Я буду твоим последним воспоминанием.

Эта летняя питерская ночь выдалась особенно холодной. Дул сильный ветер, разгоняя серые облака по чёрному небу. В воздухе почему-то витал запах гари и начинающегося дождя. Частые капли начинали падать на асфальт. Под громкие звуки полицейских сирен в один из дворов забегал мужчина. Он спрятался в одну из каменных ниш и задержал дыхание, стараясь не выдать себя даже какой-либо мелочью. Он надеялся, впервые в жизни он на что-то надеялся. Надеялся вновь уйти от полиции. Двенадцать раз он попадался — двенадцать раз уходил от полиции. Для такого убийцы, как Перовский, это безусловный рекорд. Двадцать восемь убийств, шестнадцать трупов не нашли, двенадцать раз ему удавалось уйти из-под следствия. Великолепные числа. Но у всего есть свой конец. Дмитрий выглянул из ниши и, не увидев полицейских, вышел из своего укрытия. Ни полицейских машин, ни сотрудников правоохранительных органов, никого. Уже поверив в свою безнаказанность, Перовский выдохнул и направился в сторону парадной. Зашёл туда и пошёл по лестнице — лифт не работал уже около недели. Поднявшись на четвёртый этаж, вытащил из кармана джинсов ключи и, подбросив и ловко поймав их, открыл дверь в свою квартиру. Сняв чёрную джинсовку, прошёл в ванную, не сняв уличную обувь. Дверь запирать не стал. Включил воду и сунул под струю испачканные кровью руки. Только после этого заметил, что вода холодная, но теплее делать на стал. Просто наблюдал, как кровь с рук стекает в слив. Новая жертва — новый метод убийства. Так создавалось впечатление, что его не поймают очень долгое время. В этот раз жертву пришлось расчленить и залить её части гипсом. Запрятав загипсованные останки в холщевый мешок, Дмитрий вынес их на мусорку. Потом увидел полицейских и поспешил скрыться. Руки вымыть времени не было. Предыдущую жертву он убил, подмешав ему цианид в кофе. Затем изрезал и изрубил его мёртвое тело, обернул огромным количеством пищевой плёнки и подвесил на мосту. Какой-то молодой наркоман нашёл труп и сообщил в полицию. Закончив с мытьём рук, убийца, сложив ладони ковшом, набрал воды и умылся. Потом ещё раз. И ещё. И ещё раз. Выпрямился и посмотрел на себя в зеркало. Бледная кожа, седые волосы и болезненно блестящие тёмно-карие глаза, из-за освещения казавшиеся угольно-чёрными. Помимо собственного отражения он увидел в зеркале постороннего мужчину. — Перовский Дмитрий Олегович? — спокойно спросил мужчина. Перовский медленно кивнул, смотря на странного незнакомца в зеркало. — Вы арестованы. Пройдёмте со мной. Дмитрий закрыл глаза, ненормально то ли улыбнулся, то ли оскалился, и, резко развернувшись, распахнул глаза, протягивая полицейскому руки: — Когда-нибудь я должен был промахнуться в последний раз. Арестовывайте. Два месяца спустя. — Павел Алексеевич, к Вам из полиции. Кирсанов отвлёкся от очередной истории болезни. Он был очень привлекательным мужчиной, лет 45, с тёмно-русыми волосами, светлыми серо-голубыми глазами и аккуратной горбинкой на носу. Психиатр посмотрел на медсестру. Та была несколько не в себе. Наверное, визит полицейского напугал её. Ну, а если не напугал, то насторожил точно. — Зови, — бесстрастно ответил Павел. Медсестра кивнула и быстро скрылась за дверью. Через несколько секунд в кабинете появился высокий мужчина со светлыми волосами и тёмно-голубыми глазами. Ещё одной яркой чертой его вполне привлекательной внешности был крупный нос с горбинкой. — Чем обязан? — совершенно равнодушно поинтересовался Кирсанов. Могло бы показаться, что появление полицейского не только не впечатлило его, но и даже несколько удручило. — Павел Алексеевич, меня зовут Городецкий Кирилл Викторович. Я следователь прокуратуры, — вкрадчиво начал он. — И что же Вы хотите? — Скажу сразу. В Вашей психиатрической клинике с недавних пор содержится пациент по имени Перовский Дмитрий Олегович, — следователь краем глаза посмотрел на стол психиатра и указал пальцем на одну из папок. — Вот у Вас на столе его история болезни лежит. — Да, вижу. Он здесь всего два дня. — Да, так вот, он здесь по решению суда. Признан невменяемым. Он — убийца, на счету которого двенадцать жертв. И это только доказанные. Он признался в двадцати восьми убийствах, но шестнадцать трупов всё же не нашли. — Вы хотите, чтобы я его вылечил. — Да, узнали, что у него за болезнь, и вылечили, — ответил Городецкий. — Если это, конечно, возможно. — Я очень постараюсь, но не могу дать никаких гарантий. Как минимум потому, что я его даже не видел ещё, а следовательно не разговаривал с ним. Историю болезни не просматривал. И знаю о нём только с Ваших слов, — прохладно произнёс Кирсанов. — Конечно, я понимаю, у Вас не было времени. Но я очень прошу Вас, займитесь им. Павел провёл ладонью по волосам. Спорить с сотрудником прокуратуры было бы опрометчивым решением, поэтому уж лучше согласиться. А уже имеющихся пациентов поручит своим подчинённым. К тому же, ему уже самому стало интересно, что же это за псих. Психиатр кивнул: — Когда я могу приступить к работе с ним? — Когда Вам будет удобно. — Сейчас. — Как хотите.