* * *
К счастью для Андерса, в клинике особо нечего было красть. Он толкнул открытую дверь и покачал головой: ну почему прошлой ночью Меррилл или Хоук не догадались ее запереть! Пропала еда, которую принес Вильям, зелья из шкафчика, покрывала, бинты и припарки тоже исчезли бесследно. Андерс бы разозлился, только вот грабители явно нуждались во всем перечисленном, и он это прекрасно понимал. И все-таки, разве нельзя просто прийти и попросить? В конце концов, он потому здесь и находится, и запасами своими распорядится куда толковее, чем эти воришки. Он и вправду не злился, пока не заметил еще одну пропажу. Андерс дважды обыскал комнату... нет, точно исчез! Он оставил посох у дальней стены, рядом с курткой. Куртка висела на месте — эполеты из перьев валялись на полу, — а вот посоха не было. Андерс скрипнул зубами и потер лицо, делая глубокие вдохи. Блядь... мысли заволокло дикой яростью. Главное было не то, что он остался безоружным, и даже не то, что вору такая вещь была совсем не нужна — небось, толкнет скупщику на ближайшем черном рынке, вот и все. Этот посох был у Андерса долгие годы и равноценной замены не имел. Маг сам изготовил его вскоре после пятого бегства из Круга — тогда он пробыл на свободе дольше всего, не считая, конечно, седьмого побега. В тот раз Андерс добрался до окраин Денерима, где подружился с резчицей по дереву; та позволила ему остаться в обмен на работу. Она и научила его обрабатывать ядровую древесину. Андерс отлично помнил слова мастерицы о том, что эта часть дерева порой подходит лучше всего: темная, крепкая, устойчивая к гнили. Андерс вырезал себе посох из клена, в том месяце поваленного грозой. Теперь же он вряд ли снова его увидит. И все же, несмотря на огорчение от кражи, времени на передышку не было. Вернувшись домой, он до позднего вечера погрузился в заботы. Вильям отмыл от крови порог и площадку перед входом, но сама клиника была в жутком состоянии. Андерс вынес тело Элены через черный ход на маленькую заброшенную террасу с видом на скалы, и сжег его. Ни семьи, которую можно было бы оповестить, ни прощальных слов, лишь пепел да ветер... Только в девять вечера он смог подумать о том, как бы улизнуть из клиники. Люди, которые приходили вчера и обнаружили, что в приемной пусто, явились сегодня, тем самым удвоив обычное количество пациентов. Когда маг наконец задул фонарь и попытался собраться с мыслями, была уже половина десятого. «Доверься Хоуку, получишь Верхний город, — уныло отметил Андерс. — Нижний хоть поближе будет». Путь до «Щита и орла» занял еще добрых полчаса; без тяжести посоха за спиной Андерс нервничал, вздрагивая от каждой тени. Вот вам еще причина не любить Верхний город — храмовников тут развелось немеряно. Не то чтобы по дороге он заметил хоть одного, но и знания о том, что они бродят где-то неподалеку, было вполне достаточно. Единственное, чем был привлекателен Верхний город, так это куда более чистыми и изысканными заведениями. «Щит и орел» освещали хрустальные газовые лампы, а ноги не липли к половицам разной степени замызганности — в «Висельнике» подобное случалось постоянно. Клиенты были разодеты в пух и прах и вина хлестали гораздо больше, чем эля. Однако здесь не хватало дружеской атмосферы, той самой, что снискала особую славу Нижнему городу. Или с атмосферой все было в порядке, просто Андерс ее не чувствовал. Ему сразу не понравились процентов девяносто посетителей кабака. Люди вокруг косились на его потрепанную одежду и небритую физиономию, но Андерсу было наплевать... хотя нет, его это все равно злило. — Ну, а дальше? Андерс услышал голос Хоука прежде, чем увидел его самого. Осмотревшись, он разглядел разбойника за дальним столиком, который частично закрывала группа мужчин у барной стойки. За стойкой маг заметил и Варрика с Меррилл — они беседовали между собой, ожидая, пока их обслужат. Господа подвинулись, и Андерс увидел, к кому обращался Хоук. Первым порывом было развернуться и уйти, но он понимал, что так сбежит от проблемы, а не решит ее. Фенрис хмуро уставился на Хоука, взгляд же разбойника был полон терпения. Андерса стремительно охватило любопытство, и он сделал то, чего обычно не стал бы делать: стараясь оставаться незамеченным, подкрался поближе. — Это бессмыслица, — почти прорычал эльф. — Никакая не бессмыслица, — терпеливо возразил Хоук. — Давай, оно такое же, как то, что я тебе показывал. Тяжело в учении — легко в бою. — Полагаю, на сегодня мне учебы достаточно, — заявил Фенрис, двигая к Хоуку что-то, похожее на лист бумаги. Тот решительно толкнул листок обратно. — Просто прочти, — чуть строже промолвил разбойник, — всего-то несколько строчек! — Я тебе сейчас покажу, что делать с этими строчками... — мрачно начал Фенрис. — Ладно, — перебил его Хоук, — но когда Варрик вернется и спросит, как тебе идея для его новой книги, а ты в ответ ни бе ни ме, я тебя прикрывать не стану. Фенрис зловеще воззрился на своего соседа — того, казалось, это совершенно не трогало. Наконец эльф тяжело вздохнул и вновь уставился на листок у себя в руках. Взгляд его стал сосредоточенным, даже напряженным. Андерс по-прежнему держался в тени, дивясь про себя, о чем же толкуют эти двое. Он понял, в чем дело, только когда эльф начал читать. — Бестра... бес-страш-ный муж, ко-то-рый ни пре... ни перед чем не ост... остан... — выдавил Фенрис. Сдавшись, он с отвращением швырнул лист обратно на стол. — Хватит с меня! Скажу Варрику, что это ужасно — уверен, в моей оценке он не усомнится. — Ты все делал правильно, — нахмурился Хоук. — У тебя все получается, нужно лишь немного терпения. — Которое, благодаря тебе, быстро иссякает, — огрызнулся Фенрис. — Эй, сегодня не смей мне грубить! — воскликнул Хоук, тыча пальцем в эльфа. Тот моргнул. — У меня день рождения! — Ты это раз пять за вечер повторил, лишь бы выкрутиться и не спорить, — парировал Фенрис. Хоук улыбнулся, и он ответил тем же, не в силах устоять. — Жду не дождусь, когда пробьет полночь, и твоя уловка утратит силу. — Ха, значит, пока в силе, надо использовать по полной! — взгляд Хоука сделался откровенно кокетливым. — Или я должен попросить? — Не торопись, — Фенрис улыбнулся в свой бокал. Андерс решил, что лучше присоединится к Варрику и Меррилл. Если его заставят слушать еще что-то в этом роде, ему вообще придется уйти... или кое-кого покалечить. Обходя столы, он направился к бару, обдумывая то, что нечаянно обнаружил. Значит, Фенрис неграмотен? Вряд ли тут позлорадствуешь, по-своему оно вполне логично. Андерс сомневался, что рабам позволяют читать: в написанном слове слишком много власти и мыслей о свободе. Такой способ подавления применяют веками... И все же, это выглядело странно. Несмотря на свою неприязнь к эльфу, Андерс должен был признать, что выражается Фенрис весьма изысканно — и при этом не в состоянии разобрать простую написанную фразу. Ну почему он не может прийти в чувство и понять, что угнетение магов здесь — все равно, что попрание рабов в Тевинтере? Фенрис должен сочувствовать магам, а не ненавидеть их! Помотав головой, Андерс протиснулся к стойке; сегодня он не будет об этом думать, сегодняшний вечер — только для себя. — Ой, ты пришел! — воскликнула Меррилл, когда маг похлопал ее по плечу. — А мы все гадали, куда ты подевался. Я, знаешь ли, даже чуточку волновалась. — А я тебе говорил, нечего переживать, — Варрик пренебрежительно махнул рукой. — В итоге Блондинчик всегда появляется. — Приятно слышать, что я так предсказуем, — покачав головой, ответил Андерс. — Возьми мне чего-нибудь покрепче, а? — Тратить славную выпивку на единственного в Киркволле человека, неспособного напиться? — удивился гном; девушка за стойкой поставила его заказ на серебряный поднос. — Я очень, очень постараюсь, — обреченно пообещал маг. — А вот это как-то нехорошо звучит, — нахмурился Варрик. — Ты в порядке? — Лучше не бывает, — солгал Андерс, улыбаясь губами, но не глазами. — Не допрашивай меня сейчас, в другой раз расскажу. — Договорились, — согласился Варрик и повернулся к служанке. — И еще стаканчик вашего самого крепкого! — Крепкого чего? — уточнила та. — Да что у вас тут есть, — ответил гном, — верьте моему слову. Девушка пожала плечами, вытащила откуда-то справа, из глубины бара, пыльную бутылку и щедро плеснула в высокий восьмигранный стакан. Варрик раскошелился, выложив за одну порцию кучу денег, и все трое стали пробираться сквозь толпу обратно к столу. Хоук и Фенрис были погружены в свой разговор и обратили на них внимание, лишь когда все уже расселись. Хоук потянулся за напитком и поднял изумленный взгляд на мага. Тот поприветствовал его усталой улыбкой, разбойник тоже улыбнулся и, протянув свой стакан, чокнулся с Андерсом. Фенрис вернулся к прежнему плану «делай вид, что не видишь» — Андерс счел это мудрым решением. — Я уж было подумал, ты не придешь, — промолвил Хоук. — Тяжелый вечер, прости, — утомленно пояснил Андерс. — У тебя все хорошо после, ну... — Меррилл запнулась, не зная, как лучше сказать. — Там все в норме, — Андерс снова лгал: разумеется, там ничего не было в норме, да и где было? — Выглядишь так, словно тебе и впрямь нужно выпить, – заметил Хоук, подняв бровь, в то время как Андерс поднес стакан к губам и осушил большую порцию одним долгим глотком. Маг прокашлялся, чтобы унять жжение в горле, и поставил стакан обратно на стол. — Ну что, по второй? — спросил разбойник. — Разве не я должен тебя угощать? — Андерс хотел проверить, возымеет ли это какой-нибудь эффект. — Необязательно, — Хоук глотнул из своей пинтовой кружки и поднялся. — Для меня подарок уже то, что ты здесь. Андерс покачал головой и тихонько рассмеялся: приложив усилия, Хоук с его обаянием мог, пожалуй, выкрасть даже веру у храмовника. — Тебе то же самое? — спросил разбойник Фенриса. — Я пойду с тобой, — привычным бесстрастным тоном ответил тот. — Хорошо, — лавируя между посетителями, Хоук направился к бару, эльф не отставал. Глядя на них, Андерс не мог сдержать негодования. Смешавшись с усталостью, обида сбивала с толку, а затем превратилась во все ту же давнюю ненависть. Ему здесь не место, никто из этих людишек ни на что не годится, они лишь отвлекают его. Безответственный, непослушный, неспособный сосредоточиться... Андерс наморщил лоб и потер глаза. Где он... Цепь размышлений дрогнула, и маг криво ухмыльнулся. Ох, Справедливости было не до смеха, совсем не до смеха. Дух еще никогда не давил на него настолько, что Андерс даже не мог уловить источник своей — своей ли? — мысли. «Ну, это уже просто грубо!» — уставившись на стол, он ожидал, когда Хоук принесет еще стакан самого крепкого в кабаке пойла. «Что ж, Справедливость, посмотрим, на сколько тебя хватит!» — горько добавил про себя маг. — Все хорошо, он и не слушает совсем, — произнесла Меррилл. Тут только Андерс заметил, что рядом идет беседа. — Чего не слушаю? — Ой, да я говорила, как это очевидно, что ты по уши втрескался в Хоука, — передернув плечами, Меррилл сделала маленький глоток чего-то, похожего на воду. Будь у Андерса что глотать, он бы, наверное, все выплюнул, но маг лишь покачал головой, вертя в пальцах пустой стакан. Он уже собирался возразить, когда эльфийка спокойно продолжала: — Знаешь, я видела их утром: свернулись в клубочек, как два маленьких нага, — глаза у нее снова засветились. — Такая милота, милее не бывает! — Меррилл, пожалуйста... — в отчаянии взмолился Андерс. — О, так это правда? — Варрик поднял брови и лукаво улыбнулся. — Что, признался наконец в своей вечной любви? — Ничего подобного, — вздохнул Андерс, закатив глаза. — Холодно было, вот и все. — Достойное оправдание, — очевидно, Варрика это не убедило. — Будешь и дальше носиться со своим дурацким воздержанием, того и гляди уведут его прямо у тебя из-под носа. — Что? Кто уведет? — искренне возмутилась Меррилл. Похоже, она окончательно уверилась в том, что Андерс с Хоуком созданы друг для друга. — Маргаритка, ты иногда, как слепая, право слово, — и гном тоже сделал глоток. Андерсу не нужно было объяснять, на кого намекал Варрик. Как он понял, Фенрис вполне ясно выказывал свои намерения насчет Хоука, хотя, насколько ему было известно, еще не предпринял никаких конкретных шагов. Эта нелепая ситуация магу совсем не нравилась, да и Фенрису, наверняка, тоже, однако Варрик не ошибся: эльф держался куда более открыто, чем сам Андерс. В конце концов он или наберется храбрости, или просто наберется и чем-нибудь себя выдаст — в этом маг не сомневался. В чем он не был уверен, так это в собственных чувствах не то ревности, не то облегчения. Андерс помотал головой, изо всех сил пытаясь отделить собственные мысли от выводов Справедливости. Получалось плохо. «Похоже, напиток крепче, чем я думал», — радостно предположил он.* * *
Все, что Андерс мог пока сказать, так это то, что выпивка, как она там, нахрен, называется, действует просто отлично. После первых двух стаканов Хоук сменил тактику: заплатил девушке за стойкой соверен и принес всю бутылку. Маг вправду не знал, поблагодарить его за это или возненавидеть. Теперь, к вящему негодованию Справедливости, он был пьян в хлам. И чувствовал себя превосходно. — Он не был моим первым... котом, — произнес Андерс, глядя, как колыхается в стакане янтарная жидкость. — Был еще другой, в Круге — старина мистер Пушистиус. — Где ты берешь эти клички? — качая головой, пробормотал Хоук себе под нос. Ему явно было смешно. — А почему ты не взял его с собой, когда сбежал? — полюбопытствовала Меррилл. — Ну, если честно, он не был совсем моим, — принялся объяснять Андерс, припоминая круглую полосатую мордочку и скрывавшиеся за ней обширные дурные наклонности. — Просто крысолов, бродил туда-сюда по башне. Полосатый комочек пороков... Знаете, бывали дни, когда я из людей видел только этого тупого кота. Правда, он как бы не совсем человек, да... бедняга Пушистиус. — Почему, что с ним случилось? — спросила Меррилл. — А, в него вселился демон гнева, — отмахнулся Андерс. — Троих храмовников уложил прежде, чем им удалось его прикончить. Я был так горд! Повисла пауза. Андерс глянул на озадаченные лица вокруг и отхлебнул из своего стакана. — Что? — невинно промолвил он. — Ты это серьезно? — уточнил Варрик. — На все сто! — объявил маг и облизнулся — губы как будто онемели. — Он, котяра тот, вырвал одному храмовнику горло, бук... буквально! — Вот дерьмо! — расхохотался гном. — Я так погляжу, в Ферелденском Круге все игры да забавы! — Забавы — не всегда, — картинно задумавшись, возразил Андерс, — но игрушек хватало. Самая любимая была, кстати, Каллен. Верно, он порядком захмелел, но все равно заметил, как у Хоука похолодел взгляд. Возможно, Андерсу просто показалось, ведь он этого и ждал, ждал реакции... Он понял, что пялится, и сразу отвел глаза. — Когда Каллен только к нам заступил, он вообще был никакой, мы кошмарно его доводили, — продолжал маг. — Правда, должен признать, в деле он был хорош — жутко быстро нашел меня, когда я сбежал... в четвертый раз. За две недели управился, неплохо! — А ты всегда носишь мантию? — Фенрис насмешливо смотрел на него с другого конца стола. — Нет, когда голый, не ношу... Это прозвучало весьма непристойно. Эльф уставился на Андерса, как будто у того выросло две головы, Хоук поперхнулся выпивкой. Фенрис за вечер хорошо если два слова сказал — с Андерсом он, кстати, вообще не разговаривал, — а тот настолько расслабился, что почти забыл об их взаимной неприязни. — Я рассуждал скорее в том направлении, что мантия делает тебя более заметным, — холодно пояснил Фенрис, — выдает в тебе мага. — Как и большая вывеска «Я — маг» на шее! — Андерс печально рассмеялся и взял себе еще выпить. — Эх, обожаю облегчать храмовникам жизнь! — Ты чокнутый! — захихикала Меррилл. — Меррилл, спасибо! — искренне поблагодарил он. — Самый приятный и, пожалуй, точный отзыв обо мне, какой я когда-либо слышал! — Когда ты говорил про «смешных пьяниц», ты это имел в виду? — спросила эльфийка Варрика. — Не совсем, — с сомнением протянул тот, качая головой. Андерс замурлыкал что-то себе под нос. Меррилл явно растерялась, и маг хохотнул, зажав рот ладонью. Его охватило ощущение какого-то абсурдного беспричинного счастья. Теперь он вспомнил, почему так тосковал по хмельному угару. Хоук наблюдал за ним с непонятной вялой улыбкой, и Андерс нахмурился. — У меня что, с лицом что-то? Чего, а? — Ты вправду был Серым Стражем? — вопрос прозвучал так, словно сама мысль об этом казалось невероятной. — О-ох, слушай, не все же угрюмые зануды и упрямцы вроде тех, что носятся везде, низ... сеют погибель порождениям и режут архидемонов, — Андерс неверной рукой плеснул себе добавки. — То есть, не все похожи на Героя Ферелдена? — без всякого сарказма и притворства уточнил Хоук. Не в силах сдержаться, Андерс расхохотался. Все за столом изумленно уставились на него, и где-то в глубине сознания возникла мысль: не оттого ли они так смотрят, что никогда не слышали, как он смеется — громко, от души. Мысль эта нагоняла тоску. Раньше он все время смеялся... Андерс вытер глаза и вернулся к вопросу Хоука. — Почему все считают Героя именно таким? — сквозь смех промолвил он. — Ну, мужик стопудово знает, как заслужить хорошую репутацию, — рассудил Варрик. — Мужик этот – настоящий комок нервов, — продолжал маг. — Ничего мрачного или благородного в нем нет, разве что родился аристократом. Бедная его матушка была, небось, вечно им разочарована. И не забывайте, что он якобы сказал рыцарю-командору Грегору. Тот хотел применить Право Уничтожения, а Герой ему и говорит: «Неужели вам хоть немножко, вот на столечко не совестно, что вы готовы всех тут порешить?» — Похоже, он бы мне понравился! — ухмыльнулся Хоук. Андерс погрузился в смутные размышления: нет, это вряд ли. Хоук чем-то напоминал ему прежнего командора, они во многом казались удивительно похожи, и Андерс не сомневался, что эти двое наверняка мигом довели бы друг друга до белого каления. — Как вы познакомились? — спросила Меррилл, подаваясь вперед на стуле. — На нас напали порождения тьмы, вот как. Меня вез обратно в Круг очаровательный отряд храмовников, а когда мы добрались до Башни Бдения, их перерезала очаровательная банда крикунов. Вашего покорного слугу обнаружили прямо посреди этого месива. Герой Ферелдена был так мил, что поверил в мою невиновность... и вдобавок защитил от мерзких храмовников из свиты короля Алистера. Тамошняя главная меня бы обратно в ящике отправила. Но меня спасли, если посвящение в Серые можно назвать спасением. — Погоди, так ты встречался с королем Ферелдена? — казалось, Хоук был совершенно сражен такой новостью, Варрик же только пожал плечами — он все это уже слышал. — О да, милейший человек, — как ни в чем не бывало продолжал Андерс. — Та корова-храмовница из его отряда была жутко упрямая, все трендела про убийство, виселицу... К счастью, король позволил Кусланду призвать меня на службу. У него, у короля, вроде неплохое чувство юмора, а еще он красавчик. Сразу ясно, почему командор так в него втюрился. — Стой, погоди, — Варрик полез в самую суть прежде, чем Андерс понял, что сейчас сморозил. — Я отлично помню, как просил у тебя сочных сплетен, и ничего подобного ты не упоминал! — Ой, правда? Чего не упоминал? — маг тщетно пытался сдать назад. — Ой, да вот это самое, — передразнил его Варрик. — Ну, может, я потому и не рассказал, что он сказал, что если я кому-нибудь скажу, он лично меня отыщет и выпотрошит, — заявил Андерс, вспомнив кровожадный, распаленный выпивкой блеск в глазах Кусланда, когда тот раскрыл правду о своих отношениях с Алистером. — Так что если проснусь мертвым, буду знать — кто-то из вас, ублюдки, меня сдал! Хоук качал головой, похоже, с тех самых пор, как Андерс завел свою речь. Наверное, он совсем запутал беднягу-разбойника, то так, то эдак выворачивая его представления о реальности. Где-то сзади громко ударил гонг, газовые лампы на миг потускнели и тут же снова разгорелись. — Время! — крикнула девушка за стойкой. — Бля, проклятье... — Андерс проглотил свою порцию. Комната закружилась, он моргнул и вылил остатки из бутылки в стакан, наполнив его до половины. — Не торопись, у нас минут пятнадцать в запасе, — озабоченно заметил Хоук. — М-м-м, — промычал Андерс. Скорчив рожу, он сделал новый глоток. — Значит, это надо допить, чтоб взять еще чуть-чуть, пока... пока тут обслуживают. — Тебе уже хватит, — Хоук еще надеялся его урезонить. — Это ты так думаешь, — и Андерс полез в карман за кошельком. — Если хочу оставаться... в таком состоянии, надо добавить, а я хочу остаться, до утра чтоб... не проспаться! — Дыхание Создателя... — протянул Варрик, почти с благоговейным ужасом глядя, как маг опрокинул в себя полстакана крепкой выпивки, словно это была вода. Андерс поднялся, изо всех сил стараясь удержаться на ногах; на секунду потеряешь равновесие и – хлоп! Он вполне сносно, не сходя с пути прямого, шагал к бару, когда его внезапно схватили за руку и потащили куда-то в сторону. Все вокруг накренилось влево, что за странные ощущения... Андерса развернули, и он очутился прямо перед Хоуком. Только не падать на него, не падать!.. — Нет уж, тебе достаточно, — проговорил Хоук. Казалось, лицо его слишком близко, но для Андерса все расстояния совершенно исказились. — Достаточно тебе, нет уж чего бы? — отозвался маг, тщетно пытаясь вникнуть в смысл произнесенного. — Вот именно, — разбойник прислонил его к стене, не давая сдвинуться с места. — Ты перебрал и, давай-ка, теперь пойдешь домой. — Лицемер, — рассердился Андерс, — когда сам напиваешься, я тебе не мешаю! — А может, стоило бы, — заметил Хоук. — А может, теперь и буду так делать! — по-детски запальчиво парировал Андерс. — Пьяный он куда забавнее, правда? — рассмеялась Меррилл. Она, Варрик и Фенрис подошли поближе. — Видишь, я теперь куда забавнее, — и маг указал на нее пальцем. — И языком треплет свободнее, — добавил Варрик. — И более свободный! — согласился Андерс, переводя палец на гнома. — Его почти можно терпеть, — склонив голову набок, промолвил Фенрис. — Почти. — И я почти... Эй, за базаром следи! — Андерс зыркнул на эльфа, но тот его проигнорировал. — Хватит, не подзуживайте его, — в отчаянии обратился к друзьям Хоук. Он вывел мага на улицу, остальные шли следом. Меррилл и Варрик еще раз поздравили Хоука с днем рождения, попрощались и вместе направились вниз по улице, к Нижнему городу. Обернувшись, Андерс заметил, что Хоук отошел подальше и беседует с Фенрисом — так тихо, что маг не мог разобрать ни слова. Моргнув, он набрал полные легкие холодного ночного воздуха. Только бы не протрезветь... В глубине сознания будто что-то ныло: ему, Андерсу, следовало о чем-то беспокоиться, но он ни за что на свете не смог бы вспомнить, о чем именно. Он обратил взгляд к звездам и с удовольствием наблюдал, как они качаются туда-сюда на темном покрове неба, словно метеоры. Потом поднял руку, растопырил пальцы... чуть не потерял равновесие и отступил на несколько шагов, смеясь над самим собой. — Я должен отвести его домой! — шатаясь, Андерс подошел ближе, и голос Хоука вдруг сделался громче — настолько, что его стало слышно. — Не нужно идти со мной, зачем тебе потом топать обратно в Верхний город? — Ладно, — помолчав, ответил Фенрис, — но будь осторожен. Сам знаешь, как опасно в Клоаке в этот час. — Непременно буду, — Хоук улыбнулся и потрепал его по руке. — Доброй ночи! — Доброй ночи, Хоук, — кивнул Фенрис. Бросив ледяной взгляд в сторону мага, он побрел к своему поместью. Как только эльф повернулся к нему спиной, Андерс показал ему язык, и услышал тяжкий вздох Хоука. — Иногда ведешь себя, совсем как маленький, — с упреком, но одновременно и с улыбкой произнес разбойник. — Лучше маленький, чем старенький, — заметил Андерс. — Тебе, вообще, сколько исполнилось? — Двадцать три, — Хоук вел его к ступеням в нижние кварталы города. — Всего-то? Ни фига себе, — покачал головой маг. — А что? — нахмурился Хоук. — Тебе самому-то сколько? — А сколько дашь? — хитро ухмыляясь, спросил Андерс. — Ух... — Хоук даже занервничал. — Двадцать шесть? — Подлиза, — вздохнул маг. — Мне через три месяца тридцатник стукнет. Создатель, вот тоска. — Ну, это не конец света... — Легко говорить, когда тебе только двадцать три. — Андерс споткнулся о булыжник мостовой и ухватился за руку Хоука. — П-погоди, а куда мы идем? — Я отведу тебя домой, — терпеливо объяснил разбойник. — Не-ет, не хочу опять туда! — заныл Андерс — и плевать, что он вправду был похож на капризного ребенка. — Не надо домой, не сегодня. Я просплюсь, очухаюсь и все! — По-моему, ничего плохого тут нет, — заметил Хоук. — Ты не понимаешь, — как можно серьезнее возразил Андрес. — Я не хочу туда возвращаться. — Блин, да куда ж тебя еще девать? — устало воскликнул разбойник. — А можно я с тобой останусь, только на эту ночь? — спросил Андерс. Собственный разум орал, что это очень плохая идея, но в теперешнем состоянии маг понятия не имел, почему. Он сделал еще несколько неверных шагов, и только тогда заметил, что спутника нет рядом. Маг медленно обернулся: Хоук остановился и смотрел на него со странным выражением лица. Внезапно Андерс обнаружил, что разбойник вовсе не так пьян, как обычно после походов по кабакам. А уж на свой-то день рождения он должен был нажраться до посинения, разве нет? Тишина действовала на нервы. Андерс заволновался и насупился. — Ох, ну давай! Я бы тебя пустил, если б тебе надо было... куда-нибудь пойти. — Так бы я и попросился, — наконец произнес Хоук. Похоже, он обдумал все, что хотел. — У тебя плесенью воняет, а еще крысы... — Крысы — часть клоачного очарования. Без них все совсем не то, — сообщил Андерс. Хоук поравнялся с ним, и дальше они пошли вместе. — Знаешь, мне все труднее понять, когда ты пудришь мне мозги, — пробормотал разбойник. Андерс не ответил. Было неясно, предназначались эти слова для его ушей или нет.* * *
— Я тебя не затем сюда привел, чтоб ты наливался моей выпивкой, — с упреком сказал Хоук. Андерс помнил, что на нижней полке книжного шкафа есть тайник, и, стоило разбойнику отвернуться, как можно незаметнее выудил оттуда бутылку. Переступив порог домика, он испытал странное чувство дежавю: сразу вспомнилось все грустное, что здесь произошло. Счастливые пьяные люди о таких вещах не думают... Пожалуй, он почти надеялся увидеть здесь Бетани. Он даже немного по ней скучал. Бет умела осадить своего братца. Интересно, Хоук чувствовал себя так же? Тоже ждал, что сестра с улыбкой на лице вот-вот появится из-за какой-нибудь двери? Андерс быстро решил, что надо выпить еще, и полез за виски. — А я не в отрезвитель тут пришел, — и маг потянул пробку из горлышка. Несколько секунд Хоук смотрел на него, потом взял под локоть и потащил к себе в спальню. Андерс плелся следом, все еще сражаясь с бутылкой. — Хотя бы веди себя тихо, — вздохнул разбойник, — мама уже спит. — О-ой, извиняюсь! — Андерс привалился к стене. Хоук тихонько закрыл дверь и одарил мага взглядом, означавшим: «Да брось, ничего ты не извиняешься, и я это знаю». Он зажег свечи на столе, от слабого огонька в комнате заплясали тени. Андерс наконец справился с пробкой и, поднеся бутылку к губам, сделал большой глоток. Пойло драло горло и по вкусу рядом не стояло с изысканным напитком из «Щита», но Андерс пил его не ради вкуса. Он закашлялся, с хмурым видом разглядывая бутылку. — Где ты раздобыл эту сивуху? Сам гонишь? — Ого, теперь ты жалуешься на дармовую выпивку, — Хоук снял куртку и повесил ее на спинку стула. — Я не жалуюсь, — пожал плечами Андерс, — просто любопытно. Вкус такой, будто его в лохани мешали. — Наверное, так оно и было, — рассмеялся Хоук. Андерс все равно глотнул еще виски: неважно, на что он похож — главное, что действует. Он оттолкнулся от стены, шатаясь, кое-как доковылял до стола и поставил бутылку. Прямо диво, что он умудрился так надраться. Похоже, помогло и то, что он целый день почти ничего не ел, а потом за короткое время влил в себя много очень крепкого спиртного. Справедливость как мог сгладил эффект, но если накачивать организм ядом, рано или поздно он даст о себе знать. — Думаю, пока тебе хватит, — Хоук закупорил бутылку и отодвинул ее подальше от Андерса. — Зануда! — презрительно заявил маг. Разбойник не обратил на это внимания. — Не знаю, как ты, а я иду спать. — И это в свой день рождения! — закатил глаза Андерс. — На нас посмотреть, так можно подумать, я именинник, а не ты. — Вот и славно, что смотреть тут как раз некому, правда? — и Хоук принялся стаскивать сапоги. Андерс огляделся и будто только сейчас заметил пустое спальное место в углу. Он неуклюже подбоченился и снова уставился на Хоука. — А где душка-дядюшка? — Наверное, еще шляется где-то и пьет, — предположил Хоук, — или опять торчит в «Розе», кто его знает? — Твоя мамуля небось грызет удила, как бы убраться отсюда поскорей. И я ее не виню! — Ну, надеюсь, скоро все разрешится. Мамино прошение уже рассмотрено, осталось дождаться согласия виконта. Только бы у меня хватило денег — цену-то они заломят жуткую, да и дом надо будет приводить в порядок, там же годами толком никто не жил. — Значит, поселишься с «блаародными» и этим твоим гордячкой-эльфом, а о нас скоро и забудешь, м-м? Простые люди, что копошатся у тебя под ногами... — Вряд ли, — отозвался Хоук, — и, пожалуйста, Андерс, не говори так о моих друзьях. — Да хуйло он, — поморщился маг. — Уж точно все время поносит меня за глаза, так что я тоже имею право! — У тебя кошмарная мания преследования, —покачал головой разбойник. Андерс смотрел, как он снимает с пояса кинжалы. Потом Хоук оглядел комнату и вдруг озабоченно поднял глаза на мага. — А посох твой где? — в его голосе звучала нотка раздражения. — Только не говори, что оставил его в «Щите» — Андерс, как можно быть таким безответственным? Что если кто-то тебя с ним видел? Я не потащусь обратно туда, чтобы... — Не-е, — перебил его Андерс; до чего же противно вспоминать что-то плохое, когда ты так счастлив! — У меня его больше нет. — Больше нет? Создателя ради, о чем ты... — Какой-то гаденыш его спер, — сухо пояснил маг. — Слушай, не заставляй сейчас думать о грустном, я радоваться пытаюсь! Он шагнул прочь от стола и оступился, зацепившись за край постели на полу. Хоук протянул руки и поймал его. Смеясь, Андерс снова нащупал почву под ногами, для равновесия держась за разбойника. Когда он поднял взгляд, Хоук оказался очень близко... и глаза его были очень зелеными. Андерс вытаращился на него, впервые не заботясь о том, заметит Хоук или нет. Он вообще не помнил, почему раньше об этом беспокоился. Прежде, до Справедливости с его грандиозными планами, он ни за что не стал бы сдерживаться. Видишь возможность развлечься, быть счастливым — тянись и хватай ее обеими руками как можно скорее! Почему бы и нет: для магов, для отступников такие возможности бывали редки и, как правило, мимолетны. Тогда-то Андерс и заметил, что Хоук тоже пристально на него смотрит. — Зачем ты пришел? — вопрос, жаркое дыхание на его лице. — Ну, я же так и не подарил тебе подарок, — лукаво улыбнувшись, ответил Андерс. Виски разжигал его безрассудство, как топливо. «Зачем ты поступаешь так с собой? — спросила какая-то часть его сознания. — Это бессмысленно, ты больше этого не получишь, никогда». Однако Андерс всегда жаждал того, чего не мог получить: свободы, любви, семьи. Если рассуждать логически, все остальные люди это заслуживали — а он чем хуже? Было время, давным-давно, словно в прошлой жизни, когда он не желал ничего другого. — Я ведь тебе сказал... — начал Хоук. — Да, да, знаю, — с искренней улыбкой ответил маг, — достаточно того, что я здесь. Эта мысль подстегнула его, заставила сделать то, на что Андерс уже никогда бы не отважился. Он подался вперед и впился в губы Хоука поцелуем, а руками обхватил за плечи. Разбойник застыл в его объятиях, и на мгновение, даже сквозь плотный туман хмеля, Андерс испугался, не совершил ли он чудовищной ошибки. Только в следующий миг его вдруг грубо впечатали в стену. Горячий язык скользнул в рот, между бедер плотно вдавилось колено. Андерс застонал в поцелуй, повернул голову, чтобы было удобнее. Хоук прижал его к шероховатой стене, терзал его губы своими; бедра в бедра, грудь к груди, прерывистое дыхание... «Создатель, как же хорошо, как правильно, хорошо и правильно!» — вот и все, что крутилось у него в голове. Андерс запустил ладонь Хоуку в волосы, перебирая шелковистые короткие пряди. Хоук же забрался обеими руками ему под куртку, огладил бока... Вверх по позвоночнику побежали мурашки. Андерс прервал поцелуй, хватая ртом воздух. — Ты представить себе не можешь, как давно я этого хотел, — глаза у Хоука горели, как у зверя, он целовал Андерсу подбородок, щеки, двинулся выше. — Ох, немножко могу... представить... — только и выговорил тот, крепче сжимая объятия и ободряюще мурлыкнув. Хоук властно зарычал, рывком притянул к себе мага, развернул его и спиной вперед повел через комнату, не прекращая при этом целовать. Андерс старался не упасть, даже когда Хоук занялся застежками на его куртке. Справился он с ними чересчур легко — мор подери эти проворные пальцы! — и грубо рванул одежду прочь. Маг снова оступился, задев край постели, растянулся на матрасе. Голова закружилась от резкого движения, и его немного замутило. Что он вообще такое творит? Разбойник встал на колени и медленно накрыл Андерса собой, наклонился поцеловать в шею. Тот мог только упиваться окутавшим его теплом, крепкими руками Хоука... Рубашку потянули из штанов, дразнящие пальцы коснулись живота… Андерс чувствовал себя в безопасности, а еще было жарко, и все расплывалось, и... К невероятному ли облегчению, или к непростительному сожалению, но в этот самый момент все почернело, и он вырубился.* * *
Проснулся Андерс от собственного крика. В комнате было темно, и на какой-то ужасный момент он растерялся, не понимая, где находится и как сюда попал. В панике он попытался осмотреться, но тут в голову ударило болью, и пришлось это прекратить. Тьма закружилась перед глазами. Андерс упал обратно на постель и просто лежал, стараясь вспомнить что-то важное, нужное... Дверь медленно приоткрылась, и сквозь щель полоснуло светом — ярким, острым, как клинок. Мигрень недвусмысленно намекнула, что от этого лучше спрятаться, что Андерс и сделал: потянул одеяло и укрылся им с головой. — Ты не спишь? — спросил знакомый голос. — М-м-м, — простонал маг, — орать не надо... — Я не ору, — уже тише ответил Хоук. Тогда-то воспоминания нахлынули волной. Андерс похолодел: день рождения, бухло, его пьяная болтовня, и как он потом споткнулся, и поцелуй, а после — ничего... Ох, святое пекло Андрасте! Казалось, его сейчас вырвет, только было некуда. Вряд ли Хоук простит ему блевотину в собственной постели. Медленно, очень медленно Андерс потянул одеяло вниз и, щурясь поверх края, покосился на Хоука — тот так и стоял в дверях. Свет был не таким ярким, как показалось на первый взгляд. Разбойник пристально смотрел на него. У Андерса внутри будто все перевернулось. — Хоук? — наконец решился он. — А ты кого ждал — рыцаря-командора Мередит? — Думаю, сегодня я не доставил бы ей много хлопот, — мрачно отозвался маг, медленно и осторожно принимая сидячее положение. — Если можешь встать и не рухнуть, там завтрак готов, — губы Хоука растянулись в коварной улыбке. — Ох, нет, пожалуйста, ни слова про еду, — взмолился Андерс; в животе у него забурлило. — Боюсь, я не смогу съесть ни крошки. — Тогда хоть чайку выпей, полезно для желудка, — предложил Хоук. — Меррилл дал мне всяких травок на прошлой неделе. Нашла в саду виконта дикую мяту и даже смогла нарвать чуток, пока ее оттуда не вышвырнули. — Что она там забыла? — Андерс потихоньку массировал себе виски. — Ну... говорит, не знала, что сад закрыт для посетителей, — усмехнулся разбойник. — Иногда хрен поймешь, привирает она или нет. Как бы то ни было, вставай, одевайся, а я тебе налью чашечку. Хоук улыбнулся и закрыл за собой дверь. То, что он предлагал, после прошлой ночи казалось совершенно естественным, но меньше всего Андерс хотел подобного поворота событий. Чего он сейчас хотел больше всего, так это как можно скорее оказаться дома и сделать вид, будто ничего не случилось. Он больше не будет пить, все — Справедливость, твоя взяла. Нельзя не признать, что он поступил как абсолютный, законченный идиот, более того — как идиот безответственный. «Разве так можно?» — думал Андерс, обхватив свою несчастную голову, стараясь унять пульсирующую между ушами боль. Как можно было с такой легкостью поддаться тому, чего он остерегался месяцами? Он же осознавал, чем придется пожертвовать. Сначала миссия, цель — это важнее всего на свете, включая его самого. А теперь он валяется здесь, мучаясь похмельем, словно ему предстоит «обычный день обычного человека». Однако обычным он больше не был, и ему нельзя так себя вести, нельзя втягивать в это Хоука, нельзя отвлекаться, нельзя... Справедливость и Андерс: с давних пор он размышлял, где же кончается один и начинается другой. Он так долго смотрел на ситуацию с этой стороны, что, по сути, спрятался, не желая видеть правду. Четкой грани больше не существовало. Он всего лишь не хотел принимать другую часть своей натуры, боролся с тем, в кого превратился, сам того не заметив. Он стал духом Справедливости, а дух — им, Андерсом, без каких-либо явных различий. Просто хотелось иметь такое различие, ведь... ведь иначе больше неясно, кто он есть на самом деле. Кроме того, ему нужно было оправдание, козел отпущения, на которого можно свалить вину за дурные поступки — такие, как этот. — Ого, живой, значит! — прокомментировал Хоук. Андерс выполз в гостиную, ладонью прикрывая глаза от солнечного света в окне под потолком. — Едва живой, — пробормотал он. — И знать не желаю, что я там вчера пил — вдруг захочу еще или найду и уничтожу все, до последней бутылки. — Не волнуйся, — тихонько рассмеялся Хоук, — судя по виду, та бутыль и была последней. На ней и этикетки-то нет — одному Создателю известно, что туда налили. Андерс присел к столу и вздохнул. Хоук подошел ближе, но смотреть на него маг не стал. Потом в поле зрения появилась рука с кружкой. Запах от нее шел чудесный, и Андерс проникся к Хоуку истинной благодарностью — пока разбойник не забрался пятерней ему в растрепанные волосы и не погладил его по шее, а потом принялся ласково массировать между лопатками. Чувство было восхитительное, только это означало, что Хоук вправду не забыл того, что между ними произошло. Проклятье, ну почему все должно быть так сложно? Почему Хоук тоже не надрался, как обычно? И почему Андерс хоть раз не послушался духа, не сдержал своих вечных бунтарских замашек? Хотя, разве ему когда-нибудь это удавалось... — Выпей, поможет, — тепло произнес Хоук. — Спасибо, — вяло отозвался Андерс. Рука исчезла; маг так и сидел, уставившись на зеленоватую жидкость в кружке. Потом поднял ее, зажав в ладонях, и отпил маленький глоток: слишком горячо, но вкус был восхитительный. Он подул на чай, глядя, как разбегается по воде рябь, и стараясь не думать о том, что же теперь делать. Сказать по правде, он уже знал, как поступить: нужно сделать все, как обычно, как он выкручивался всю жизнь до тех пор, пока не соединился со Справедливостью. Сбежать, удрать от проблем и притвориться, что их и не было. — Ну, я вчера хоть славно развлекся? — Андерс ненавидел каждое слово, что срывалось с губ. — Или все муки впустую? — Чего? — Хоук вышел из другой комнаты, выглядел он малость растерянным. — Сам объясни, что это было. — Кабы помнил хоть половину, объяснил бы, — угрюмо откликнулся маг. Тут он даже не совсем врал, он действительно не помнил всего. — Очухался, так чуть сердце не остановилось. Почему я не пошел домой? Хоук не ответил, и Андерс осторожно обернулся. Разбойник не смотрел на него, а возился с чайником над очагом. Его молчание маг расценил как возможность продолжать свой «спектакль». И все же с каждым словом его терзали угрызения совести. «Трус, — безжалостно повторял он, — какой же ты трус! Ты мог получить все это, но нет, ты отказываешься из какой-то дурацкой гордости! И не прикидывайся, что делаешь это ради миссии. Он мог стать твоим соратником, вы вместе шли бы к цели, но ты струхнул, Андерс, ты просто трус!» Хоук все еще молчал. — Ох, Создатель, да что я натворил? — простонал маг. — Я ж не отключился посреди улицы или что-то вроде, нет? Или подрался... Пожалуйста, скажи, что я не полез в драку! — Нет, ничего такого... То есть ты действительно ничего не помнишь? — осторожно спросил разбойник. — Кабак помню, — убедительно врал Андерс, — смутно. Создателя ради, Хоук, скажи, что я не устроил скандал... — Нет, — ровным голосом ответил тот, — ты всего лишь был... очень, очень пьян. — Ох, — как мог смущенно промолвил Андерс, — ну, кажется, это не так страшно. Прости, что пришлось за мной ухаживать, день рождения-то был твой... — Я не против, — Хоук наконец повернулся к нему лицом. Если бы Андерс вправду ничего не помнил, он ни за что бы не заподозрил в улыбке Хоука попытки что-то скрыть. Только спину он держал слишком прямо. Разбойник сглотнул и снова отвел глаза. — Знаешь, когда ты бухой, с тобой очень весело. — Да уж, не сомневаюсь, — кисло ответил Андерс. — Я храмовников в Верхнем городе не оскорблял? Раньше я так делал, когда напивался. Кажется, когда меня первый раз вернули в Круг, я вообще был пьян в стельку. Набрался и попался, так-то. — Охотно верю, — Хоук безотчетно помешивал настой в чайнике. «И нечего отвлекаться, — мрачно подумал Андерс, переводя взгляд с разбойника обратно на кружку, — так и должно быть. Причинишь ему боль сейчас — спасешь от боли в будущем». Нельзя потерять то, чего не имеешь.