Обрести счастье!

      Пылающее солнце постепенно угасало, с каждой секундой всё сильнее скрываясь за линией горизонта, и Наруто с тоской взглядывался в то, как свет его всё сильнее слабеет, постепенно оставляя после себя лишь расплывчатое алое зарево. Он думал, что это очень красиво, то как оно опускается медленно и размеренно с вершин белых гор, исчезая, где-то там, в невиданных и неподвластных воображению Наруто пределах. Где-то за пределами родной деревни.       Мальчик посмотрел на уходящее солнце и вздохнул, на пару секунд прикрывая глаза, чтобы в полной тишине и темноте сделать несколько глубоких выдохов. Иногда ему нужно останавливаться, чтобы набраться сил, но это не страшно, Наруто сильный... Во всяком случае, он хочет быть сильным. Взор его голубых глаз вновь устремился на узорчатое морозом окно, через которое он мог наблюдать за тем как протекает жизнь в деревне. Это старое и волныстое стекло уже какое-то время было единственным источником света в небольшой квартирке мальчика, и несмотря на покосившуюся раму, из-за которой в комнату то и дело проникали сквозняки, блондин очень любил сидеть у окна. Свет ламп давно потух, но лампочки так и остались висеть в люстрах, забытые и ненужные, они покрылись множеством слоев пыли. Наруто помнил как раньше, почти вечность назад, когда он был ещё младше, он любил играть со светом, то и дело без необходимости щёлкая выключателями. Он любил устраивать для самого импровизированные спектакли теней, а иногда и вовсе не выключал в доме свет на ночь, чтобы не чувствовать себя таким безнадёжно одиноким. Сейчас же он считал своё поведение по детски глупым и расточительным, ведь лампочки перегорели, а дома не было взрослого, который бы смог ему помочь. А потому Наруто оставался в темноте. В последнее время дом встречал мало гостей. Их, можно сказать, вообще не было, никто кроме Хокаге уже давно не навещал мальчика. Тут всегда было темно и холодно, но и старик Хирузен не спешил что либо менять. На улице гулял, словно местный свободолюбивый король, холодный ветер, и старые оконные рамы, легко поддаваясь его давлению, пропускали холод комнату.       Светило освещающее деревню исчезло из-за горизонта, оставив после себя лишь совсем ничтожный оранжевый след, который начал быстро угасать и теряться в окружении настигающей окрестности тьмы. Было тихо лишь лёгкое подвывание ветра, да тихое постукивание металлического, покрытого слоем ржавчины, железного люка нарушал всю мёртвую тишину дома.       Небо начинало чернеть. Ночь всё сильнее и сильнее окутывала всё вокруг своей густой и наполненной кучей недосказанностей темнотой. Мир потихоньку становился уныло серым-чёрным, переливался мрачной палитрой из сотен оттенков темноты.       Медленно но верно его тёмная маленькая мрачная комнатка, покрывалась тёмной несмывающей краской, до тех пор как он не остался один во мраке и полном одиночестве, лёжа на давно скрипучей от старости кроватке. Было очень тихо и очень тоскливо. Из-за стекла ни разносились случайные голоса, не слышался чужой, наполненный счастьем смех, лишь успевшие к этому моменту надоесть завывания ветра. Блондин лежал не в силах уснуть, сегодня он провёл весь день дома. Он сжимал в руках единственного плюшевого медведя, своего верного друга и надёжного помощника. Но несмотря на его плюшевые объятия, на сердце было очень больно.       В светлую голову лезли беспрерывно непрошенные и болезненные воспоминания. Была тёмная ночь, шел снег, и все просто продолжали отворачиваться от светловолосого мальчишки. Да, Наруто привык к пренебрежению, даже к ненависти, но это не значит, что он понял. Прохожие обходили его стороной, словно он был прокажённым, словно за свою короткую и безрадостную жизнь мальчик уже успел совершить нечто ужасное. Наруто не понимал почему все от него отвернулись, но он надеялся, что несмотря на это, сможет найти своё место и сможет наконец обрести счастье.       Эта женщина, мальчик не помнит ее лица, Наруто смотрел на неё сквозь заснеженные ресницы. Она остановилась и заговорила с ним. Она улыбалась ему ласково, и из-за этого сердце у Наруто стучало болезненно быстро. В один момент он был так счастлив. Она говорила с ним как мама.       Блондин плохо помнит события прошлой ночи и то, что она сказала, но, кажется, она спросила, где его родители и почему он сейчас один. Она волновалась, что он бродит в одиночестве по ночным улицам, а Наруто не знал, что чувствовал в этот момент, потому что ощущения эти нельзя было в полной мере описать словами. О нём так редко что-то волнуется, с ним так редко кто-то говорит. Мальчишка ответил, что живёт один и у него нет родителей.       У Узумаки были варежки, и ими он прикрывал полосы на своих щеках. Несмотря на малый возраст, молодой джинчурики уже многое понял. Люди бояться его из-за этих полос. Именно благодаря им, они понимают, что Наруто достоин лишь их ненависти, а потому весь разговор мальчик упорно прятал щёки. Это было ужасно несправедливо. Разве можно ненавидеть кого-то только из-за полос на щеках или цвета волос? Ведь это же всего лишь внешность, и она не делает человека ни лучше, ни хуже. Но, к сожалению, мнение в этом мире не учитывалось мнение одного единственного несчастного ребёнка.        Она поймала Наруто за руку, и потянула её на себя, из-за чего и увидела его лицо. Наруто помнил как он испугался той ночью, потому что женщина выглядела такой взбешенной. Она схватила его шапку — она была синей. Наруто попытался вернуть её, но женщина просто держала её высоко над головой ребёнка.       Она возвышалась над ним холодная и пугающая, и голос её резал сильнее, чем зимний холод. Женщина, которая ещё несколько минут назад искренне беспокоилась о нём, которая улыбалась ему так нежно, сказала, что он достоин умереть от холода. Она сказала, что за свой обман он должен поплатиться. Что Наруто не имел права претворяться обычным ребёнком и давить на жалость. Сказала, что собаке предназначена собачья смерть, и всем было бы лучше, если бы Наруто замёрз насмерть...       Лунное небо над тёмными силуэтами деревьев, было очень мрачным и внушало некую тревогу шестилетнему мальчику. Неуверенно обходя высокие кроны деревьев, он невольно переводит взгляд на безмятежное ночное небо, а после тянет взгляд к себе, оставляя его там, растворяя в крутящихся линиях...       Он стоял посреди ночного холода, один в окружении пустоты. От того как долго и отчаянно Наруто вглядывался в звёзды, его лазурные глаза заблестели, от скопившейся внутри боли, слишком большой доя одного меленького тельца. И именно в этот момент слабости, мимо его очей внезапно промелькнула комета, а вместе с кометой в голове промелькнула мысль. Говорят: «Если видишь падающую звезду — загадай желание, и оно исполнится, если ты успеешь сделать это до того, как звезда упадет»       Местность при тусклом свете луны простирается далеко на столько — на сколько хватает взору... В небе проходили чередой облака, закрывая луну тонкой волнистой пеленой, и все небо наполнялось чем-то таинственно-загадочным, и местность темнела. Облака то полностью прятали в себе луну, то вдруг выпускали её из своих объятий, и она светилась бледной но открытой улыбкой... А пустынная местность все равно оставалась будто не должно быть, будто все подстроено нам, будто какое-то значение есть у лунной ночи, значение, которое мы еще не можем понять...