Ты мой единственный секрет от семьи

Чёрный гобелен на стене. Он такой красивый, поверхность его жёсткая и прохладная, но мне нравится водить по нему рукой. Потёртые золотые узоры вгоняют в гипноз. Мигающие огни свечей неспешно играют с тенями от пыльных паутин. Мамина колыбельная глухо доносится из комнаты брата… Кажется, я впадаю в сон. Веки тяжелеют. Рукой прижимаю серую прохладную подушку сильнее к своему лицу. Напоследок, с усилием провожу рукой по узору ткани, в надежде, что на пальцах останутся ссадины. Кажется, будто на этот раз стена ответила на моё прикосновение. — Наверно, я уже сплю… +++ Это утро было холодным. Этот запах… Хвоя? Я снова в чёртовом лагере? Не может быть. Как сильно дует из окна… Бред какой-то, я не открываю окон в своей комнате. Никогда. Девушка повернулась с одного бока на другой и посильнее укуталась сероватым хлопковым одеялом, вытащив наружу лишь одну ступню и бледный кончик носа для комфортного дыхания. Даже такое опасное создание, как Уэнсдэй Аддамс, выглядит мило и беззащитно во время сна. Или же это лишь обман?.. — Эаах… — послышался чей-то зевок. «Что это было? Я не одна? Кто-то в моей комнате?» — девушка раскрыла свои тёмные глаза. Лёгкий холодок страха пробежал по спине. Это ощущение было для неё такой редкостью, что ей внезапно стало приятно и радостно на душе: вдруг это убийца пришёл по её душу и ждёт, когда она проснётся, дабы вонзить в неё холодное смертоносное лезвие, жаждущее тёплой крови. Разрежет её плоть на куски, выпотрошит живот, раздробит её кости молотком, сольёт с неё всю кровь, срежет подушечки пальцев, выбьет ей зубы... От этих сладких картин у Уэнсди закружилась голова и, сложив кисти на груди, она принялась фантазировать, как её схватят чьи-то сильные руки, как она будет бороться изо всех сил, как будет истошно кричать от болезненных укусов. Как нож будет рвать ткань её подушки, если ей удастся увернуться от него… «Обязательно, я обязательно скажу матери купить белоснежное постельное бельё и пару простыней. Накрою ими все зеркала и, пожалуй, свою софу. Так брызги крови будут смотреться эффектнее» — продолжала думать она, лежа на постели. Вдруг послышался скрип пружин в матрасе. Чья-то конечность легла поверх тела Уэнсди, приземлившись как раз на уровень её талии. Девушка мгновенно, со скоростью, которой позавидует любая кобра, вытащила небольшой кинжал из-под подушки и вонзила в того, кто осмелился на подобное безрассудство. Послышался звук лезвия, вонзённого в человеческую плоть. — Это твой конец, Пагзли. Этот кинжал отравлен. У тебя пятнадцать минут на то, чтобы проверить своё завещание. — Ауч… Боже, за что?! — послышался шорох и звук падения с кровати на деревянный пол. Одним движением руки молодая девушка смахнула с себя одеяло, вскочила с кровати и тут же чуть не упала от неожиданности назад на кровать. Она стояла на своём матрасе, в своей комнате, но от мрачной стены с чёрным гобеленом, у которой распологалось её спальное место, не осталось и следа. Тёмная, тусклая комната Уэнсдей переходила в уютную светло-голубых оттенках комнатку парня, судя по её оформлению. Она деловито прошлась по окровавленному постельному белью незнакомца и перевела взгляд на парня на полу. Тот мужественно терпя боль, вытащил холодное оружие из своей плоти и отбросил его подальше. Лёжа на полу, он с непониманием посмотрел прямо в её холодные тёмно-карие глаза. — Не знал, что Ангел Смерти приходит в панталонах, —сказал он, слегка улыбнувшись и прижав к груди раненую кисть, истекающую кровью. — Кто ты? — строго ответила девушка, никак не отреагировав на его слова. — Меня… меня зовут Чарли, — тяжело выдохнул бледнеющий парень. — Ты хочешь жить, Чарли? — спросила она надменно, смотря свысока в его чёрные глаза. — Конечно я хочу жить, а более того, я не хочу вот так умереть! — раздражённо бросил он, учащенно дыша. Девушка бесшумно исчезла где-то на своей половине комнаты, которую Свон даже не успел увидеть. Для него это выглядело так, будто в его комнате на него же напали, пока он мирно валялся в своей койке, досматривая далеко не последний захватывающий сон. Пока его ноги и руки медленно холодели, он водил взглядом по белому потолку своей комнаты. Размышлял о том, насколько же скучно он прожил свою короткую шестнадцатилетнюю жизнь. Он так и не побил рекорд Билли Блэка в поедании хот-догов с табаско, стоя на одной ноге в июльское полнолуние. Он даже ни разу не был влюблён… Вдруг он представил, как его пожилые родители найдут его. Как его мама расстроится и горько расплачется. Скупая мужская слеза скатилась по гладкой коже подростка. Как вдруг он увидел летящие воздухе белоснежные панталоны, уже знакомые ему. Внезапно, что-то тяжёлое, а именно бёдра незнакомки приземлились ему прямо на грудь. Единственное, что он сумел сделать, так это отвести в сторону раненую кисть. — Ауч, — невольно выдохнул из себя парень. — Мне нечем дышать. Игнорируя его, незнакомка на его глазах ввела из шприца бесцветную жидкость во флакончик с белым порошком и энергично встряхнула его. Затем она снова набрала уже белое содержимое из флакона обратно в шприц. — Давай здоровую руку, — спокойно сказала она. — Нет, не надо, я боюсь уколов! — бредил мертвецки бледный Чарли, пытаясь совершать неудачные попытки движения парализованными конечностями. Аддамс схватила его за руку, принялась искать вену на локтевом сгибе. Когда противоядие было введено, изрядно намучившийся Свон закрыл глаза и на несколько минут провалился в небытие. Внутри себя, подсознательно, он постепенно возвращал себе контроль над мыслями и ощущениями. Он как никогда старался контролировать каждый свой вдох и выдох, как будто от этого могло зависеть — жить ему или умереть. Когда юноша открыл глаза, то обнаружил забинтованную руку, и то, что вся его пижама была в крови. Он попытался встать, но его хватило лишь на то, чтобы сесть и расположить кружившуюся от тошноты голову между колен. Рука нестерпимо болела: под бинтами конечность отекла и мучительно пульсировала, он боялся лишний раз двигать ей, поэтому аккуратно положил левую кисть между животом и ногами. Чарли описал бы своё состояние, как херовое. Хотелось отвлечься, чтобы не сосредотачиваться на боли. Когда он сделал усилие и приподнял тяжёлую голову кверху, Чарли увидел, наверное, самое красивое зрелище в его жизни. В его небольшой комнатке, у распахнутого настежь деревянного окна, стояла прекрасная незнакомка. Её черные волосы, выбившиеся их тугих косичек, развевались на ветру, от залетающего внутрь горного бриза, несущего в себе ароматы хвои, и пока ещё нерастаявшего, выпавшего за ночь снега. Белоснежное ночное бельё с небольшими следами его крови, нежно колыхалось на стройном теле. Бледная кожа, казалось, светилась изнутри под тусклым светом утреннего неба города Форкс.        — Скажи-ка мне, Чарли, какой сейчас год?