Плоды греховного наследия

Мой отец мне говорит: Надень свою юбку! Не трогай этот мяч, он для мальчиков! Прекрати ныть, для тебя есть Сыновья, шитье и украшения. Припев: Но я хотела бы отказаться от своего Мулинекс, Стать унисекс. Уметь плеваться, Курить целый день, Гулять, присвистывая, Носить штаны. Теперь я живу как парень, Я хожу в большой кожанке, ношу ремень. Но не приближайся ко мне, когда я еду на моем Харли Я дерусь со всяким, кто пытается. Ноги после падения горят адским пламенем. Локти в таком же плачевном состоянии. Смотреть на кровавую кашу с грязью и пылью было и так противно, но еще горше стало от мыслей про погнутую раму велосипеда. А про розовое платье лучше было не заикаться. Вики знает, что дома ей опять попадет за испорченные вещи. Хотя с другой стороны, какого черта эта дура вырядила ее в платье, когда на улице слякоть?! Вот сама и виновата. Знает же, что Вики такое не носит. Почти у самого дома внутри загорается тщетная надежда, что сегодня пронесет. Четверг, пятнадцатое апреля — Кэтрин ничего не говорила? Может выступление какое-то на вечер выпадает? Нет? С каждой ступенькой шагать становится все тяжелее и тяжелее. Ободранные колени предательски дрожат, а ступни будто свинцом наливаются. Вики делает три почти одновременных нажатия на звонок. В коридоре слышатся легкие, шаркающие шаги и надежда растворяется в тухлом благовонии подъезда. Мать дома. Дверь распахивается, и девочка чувствует, с каким сильным желанием-захлопнуть ее перед носом грязнули- борется мать. Женщина цепляет Вики за ухо длиннющими ногтями, попутно царапая ей щеку, и затаскивает в дом. Дурман дешевых духов плотно засел в гостиной. У Вики мигом начинает болеть голова. Хлесткая пощечина заставляет пошатнуться. — Дрянь! Опять шлялась черт знает где! А что с платьем сделала, сука ты эдакая!!! Хочется напомнить маман, что слово «сука» выбивается из образа леди, который женщина строит всю жизнь, но Вики молчит. — Неблагодарная!!! Стараешься для нее. По рынку рыщешь целый день! А она только говняет! — Я с велика упала. — А на кой бл*ть х*й ты на него села в платье! — Я не хотела его одевать с самого начала. Я гулять шла с друзьями! — Опять с этой шпаной бегаешь как дура! Позорище! Все девочки как девочки, а ты опять со всякими отребьем шастаешь! — Они мои друзья! — Посмотри, еще бл*ть и хамит мне! В ванну! А потом из комнаты ни ногой, ты меня поняла?! — Да! — Ты мне свои психи не показывай! Вот придет отец, он тебе жопу на глаза натянет! Скотина неблагодарная! Да я в твоем возрасте… Дальше слушать Вики не стала. Скинув в ванной уже ставшую бесполезной тряпкой одежду, она долго смотрела на себя в зеркало, будто в этот раз оно должно было что-то да изменить. Все те же ярко-зеленые глаза. Круглые и вытаращенные. Те же отвратительные круглые веснушки и нос-пятачок. Рыжая копна непослушных волос до плеч, которую девочка уже однажды обрезала под корень и получила знатного ремня от мамаши. В уголке зеркала приклеен крохотный квадратик. Фотография старшей дочери Кордрой. Кэтрин Кордрой. Как насмешка над остальными членами семьи, ведь только она унаследовала безупречную красоту матери. Вики безжалостно льет воду на раны и ванна в скором времени окрашивается в грязно-бурый цвет. Она час не выходит из душа, будто капли могут смыть все тревоги враз. Домой уже приперся отец. Девочка слышала как он хлопает дверью, как заходится в тяжелом кашле, и как маман налетает на него с типичными обвинениями в адрес младшей. Они разминулись минута в минуту. Иногда девочка хочет утонуть и не слышать ругани. Не слышать нелепые попытки защитить дочь огромного медведеподобного мужика перед миниатюрной матерью. Ведь в любом случае все всегда заканчивается одинаково. Рыжая макушка еще не просохла. Вики выходит из ванной, но не к отцу, а в гостиную. Она даже не одевается как следует. Зачем? Грозная фигура бородатого байкера следует за ней. Вики могло бы быть страшно, но при взгляде на этого силача, так трусливо поджимающего хвост перед женушкой — ей смешно. Она не может точно сказать, презирает ли отца за слепую верность матери. Со временем не остается сил даже злиться на это. На гвоздике висят тонкие скалки. Отец складывает их трижды. — Ты сама в этом виновата, Викс. Себя хочет убедить. Убедить, что это правильно. Убедить, что это заслуженно. — Тряпка. И ведь даже не спорит. Знает, что это так. Он может быть и крутой среди своих братков, но дома он ручной гризли, сбежавший из цирка. Кожу как будто обжигают сотни искр. Отец бьет со всей дури и размаха — до звездочек. В дверях маячит силуэт в розовом халате. Контролирует, чтобы не щадил. «И кто из нас двоих сука?» — думает Вики, до крови закусывая собственный кулак. Маман ждет слезы и вопли. Поэтому Вик терпит до победного пика, когда ягодицы все испещрены кровоподтеками и скалка уже в второй раз попадает в одно и тоже место. Ноги затекли, но по другому оставаться в позе для наказания без движений невозможно. Отец придерживает их коленом, чтобы не попасть по спине или не дай бог не испортить дорогую кожу дивана. Девочка подвывает, мысленно проклиная обоих. «Ненавижу…ненавижу.» Порка заканчивается внезапно, когда на отца с матюками наскакивает брат с бешенными глазами. Он сбивает с ног мать и без единого сомнения ввязывается в драку. — Совсем ах*рели?! Рик взрослый. Рику почти восемнадцать. Рик гораздо храбрее сестры. У Рика на спине такие же шрамы и в отличии от Вики он не боится получать новые. — Вас с первого этажа слышно!!! Она с велика гребнулась, а вы пи*ите ее! Рик — единственный, к кому Вики в этой семейке не испытывает отвращения. Темнота ночи разбавляется огоньком настольной лампы. Ноги и руки перебинтованы. Вики больше не плачет, лишь тихо вздрагивает. Нос забит подчистую, а капли остались на кухне. Маман спрятала их в хлебницу и запретила брать в комнату. На часах десять двадцать и легче провалиться в беспамятный сон, нежели нарушить комендантский час. Однажды Вики вышла в туалет по дурости, так ее мало того что высекли, так еще и запретили после семи вечера пить воду. В незанавешенное окно отражается часть улицы. Девочка выключает свет, чтобы четче разглядеть ее. Старый уродливый человейник спит. А в его огне еще теплится остаток жизни. Вики, охая, на цыпочках пробирается к окну. Ложится локтями на подоконник. На лавочке около подъезда сидит сладкая парочка. Луна еще совсем тонкая как кожура от дольки арбуза, а звезды только начинает мерцать. «У такой уродины никогда не будет парня! — фыркает маман, найдя ее дневник с переживаниями. — Ты ж страшная как атомная война!» Вики двенадцать, но у нее никогда не было отношений. В сопливых девчачьих сериалах все начинается с тринадцати и девочка надеется, что просто надо подождать еще год. Старшая сестра хихикает и радостно напоминает о ненавистных веснушках. Сейчас Вики уже пятнадцать. Все дневники она надежно спрятала. И ни в тринадцать, ни в четырнадцать чуда не случилось. Вики почти согласна с матерью в том, что парня ей не видать. Да и нужен ли он ей? Для галочки? А вот собственный байк как у отца было бы неплохо. На помойку дешевый велик и в путь на мотоцикле по шоссе. «Только тем, кто чувствовал ветер на коже и безграничную скорость, известно, что такое настоящая свобода» — говорил ей в детстве отец. А зачем говорил? Зачем? Если в будущем сам же запретит приближаться к байкам. Потому что мать скажет — не девчачье дело. Будет заставлять танцевать в этой тупой балетной пачке, заниматься гимнастикой, вышивать. Все три занятия Вики возненавидит. Будет прогуливать и получать прыгалками по заднице, но не сдастся, пока мать не махнет рукой на младшую. Ее будут наряжать в платья и юбки, выпрямлять волосы и мазать косметикой, но без толку. Кэтрин была другой. Если смотреть на фотографии, можно заметить сущую разницу. Светлоглазая блондинка с молочно-белой кожей в розовом платьишке с чудными косичками с бантами и рыжий дьяволенок с вечно ободранными коленями. Казалось Кэт сошла с рассказов о дочери маминой подруги. В свои двадцать она цвела и пахла, привлекая табуны поклонников. Умница, красавица, рукодельница — как удобно ей хвастаться! Она же и салатик приготовит, и хату отдраит до блеска, и оценки только A+ в дом приносит, одевается как леди и не интересуется «мальчишеской ерундой». Ах да! Друзья у нее не мусор, а все прям послы Великобритании. Кавалер под стать. Эндрю Браммс — бизнесмен. Хорошая пара! Вот только однажды он щупал ее за задницу. А так хороший человек! И плевать, что Вики несовершеннолетняя! Мать сказала, что она выдумывает. Никто не испытает желание рядом с дохлым куренком как она. А брат сломал ему нос. И обоих снова высекли. Вики хотела бы обрести дом. Но в квартире матери не может даже цвет постели выбрать. Она живет в комнате с розовыми стенами и спит по одеялом с розочками. Постер с любимой рок группой Kiss мать затолкала в мусоропровод, стоило ей увидеть его на стене. Поэтому на стене красуется постер с актером из «Голубой Лагуны» и куча вырезок из женских журналов. Вики не имеет права, но мечтает содрать их все. В ее шкафу преимущественно розовые вещи. Разные юбочки, кофточки с кружевами. За майку и шорты пришлось трижды драться с матерью. Эта белобрысая дура одевает дочерей в платье даже в мороз. Окружающие не верят девочке и высмеивают ее. «Так не бывает! Ты преувеличиваешь. Ты просто тупой подросток.» В лице детей мать всегда видит кукол Барби и относится соответствующе. В нарядах матери особо не гуляешь. Разве что шагом и по аллеям. Будучи маленькой Вики обожала подвижные игры: мяч, салки, прятки. Кэтрин обожала куклы и чаепития. Почему-то все девочки были похожи на сестру. Кроме одной. Той, что стала единственной подругой. Анна Керц настоящая уродина. Еще страшнее чем Вики. У нее длинный курносый нос и слишком острый подбородок. А еще непонятного цвета глаза и мышиного оттенка волосы в тонкой косичке. Вот только первый, кто упомянул об этом, убежал с площадки с разбитой головой. Анна вспыльчива и немного безумна. Мать называет Анну малолетней шлёндрой, а Кордрой младшая впервые находит родственную душу. Вместе с ней они лазают по заброшкам и гаражам, жарят зефир на костре, украденный естественно, слушают музыку и смотрят фильмы на пузатом телевизоре. Отец Анны преступник. Бывший зек. Мать Вики презрительно смотрит на Анжелику Керц, каждый раз встречая ее в магазине. Слабая, инфантильная женщина, верящая что сможет исправить мужа. Вики не разрешат общаться с их семейкой. Вики будет выть от побоев, но все равно не бросит приобретенную с таким трудом подругу. К подростковому возрасту Анна по мнению Кэтрин окончательно сошла с ума. Покрасила волосы в ярко-зеленый цвет и обстригла полбашки. Только Вики будет знать, что Керц вырвал дочери клок волос с кусочками кожи. Как и то, что под слоями тональника прячутся синяки от побоев. За фричкой будут бегать табуны парней. Ни одному она не даст шанса. А уходя после девятого, устроит грандиозное шоу на выпускном. Явившись в дранных колготках и растянутой футболке Queen, полностью обритая и с бойким макияжем. Получив аттестат она утянет в поцелуй самую красивую девочку в классе, а после пошлет всю школу на три буквы и уйдет бухать отцовский коньяк. Вики до девятого недотянет. Ее оставят на второй год в восьмом классе. Отец изобьет ее до потери сознания. Мать посадит на жесткую диету и лишит денег. Анна уедет в город, оставив после себя неработающий, полностью раздолбанный мотоцикл. Он станет последней ниточкой ее трезвого сознания. «Только подросток согласился бы чинить древние, неизвестно где купленные мотоциклы тайком от родителей на деньги от колледжа.» — вспоминает о своем детстве отец. Они с Вики не ладят, но в моменты, когда рыжая в очередной раз старается завести ржавое корыто, очень похожи. Вот починит его и вперед в дальние дали. За окном светает. Боль медленно покидает уставшее тело. Вики понимает, что простояла у окна в размышлениях всю ночь. На часах три утра. Через час погаснут фонари и выйдут первые собачники. На улице вдруг мелькает знакомый силуэт. Рыжая, до боли знакомая макушка. Рик. С чемоданами. Будто поняв, что его заметили, брат поднимает голову. Вики не может знать точно, но ей кажется, что парень виновато улыбается. Ну конечно…вопрос колледжа. Брат всегда мечтал связать жизнь с мотоциклами как и отец. Мать была против. Матери нужен был либо юрист, либо врач. Кажется сегодняшняя ситуация стала точкой отправления. Девочка не жалуется. Понимает. Еще пару годков и она тоже свалит отсюда как птичка. «Только попробуй сдохнуть, сволочь… Убью!» — думает Вики, прежде чем махнуть ему рукой на прощание. Она крадется в его комнату, глотая слезы. Распотрошив шкаф, находит то, что искала. Черную косуху с заклепками. Зарываясь в нее носом, Вики давится рыданием. Ничего, скоро и она будет свободна…