Пепел в твоих глазах // Ashes in your eyes

— Почему Вы хотите мне помочь? — я поставил горячую чашку на край стола. Роберт опустил протянутые к ней руки, ожидая, что я передам её ему. Однако одно рукопожатие вчера не изменит в корне всю проблему. И самое жуткое, что лучше бы этого касания рук не было. С утра мне стало противно до одури, но из-за опоздания мне просто было некогда разбираться с физическими ощущениями дискомфорта. Я позволил себе коснуться мужчине, и мозгу это не нравилось. Пусть и ощущения были приятными, пусть и не было угрозы, но Роберт оставался мужчиной, которых мне следовало опасаться. Иногда мне казалось, что я как магнит притягиваю их к себе, и не для благих и добрых целей. Словно они видят заранее во мне кусок плоти, по каким-то моим действиям или исходящей ауре. Однако ничего из этого не было, потому что мужчины, демоны или люди — хищники по своей истинной натуре. — Разве нужна причина, когда один хочет помочь другому? — Роберт наклонил голову, всматриваясь в меня. Я не понимаю смысл этих слов. Мне помогли лишь два раза: спасли от насильников и дали шанс работать в нормальном месте. У девушки и её мамы не было причин поддерживать меня, однако все было наоборот, ведь обе обладали добрым сердцем. А у мужчин, как у инстинктивных животных всегда есть основания для оказания кому-то помощи. Я не верю в чистосердечное спасение, как и не верю в безосновательную поддержку. — Причина всегда имеется, Мистер Вайз. Даже если идет от чистого сердца. — Мужчина прищурился и хмыкнул, отводя взгляд. Несмотря на то, что Роберт, как и Эмма работали адвокатами, у женщины была чистая аура и душа. А вот от моего босса тянуло густой тьмой. И я знал, сколько судов ему пришлось пройти, оправдывая даже виновных людей. Его душа была запятнана чужой болью, разрушенными семьями и не всегда правильными решениями о защите преступников, на чьих руках была чужая кровь. Адвокат всегда перенимает часть этих грехов и на себя, оправдывая подсудимого. Эмма работала в сфере наследства и семейных разборок, когда Роберт окунался в самые грязные преступления, совершенные зверями. И ни одно проигранное дело лишь говорило о его уме, опыте и запятнанности в этой самой грязи. — И вот мы снова откатились на шаг назад, Эд. — Роберт вдохнул, вставая с кресла. Я как вкопанный стоял, отслеживая его передвижения. И благо мужчина не двинулся в мою сторону, а всего лишь положил документы по одному из дел в картотеку. — Я хоть и твой начальник, но ты можешь звать меня по имени. Самому не странно «выкать» на ровесника? Роберт обернулся, хитро прищуриваясь. Я отвел взгляд, поскольку не хотел смотреть в его глаза. Иногда складывалось ощущение, что они считывают мои мысли подчистую, стоит в них заглянуть и поддаться гипнозу. — Роберт, ты мой начальник, и сейчас мы на работе. И при всём при этом, ты — мужчина, а как вы правильно подметили, я боюсь их и не доверяю. Поэтому снова спрошу: в чем причина? — я не знаю откуда взялась эта уверенность, так в наглую отвечать боссу. Ведь внутри все тряслось, а сердце хотело разорваться в дребезги. И когда мужчина сделал шаг в мою сторону, я резко сделал два назад. Мне нужно было расстояние, потому что трезво мыслить, когда паника проступит на поверхность, если мужчина окажется слишком близко, будет просто невозможным. Роберт снова тяжело вздохнул, перебирая пальцами скрепку на документах. — Что насчёт сделки? — я опешил, скашиваясь на начальника. Это адское слово всегда заставляло цепенеть и вспоминать родной мир. — Я всё-таки адвокат и для меня заключение договора — часть работы. — И какие условия? — я влипал во что-то отвратительное. Конечно, он обещал меня не трогать и не вредить, но я оставался при своем мнении о животных инстинктах. В каждом человеке живет демон, и не всегда ангелу удается сдерживать его. Но мое врожденное любопытство лишь подстегнуло к шагу в пропасть. — Когда мы добьемся видимых результатов с покорением твоего страха, Эд, то я расскажу о своей причине. Не сложные ведь условия, не так ли? — зеленоватые глаза прищурились. Роберт знал, что заманивает меня в свои адвокатские игры, как это знал и я. Но я почему-то продолжал вестись, несмотря на ужас и отвращение к ситуации и себе. — Роберт, Вы думаете, что желание узнать причину настолько высока, что заставит меня осознанно подавлять страх и идти на контакты с мужчинами? Да, черт. Да! Это было любопытно, маняще и пугающе. Я хотел узнать причину, с чего вдруг мужчина решил оказать такого рода помощь. Он должен испытывать отвращение ко мне, или желание навредить физически, как это делали другие. Но почему-то пытался помочь избавиться от жутчайшего кошмара. Какие настоящие помыслы скрывались в его голове? — Я подумаю, — неожиданно тихо прошептал. Нет. Каким бы интригующим не было желание узнать правду, я не смогу добраться до нее. Какие бы попытки преодолеть кошмар не были придуманы, ужас не уйдет. Я снова буду натыкаться на стену, отбрасывающую к нулевому результату, а жертвовать своим последним самообладанием и психикой я не был готов. Я пулей выскочил из кабинета Роберта, на ходу ослабляя галстук, который казался удушающим силком. Перед глазами все плыло, снова подбрасывая картинки из прошлого. Да никогда, ни за что в жизни я не подойду к мужчинам. Они звери, а я мясо. И весьма опрометчиво лакомому куску плоти прыгать в лапы хищника. Страх был слишком велик, и побороть его было невозможным, лишь попытаться сдерживать, убивая себя кусок за куском изнутри. *** Всё-таки сегодня пришлось выйти из кабинета. И, как назло, человек, которому я должен был отнести новое дело находился этажами ниже. Лифт я никогда не использовал, за одним единственным исключением — Эмма. Когда она была рядом, мне становилось спокойнее, потому что я знал: в открытую при женщине, да еще и директоре никто ко мне не полезет. Я быстро спускался по ступенькам, желая закончить с этой вылазкой как можно скорее, и благо лестница пустовала, поэтому мне не пришлось идти впритык к стене, как бывало обычно. А вот коридор был полон народа. В основном это были стажеры, которыми что-то доходчиво объясняли. Я пробежал мимо скопления людей, параллельно контролируя их действия. Через ауру я ощущал каждого: кто-то внимательно слушал начальницу, кто-то перешёптывался с коллегами, а молодые парни группкой обсуждали стажерок и тело женщины, что рассказывала им о политике компании. Мерзко. Мужчины всегда в своем репертуаре, вместо того чтобы вслушиваться в важные вещи, обсуждают свои успехи в сексе, и кто кому бы засадил поглубже. Омерзительные животные. И все же, пока они не обращали на меня внимание, мне было все равно на их разговоры и действия. Быстро постучав в дверь, и услышав разрешение войти, шагнул в не менее светлое помещение. Молодая девушка что-то упорно печатала на компьютере и чертыхалась. Только когда я откашлялся, она подняла свои голубые глаза. — Привет, — мелодично произнесла девушка. У нее был весьма приятный голос, как у певчей птички. — Привет, документы Мистеру Митчеллу. — Я приподнял папку, а девушка при взгляде на её толщину вздохнула, но протянула руки к ней. Я понимал её огорчение: прежде чем этим делом займется непосредственно её начальник, девушке придется перебрать бумаги, занести данные в сеть, а уже потом её босс начнет свою адвокатскую работу. — Это какой-то ужас, не находишь? — Она пролистала быстренько бумаги, снова тяжело вздыхая. — Столько информации, просто глаза разбегаются. — Я немного усмехнулся над её тоном и тихо произнес: — Это ведь хорошо. Чем больше зацепок, тем проще твоему боссу найти решение по делу. — Она оторвала взгляд от бумаг, громко захлопывая папку. — Ему то хорошо, а мне это ещё занести в базу. Я и так вожусь с одним делом, не понимаю… — Ты новенькая? — я привык к тому, что выполнял больше работы, чем требовалось от секретаря, поскольку Роберт позволял вносить свои собственные заметки к делам, что несказанно упрощало ему работу в поиске решений. Как никак, я частично выполнял и работу полноценного адвоката. И немного смешило, что молодая девушка не может разобраться с самыми простыми заданиями. — Да. Кортни. — Девушка протянула руку, и я спокойно её пожал. — Эдриан, — мне было легко говорить с ней. Она была приятной и доброй, это ощущалось в её ауре и запахе. Бескорыстная и наивная, такая милашка. Я снова улыбнулся, а вот девушка вскинула брови на мой ответ. Это немного взволновало меня, потому что и запах её настроение сменился. — Тот самый Эдриан? — тихо, и с непонятной мне интонацией переспросила девушка. Я сглотнул, потому что это совсем не то, чего хотелось бы слышать при знакомстве. — В каком смысле «тот самый»? — я выдернул ладонь из рукопожатия, ощущая беспокойство. И девушка обескуражила еще больше, начиная тараторить: — Ну как… Эдриан Харт, помощник Мистера Вайза. О тебе тут многое говорят, — мне показалось, что я провалился в самый Ад. «Многое говорят»? Что это значит? Волнение подскочило выше, а пальцы непроизвольно начали заламывать и хрустеть другими. Но девушка, словно не замечая моей реакции начала сильнее тараторить, жестикулируя руками. — Ох, даже мой босс вчера сказал, что мне надо поучиться у Эдриана Харта. «Вот он может делать работу выше своей головы! Словно не помощником работает, а настоящим адвокатом. Эх, Роберту повезло с ним…» — Сымитировав голос начальника пробубнила девушка и снова удрученно вздохнула. Я все еще не дышал. — Короче, тут многие тобой восхищаются. Сколько ты здесь работаешь? Восхищаются? Новость, наравне с сплетней была просто ошеломляющей. Потому что за все время я улавливал только презрительные взгляды, и такое же отношение, особенно если находился в компании Эммы. — Недели три. — Лицо девушки вытянулось, а брови вскинулись вверх. Она выдохнула восхищенное: «ого», отводя взгляд на документы в руках. — Тогда, пожалуй, я понимаю почему Мистер Митчелл так хочет, чтобы я равнялась на тебя. — Она снова обернулась, прищуриваясь хитрым взглядом и заговорчески шепнула: — Может поможешь мне кое с чем тут разобраться? Не до конца понимаю, куда и что вносить. — И прежде, чем я успел ответить, сложила руки, как в молитве, смотря на меня щенячьим взглядом. Отойдя от поразительной новости, я улыбнулся, и кивнул. Кортни вскинула кулак, восклицая: «Йес!». И из меня снова вырвался смешок. Такая наивная и по-детски милая. Я достаточно быстро объяснил девушке основной порядок в заполнении документов, какие пункты вносить в базу корпорации, а какие пропускать, потому что логически они не могли помочь в продвижении дела. Кортни только и успевала что-то записывать в блокнот и восхищенно произносить «ого», «так просто?», «серьезно?» и многое другое. В конце концов, я проследил как она самостоятельно выполнила часть работы, а когда убедился, что девушка все поняла, отклонился от её рабочего стола. Это было неплохой передышкой между основными делами, я расслабился рядом с ней. Она вела себя так приятно и так по-детски, что меня это умиляло. — Не хочешь как-нибудь выпить кофе за перерывом? — складывая бумаги стопкой в отдельную папку, произнесла Кортни. И снова это было чем-то новым для меня. Из-за постоянного стресса и тотального контроля раньше мне не удавалось так спокойно с кем-то поболтать. Работа в баре не была чем-то успокаивающим, скорее одни нервы. А после первых посягательств мужчин, я вообще сторонился контактировать дольше, чем требуется от бармена, с кем-либо. Я искренне улыбнулся и согласился на такое предложение. Кортни хлопнула в ладоши, и снова поблагодарила за помощь, передавая документы на подписание Роберту. Стоило мне покинуть её кабинет, как нервозность снова пришла вместо спокойствия. Коридор все ещё был заполнен людьми, а я снова контролировал каждое чужое движение. Это так выматывало психологически, но мозг наравне с аурой уже на автомате, по привычке сканировали окружение. Ради спокойствия и ради безопасности. Наконец завернув на лестницу, стал быстро подниматься, перепрыгивая ступеньки. И на одном из пролетов несколько мужчин спускались с верхних этажей. Я сразу узнал молодых парней. Те самые новые стажеры, что источали волны презрения в столовой, те самые мужчины, что ненавидели меня за существование. Я сглотнул, прижимаясь к стене и пытаясь аккуратно их обойти. — О, смотрите кто тут у нас, — воскликнул один из тройки парней. Я сделал вид, что не обратил внимание и сделал дрожащий шаг вперед, но рука перегородила мне путь, грубо опираясь на стену перед моим лицом. Они были крупнее, точнее это я был слишком худым для таких зверей. Все тело задрожало, а глаза стали искать пути отхода из ситуации. Однако парни обступили со всех сторон, не позволяя сбежать, если только попытаться прошмыгнуть мимо их тел, касаясь плеч. Я сглотнул, впиваясь пальцами в корочку папки и надеясь: они что-нибудь повякают и уйдут. — Эдриан, правильно? Ответишь нам на кое-какие вопросики, чтобы внести ясность? — Это звучало больше как утверждение, чем вопрос. Я вжался плечом в стену, просто выжидая момента, когда мужчина передо мной уберет вытянутую руку, и я смогу пробежать. Ладони дрожали, а паника поступала в горло, сжимая глотку. Слишком близко, и с каждым шагом они сильнее сокращали расстояние, пока нас не разделяли два шага. Я сжался, терпя запах презрения и собственный ужас. Омерзительно, черт возьми если они подойдут ближе, меня вырвет. Едкий парфюм кружил голову, а на языке проступила желчь в преддверии тошноты. — Как тебя взяли на работу, да ещё и без стажировки, а? — выплюнул ядовито парень сбоку. Его слюна попала мне на лицо, и я физически ощущал, как она разъедает кожу. Мои внутренности сжимало так сильно, словно выворачивало тело наизнанку. Я промолчал, не собираясь отвечать на их вопросы. Да и казалось, что мой голос просто пропал, потому что даже воздух в легкие поступал ели-ели и рывками. Я терпел на границе возможного, выжидая момент. Один из парней засмеялся, и толкнул в бок другого произнося со смешками: — Ты же знаешь, как такие шавки достигают вершин. Тем более посмотри на его тело, — я физически ощутил, как три пары глаз облапали меня взглядом. Кожа загорелась, словно на неё струйками выливали лаву Ада. Черт, терпи, Эд, просто терпи. Они тебя не касаются, просто гавкают и все. — Цветные волосы, худой и, наверное, весьма гибкий. Такие тела бывают только у социально опущенных девиц. Я подавился воздухом, а кости плеча заныли из-за сильного вдавливания в стену. Пусть обзывают, черт, терпи. Главное без прикосновений. Сильные всегда нападают на более слабых, тем более вряд ли они будут устраивать потасовку в компании, покидают едкие фразы, обольют грязью и, оставаясь при своем мнении, разойдутся. — Ну, Эд, кались. Ты настолько хорошо ублажил нашу директрису, что тебе выбили такое место? Может поделишься как это сделать, всем же хочется получить высокую должность, — прошептал парень, нагибаясь надо мной, облокачивая руки сверху моей головы. Я был в ловушке. Надежда оставалась на то, что мое молчание им надоест и то, что кто-то решит пройтись по лестнице, отвлекая мужчин. Я задыхался от ядовитого запаха и удушающих ощущений дискомфорта. — Погоди, ты же работаешь на Мистера Вайза… — также тихо прошептал дугой парень, толкая в плечо того, что нависал надо мной. — Точно. Значит перед ним ноги раздвинул, грязная шлюха. — Парни загоготали, а я продолжал терпеть. Черт, да пусть говорят что угодно, главное без прикосновений, главное просто убраться подальше от них. — Ты ещё опущение чем мы предполагали… Ладно ублажать женщину, но мужчину! Они заржали так громко, что в перепонках запищало. Однако сделали несколько шагов назад, пытаясь просмеяться, и это действие открыло мне путь вперед. Я молниеносно кинулся, пробегая мимо парня, ранее перегораживающего дорогу. Однако меня резко дернули за руку, прям в том самом месте, где рубашка задралась, обнажая запястье. Иголки физически впились в тело, а перед глазами появились черные пятна, кружась с быстрым темпом. Я прерывисто задышал, когда мужчина буквально зарычал мне в лицо: — Ты грязная шалава, которое только и умеет, что ноги раздвигать, да видимо хорошо сосать члены. Может и нам как-нибудь уделишь внимание… — Отошли от него! — высокий голос зазвенел об стены. Ледяная рука исчезла с запястья. Меня всего трясло, а голова кружилась слишком сильно, чтобы я мог сконцентрироваться на чем-то больше, чем место, где меня коснулись. Оно горело, словно кожу разъедало, а грязь и боль поднималась выше к локтю. Парни фыркнули и быстро спустились по лестнице, оставляя меня и моего спасителя одних. Я оперся об стену, почти соскальзывая по ней вниз. Организм резко ослабел, дрожа в агонии и разъедающей внутренности боли. Черт, блять, я сейчас сознание потеряю. — Эдди, малыш… — Эмма встала впереди, заглядывая мне в глаза. Я не видел ни черта из-за черных пятен и карусели в голове. Рука, которую коснулись, горела такой болью, словно кожу сдирали заживо. В глотке стоял ком, и я быстро выдохнул: — Робу, — впихнув кое-как женщине документы ноги ринулись вверх по лестнице, пока я окончательно не упал в обморок. Я влетел в кабинку туалета, выворачивая внутренности наизнанку. Из-за отсутствия завтрака, изо рта полилась горькая и едкая слюна, вперемешку с водой и кровью пустого желудка. Кашель пронзал легкие, а ноги тряслись, пока я опирался слабыми руками на бочок. В конце концов, пока тошнота не отступила я сплёвывал вязкую кровь. Мое тело физически отвергало чужие касания, оно так привыкло к ужасу и боли, что кровь органов была уже привычным делом. Смыв алую жидкость, я подошел к умывальнику. Ледяная вода ни капельки не успокаивала, и не приводила в чувство. Мир продолжал плыть, а черные пятна вертеться в карусели. Я задрал рукав рубашки до локтя. Нефть, грязь и боль сжигали заживо руку. Я ощущал этот черный деготь, обволакивающий кожу. Ядовито и гадко, ужасно больно… Ногти стали сдирать эти ощущения вместе с кожей. Ледяная вода жалила раны, а я не мог остановится. Грязно. Больно. Мерзко… Как же противно, до тошноты и потери сознания. Отвратительные существа, животные! Мрази, которые нападают на слабых. Звери, гадкие звери! Я давился слезами и вновь подступившей тошнотой, продолжая пытаться смыть ощущения с руки. Черт, лучше отрубить её. Черт. Черт! В конце концов ноги подкосились и тело осело на пол, удерживаясь лишь на вытянутых руках за раковину. Какой же я жалкий… Какие же мерзкие ощущения. Слезы просто не переставали течь, как и кровь, обильными каплями затекающая за ткань рукава на локте. Я такой грязный и испорченный. Отвратительный и мерзкий! Руку продолжало жечь, и я уже не понимал от боли мужского прикосновения или от разорванной кожи. Кто-то зашел в туалет и остановился у двери. Я смотрел в пол, просто потому что голова кружилась, и казалось: стоит ей повернуть и я потеряю сознание окончательно. — Эд, — взволнованный хрипловатый голос, и мягкий шаг вперед. — Нет. Не подходи… — я зашипел. И все же это было похоже на скулеж маленького зверя. Роберт остановился. Я тихо усмехнулся, представляя, что он видит перед собой. Молодого парня в крови, который не может перебороть собственную немощность и ужас. Жалкий, жалкий щенок. Я задыхался от слез и смешков. А мужчина ничего не говорил, стоял и наблюдал за подступающей истерикой. Я рвано вдохнул, стираю слезы о вытянутую руку. Голова всё ещё кружилась, а дискомфорт в руке никуда не отступал, только сильнее загораясь, напоминая о произошедшем. И наверное, я в край потерял самообладание, потому что тихо произнес: — Мне плевать на твои мотивы. — Я слегка повернул голову, всматриваясь в высокого начальника. Я должен был его бояться, но почему-то сейчас страха не было. Наверное, потому что в зелено-карих глазах было волнение, и мужчина не предпринимал попыток подойти, нарушая мое пространство. Я снова стер слезы о рукав, смотря на Роберта исподлобья. — Я хочу перестать быть таким жалким, хочу избавиться от этого страха. Я согласен на твою сделку, если ты и впрямь обещаешь не навредить мне. Роберт присел на корточки, чтобы мы смотрели сквозь пространство ровно друг другу в глаза. Мужчина кивнул, осматривая мою руку хмурясь. — Я не сделаю тебе больно, Эдриан, обещаю. — Я кивнул, а дальше все покрылось тьмой. Я только ощущал, как мне помогли встать, а я отбил чужую ладонь, медленно по стеночке направляясь в кабинет. Черные пятна боли плясали в зрачках, затуманивая зрение. Я успевал улавливать, как Роберт шикал на проходивших сотрудников. Потом меня поддержали под руку, быстрее уводя в кабинет. По запаху я понял, что Эмма тащит меня в закрытое от чужих глаз пространство. Холодный воздух был отрезвляющим, а светлые блики из панорамных окон быстро пропали. Меня усадили на диван. Тело обессилено расплылось на гладкой коже, пока Эмма мельтешила перед глазами. В конце концов впихнув мне в руки стакан воды, женщина вышла из кабинета. Оставляя меня один на один с Робертом. Я несколько раз сморгнул, понимая: зрение возвращалось, а тошнота отступала. Я скосил взгляд на мужчину, что-то перебирающего в дальнем шкафу. В конце концов Роб остановился у моих ног, приседая на колени. — Тебе нужно обработать раны, — он показал на коробку аптечки в руках. Я вытянул левую нетронутую ладонь, чтобы забрать её, однако Роберт лишь выдавил таблетку мне на пальцы. Мои руки тряслись, пока я жадно глотал воду, расплёскивая содержимое стакана по губам и шее. — Я сам могу, — моя ладонь снова вытянулась за бинтами, но мужчина твердо не отдавал аптечку в руку. — Ты себе только больше кровью все запачкаешь. Позволишь мне это сделать? — Медленно прошептал Роберт, смотря точно в мои глаза. Я задохнулся. Тело настолько было обессиленным, что я бы не смог нормально перевязать раны. Я сглотнул и зажмурился в преддверии новых неприятных ощущений, вытягивая кровоточащую руку вперед. Я задержал дыхание, когда услышал щелчок аптечной коробки. Запах медикаментов сразу заполнил воздух, между нами. Черт, если он прикоснется не только бинтом или ваткой, а кожей, у меня начнется паническая атака. Однако ничего не происходило. — Так не пойдет, — медленно протянул мужчина и чертыхнулся. — Эд, посмотри на меня. Я приоткрыл глаза, смотря на сидящего на коленях мужчину между моих ног. И черт, я должен был вскочить в страхе, но тело не хотело поддаваться никаким движениям. — Ты весь сжимаешься. Успокойся, я не буду тебя касаться напрямую. Доверься мне, Эдди. — Роберт вытянул вперед ладонь, словно для рукопожатия. Я сглотнул, но вложил израненную руку в его. Мужчина улыбнулся, и, аккуратно проводя смоченной спиртом, ваткой стал проходить по ранам. Я резко втянул воздух. Это неприятно, но разъедающая раны боль словно смывала грязь от прикосновения того парня. Я наблюдал, контролируя действия мужчины. А Роберт и не собирался переступать границу дозволенного. Он мягко удерживал мою ладонь в своей, не стискивая, не удерживая, позволяя мне самому контролировать это. Мои пальцы непроизвольно сжимались, когда спирт больно обезвреживал раны, и Роберт разрешал впиваться ногтями в его руку. Обработав длинные глубокие полосы от ногтей и смыв кровь, мужчина принялся за бинты. Его пальцы не касались моей кожи, он делал все слишком аккуратно и трепетно. Впечатлений за один сегодняшний день хватило бы на долгие годы: грубость и зверство одних животных, и волнение нежного мужчины. Всё это вызывало лишь диссонанс в голове, заставляя тупеть от неожиданных ощущений и действий Роберта. Он был первым мужчиной, кто так аккуратно заботился обо мне. — Ты всегда так делаешь, когда тебя касаются? — Завязывая узел бинта, спросил Роберт, вглядываясь в мои глаза. Я лишь кивнул, сил говорить не было. И видимо из-за таблетки начало клонить в сон. Я осмотрел бегло кабинет, теперь понимая почему здесь было так темно. Панорамные окна были закрыты специальным плотными выдвижными шторами, не позволяющие яркому свету проникнуть сквозь ткань. Роберт собрал аптечку, относя её обратно в шкаф. — Это паническая атака? — снова уточнил мужчина, оборачиваясь на меня. Мои глаза постепенно слипались. Я положительно угукнул в ответ. — Тебе нужно поспать… Я попытался подняться, опираясь руками на диван. Раны сразу же засвербели от трения с бинтами. Роберт резко подскочил, выставляя руки вперед, но не касаясь меня. Этого и не требовалось, потому что тело обессиленно упала назад на кожаную обивку. — Ты не должен уходить, отдохни здесь. — Должен, потому что это твой кабинет, и ты здесь работаешь. — Я снова попытался встать и снова провал, а сознание уже уплывало ближе к темному сну. Роберт тихо вздохнул, вытаскивая из шкафа свернутый плед. — У меня назначена встреча через десять минут. И как раз до конца рабочего дня, я тебя не потревожу, — тихо прошептал мужчина, расправляя плед и накрывая меня им. Я и не заметил, как скатился на бок, утыкаясь щекой в дизайнерские подушки. — Отдыхай, Эдди. Я разбужу тебя перед тем, как надо будет уходить. — Я всё отработаю, Роберт. Прости за это. — Сквозь опускающиеся веки я увидел, как мужчина улыбнулся и медленно кивнул. Он что-то еще сказал наподобие: «хорошего сна», и забрав документы вышел из кабинета. Я угукнул вслед и заснул под тяжестью израненного сознания.