Поиграем в прятки?

- ...Торонто, Монреаль и Бруклин. Итого тридцать шесть городов. Сестра Император обвела взглядом компанию, сидящую за квадратным столом: Папу Нихила, Терцо и тебя - менеджера группы. Кажется, все, кроме нее, скучали: Нихил клевал носом над своей чашкой кофе. Терцо тихо выстукивал пальцем по столу такт какой-то песни, поглядывая на тебя из-под полуприкрытых век. - Тур начнется 16 сентября, а закончится 12 ноября, - сообщила Сестра. Она надавила на бумагу грифелем карандаша, взвинченная тем, что мужская половина совещания демонстрирует явную незаинтересованность в ее словах. Терцо широко зевнул и в очередной раз взглянул на тебя, игриво прищурившись. Его взгляд выдавал все, что он сделал бы с тобой вместо того, чтобы тянуть время за этим столом, обсуждая предстоящие гастроли. У тебя слегка свело живот от одной мысли об этом. Ты медленно отвела взгляд от Папы, перемещая его на Сестру. - Это почти два месяца в туре? - Да. У вас какие-то проблемы с этим? - Сестра приподняла брови. - Вообще никаких, - отозвался Терцо. - Пусть хорошо кормят и дают поспать. - Об этом я позабочусь, - пообещала ты. Папа снова одарил тебя через стол выразительным взглядом. Перед тем, как зайти в этот зал, у вас было всего несколько секунд в прихожей, чтобы насладиться друг другом: поворот на пятке, взгляд в глаза - и вот он уже прижимает тебя к себе - его рука на твоей талии, твоя в его волосах, ваши языки сплетаются в головокружительном танце. Потом шаги в соседнем помещении - и вы так же быстро отстраняетесь, стараясь принять обычный вид - только волосы чуть растрепаны, только в глазах пьянящий коктейль из озорства и нежности. Терцо забирает твое пальто, перекидывая его через руку, и приглашает пройти вглубь здания, где вас уже ждут. - Папа, у тебя есть какие-нибудь вопросы? - Сестра обратилась к сидящему напротив нее Нихилу. Тот встрепенулся и проморгался слезящимися глазами. - А почему тур называется “Поп-звезда”? Мы уже не играем металл? - Не “поп”, а… Я позже объясню тебе игру слов, Папа, - с раздраженным вздохом проговорила Император. - Кажется, я уже видел это название где-то… - На обложке альбома, Папа. Вы с Терцо переглянулись, и он беззвучно хмыкнул, отводя глаза. Он откинулся на спинку стула, вытянув руку на столе, словно таким образом стараясь быть к тебе ближе хотя бы на несколько сантиметров. Его пальцы дрогнули, чуть выпрямляясь в твою сторону. Сестра продолжила говорить, а ты тем временем тихонько скинула под столом туфлю и подняла ногу, вытягивая ее. Ты нащупала колени Терцо напротив себя, затем проследовала носком вдоль ноги и остановилась в области паха. Он метнул на тебя взгляд - ты могла поклясться, что видела, как расширились его зрачки. - ...сценические задники… Ты начала медленно массировать его между ног, переминая пальчиками ткань штанов, чувствуя, как под ними нарастает напряжение. Терцо чуть изменил позу, не отрывая от тебя взгляда. Вы оба продолжали сидеть с лицами игроков в покер, но участившееся дыхание выдавало его с поличным. - ...сцены из ада, грешники, которых истязают черти. Котлы, расчлененные тела. Что ты думаешь насчёт этого, Папа? На этот раз Сестра обращалась к Терцо. Похоже, вы оба пропустили мимо ушей часть ее речи - ты понятия не имела, каким образом Сестра за несколько секунд успела дойти до такого. - Я думаю, хгм, почему бы и нет. Сестра удивлённо воззрилась на Папу. Похоже, она ожидала какой-то другой реакции. Терцо сидел, сложив руки в замок перед своим лицом, переводя взгляд из-под бровей то на Сестру, то на тебя, пока ты продолжала баловаться с ним под столом. - Тогда закажу художнику новый дизайн декораций, - Сестра вернулась к своему списку. - Следующий вопрос касается… Ты видела, как Папе становится тяжело дышать. Его грудь вздымалась под черной рубашкой. Он буквально прожигал тебя взглядом, пока Император отвлекалась на свои бумаги. Твои пальцы ловко двигались взад-вперед по его промежности - не зря ты занималась йогой, и гибкости тебе было не занимать. Когда ты задела какое-то особенно чувствительное место, Терцо издал горлом сдавленный звук - и тут же резко поднялся с места. - Сестра, вы простите меня, если я отойду на несколько минут? - он чуть наклонился к ней с привычной учтивостью. Затем перевел взгляд на Нихила. - Папа. Он вышел из-за стола, сделав избыточный разворот и обойдя сидящих по широкой траектории. Затем неторопливым шагом вышел из комнаты. На несколько секунд за столом повисло гнетущее молчание. - Сестра, можно и я воспользуюсь паузой? - ты неловко улыбнулась своей начальнице, незаметно надевая туфлю. Сестра взглянула на тебя достаточно свирепо, чтобы твоя душа ушла в пятки - она чувствовала, как по капле теряет власть над происходящим. Тем быстрее ты постаралась ретироваться вслед за Терцо. *** Выйдя в коридор, ты увидела Папу, стоящего у противоположного прохода. Склонив голову с загадочной улыбкой, он развернулся и скользнул в проем. Храм аббатства был действительно огромным. Старинный, выполненный в готическим стиле, несомненно населенный призраками, он временами напоминал лабиринт: в нем было множество переходов, дополнительных помещений, а также подземный ярус. Когда-то этот комплекс принадлежал христианской Церкви, но по странной прихоти судьбы теперь его занимала Церковь сатанинская. Многое было переоборудовано с тех пор. Кое-что, однако, было оставлено нетронутым из уважения к старине. Одной из таких вещей была исповедальная кабинка в молельном зале, изысканная, богато украшенная фигурной резьбой. В традиции сатанизма исповедь отсутствовала как явление - ведь не надо было каяться в грехах - однако ее решили оставить. Именно к этой кабинке и повел тебя Терцо, продолжая хитро улыбаться. Когда ты зашла в тесное пространство, он уже ждал тебя внутри. Едва хлипкая дверца закрылась за тобой, он наступил на тебя, прижимая к перегородке, разделявшей две части исповедальни. Ты почувствовала его тяжелое, нетерпеливое дыхание. - Ах ты маленькая дрянь, - промурлыкал он. Его рука быстро скользнула вдоль твоей, нашла ладонь, придавливая к перегородке рядом с твоей головой. - Я же там чуть не кончил. - Простите, святой отец, я согрешила, - ты сдавленно хохотнула, задыхаясь от восторга, довольная своей выходкой. Твои пальцы сжались на его ладони, сцепляясь с ней в замок. Он тихо зарычал и зарылся лицом в твою шею, скользя зубами по коже, обжигая дыханием. Ты запустила руку в его мягкие пряди, и тебя обдало ароматом ритуального ладана, который намертво въелся в его кожу и волосы и который не мог полностью перебить его Armani Acqua Di Gio. Твое бедро почти непроизвольно поползло вверх по его ноге, и он тут же обхватил его, крепко прижимая к своему, постепенно проникая рукой под край твоей юбки. Твоя улыбка расцветала все шире, дыхание смешивалось с дрожью, пока он медленно пожирал твою шею и покусывал мочку уха, заставляя мурашки разбегаться по всему телу. - Так и знал, что на тебе нет белья, - вдруг констатировал он. Его вердикт звучал как приговор, подтверждающий твою окончательную и бесповоротную крышесносность. Он оторвался он тебя, и его миндалевидные, с острыми зрачками глаза на секунду зафиксировались на твоих. В них искрило возбуждение, и он задержал на тебе взгляд, прежде чем медленно опуститься на колени, проводя обеими руками вдоль твоего тела. - Потрясающе. Это было то, что вы делали. Дразнили друг друга, выводили из себя, дерзили и кусались - ты знала, он был без ума от тебя. Ты сама была без ума от него, тебе было плевать, что он Папа, а ему было плевать, что ты его менеджер. Да, это мешало работе. Да, вам приходилось прятать ваш роман от Сестры, Нихила и гулей, и да, это было именно то, что нужно. Пока вы оба могли нарушать правила, электрическое напряжение между вами не ослабевало. У тебя перехватило дыхание, когда его лицо оказалось на уровне твоей талии. Рука заскользила вверх по твоему бедру, устраняя преграду в виде юбки, и он вопросительно приподнял брови, глядя на тебя снизу вверх. Все-таки даже теперь он оставался джентльменом. Ты кивнула, прикусив губу. Удерживая твои бедра, он прижался губами к твоему набухшему клитору, и ты вздрогнула, резко вдыхая. - А теперь попробуй хотя бы пискнуть, - он цокнул языком. - Тут, знаешь ли, люди вокруг ходят. Его голос стал наигранно злым, под стать его взгляду. Ты вцепилась в его волосы и притянула к себе, в состоянии думать только о том, чтобы он продолжал. Уже изведав его губы, твой клитор ныл и умолял, чтобы ему снова уделили внимание, болезненно пульсируя. Он начал с поверхностных поцелуев, слегка всасывая тебя губами, трудясь над тобой неторопливо, как над произведением искусства. Каждый оргазм, который он пестовал в тебе, был для него таковым. Когда его язык вытянулся, проникая глубже между складок, ты тихо заныла, прогибаясь в позвоночнике. - Чш-ш-ш, - зашипел он, строго поднимая указательный палец и хмуря на тебя брови. Ты поняла, что должна все время молчать. Обычно он поощрял каждый звук, который исходил из твоей груди, и просил не сдерживать себя - но сегодня правила игры были другими. Было более чем понятно, что Папа коварно мстит тебе. Мало того, что он заставлял тебя ждать, он ещё и увел тебя туда, где вы были одни, и в то же время на виду, и запретил тебе шуметь. Должно быть, он хотел, чтобы ты почувствовала себя в его шкуре несколько минут назад. Ничего не скажешь, изощренное наказание. Сняв с тебя туфлю, он помог тебе перекинуть ногу через его плечо и поставить на спину, открывая себе больше пространства для маневра. Почувствовав, что ты раскрыта перед ним, ты прошептала почти неслышно, одними губами, два слога: “Папа”. Его не надо было долго упрашивать. Пока его рот ласкал, лизал и всасывал тебя, ты мяла его волосы, переминаясь пальцами ноги на его лопатке, и старалась молчать, поджав губы, только чтобы это продолжалось, только чтобы он не прекращал. Казалось, тебе не хватало объема легких, чтобы вместить вздохи, которые переполняли тебя от испытываемого наслаждения. Когда он добавил пальцы, осторожно вводя их внутрь рядом с тем местом, где работал его язык, ты укусила губу почти до крови. Стимулируя тебя сразу в двух местах, он точно знал, где тебя касаться, чтобы у тебя начало напрочь сносить крышу. Ты изо всех сил контролировала свой голосовой аппарат, стараясь случайно не проронить стон или вскрик, хотя казалось, что еще немного, и ты не выдержишь. Когда внутреннее напряжение собралось в один пучок и пошло на подъем, ты откинула голову, двигаясь затылком вверх-вниз по стене, а он тем временем давал тебе то, что ты хотела, быстро прокатываясь языком по твоей самой чувствительной области. Оргазм, переживаемый молча, ощущался совсем не так, как обычно. Он взорвался ослепляющим сиянием в голове, пронесся электрическим разрядом по трясущемуся телу, уходя в кончики пальцев, в ногти, в корни волос, приподнявшихся от степени напряжения. Ты ощутила каждую клеточку своего тела, вибрирующую на высокой ноте, пока Папа вытягивал из тебя все оттенки наслаждения. Обессилев и едва держась на ногах, ты прислонилась плечом к стенке кабинки. Ты была ошеломлена степенью концентрации на своих внутренних ощущениях. Закрыв глаза, тяжело дыша, ты чувствовала, как он поднимается перед тобой, смотрит на твое лицо, бережно поглаживая его, шепча чуть слышно: - Brava, ragazza mia, hai fatto un ottimo lavoro… - Дурак, я же ничего не понимаю, - прохныкала ты. По тому, как он дышал, как его рука навязчиво блуждала среди твоих волос, ты знала, что он мог думать только об одном. Вдохнув немного воздуха, ты положила ладони ему на грудь, толкая к противоположной стенке тесной кабинки, прижимаясь к нему и вовлекая в чувственный поцелуй. Влажность твоего лона все еще оставалась у него на губах, и ты оценила то, с какой горячностью он отвечал тебе. Его руки нашли твои ягодицы, приподнимая их. Ты припала к нему всем телом, чувствуя его нарастающее желание. Он замычал, когда ты, прогнувшись, надавила на выпуклость в его штанах. - Тише, - передразнила его ты. - Тут же люди ходят. Ты начала опускаться перед ним, скользя рукой вниз по его груди и животу, чувствуя напряжение в его теле, пока твои пальцы не зацепились за край ремня. Ты приподняла его рубашку, слегка задевая кожу, чтобы добраться до пряжки. - Хочешь услышать мою исповедь? - спросил он, взволнованно дыша. - Я мечтаю почувствовать твои красивые губы вокруг моего члена, bella. Было бы очень любезно с твоей стороны трахнуть меня ртом. Самое время и место, не считаешь? - Да, святой отец. - Ты наконец высвободила ремень, расстегнула брюки и приспустила их. Когда ты нежно ущипнула губами выпирающую через ткань головку, он вздрогнул и поджал губы, откидывая голову назад. Очень осторожно, чтобы не потревожить перевозбужденную плоть, ты спустила с него боксеры, уже влажные от смазки, и провела языком по стволу. Он испустил череду тихих проклятий, кладя руку тебе на голову и мягко сжимая волосы. Была какая-то нотка аристократического благородства в том, как он всегда заботился сперва о твоём удовольствии, приговаривая “дамы вперед”, и лишь потом разрешал тебе позаботиться о нем. Ты бережно взяла его в рот, чувствуя, как дыхание Папы сбивается, а хватка на твоих волосах усиливается. Его член был горячим и твердым у тебя во рту, готовым к такому обхождению ещё с момента твоей жестокой шутки. Ты медленно начала работать над ним, двигаясь вверх-вниз, проходясь вдоль его длины. Папа шумно дышал, ободряюще поглаживая тебя по голове, иногда опуская взгляд, чтобы насладиться видом твоего рта, движущегося по его члену. В обычной ситуации он обязательно сказал бы что-нибудь грязное, пошлое или наоборот сделал тебе восхищенный комплимент. Или и то и другое одновременно, по привычке мешая в речи литературный язык с отборным матом. Но он тоже принял правила игры, стараясь вести себя тихо, и только пожирал тебя взглядом своих разномастных глаз. Ты усилила напор, втягивая щеки, и он изогнулся; пальцы заскребли по стене молельни, ища, за что ухватиться. Его глаза закрылись, рука терзала твои волосы, пока он беззвучно глотал стоны. Внезапно в где-то снаружи, за стенами кабинки, раздались шаги, и короткая фраза прорезала воздух. Кто-то шел через зал, приближаясь к вам. Ты остановилась, замирая и задерживая дыхание в ожидании того, что произойдет дальше. В этот момент вы оба поняли, что дверь молельни не заперта, и кто угодно может открыть ее и увидеть вас в самом недвусмысленном и компрометирующем положении. Ты почувствовала, как его член дергается у тебя во рту - он был так отчаянно близок. Ты осторожно высвободила его из своих губ и слегка отстранилась. Несколько секунд протекли в волнительном ожидании - вы старались не двигаться и дышать как можно тише, чтобы ничем себя не выдать. Наконец шаги прошелестели мимо, отдаваясь тихим эхо под сводами большого зала, и остановились где-то в его дальнем конце. - Черт, cara, - тихо выдохнул Папа и нетерпеливо сглотнул. Ты окольцевала его основание пальцами и медленно заглотила, чуть надавливая языком, надеясь на его выдержку, чтобы не привлечь внимание все еще маячившего где-то в относительной близости человека. Понимание, что вы находитесь почти на виду и какой позор вас ждет, если вы будете обнаружены, возвело ваше волнение на какой-то новый уровень. Это было одновременно смешно, страшно и невероятно возбуждающе. Папа уперся затылком в тонкую стену, исступленно кусая губу без единого звука, пока ты работала горлом над его головкой, стремительно подводя его к грани. Он дернул навстречу тебе бедрами, задрожал, натягивая в кулаке твои волосы, и его семя излилось себе в рот. Несколько секунд ты ловила ртом его содрогания, пока он не замер, тяжело дыша. Ты поднялась на уровень его глаз, обнимая за плечо, нежно целуя в шею, пока он восстанавливал дыхание, откинув голову и закрыв глаза. - Cara mia, ты богиня минета. - Он посмотрел на тебя, и его рука вновь обвила тебя за талию, крепко прижимая к себе. - Как ты думаешь, как долго ещё этот парень будет там стоять? *** Вы вернулась в комнату для совещаний только спустя час. Не вместе, конечно: тебе нужно было привести себя в порядок, Папе переодеться. Нихил к тому времени уже куда-то исчез, видимо, ушел спать. Сестра стоически оставалась на своем месте. Когда вы оба заняли свои стулья, она одарила вас взглядом, способным прожечь толстый стальной лист. Ты старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на нее, пытаясь натянуть на лицо деловое выражение. Твои волосы были заново уложены в аккуратную прическу, и тебе было интересно, сильно ли это заметно. - Час, - выдавила Сестра и уставилась на Папу. - Правда? - Терцо вскинул брови и уставился на нее невиннейшим взглядом. - Я как-то даже не заметил. Так что там с грешниками на витражах? Исповедальную кабинку после этого случая убрали. Папа шутил, что сатанинская похоть сокрушила последний бастион христианства в этом нечестивом месте. А потом добавлял: но мало ли скрытых мест в этом аббатстве. Так что на этот раз? Беседка, подсобка у алтаря или пыточный зал в подземелье? Или все же что-нибудь более людное? По правде говоря, тебе подходило все.