Пепел в твоих глазах // Ashes in your eyes

— Сейчас перерыв, — я отвел взгляд от бумаг, что заполнял для своего босса. Новая работа не была сложной, и была похожа на такую же волокиту с документами, что и в Аду. Вообще миры мало чем различались. Почти те же задания, но разве что подстроенные под человеческий мир, а не под Ад. Женщина мило улыбнулась и потрепала меня по голове. — Я знаю, но ведь работа… — Обеденный перев, нужен для передышки. Пойдем, — Эмма обхватила мою руку, утягивая за собой по коридору. Корпорация, в которой она работала, была огромной. Люди всегда сновали туда-сюда, а когда заканчивалось рабочее время, смеясь и переговариваясь уходили по домам. Застекленное полностью здание сначала было непривычным для меня. Слишком много света пробивалось сквозь панорамные окна, иногда я отвлекался на птиц, летающих за ними. Кабинет моего босса располагался на одном из высоких этажей, скрывая обзор на людей, гуляющих по улице днем. После маленького темного бара, это казалось небосводом. Столько пространства, столько света и свободы… Поражало даже спустя несколько недель после первого рабочего дня. Мама Альфии вывела меня из кабинета, который был моей защитной зоной. Через меня, конечно, ходили люди к боссу, но зачастую я спокойно и тихо работал здесь, изредка выполняя маловажные задания: принести кофе или отнести документацию другому рабочему. Спустившись на лифте, Эмма потащила меня дальше к обеденному залу, который я никогда не посещал. Обычные рабочие либо ходили в кафетерий неподалеку, либо сюда. И именно те, кто имел семью обедали здесь, поскольку либо жена, либо мама всегда приготовят что-то вкусненькое для перекуса. А так как ни мамы, ни жены у меня не было я пропускал перерывы, и это заметила Эмма. Сев за свободный столик она достала два ланча из специальной сумки, ставя один из боксов передо мной. — Я не голоден, — тихонько, чтобы не обидеть женщину шепнул я. И укоризненный взгляд тут же был направлен в мою сторону. — Конечно ты голодный! — С упреком воскликнула женщина. Я видел, как отвлеклись от разговора мужчины за соседним столиком, прислушиваясь к нам. Бесило. Их раздражал я, поскольку за меня замолвили словечко на работе, а сейчас я обедал ещё и с одной основательницей корпорации. Люди завидовали, ненавидели меня. И я прекрасно понимал, что их не устраивало. Бездомный щенок, который попался в руки добрым хозяевам. — Завтракаешь рано утром, если вообще это делаешь, а потом поздний ужин. Несомненно, за весь день ты должен быть голодным, как дикая собака. — Сравнение, которое она привела, было в точку. И все же это было слишком много доброты и внимания, которые я принимать попросту не умею. Я посмотрела на Эмму, которая тыкнула пальцем в мой обед, приготовленный ею специально для меня. Это было слишком, все это было сказкой, но для меня чужая забота всё еще была дикостью. Я взял столовый прибор, подцепляя самое маленькое что было в обеде: ломтик свежего помидора. Начавшейся зимой так не хватало свежих овощей и фруктов, поэтому я долго пережевывал, наслаждаясь этим вкусом. Да и раньше на деньги, заработанный в людском мире мне разве что хватало на маленькую, потрёпанную квартиру, да более или менее съестные продукты. Поэтому даже один кусочек помидорки был для меня блаженством. — Спасибо, Эмма. — Женщина весело хмыкнула, искренне улыбаясь. А я подцепил своим слухом цоканье и передразнивание моих слов от новых стажеров, который тяжелым трудом вообще были приняты на работу. Врожденный острый слух иногда мешал в этом мире, улавливая то, что слышать совершенно не хотелось. Я подцепил ещё помидор, и отложил вилку. — Пока не доешь, с места не сдвинешься. И то, что Роб разозлиться из-за опоздания, не будет моей виной, — хмурясь, но игриво прощебетала Эмма. Я улыбнулся на такой тон. Как бы она не сердилась на людей, но никогда не подавала виду. Мило улыбалась, шутила и смеялась. Таких людей называют жизнерадостными, и как бы я хотел быть таким, как она. По настоящему строгой она была только с некоторыми подчинёнными, тогда ты и понимал, как такая искренняя и добрая, местами наивная женщина, могла быть одним из директоров и основателей компании. Она была красивой. Голубые глаза и светло-русые волосы, молочного цвета кожа с ели заметными веснушками на носу. Утончённая и выглядящая явно не по возрасту женщина. У нее были небольшие щечки, как и у Альфии, длинные ресницы и улыбка до ушей. Она была красивой, как ангелы, а душа была чистой и незапятнанной. И иногда я задавался вопросом, как такое прекрасное и непорочное существо живет в мире людей, а не подле серафимов. — Роб не будет злиться, поскольку понимающий директор. — Эмма рассмеялась на реплику высокого мужчины, подошедшего к нашему столику. Роберт — второй основатель корпорации и по совместительству мой босс, резко сел рядом со мной, касаясь плеча. Я вздрогнул, давясь тошнотой. Он не был мне противен, никогда за всё время работы. И мои реакции были вызваны нисколько им, сколько воспоминаниями. Мой первый страх — существа мужского пола. Изуродованное детство, искалеченная жизнь и тело… всё это было рук мужчин. Непрекращающееся насилие со стороны демонов, рукоприкладства и физическая боль давно заставили мозг выработать привычку остерегаться касаний. Это противно до одури, до головокружения и тошноты. Я был так изувечен, что попросту не смог бы вовек побороть этот ужас. И конечно от Эммы и Роберта не ускользнуло мое дерганное движение в сторону. Я отсел чуть подальше, лишь бы не касаться его, лишь бы просто не ощущать контакта даже одеждой. Иначе меня вывернет прямо здесь. Эмма долго посмотрела на меня печальными голубыми глазами. Альфия рассказала ей о ситуации, из которой меня вытащила почти нетронутым. А вот мужчина скосил взгляд зелено-карих глаз. Конечно, он подмечал такое и ранее, когда протягивал ладонь, а я отклонялся от рукопожатия, или когда приносил ему бумаги и кофе, я всегда откладывал их на стол, не пытаясь передать из рук в руки во избежание касаний. Адвокат всегда подмечает такие тонкости, за которые можно зацепиться и развить мысли в правильном направлении. Он прищурился, обдумывая что-то, а я снова почувствовал себя жалким и грязным псом, место которому явно не с этими людьми. Роберт усмехнулся и подцепил вилкой кусочек овоща из ланча, предоставленного мне Эммой. — Не воруй у Эдди! — Женщина стукнула его по ладони, на что Роб лишь засмеялся, пережевывая перец. Эмма подскочила и слегка отвесила моему боссу подзатыльник. Я замер, собственно, как и те, кто наблюдал за представлением. Я-то знал, что они давние друзья, несмотря на разницу в возрасте, да вот остальные не понимали. Роберт тихо посмеялся, проглатывая еду. Кадык дернулся. Он был красивым мужчиной. Статный и властный. Черные волосы были зачесаны назад, но всегда под конец работы тонкие пряди выбивались, аккуратно спадая на темно-зеленые глаза. Светлая кожа, словно изредка видавшая загар. Высокие скулы, ровная спинка носа, острый угол челюсти, темные густые брови и нехарактерные для мужчин длинные темные ресницы. А глаза… радужки были настолько изменчивыми. То зелено-карие, то темно-зеленые, а на свету почти желтые с вкраплениями зеленого и карего. Роберт всегда был строгим, не таким добрым со своими подчинёнными, как Эмма. И все же мужчина обладал спокойным характером. Таким каким и должен быть босс. И, пожалуй, только со старой подругой он раскрепощался и вел себя по-другому. Думаю, каждый становиться немного другим, когда находится не на работе, а в спокойной дружеской обстановке. Так и Роберт: хладнокровный и справедливый лидер, но с Эммой местами веселый и расслабленный друг. Наверное я, как и все работники компании, не понимал лишь одного. Почему только друзья? Точнее, зная историю Альфии и её семьи, я предполагал причину. И все же… Неужели это было помехой, ведь смотря на этих двоих, кажется, что они настоящая семья. Только в мире людей, благодаря Альфии, её маме и Роберту, я понимал, что значит это слово. Что на самом деле из себя должна представлять семья. Это не физическое принижение, не рукоприкладство и постоянный крики. Нет. Это любовь и доброта, забота и внимание… И я так жалел, что у меня не было из этого ничего, а даже когда появилось благодаря человеческой девушке и её маме, я продолжал сторониться этого, словно привычка быть одному не позволяла сблизиться ни с Альфией, ни с Эммой, считавшей меня почти своим ребёнком. И это был второй страх, появившийся недавно — остаться брошенным, когда ты уже привыкнешь к заботе, искренней любви и доброте. Ужас, преследовавший меня всегда, сейчас накололся до предела. — Хорошо, больше не ворую. — Роб посмеялся в кулак, а Эмма тяжело вздохнула. — Ты права, отнимать еду у человека низко. Всё-таки, Эдриан, ты слишком тощий, поэтому набирай побольше калорий. Меня задели его слова, произнесенные так спокойно, как данность. Я прекрасно знал, как выгляжу. И все же, после попыток меня откормить со стороны Эммы я набрал в весе. Кости, конечно, выпирали на запястьях, ребрах, позвоночнике и тазе, но уже тощим я точно не был. Сравнивая меня с тем, каким нашла Альфия и с тем, что сейчас сидел за одним столом с директорами компании, я изменился телом. Был худым, но никак не тощим! Роберт протянул мне вилку, рассматривая пронзительными глазами меня. Он догадывался, что я не возьму столовый прибор из его рук, но отпускать тонкий стержень вилки не собирался. — Не брезгуешь? — тихо спросил хрипловатый голос. Я наконец-то поднял глаза на него. И все же слишком близко, даже несмотря на расстояние, между нами. Сглотнул ком в горле, не понимая вопроса. Тут точно не я должен брезгать, а он, смотря на побитую шавку. — Я ел твоей вилкой. Если тебе это доставляет дискомфорт, то я помою её. Я снова сглотнул. Поверьте, Роберт, я настолько грязный всем своим прошлым, что это Вы должны были брезгать, а не я. Привыкнув ко всему за свою жизнь, перестаешь ощущать дискомфорт от такого маловажного момента. Я глотал собственную кровь, когда меня били. Давился горькими слезами, пытаясь оттереть следы насилия с тела до разрывов кожи… Я был испорченным и грязным. Это людям следовало брезговать от меня. — Нет, всё нормально, — я протянул руку, пытаясь заставить пальцы не дрожать. И остановился в паре сантиметрах от столового прибора в чужой руке. Роб хмыкнул, подмечая мои действия и убрал несколько пальцев, позволяя мне спокойно забрать вилку, не касаясь его. Эмма сердито покосилась на друга, на что тот лишь ответил спокойным понимающим взглядом. Еда в горло не лезла, но я заставил себя медленно поедать обед, лишь бы не расстроить женщину. — Ты ешь, как птичка… Знаешь, есть одна поговорка: «Дают бери, бьют — беги». — Хрипловато произнес Роберт. Я кивнул, скашивая на него взгляд. Мужчина поднялся с единой лавки, поправляя костюм. — Встретимся после перерыва. Он помахал пальцами Эмме, снова окинул меня зелено-карими глазами и двинулся в сторону коридора с лифтом. Я проводил его взглядом. Роберт не мог вызвать отвращения или страха, просто я был настолько задавлен локомотивом «Жизнь», что страшился любого мужчины. Это было ненормальным, но я попросту не мог контролировать дрожание рук или голоса, когда кто-то из мужского пола находился не по ту сторону стола, а плечом к плечу, врываясь в мое пространство. — Он не плохой человек, Эдди. Ты не должен так вздрагивать. — Тихонько прошептала Эмма, также понимая: наш разговор могут услышать. — Я знаю, что он не причинит мне вреда. И все же я не могу контролировать свою реакцию, прости. — Эмма ободряюще улыбнулась и потрепала по волосам. Так приятно… Такой простой жест, а так до одури нежно. Я чуть наклонил голову, ластясь к ее прикосновениям, которые никогда в жизни не ощущал. Эмма и Альфия были первыми существами, чьи руки не уродовали меня, не приносили тошнотворный дискомфорт и не били, а ласково касались. — Конечно, требуется время, чтобы привыкнуть, — женщина убрала руку, опираясь на нее головой. — И тебя никто не подгоняет, Эдди. Всё со временем пройдёт. Я мило улыбнулся в ответ. Конечно, когда-нибудь всё забудется… Только вот когда настанет это «когда-нибудь»? Сколько должно пройти времени, чтобы позабыть большую часть своей жизни, ведь всего пара недель ко мне относятся нормально, а не как грязной шавке. И пока даже эти дни не могли закрыть самые дальние воспоминания о прошлом, не могли защитить от страха, каждый раз сковывающего тело. Эмма подождала пока я поем, мы вместе помыли посуду. Женщина, как всегда, рассказывала смешные истории, поднимая мне настроение, спрашивала уже в сотый, если не в тысячный раз о новой квартире, не перенапрягала ли меня работа и многое другое, что спрашивают, когда заботятся о ком-то. Эмма работала этажом выше, поэтому в лифте мы попрощались, поскольку не знали удастся ли нам встретиться ещё сегодня или только завтра на работе. Конечно, она приглашала к ним на ужины и вечерние посиделки, даже когда Альфия отсутствовала, и я знал по какой причине. Но я отказывался, ссылаясь на работу или так и не разобранные вещи в новом месте жилья. Хотя по факту, из вещей у меня были разве что пара нетронутой повседневной одежды, да разные бытовые приборы, которыми сейчас я не пользовался. Я вновь принялся заполнять бумаги, от которых Эмма меня отвлекла. Женщина первые дни моей работы постоянно консультировала, проводила инструктажи и экскурсии по зданию. И как оказалось, от меня требовали хоть и многого, но не такого, чего бы я выполнить не смог. Хотя бы так, но мое прошлое сыграло большой плюс в настоящем. Аккуратно сложив бумаги в папку, я подошел к двери в чужой кабинет. Мне постоянно требовалось секундная передышка, чтобы успокоиться и зайти к Роберту. Тихо постучал костяшками, услышав спокойное «входите». Зеленовато-карие глаза оторвались от других документов, рассматривая меня. Пока я укладывал папку на край стола, мужчина продолжал смотреть и изучать взглядом. Я сделал резкий шаг назад, когда рука директора потянулась в мою сторону. Однако он обхватил длинными пальцами корочку папки, заглядывая внутрь. — Ты очень хорошо справляешься с весьма сложными делами, — протянул Роберт, почесывая подбородок. — Знаешь, не каждый наш рабочий может так быстро и идеально выполнять свои задания. Кем ты раньше работал? — Зеленые с карими вкраплениями глаза снова посмотрели на меня из-за открытой папки. Я немного не понял вопроса, думая, что Эмма рассказала Роберту больше, чем то, что одной грязной шавке нужна помощь. — В баре, Мистер Вайз. — Пока нас разделял стол и ещё пара шагов я ощущал себя не так беспокойно, однако нарушая чужое пространство, я чувствовал словно пересекали мое. И всё же, Роберт не пугал и не пытался, поэтому иногда я мог почувствовать спокойствие рядом с ним. — Да, Эмма говорила. Однако для бармена у тебя слишком хорошие познания в этой области. — Я сглотнул, понимая: что-то да рассказать придется. Невольно пальцы сжали штанину брюк, пытаясь сдержать прошлые воспоминания. — Мои родители политики, и мне часто приходилось работать с их делами, даже в качестве адвоката. — Это была правда. Я многое знал в разных областях науки и политики, только благодаря прошлому. Поэтому мне совсем не составляло труда выполнять поручения Роберта. Адвокатские дела я знал наизусть, опять же не благодаря демонам. — Воу, политики, серьезно? — мужчина хрипловато посмеялся, продолжая читать документы. — Да. Они живут в Германии, Мистер Вайз. — пришлось ляпнуть первую страну, пришедшую на ум. Роберт снова скосил взгляд, приподнимая бровь. — Далеко тебя занесло, Эдриан… У тебя кстати поклонницы появились. — Вот теперь удивился я, на такое заявление. — Две стажерки и несколько моих давних коллеги. Правда думаю вторые немного староваты для тебя… Сколько тебе лет? — Я уж было хотел спросить читал ли мое резюме и все данные обо мне мой собственный босс, да решил придержать язык за зубами. Может официально Эмма приняла меня на работу, да вот работал то я не под её началом. — М, двадцать четыре, сэр. — Я окинул взглядом и Роберта, который опять приподнял бровь, вновь отвлекаясь от документов. Он был молодым. Эмма рассказывала, что они познакомились на последнем курсе университета Роберта, а через год основали компанию. Этот мужчина был юным для таких дел, однако ум у него был явно не по годам. Он был донельзя опытным директором своей фирмы, а вместе с знаниями Эммы, компания быстро разрослась в огромную и, пожалуй, одну из популярных в городе. — Ладно, тогда не староваты. И всё же, я не сторонник служебных романов, но если они не затрагивают рабочее время, то почему бы и нет, — более медленно протянул Роберт, видимо вчитываясь в документы. — Вы думали я моложе? — то, что он предположил, что какие-то его коллеги могут быть староваты для меня, немного сбило. Я знал, что из-за худобы не походил на свой возраст. Роберт промолчал, но спустя минуту, откладывая документы в сторону, уже полностью переключил все внимание на меня. Подложив сцепленные руки под подбородок зелено-карий взгляд прошел по лицу и моему телу. Мне резко стало дискомфортно, поскольку такой оценивающий взгляд я часто улавливал перед неизбежным насилием. Ком встрял в горле, а пальцы впились ногтями в сжатые ладони. Роберт прищурил взгляд, замечая мою реакцию. — Ну, ты действительно выглядишь моложе. Я бы сказал лет на восемнадцать. Хотя разница в нашем возрасте не столь существенная. — Он мило улыбнулся, видимо ожидая ответного вопроса. И интерес узнать немного больше о своем боссе, нежели чем я знал по внешнему виду, его повадкам и каким-то своим наблюдениями, подстегнули меня тихо спросить: — А сколько вам лет, Мистер Вайз? — Двадцать девять. — Я предполагал услышать именно эту цифру, и то, что я догадался об этом самостоятельно, заставило улыбнуться. — Займешься ещё этим делом? Роберт протянул другую папку в мою сторону, я сделал маленький шажок вперед, тянясь к новым документам. Мужчина улыбнулся, и я выдавил немного странную улыбку в ответ. Мне и правда не стоило его опасаться, и все же каждое мое движение было продуманным заранее, лишь бы избегать телесных контактов и недопонимания с чужой стороны. Однако прежде, чем документы окончательно оказались в моих руках, Роберт спокойно произнес: — Ты ведь красивый, Эдриан. И то, что девушки обращают на тебя внимание — это нормально. — Моя рука резко застыла в паре сантиметрах от корочки папки. Тысяча и одно воспоминание грязно впились в голову, перекрывая дыхание. Я сглотнул, пытаясь отогнать те мысли, и те страшные лица, запечатавшиеся навеки в моем сознании. Я думаю и так было понятно, перед какими событиями я мог получать такого рода отвратительные комплименты. И каждое такое воспоминание заканчивалось лишь ужасающей физической болью. Мне потребовалось все самообладание, чтобы забрать папку и тихо выдавить воздух из легких: — Не шутите так, Мистер Вайз. — Мужчина резко удивился, вскидывая брови. А я, дабы избежать дальнейшего разговора, быстро вышел в коридор. Стоило мне сесть за стол, как неясный всхлип прорезал глотку. Противно, как же неприятно слышать такое от людей. Я закусил пальцы клыками, только бы перекрыть физической болью воспоминания. Я был изуродован настолько, что попросту не мог избавиться от этого. Каждое ужасное воспоминание — шрам, остающейся с тобой до конца твоей жизни. А этих самых шрам было слишком много у меня, они горели и разъедались кислотой, портя настоящее бесконечным страхом и болью. *** Наверное, я выпил кружек десять зеленого чая. Люди говорят, что он расслабляет, и вправду я окончательно успокоился к концу рабочего дня. Ладони ещё немного потряхивало, но в целом тяжелые мысли отступили, позволяя сосредоточиться на документах. Зимой темнело быстро, поэтому ночь уже опустилась на город. Огоньки высоких многоэтажек и уличных фонарей освещали аллеи и трассу, отражаясь от застекленного здания компании и создавая маленьких солнечных зайчиков. Роберт вышел из кабинета, закрывая тот на ключ. Черное зимнее пальто было перекинуто через руку, пока мужчина проходил мимо меня. Я также как и он уже собрался домой: сложил нужные документы в рюкзак, и накинул куртку на плечи. Зима ещё не была суровой, но холод неприятно покалывал кожу. Мы зачастую уходили одновременно несмотря на то, что мой рабочий день заканчивался на час раньше. Роберт посмотрел в панорамные окна, когда закрыл дверь и моего кабинета. В полуосвещенном коридоре в гордом одиночестве, его темный силуэт напротив высокого города выглядел властно, как и подобает совладельцу компании. Решив не дожидаться его, чтобы не ехать в лифте с мужчиной один на один, я двинулся быстрее к железным дверям. — Как ты добираешься домой? — хрипловатый голос остановил мою руку в мгновении от нажатия кнопки лифта. В полуобороте мужчина наблюдал за мной, не сокращая расстояния. Возможно, он все-таки догадывался о моих страхах, не пытаясь вызвать приступы истерии с моей стороны. — Пешком, сэр. — Я не хотел тратить деньги на транспорт, да и хорошо изучил местность, зная обходные пути, чтобы не встретить людей или буянящих по ночам демонов. — Далековато пешком ходить в такой-то мороз, да темень. — Роберт снова окинул взглядом дорогу, по которой сновали машины туда-сюда. В центре жизнь никогда не заканчивалась, даже ночью. — Я тебя подвезу. Перспектива доехать до дома за короткий срок была манящей, однако нахождение в одном автомобиле с мужчиной вызывало только леденящий ужас. — Спасибо, но не стоит… — Мы живем в соседних домах, это не проблема. — Роберт долго смотрел, как я дрожащими руками нажимал несколько раз кнопку лифта, однако ничего не происходило. Черт. — Наверное снова раньше времени отключили… Пойдем. Мужчина обогнул меня на приличном расстоянии направляясь к лестнице. Когда нас разделило достаточное количество ступенек, я двинулся следом. Мы шли в полном молчании. Свет в здании постепенно отключали, оставляя жухлое свечение на лестничной клетке и коридорах. Я твердо решил не ехать с ним в одной машине, пусть и дорога у нас была в одну сторону, да и жили мы в соседних домах, однако мои нервы не выдержат такой поездки. Не хватало ещё словить приступ истерики на глазах босса. Снег хлопьями падал на землю, уже прилично создавая сугробы. Я двинулся в сторону дома, однако Роберт неожиданно пошел следом. Я резко затормозил и обернулся, а мужчина спокойно прошел рядом, направляясь к припаркованному автомобилю. Я даже не заметил, как задержал дыхание, снова вспоминая свое прошлое. Черт, да когда же ты отпустишь меня? Это отвратительно постоянно контролировать каждое свое действие, как и движения мужчин. Это не просто сводит медленно с ума, а топит в ещё большем кошмаре. — Погоди, — Роберт снова окликнул меня, когда я целенаправленно начал проходить мимо него. Я скосил взгляд, замечая, что мужчина тяжело вздохнул и потер глаза. — Ты мой подчинённый, а я как директор должен заботиться о своих сотрудниках. Скоро начнется метель, а судя по твоей одежде, так и заболеть можно. Давай, Эдриан. — Мужчина клацнул ключами, и машина издала тихий писк, освещая фарами тротуар. — Представим, что это моя просьба тебе, как к сотруднику. Ты ведь не можешь ослушаться босса? — я видел, как уголок его губ дернулся, заранее догадываясь о моем ответе. Я спрятал дрожащие руки в карманы куртки. Нервное напряжение клубилось внутри так сильно, что тело натянулось струной, вытягивая позвоночник вверх. Сердце отбивало бешенный ритм, готовясь просто разорваться от начала паники. И все же, я двинулся в сторону автомобиля, под зелено-карий взгляд директора. Я понимал, что он ничего мне не сделает плохого, но ужас все равно сдавливал органы в теле. Прежде чем я успел подойти в машине, Роберт приоткрыл для меня заднюю дверь. Я затормозил в паре шагов, поскольку не хотел приближаться к мужчине на слишком близкое расстояние. Чужие глаза прищурились, и оставив дверь приоткрытой, Роберт обогнул автомобиль, открывая дверь и для себя. Я хотел умереть на месте, лишь бы не ощущать этот жуткий страх и мою покорность в сложившейся ситуации. В салоне автомобиля было очень тепло, мой нос и кожу лица стало покалывать после недавнего нахождения на морозе. Я сжался на сиденье, почти вдавливая себя в дверь. Облокотился головой на стекло так, чтобы была возможность наблюдать за действиями мужчины. Автомобиль тихо заурчал, как дикий хищник. Под ухом я услышал, как щелкнула защита на двери. И, по-моему, я готов был потерять сознание от страха, ведь оставался один на один с мужчиной в закрытом автомобиле, без возможности сбежать. Ком засел в глотке, и даже сглатывая много раз исчезать не хотел. Однако наравне с этим, запах директора, витавший в салоне немного притуплял страх, потому что я не ощущал враждебности ко мне. Автомобиль тихо тронулся, выезжая с парковки на основную трассу. Мы ехали в тишине, пока Роберт не включил тихое радио. Звуки симфонического оркестра приятно заполняли пространство автомобиля. И это тоже слегка успокаивало. Мне нравилась такая музыка, однако наравне с этим она навевала воспоминания о доме и родных. Я давно перестал скучать по ним, ведь первый сбежал, а уже потом из-за моих действий от меня отреклись. И все же лирическая музыка дарила спокойствие, поскольку с ней жутких воспоминаний связано не было. Мы затормозили, когда оказались в небольшой пробке в центре города. Сейчас не час пик, но многие возвращались домой с работы. Длинные пальцы мужчины отбивали по рулю в такт музыкальным инструментам. Он был расслаблен, и скорее всего уставшим после тяжелого дня. Я тоже устал, хотелось поспать. Из-за того, что я ни разу не убивал человеческую душу, я мог позволить себе такое, хотя демоны и не спят вовсе. И все же, оторванный от родного мира, я мог восполнять энергию только человеческими способами: пищей и сном. — Ты боишься мужчин? — хриплый голос неожиданно разорвал расслабляющую музыку. Я скосил взгляд, замечая: Роберт, подперев кулаком щеку, смотрел за дорогой. Я сглотнул новую порцию страха и спросил в ответ: — С чего Вы решили, Мистер Вайз? — я прекрасно понимал, что по моим реакциям давно уже можно было догадаться, но ведь было интереснее услышать разумный ответ от мужчины. Директор хмыкнул и продолжил спокойно говорить: — Ты можешь звать меня по имени, мы не на работе. Да и тебе будет самому комфортнее обращаться ко мне не по фамилии, мы ведь почти ровесники. — Через переднее зеркало я уловил, как зеленоватые глаза посмотрели на меня в отражении. Я сильнее вжался в дверь, наверное, испуганно смотря на мужчину. Роберт вздохнул и отвел взгляд. Мотор слегка заревел, когда автомобиль снова тронулся, но спустя пару метров остановился вновь. — В силу своей наблюдательности я многое подмечаю. И несложно было сделать такие выводы. Ты, Эдриан, спокойно разговариваешь с девушками, Эмме даже позволяешь к себе прикасаться, будь то волосы или руки. Но что затрагивает мужчин… Даже когда ты идешь по коридору, то постоянно озираешься на них, пытаясь обходить как можно дальше, чуть ли не по стеночке. Сегодня я непроизвольно коснулся тебя плечом, а ты отскочил от меня, как от прокаженного. Если я протягиваю ладонь в твою сторону, у тебя начинают дрожать руки и судя по дерганью кадыка, в глотке пересыхает. Ты весь сжимаешься и немного дрожишь, пальцами впиваешься либо в ладони, либо в предметы в твоих руках. Тебе не нравится, когда я осматриваю тебя. Это ведь признаки страха. Я знал, что как адвокат он давно подметил мои реакции, но, чтобы знать настолько все дотошно, это немного раздражало. Мне оставалось лишь молчать, потому что отрицать очевидное было бессмысленно. — Твой страх ведь обоснован прошлым. Тебе сделали больно? — И вот посыпались вопросы. А я, наверное, начинал больше паниковать от такого разговора. Что я мог рассказать своему боссу? Что меня насиловали или то, что я сбежал из-за физической и моральной боли от своей семьи? Что шесть лет проведенные в человеческом мире были для меня сущим адом? Какой ответ мог удовлетворить желание мужчины, и избавить меня от расспросов? — Да, сделали, — выдавил тихий шепот из себя. Нельзя было такое рассказывать малознакомым людям, тем более мужчине. Моё грязное прошлое побитого пса должно было остаться только в воспоминаниях, не воздействовать на настоящее. Но кошмары продолжали преследовать не только во сне, но и наяву. — Я могу посоветовать тебе хорошего психолога. Думаю, она сможет тебе помочь. — Всё также спокойно произнес Роберт. Его не отпугивал мой страх, не забавлял, как многих, а он пытался помочь. Это было впервые для меня, получать такого рода заботу от существа мужского пола. Однако за долгую жизнь я запомнил, что даже за самыми добрыми намерениями, милыми лицами и обещанием о помощи скрывается жутчайший кошмар. Демоны, люди прикрываются добротой, чтобы потом ранить глубоко и больно, так что ты никогда не оправишься от ран. — Не стоит, Роберт. Я не в том состоянии, чтобы оплачивать психолога и пропускать работу из-за этого. — Мне бы даже первой зарплаты, которую ещё не выплатили, не хватило бы на один сеанс с мозгоправом. И не думаю, что это вообще можно искоренить, ведь шрамы глубоки, а корни достают до самого детства. Тут только терпение и самоконтроль могут помочь, хотя бы избавиться от внешних показателей страха. В любом случае, когда-нибудь я привыкну к новой жизни, и смогу переступить воспоминания, сжимающие органы. — Я не настаиваю, решение все равно за тобой, Эдриан. Однако ты должен понимать, что в компании работает много людей, и большее количество из них — мужчины. Ты не сможешь постоянно избегать с ними контакта, особенно когда тебе придется выезжать со мной на суды или встречи с клиентами. Тебя всегда будут окружать люди, это неизбежно. Автомобиль наконец тронулся, полностью преодолевая пробку на трассе. Молчание повисло, между нами. Я понимал, о чем говорил Роберт, но опять же все утыкалось в меня самого. Мне просто придется терпеть, впрочем, как и всегда, загонять страх подальше, чтобы не отпугивать людей от своего босса. Как никак он представлял лицо компании, и меня честно поражало: как зная о моих проблемах со страхом к мужчинам, он до сих пор меня не уволил. Конечно, я идеально справлялся с работой, по его словам, но разве это играет огромную роль в окончательном решении о моей трудоспособности? Мы быстро доехали до многоэтажного здания, и Роберт притормозил автомобиль напротив вымощенной дорожки к входу. Я ждал, пока дверцу снимут с защиты, чтобы быстрее выбежать под остужающий мысли мороз, а дальше в квартиру, где меня никто не потревожит. Однако Роберт не спешил делать этого. Мужчина медленно обернулся на меня, заставляя сильнее вжаться в сиденье, а руками зажать рюкзак в тиски. — Я не причиню тебе боль и не несу угрозы, Эдриан. Я, конечно, не врач, но… — Роберт протянул вперед ладонь, для рукопожатия. И он знал, что я жать её в ответ не буду. — Меня зовут Роберт Эрик Вайз, для друзей просто Роб. И я хочу с тобой подружиться. Мужчина отчаянно не убирал протянутую ладонь. В его запахе не было гнева или злости или желания навредить мне. Я с минуту пялился то на вытянутую ладонь, то в его глаза. Страшно, до одури пугающе самому прикоснуться к мужчине. Конечно, Роберт не давил и не заставлял меня, что ошеломляло и страшило одновременно. Такое было впервые, что должно было обрадовать, но только сильнее запугивало. И все же я купился на такой жест. Мне потребовались все усилия, чтобы вытянуть худую руку вперед. Я легонько коснулся пальцами чужой ладони. Бархатная кожа была горячей и очень приятной на ощупь. Это было по-другому. Я запомнил кожу рук других мужчин, и она была грубой, как сталь, ледяной и жалящей. Мои фаланги дрожали, пока Роберт аккуратно не сомкнул свои пальцы, немного сжимая мою ладонь. Это не было больно, скорее трепетно и нежно, словно я мог рассыпаться на осколки если чуть применить силу. Мужчина улыбнулся, смотря на меня темно-зелеными глазами. И словно загипнотизированный ими, я тихо произнес: — Меня зовут Эдриан Эррон Харт, обычно меня зовут Эд или Эдди. — Приятно познакомиться, — тихо протянул Роберт, мило улыбаясь. Я впервые ощущал доброту и нежность, исходящие от мужчины. И это так сильно сбивало с толку, что мозг отчаянно искал подвох в запахе или самой ситуации. Роберт не разжимал мою ладонь, но и не удерживал в тисках, позволяя мне спокойно её освободить. И впервые мне не было больно. Раньше, если кто-то касался меня, я физически ощущал жалящую и ядовитую боль, но сейчас этого ощущения не было. Конечно, дискомфорт и немного страха присутствовали, но улыбка мужчина и теплая нежная кожа притупляли и это. — Ты одинокий. — неожиданно произнес Роберт, а я сглотнул от такого точного замечания. — Ты сказал, что тебя обычно зовут Эд или Эдди, хотя обычно люди говорят, что так их называют друзья или ближние. — Верно, — выдавил из себя выдох. Конечно, Эмма и Альфия называли меня так, но если не брать их в счет, то ни друзей, ни семьи у меня не было. — Я могу тебя так называть? — я быстренько кивнул, сам поражаясь своему беспрекословному согласию. Уголки губ Роберта растянулись. — Что ж, Эдди. Если уж ты не хочешь посетить психолога, то давай просто медленно делать шаг за шагом к притуплению твоего страха. Я с радостью тебе помогу, дружок. Роберт разжал пальцы, и защита на дверце автомобиля щелкнула. Я даже не заметил этого, поскольку пялился на свою ладонь, которая сохранила ощущение чужой бархатной кожи. Это было таким новым, и таким завораживающим для меня. — До свидания, Роб. — Я приоткрыл дверцу, пытаясь не смотреть в гипнотизирующие глаза директора. Мне казалось, я могу утонуть в них, и до ужаса боялся этого. Снег хрустнул под подошвой, и когда я закрывал дверцу, то услышал тихое: — До завтра, Эдди. Автомобиль сдал назад, разворачиваясь к въезду в подземную парковку здания на другой стороне улицы. Я проводил взглядом черную, изящную машину, и когда мороз защипал кожу, поспешил домой. Мне казалось, что я задыхаюсь от новых неизвестных мне ощущений. Это было слишком непонятно, неправильно и одновременно маняще приятно. Я даже не стал снимать верхнюю одежду, и заканчивать работу с документами в рюкзаке. Обессилено плюхнулся на кровать, сразу же засыпая. И на удивление этой ночью жутких кошмаров впервые не было.