается внутрь, наконец замедляясь и останавливаясь, входя до самого конца, наслаждаясь теплотой чужого тела, столь приятной даже после оргазма. Они молчат несколько минут, восстанавливая сбитое дыхание. Потом Донх тянется к лицу своего мальчика, наконец избавляя его от повязки, заглядывая в его слипающиеся заплаканные глаза. — Ты прекрасен, хоть и урод — саркастически улыбается он, целуя его веки. Джеймси лишь невнятно мычит, подставляя лицо под горячие поцелуи. Потом заходит Артимон и им была пизда. Потому что те бумаги надо было сдавать сегодня😊